Код от чужой жизни Грановский Антон
Рита сняла джинсы и кофту. Одежда была испачкана грязью, и Рита положила ее в корзину для грязного белья. Она сняла поношенный бюстгальтер и трусы, отметив мимоходом, что они тоже заношены и нужно будет зашить новую дырочку, которая появилась с левой стороны. Все это она тоже бросила в корзину. Она вдруг вспомнила, как покупала это нижнее белье, сколько за него заплатила (сто двадцать три рубля за бюстгальтер и пятьдесят восемь – за трусы), вспомнила дату, когда это произошло, и лицо продавщицы.
Рита удивилась тому, что все это помнит. Внезапно у нее заболела голова. Боль сперва запульсировала в районе темени, а потом вдруг распространилась на всю голову – словно к затылку, лбу и вискам протянули от темени оголенные провода и пустили по ним ток.
Рита подняла руки и, скривившись от боли, сжала виски пальцами. Прошло, наверное, минуты две, прежде чем боль стала отпускать. Наконец боль ушла, оставив после себя странную тяжесть где-то внутри головы.
«Это все из-за той машины, – сказала себе Рита. – Я здорово ударилась головой. Просто чудо, что вообще осталась жива».
Рита убрала руки от головы и посмотрела на свое отражение в зеркале. Почему-то лицо, глянувшее на нее из зеркала, показалось ей чужим. Эти тусклые, запавшие глаза, эти фиолетовые тени под нижними веками, эти бледные щеки, такие же бледные губы, эти блеклые волосы, упавшие на бледный лоб… Неужели в зеркале она, Рита Суханкина? Да и что значит это имя – Рита Суханкина? Как этот невыразительный набор звуков может относиться к ней, к ее мыслям, чувствам, переживаниям?
Ответа не было. Рита вздохнула и включила воду.
…Через двадцать минут, завернувшись в полотенце и выйдя из ванной, Рита прошла в гостиную. Нина сидела на диване с чашкой чая в руке и смотрела телевизор. Взглянув на Риту, она спросила:
– Ты как?
– Нормально, – ответила Рита.
– Я купила готовые котлеты. Нужно только разогреть их в микроволновке…
– Я не голодная, – сказала Рита.
На экране телевизора брюнет в синем смокинге и со слащавым лицом говорил что-то пожилой женщине, которая нервно ерзала на стуле и то и дело поправляла пальцем очки в дешевой пластиковой оправе.
– Что смотришь? – спросила Рита.
– Телевикторина, – ответила Нина.
– Я присяду?
– Конечно.
Рита села на диван.
– Следующий вопрос может принести вам сто тысяч рублей! – вещал с экрана телевизора слащавый ведущий. – Если, конечно, вы правильно на него ответите. Итак, вопрос! …Какой народ придумал танец «Чардаш»? И, как обычно, у нас четыре варианта ответа. Ответ A: венгры. Ответ B: румыны. Ответ C: чехи. Ответ D: молдаване.
Заиграла тревожная музыка. Женщина в очках трагически наморщила лоб, пытаясь вспомнить.
– Венгры, – тихим и каким-то механическим голосом проговорила Рита.
– Я выбираю ответ… венгры, – не слишком уверенно проговорила женщина на экране.
– Что ж, а теперь послушаем правильный ответ. – Телеведущий выдержал паузу, а затем громко и весело проговорил: – И правильным ответом будет… венгры!
Бравурный перелив музыки водопадом обрушился на студию. Зрители зааплодировали. Нина покосилась на Риту.
– Ты угадала, – с улыбкой сказала она.
– Случайно, – тем же механическим голосом пробормотала Рита.
– Следующий вопрос – на двести тысяч рублей! – объявил телеведущий. – А теперь сам вопрос. Разновидностью какого минерала является горный хрусталь? А: апатита. B: циркона. C: кварца. D: турмалина. Итак, какой ответ вы выберете?
Телестудия погрузилась в тишину, нарушаемую лишь громким тиканьем часов.
– Кварц, – сказала Рита негромко.
Нина улыбнулась и недоверчиво покачала головой.
– Я выбираю… кварц, – испуганно и неуверенно пробормотала женщина на экране телевизора.
Лощеный телеведущий загадочно улыбнулся. Оркестр рассыпался в тревожной, дробной мелодии.
– И правильным ответом будет… – Лицо ведущего стало еще загадочнее, музыка стала еще тревожнее. – …Кварц! – громко объявил телеведущий. – И вы выигрываете двести тысяч рублей!
Тревожная музыка сменилась переливчато-торжествующей.
– Ты снова угадала! – сказала Нина, удивленно глядя на Риту.
– Да, – сказала та ровным голосом, подняла руки и помассировала пальцами виски.
– Откуда ты это знала – про кварц? – спросила Нина.
– Не знаю. – Рита убрала руки от висков и вздохнула. – Кажется, в школе проходили. В девятом классе, на химии.
– А у нас на кону – четыреста тысяч рублей, и следующий вопрос! – объявил телеведущий. – Вы готовы? – спросил он у багровой от волнения женщины.
– Да, – сказала та, поправив дрожащим пальцем очки.
– И я задаю следующий вопрос! – изрек с довольной улыбкой телеведущий. – А вопрос такой. Кто открыл тайну трех карт графине из знаменитой повести Пушкина «Пиковая дама»? А: Казанова. В: Калиостро. С: Сен-Жермен. Д: Томас Воган.
– Я пойду спать, – сказала Рита, поднимаясь с дивана. – Спокойной ночи, Нина.
– И тебе.
Рита пошла к выходу из комнаты.
– Рит? – окликнула ее Нина.
Она остановилась и обернулась.
– Кто открыл графине тайну трех карт? – спросила Нина с улыбкой.
– Кажется… Калиостро, – негромко ответила Рита и поморщилась от нового приступа головной боли.
Затем отвернулась и вышла из комнаты. Нина перевела взгляд на экран телевизора. Женщина в очках облизнула пересохшие от волнения губы и сказала:
– Я выбираю ответ… цэ.
– То есть вы считаете, что тайну трех карт старухе-графине открыл Сен-Жермен? – лукаво прищурился на нее телеведущий.
Женщина растерянно моргнула.
– Ну… да.
– Ваш ответ принят! – объявил телеведущий. – А теперь – правильный ответ. Секрет магических карт открыл графине… Открыл графине… Знаменитый граф Калиостро!
Оркестр грянул трубную «мелодию лузеров».
– И вы не выигрываете четыреста тысяч рублей! – объявил телеведущий, саркастически глядя на женщину в очках.
Нина покосилась на выход из комнаты, где еще несколько секунд назад стояла Рита, усмехнулась и тихо пробормотала:
– Надо же! «В школе учили». И как она это помнит?
Поцеловав спящих детей, Рита легла на раскладушку и, едва коснувшись головой подушки, тут же уснула.
Ей приснилось, будто она идет по пустынной вечерней улице, заполненной сизым, похожим на смог, туманом. Серые дома, похожие на гигантские черепа, нависли над улицей слева и справа, и их черные окна кажутся огромными глазницами, внутри которых только тьма и пустота.
Рита шла по улице медленно, то и дело останавливаясь и напряженно вглядываясь в туман, чувствуя, что в нем, в этом странном тумане, кто-то прячется. Кто-то – или что-то.
Она прошла еще несколько шагов, туман слегка рассеялся, и Рита увидела невысокий темный силуэт.
– Сынок! – окликнула она.
Силуэт стал медленно удаляться. Рита тронулась с места и быстро пошла за ним.
– Сынок, подожди меня! – взволнованно окликнула она.
Но он не остановился, а продолжил удаляться, а туман стал снова сгущаться, и удаляющийся силуэт – уже зыбкий, неверный – стал теряться в этом тумане. Рита бросилась за ним, побежала бегом, но силуэт продолжал удаляться, и туман почти совсем поглотил его.
Она хотела проснуться, но не смогла, сны навалились на нее рыхлой, разноцветной, давящей массой. Ей снились поля, леса, реки, города, улицы – все места, где она хоть раз в своей жизни была. Ей снились лица людей, всех, с кем она виделась хоть раз в жизни. Ей снились картинки из учебников истории и литературы, которые она пролистывала в детстве, снились формулы из учебников по физике, химии, алгебре и геометрии… Снились запахи, цвета, ощущения… Снилось то, что не снилось никогда и никогда не должно было присниться… И все эти картинки наплывали на нее одна за другой, сперва медленно, а потом все быстрее и быстрее, пока не стали мелькать перед глазами, как страницы перелистываемой книги.
Из этого мелькания то и дело выскакивали белые точки и молниеносно распускались, как экраны-цветы, и на этих экранах снова были лица, предметы, фильмы, а затем они складывались и опять падали в бездну перелистываемых страниц. А потом все эти страницы, весь этот ураган образов и ощущений ринулся прямо на нее, пронзил ей глаза, взорвал ей голову…
Нина проснулась среди ночи от тихих, сдавленных звуков, доносившихся из санузла. Она откинула одеяло, быстро поднялась с кровати и, не надевая халата, прошла к туалету. Она узнала голос Риты и поняла, что той очень плохо.
Нина легонько постучалась в дверь.
– Рита, с тобой все в порядке? – тихо окликнула она.
Рита не ответила. Нина повернула круглую медную ручку, приоткрыла дверь и заглянула в санузел. Рита сидела на полу перед унитазом. Ее только что вырвало. Волосы ее были растрепаны, несколько прядей прилипли к потному лбу.
– Рита, тебе плохо?
– Затошнило… – сипло произнесла Рита. – И еще… голова. – Она сжала виски ладонями и тихо прохрипела: – Как будто сейчас лопнет.
– Я вызываю «Скорую», – сказала Нина.
– Нет! – воскликнула Рита, убрала ладони с висков и посмотрела на Нину. – Прошу, не надо.
Нина посмотрела на глаза Риты и слегка попятилась. Белки глаз были темно-красными, почти черными…
– У тебя… что-то с глазами. Кажется, лопнули сосуды.
– Ни… чего, – с трудом проговорила Рита. – Мне уже лучше.
– Я принесу компресс со льдом.
Нина быстро вышла из ванной, но скоро вернулась с компрессом, протянула его Рите. Та взяла, прижала к голове.
– И все-таки надо вызвать «Скорую», – заметила, нахмурившись, Нина.
– Мне уже лучше, – сказала Рита.
Она сдвинула компресс на темя и посмотрела на Нину. Глаза Риты уже не были такими страшными, отечность спала.
– Мне просто нужно выспаться, – сказала Рита.
Нина вздохнула и примирительно произнесла:
– Ладно. Но если утром ты все еще будешь чувствовать себя плохо, я вызову врача. Пойдем, помогу тебе дойти до кровати.
Нина проводила Риту в комнату, помогла ей лечь, положила компресс на голову и накрыла одеялом.
– Если что-то будет нужно – зови, – сказала Нина.
– Хорошо, – слабым голосом отозвалась Рита. – Спокойной… ночи.
Дыхание ее стало выравниваться. Через минуту Нина поняла, что ее гостья спит.
13
Когда Рита вошла на кухню, Нина стояла возле стола с чайником в руке.
– Привет, Нин, – сказала Рита.
– О, привет! – Нина, вскинув светловолосую голову, пристально посмотрела на Риту. – Я как раз заварила свежий чай, тебе налить?
– Да, – сказала Рита. И улыбнулась: – Спасибо.
Выглядела она довольно бодро, хотя под глазами у нее все еще темнели круги.
– В микроволновке горячие бутерброды. Зови детей, давайте позавтракаем.
– Хорошо. Лиза, Леша! – позвала Рита. – Умывайтесь и идемте завтракать!
Рита села за стол.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Нина.
– Хорошо. – Она перехватила недоверчивый взгляд хозяйки квартиры и улыбнулась. – Правда хорошо. Голова уже не болит, тошноты нет. Я в норме.
На кухню вошли Лиза и Лешка, оба с заспанными личиками, оба взъерошенные.
– Ма, а можно я не буду умываться? – угрюмо проговорил Лешка.
– И я тоже, – сказала Лиза. – Мам, я тоже не хочу умываться.
– Вот еще – что придумали, – сдвинула брови Рита. – Марш в ванную. Оба. Быстро!
Дети, недовольно засопев, ушли.
– А ты и правда выглядишь неплохо, – сказала Нина, продолжая разглядывать Риту. – Только ссадина на лбу, но с ней мы разберемся.
Рита подняла руку и осторожно потрогала лоб.
– Может, пластырем? – спросила она.
– Ерунда, – сказала Нина, ставя на стол еще три чашки. – Попробуем тональным кремом и пудрой. Должно получиться.
Позавтракали спокойно, почти без разговоров. Нина боялась тревожить Риту вопросами, а Рита все время о чем-то думала, и вид у нее был немного отрешенный. Леша и Лиза, посапывая, пили чай и жевали бутерброды, приготовленные Ниной. Наконец Рита поставила опустевшую чашку на стол и сказала:
– Мне пора. – И добавила с невеселой улыбкой: – Мой ад ждет меня. Бесенок уже смазал сковородку маслом.
– Не будь пессимисткой, – сказала ей Нина. – Если работа не нравится, найдешь другую. Тебе сейчас главное зацепиться, а там уже сама будешь думать.
Рита вздохнула:
– Думать – это не про меня. Мой муж всегда говорил, что я тупая.
– Он ошибался, – заверила ее Нина. – А мужчина, который позволяет себе говорить такое про жену, – сам дурак. Запомни это и никогда не позволяй мужикам себя оскорблять.
По дороге к остановке Рита остановилась возле развала с книгами и журналами. Сама не зная зачем, просто вдруг стало любопытно, потянуло посмотреть. Она взяла с развала книгу с таинственным названием «Теория и практика бинарных опционов». Открыла книжку наугад и прочитала:
«Фундаментальное отличие бинарных опционов от других произвольных финансовых инструментов – это низкий начальный капитал, с которым можно открыть торговлю. Большинство брокеров предусматривают минимальный депозит в размере всего $100. Как и в любом другом виде высокорисковых инвестиций, 95 % торгующих бинарными опционами трейдеров теряют все свои деньги. За их счет существуют брокеры, а также те 5 %, которые сумели добиться успеха в этом виде торговли…»
Рита обдумала прочитанное. Звучало все это так, будто описывалась какая-то карточная игра, в которой все простаки и неудачники проигрывали, а победителем становился самый хитрый и везучий.
Рита положила книгу обратно на прилавок. Сдвинув брови и шевеля губами, она принялась читать названия книг, которые звучали для нее, как таинственный, непонятный код. Код от жизни, в которую ей никогда не было входа и вряд ли когда-нибудь будет; в которой правили законы, недоступные ее пониманию, и которой правили люди, которые всегда казались ей не вполне людьми, а то ли инопланетянами, то ли божествами.
«Теория общественного хозяйствования», «Методы микроэкономического анализа», «Новая концепция брендинга», «Паблик рилейшинз для менеджера», «Проблемы трудового права в России», «Дауншифтинг без экстрима», «Монетизация активов»…
У Риты дух захватило от всех этих названий, она снова и снова повторяла их про себя и постепенно поймала себя на том, что они звучат, как загадочная музыка, которую она никогда не понимала, но которая сейчас, в этот самый момент, вдруг показалась ей волнительно-интересной, почти захватывающей.
Рита, не вполне понимая, что делает, достала из потертой сумки кошелек. Здесь была половина тех денег, которые дала ей взаймы Нина. (Другую половину она разделила на две части, одна лежала в квартире, под половиком, а другую Рита зашила в свой лифчик.)
– Я хочу купить пару книжек, – сказала она продавцу.
– Пожалуйста. Вам какие?
Рита вынула из кошелька тысячную купюру и, отчетливо сознавая, что совершает глупость (но не в силах противиться острому желанию), протянула деньги продавцу.
– А на какие хватит? – спросила она.
Продавец посмотрел на деньги, потом на Риту. На лице его отобразилось легкое удивление.
– Вам по экономике? – уточнил он.
– Да, – сказала Рита, хотя не была уверена. – Давайте по экономике.
– Ну… тогда вот эта, эта и вот эта. Первые две – по четыреста рублей, а вот эта – двести.
– Давайте, – нетерпеливо сказала Рита.
Продавец взял купюру и положил перед ней книги стопкой.
– Пакет нужен? – поинтересовался он.
– Нет.
Она взяла книги в руки, огляделась и, увидев неподалеку скамейку, быстро зашагала к ней.
Логистика, венчур, маржа, годовой отчет…
Сидя на скамейке, Рита поспешно (словно изголодавшийся человек, которому бросили кусок хлеба, и к которому уже приближаются, рыча и угрюмо сверкая глазами, тощие бродячие собаки) глотала незнакомые прежде слова, смутно припоминая, что некоторые из них она уже слышала – из телевизора, из радио, из уст больших людей, которые проходили мимо, не замечая ее, держа возле уха смартфон, по дороге от офиса к машине (всегда почему-то черной, большой и страшной).
Лизинг, консалтинг, капитал, трейд-маркетинговые акции…
Они читала все это быстро, почти по диагонали, перелистывая страницы на полсекунды раньше, чем успевала дочитать последние слова, домысливая их, стремительно продвигаясь дальше и с удивлением понимая, что все это не так сложно, как она себе представляла, и даже наоборот – за набором диковинных терминов и понятий скрывалась простая, в общем, схема человеческих отношений, в которых главным достоинством считалось умение заработать на слабостях другого, а то и вообще – подтолкнуть падающего, чтобы устоять самому.
Но все это было красиво, во всем этот был порядок; мир, описываемый в этих умных книгах, был строен, ловко, совершенно безболезненно втиснут в рамки принятых правил и четко структурирован. Поняв это, в нем можно было легко ориентироваться, и Рита почувствовала, как в душе у нее нарастает восторг. Наконец-то все стало ясно. Наконец-то жизнь обрела смысл. Наконец-то мир, казавшийся раньше сложным, непонятным, страшным, темным, был разгадан, разложен по схемам, а потом собран заново и воспроизведен на страницах этих книг!
В какой-то момент, оторвавшись от чтения, Рита посмотрела на круглые часы, висящие на столбе. Удивленно вскинула брови, а потом испуганно выдохнула. Прошло почти три с половиной часа с тех пор, как она села на скамейку и стала листать книжки.
Рита поспешно сунула книги в свою потертую сумку из грубого кожзама, вскочила со скамейки и бросилась к автобусной остановке.
14
– Ты опоздала, – изрекла Лида, мрачно глядя на Риту и жуя толстыми губами фильтр сигареты.
– Прости, – смущенно обронила Рита, стоя перед толстухой с виноватым видом. – У меня… сынок приболел. А твой телефон я не записала. Поэтому позвонить не смогла.
Врать про заболевшего сына было неприятно, но ничего лучше Рита на ходу придумать не смогла. Некоторое время Лида изучающее разглядывала ее, затем вздохнула и сказала:
– Ладно. Кричать на тебя не буду, ответишь финансово.
– Финансово? – не поняла Рита.
– Штраф, – просто пояснила Лида, дымя сигаретой. – Тысяча рублей.
– Целая тысяча?! – тихо ахнула, ужаснувшись, Рита.
– Ты же прогуляла, – резонно сказала Лида. – Я вообще могла тебя уволить. Но скажи спасибо, что я добрая. А теперь бери ведро и швабру – и вперед. И чтобы туалеты блестели, ясно?
Натирая шваброй мраморный пол и стараясь не обращать внимания на входящих и выходящих мужчин, Рита едва сдерживала слезы. Ей вдруг показалось диким и противоестественным, что она – тридцатидвухлетняя молодая женщина – вынуждена размазывать по полу чужие мочу и плевки. И все это потому, что в свое время она не смогла получить образование. Как так вышло? Почему? А ведь выяснилось, что узнать что-то новое не так уж и сложно. Еще вчера она понятия не имела о том, как устроен мир, как работает экономика страны, ничего не знала о лизинге, трейдерах и марже. Все, что было нужно, это почитать пару книжек. А если она прочтет десять книжек? Или двадцать? Неужели и тогда она продолжит натирать шваброй зассанные полы и смотреть, как мужчины встряхивают свое хозяйство над писсуарами?
Рита остановилась. Эта мысль показалась ей настолько страшной и несправедливой, что ее даже затошнило.
– Да как так-то? – с досадой проговорила Рита и яростно брякнула швабру в ведро, так, что брызги полетели.
И в эту секунду дверь туалета открылась, и в туалет вошли двое мужчин, которых Рита видела вчера: молодой «лощеный» (Рита помнила, что его зовут Глеб), и угловатый, который выглядел постарше и у которого было насмешливое лицо (кажется, его звали Артем). Мужчины встали у писсуаров; Рита заметила, что «лощеный» сжимает под мышкой бордовую папку.
Рита поспешно перешла со своей шваброй в другой конец туалета и принялась драить пол, не поднимая глаз.
– В этой папке мое будущее, Артем, – услышала она голос лощеного. – Тебе-то хорошо, ты партнер и член семьи. А я должен выгрызать себе дорогу к успеху.
– Смотри, не сточи по пути зубы, – иронично проговорил угловатый. – А то чем будешь жевать свой кусок успеха, когда добудешь его?
– Смешно, – сказал лощеный. – Но все-таки мы в разном положении. Я пашу, как лошадь. А ты… ты просто игрок. Ты играешь, Артем.
– Я не играю, Глеб. Я жизнью живу.
– Мне бы такую жизнь! Кто представит аналитику и отчет Беклищеву? Ты или я?
– Мне плевать, – сказал угловатый.
– Тогда я.
– Валяй. – Угловатый направился к раковине, быстро сполоснул руки и вышел из туалета.
Лощеный покосился ему вслед и недовольно проговорил:
– Мажор хренов. – Потом вздохнул, посмотрел в писсуар и проворчал: – С утра до вечера на нервах. Кажется, простатит себе уже заработал на нервной почве.
Сделав, наконец, свое дело, лощеный застегнул штаны, повернулся и смачно сплюнул на пол. Перехватил взгляд Риты и грубо сказал:
– Че уставилась? Вытирай. – Отвернулся и проворчал, двинувшись к умывальникам. – Корова дебелая.
Вскоре ушел и он. Рита швырнула швабру в ведро и подошла к умывальнику. Она вдруг почувствовала себя грязной. Стоя возле раковины умывальника, она стянула с рук перчатки и швырнула их на полку из полированного гранита. Протянула было руки под кран, но на полпути остановилась. На полке лежала бордовая кожаная папка. Та самая, которую лощеный держал под мышкой, пока стоял у писсуара.
Рита взяла папку. Открыла, пробежала взглядом верхний листок – просто так, из любопытства. Потом снова пробежала… В голове сами собой всплыли замысловатые термины из книжек, которые она читала перед работой, сидя на скамейке. Рита вдруг поняла, что эти термины перестали быть для нее пустым звуком, никчемными виньеточными узорами, и что она вполне может применить их сейчас. Как если бы она увидела перед собой рисунок, но рисунок этот был незавершен, но она могла довести его до ума, закончить – нужно было только взять карандаш, и она увидела этот карандаш. Он торчал из специального кармашка папки.
Не задумываясь о том, что делает, Рита вынула карандаш (он был остро отточен, ну, прямо как игла) и принялась делать на листке бумаги пометки.
Она знала, что делает, поскольку в голове у нее вертелись фразы и предложения из прочитанных днем учебников, и ей доставляло огромное удовольствие применять свои недавно приобретенные знания на практике.
Посчитав, что больше править нечего, Рита быстро сунула карандаш в кармашек, захлопнула папку и бросила ее на тумбу. В тот момент, когда лощеный богач вошел в туалет, она прилежно терла шваброй пол, не поднимая головы, как это и положено бесполым рабам, обслуживающим своих титулованых господ, этих беспечных, безжалостных и ветреных детей дневного света.
Лощеный увидел папку.
– Вот она где, – проворчал он.
Небрежно подхватил ее, сунул под мышку и покинул туалет, даже не посмотрев в сторону Риты. Она перестала тереть пол и облегченно перевела дух, чувствуя себя чернавкой, без разрешения сунувшейся в господские покои, которую полагалось высечь за наглость батогами на псарне. Но, кажется, «белый господин» ничего не заметил, а значит, экзекуции не последует. И то хорошо.
Закончив уборку, Рита отправилась в подсобку, чтобы немного передохнуть. Она села на стул и прикрыла глаза. Вспомнила листок с карандашными правками, перед глазами у нее замелькали цифры и термины, и вдруг ее настиг приступ головной боли – такой же сильный, как ночью. Рита схватилась руками за голову, сжала ладонями виски, стараясь удержать взрывающийся череп на месте. Боль была невыносимой. Должно быть, это из-за вчерашней аварии. Нина была права, надо было обратиться к врачу. Боже, как больно!
– Что с тобой? – услышала она удивленный голос Лиды.
Перед глазами все плыло от боли.
– Я… У меня… – Рита тихо и хрипло застонала. – У меня… голова раскалывается…
– Мигрень? Дать тебе таблетку?
– Нет, это… А-а… – простонала Рита от нового приступа боли. – Кажется… я помню все, – хрипло прошептала она.
Читать бесплатно другие книги:
