Разбитые маски Малышева Анна
– Простых пряников?
– Вот именно. Печенье – какое душе угодно, а пряника даже не спрашивай. Вот буду возвращаться – накуплю килограммов пять, возьму с собой.
Женщина испуганно переспросила:
– Возвращаться? Так ты ненадолго?
– Недели на две, – ответил тот, улыбаясь ее испугу. – Ну, да ты не переживай. За это время мы твои проблемы решим. Я завтра же позвоню мастеру и сделаю ему нагоняй. Видит, гад, что перед ним одинокая женщина, и пользуется этим.
Ольга отмахнулась. Она так привыкла жить среди разрухи и неуюта, что ей уже не верилось, что когда-нибудь все переменится к лучшему.
– Бог с ним, с ремонтом, – прошептала она. – Меня не это волнует.
– А вот про Витю давай не будем, – мужчина встал и легонько тряхнул ее за плечи. Руки у него были жесткие и горячие – она чувствовала это даже сквозь платье. – Тут ничего не поделаешь, думать об этом – только нервы мотать. От Ирки ты избавилась, жизнь понемногу наладится. Ты молодая, красивая…
Говоря все это, он не отпускал ее плеч. Ольга едва различала слова – она думала совсем о другом. «Как же так? Теперь я вижу, что он ко мне неравнодушен. Раньше он себе такого не позволял. Не отпускает… Может, прямо ему сказать, что я не хочу ничего подобного… Он поймет, не обидится…» Но что-то мешало ей произнести решительное слово, освободиться от этих горячих рук. Она слишком долго была одна, слишком измучилась, отчаялась. Ей как никогда нужна была ласка, чье-то слово, чья-то рука…
Ольга подняла глаза – ей приходилось смотреть на Илью снизу вверх – он был намного выше.
– Так сделать чаю? – Только это и пришло ей в голову.
Он опустил руки. Женщина заметила на его лице тень улыбки – как будто Илья прекрасно понимал ее смущение и слегка посмеивался.
– Кстати, я хотел попросить тебя об одном одолжении, – небрежно заметил он. – Если нельзя – так сразу и скажи, договорились? Ненавижу быть обузой.
– Да все что хочешь! – обрадовалась она. – После того, что ты сегодня для меня сделал!
– Можно пожить у тебя? А то, понимаешь, квартиру я сдал друзьям, а у них дети, недавно второй родился. Как я туда вопрусь, спрашивается? Они и не знают, что я приехал.
Женщина растерялась. В первый миг она почувствовала радость – наконец-то будет не одна, а Илья поможет, защитит… Но тут же смутилась. Если он будет жить здесь две недели… В один из вечеров, в одну из ночей неизбежно случится то, о чем так ясно сейчас говорили его ясные голубые глаза. И никакая мужская дружба тут не помеха.
– Значит, нельзя? – истолковал он ее молчание.
– Что ты, конечно, живи… – Она обвела рукой голые стены. – Только тут грязно, неудобно… И воды горячей сейчас нет.
Илья заявил, что это пустяки, он не избалован. А грязи скоро вообще не будет. Он берет весь ремонт на себя и клянется, что все кончится еще до его возвращения в Германию. Ольга хотела благодарить, но как-то замялась. Пыталась радоваться, но вместо этого ощущала тревогу. «Да что со мной? – упрекала она себя, заваривая свежий чай. – Он такой милый, душевный человек, прямо как родной… Помогает щедро, а сам если что и просит, так обычно сущие пустяки. И не будет он ко мне лезть, если стану держаться твердо. Все поймет и отступится. И вообще, я не в его вкусе, ему нравятся толстые…»
А Илья, явно обрадовавшись, рассказывал теперь о своей работе в Германии, об успехах, сделанных за время командировки, о планах на будущее.
– Возьму вот и отремонтирую свою дачку, – мечтал он. – Все руки не доходили, но уж теперь точно соберусь. И будет там рай, ей-богу! Место того стоит. Верно?
Она согласилась, как соглашалась со всем, что он ей говорил. Но тут ее поразила внезапная мысль – она все время крутилась где-то рядом, не давала ей покоя с того момента, как Илья появился в суде.
– Послушай, а от кого ты узнал, что сегодня слушают мое дело? Как меня нашел?
Он засмеялся:
– Представь, это было первое, что я узнал, попав в Москву. Не видела заголовки в газетах? Везде на первой странице – твой портрет.
– Да будет тебе!
– Ну ладно, знакомые по телефону рассказали, – вздохнул он. – Я забросил вещи к Костику, сразу из аэропорта туда поехал. Домой как-то не тянуло, я сразу решил, что не буду травмировать людей, сваливаться им на голову.
– А Костик откуда знает? – удивилась она. Речь шла о старом приятеле мужа – единственном, кто ни разу не явился к ней с визитом соболезнования после того, как Виталий пропал. Это ее удивляло, но не слишком. Мало ли какие у человека дела…
– А Костик слышал что-то, да толком ничего рассказать не мог. Только какие-то ужасы – что Вити нет с февраля, что на тебя подали в суд, вот-вот на улицу выкинут. Я, конечно, сразу перезвонил кому смог. И не помню уж кто мне сказал, что как раз сегодня у тебя назначено очередное заседание по делу. Ну скажи – мог я в такой ситуации сидеть у Костика и распивать пиво? Сразу поехал к тебе. Успел, слава богу.
И вдруг коротко, с аппетитом хохотнул, будто увидел что-то вкусное:
– Не могу забыть Иркиного лица! Как она на меня смотрела – будто на привидение!
– Уверяю тебя, она решила, что все было подстроено, – заметила Ольга. – Как, должно быть, сейчас злится!
– Еще бы! Она женщина со средствами, и ясно, не из-за шести тысяч в тебя вцепилась. Получила совсем не то, что хотела. Ей запугать тебя хотелось, крови попить… Унизить, оскорбить, посмотреть на твои слезы. Сознайся – плакала ты перед ней?
Ольга с гордостью отвергла это обвинение. Когда Ирина оскорбляла ее, женщину била дрожь, она едва держалась на ногах, но глаза оставались сухими.
– И потом, чего ради мне плакать? – добавила она. – Ирина постоянно твердит, что я сломала ей жизнь, отняла отца у ребенка, разрушила прекрасную семью. Может, она и верит тому, что говорит, но ведь это ложь! Все рухнуло давным-давно, Витя рассказывал о ней ужасные вещи! И если бы не появилась я – появилась бы другая. А кончилось бы все равно разводом. Счастливые семьи так просто не распадаются. Я права или нет?
Он слегка пожал плечами:
– Ты, конечно, очень хорошо говоришь, умно… Но бывает и по-другому. Распадаются и счастливые семьи, и очень даже просто. Из-за пустяков.
– Например? – разгорячилась она. – Тебе лишь бы поставить на своем!
– Пример? – Он даже как будто лениво поднял брови. – Пример тому – мой собственный развод. Если ты помнишь, я тоже был женат… Хотя ты не помнишь. Мы тогда не были знакомы.
Ольга не смогла возразить. В самом деле, она почти забыла, что друг семьи тоже когда-то был женат. Илья был таким типичным, жизнерадостным холостяком, часто меняющим веселых нетребовательных подруг! Ей казалось, что он живет для этих подруг и для своих друзей, наслаждаясь свободой… И представить его в роли женатого человека она не могла.
– Извини, – смутилась Ольга.
– Не извиняйся. Я только хочу сказать, что идеальные браки распадаются с такой же скоростью, как скверные. У меня, например, все вышло из-за сущей ерунды. Ниночка приревновала меня к одной особе… Была права, конечно, нет дыма без огня. Но для нее это было таким потрясением! Представь, прожили вместе столько лет, все было чудесно. Любовь, доверие, уважение, общие интересы и так далее. Детей, правда, не было, и она из-за этого страдала, лечилась, стала нервной. Но я ее за бездетность никогда не упрекал. Смирился, да и не очень я хотел детей…
Ольга недоверчиво на него покосилась. Ей не верилось, что кто-то может всерьез не хотеть иметь ребенка. Но Илья настаивал на своем:
– Это и есть счастливый брак, понимаешь? Двое – и этого достаточно, никто уже не нужен. Но тут впуталась эта баба… Сейчас даже лица ее вспомнить не могу, имя забыл. А Ниночка устроила трагедию. И с тех пор как ни вернусь домой – она сидит заплаканная. Сперва молчит, потом начинает выматывать душу, просить подробностей… Самоистязанием занималась, нашла себе новое развлечение! Я с той бабенкой давно расстался, но для нее это все было как в первый день, когда она обнаружила… – Илья достал сигареты и раздраженно бросил их на стол: – И так все это глупо, нелепо, бездарно… Для меня было пыткой возвращаться домой. Как-то не вынес, напился у приятеля, остался переночевать. В самом деле, у приятеля! – убедительно повторил он. – На другой день возвращаюсь – ушла. И не так, знаешь, ушла, чтобы меня наказать… Ну там, на пару дней, на недельку. Ушла совсем. Ни записки, ни объяснений. Подала на развод, ничего не слушала, не просила. Когда в последний раз увиделись, сказала, что видеть меня не может. Какое-то безумие…
Он закурил. Ольга тоже взяла сигарету и села рядом. Ей хотелось сказать что-нибудь теплое, утешить – она никогда не видела у Ильи такого страдающего, искаженного лица. Но он на нее не смотрел.
– Я, знаешь, с тех пор много думал – почему у нас все так быстро развалилось? И вот до чего додумался – виноват был именно наш счастливый брак. Живи мы с ней плохо – вся эта история кончилась бы ничем. Потому что к несчастьям привыкаешь, ну и все кажется не таким страшным. А тут – гром среди ясного неба. Как будто я ее незаслуженно обидел, за что-то наказал…
– Понимаю, – тихо ответила Ольга. – У меня было то же самое ощущение, когда исчез Витя. Все было прекрасно, впервые жизнь наладилась. И вдруг – конец. Как будто неправильно переплели книгу, знаешь? Читаешь интересный роман о любви, переворачиваешь страницу, а там – глядь! – криминальная история. Попали страницы из другой книги, и всему удовольствию конец.
Они засиделись на кухне допоздна. Когда Ольга стелила гостю постель, глаза горели от усталости. Она уступила Илье почти отделанную комнату с лучшей кроватью, а сама устроилась на диванчике, в столовой. Илья не протестовал – он поблагодарил хозяйку, посетовал, что невозможно принять душ и закрыл за собой дверь.
В квартире погас свет. Ольга лежала с закрытыми глазами, настороженно прислушиваясь. Она ждала – ждала того, чего боялась, о чем все время думала. Сейчас он выйдет, шепотом окликнет ее. Если она отзовется… Он присядет рядом. А если промолчать? Возможно, он уйдет.
Она ждала до тех пор, пока не осознала, что уже некоторое время слышит ровный, басовитый храп за закрытой дверью. Ольга приподнялась на локте, удивленно прислушиваясь… И вдруг заулыбалась. «Ну какая же я дура! – подумала она, с наслаждением вытягиваясь на постели и снова закрывая глаза. – Можно подумать, что он без ума от моей небесной красоты! Мы только друзья, и слава богу! И это хорошо, это замечательно».
По случаю каникул занятий в лицее не было. Ольга перебивалась в летнее время частными уроками. На следующий день ей нужно было идти на урок в два часа, и она позволила себе выспаться – глубоко и сладко, как не спала уже давно.
Женщина открыла глаза только в полдень и всполошенно потянула к себе будильник. Вскочила, накинула халат и, заглянув в соседнюю комнату, обнаружила, что Илья ушел. Его постель была аккуратно прибрана. На одеяле – записка. Ольга взяла ее и прочитала: «Буду поздно, увидимся за ужином. Я взял вторые ключи от квартиры, извини!»
«Третьи, – машинально отметила про себя Ольга. – Вторые исчезли вместе с Витей». Она сварила себе кофе, прибралась на кухне, выглянула в окно. Двор палило полуденное солнце, в тени деревьев прятались бродячие собаки, ошалевшие от жары дети оглашали двор пронзительными голосами и звонками велосипедов. Это был тихий, уютный двор, один из тех, где «чужие не ходят». Ольга прожила здесь совсем недолго и тем не менее многих соседей узнавала в лицо. С нею часто здоровались. Оглядывая сейчас этот летний, залитый жарким солнцем двор, она вдруг ясно поняла, что мужа ждать не стоит. Ей вспомнился ледяной темный вечер, когда она вот так же стояла у окна и старалась что-то разглядеть в темноте. Это было так давно… Слишком давно, чтобы еще чего-то ждать.
И как ни странно, женщина почувствовала нечто вроде облегчения. Это ее напугало. «Неужели нескольких месяцев достаточно, чтобы забыть человека? Разве я забыла? Нет, я помню, жду, верю, что он вернется! Но если он жив – почему не дает о себе знать? Потерял память?»
Она взглянула на часы – время поджимает, пора бежать. Наскоро оделась. Первое время, отправляясь на уроки, она старалась одеться как можно лучше, богаче. Ведь родители ее учеников были отнюдь не бедными людьми – их дети посещали одну из самых дорогих московских школ. Ольга долго не могла привыкнуть к тому, что девочка лет одиннадцати носит в классе тысячедолларовые тряпки и щеголяет настоящими бриллиантами. А у мальчика – собственная машина. Правда, за рулем пока шофер. Зато тоже собственный.
Таких богачей в школе было не так уж много, но остальные дети изо всех сил за ними тянулись. А учителя… Те впадали в крайности. Кто-то, стремясь подчеркнуть свое превосходство, пускал детям пыль в глаза и ходил на уроки в драгоценностях. Кто-то, как Ольга, ходил в обычной одежде и дешевых сережках. Первое время она чувствовала себя Золушкой, но потом заставила себя уважать. Прежде всего, тем, что не обращала внимания на ехидные взгляды и насмешки. А потом…
Как-то на ее уроке одну из лучших учениц, но не одну из самых богатых, вслух высмеяли за дешевые джинсы. Ольга не выдержала и горячо произнесла речь. Она говорила о том, что каждый человек одевается не только как может, но и как хочет. Что настоящие миллионеры, если они к тому же люди культурные, давно отучились пускать пыль в глаза. Это к лицу только звездам шоу-бизнеса и бандитам.
– А тут, в классе, я не вижу ни тех ни других, – отрезала она. – И между прочим, самый богатый человек в мире, Билл Гейтс, ходит в обычных джинсах. Не думаю, что от какого-то кутюрье.
Такого выступления на тему культуры в одежде от Ольги не ожидали. Класс не знал, как реагировать. Но в конце концов отношение к ней заметно изменилось. Теперь и в школу, и на частные уроки она чаще всего одевалась нарочито просто. Специально, чтобы показать, что за пышностью не гонится.
Она вышла из подъезда, улыбнулась солнцу и тут же окаменела. Внизу, под широким козырьком, ее ждала Ирина. Одета она была в черное, как вдова, несмотря на дикую жару. На этот раз женщина явилась без Тани и адвоката, которые везде сопровождали ее в последнее время.
– Нужно поговорить, – отрывисто, но тихо произнесла она.
Ольга наконец опомнилась. Не отвечая, она сошла с крыльца и пересекла двор. Шла с напряженной спиной, скорее чувствуя, чем слыша сзади Ирину. Наконец та поравнялась с ней и пошла рядом.
– Ты меня слышала? – повторила она, по-прежнему не повышая голоса. – Обязательно нужно поговорить.
– У меня нет времени, – сквозь зубы ответила Ольга. Она надеялась, что та не будет ее преследовать после суда, и что же? На другой же день Ирина тут как тут! В квартиру, правда, на этот раз не поднялась, выполняет статью мирового соглашения… Дежурила у подъезда.
– У меня тоже нет времени, – возмутилась Ирина. – Я сюда не для удовольствия пришла. У меня важный разговор. О Виталии.
Ольга замедлила шаг. Недоверчиво взглянула на спутницу.
– А именно?
– В двух словах не объяснишь. И не на улице, конечно. – Ирина была на удивление вежлива. Они общались уже несколько минут, но до сих пор не прозвучало ни единого ругательства. Это был своеобразный рекорд.
– У меня урок…
– Присядем в кафе, – теперь та была просто любезна. – Вот здесь, на ветерке.
Никакого ветерка в помине не было, кафе представляло собой синюю клеенчатую палатку, где продавали пиво и чипсы, а урок был важный, денежный… И все-таки Ольга позволила себя усадить за шаткий пластиковый столик. На нее подействовало упоминание о муже.
– Ну так вот, – Ирина вернулась от стойки с бутылкой пива и нервно оглянулась. – Здесь можно поговорить.
«Меня, конечно, не угощает, – отметила Ольга. – Холодная война».
– С имуществом мы разобрались, – продолжала Ирина, наливая пиво в стакан. – С помощью твоего приятеля, правда…
И как-то похабно улыбнулась, будто на что-то намекая. Ольга вспылила:
– Разобрались, и слава богу! Вы свои деньги получили! Да они вам и не причитались, скажите спасибо Илье!
– Это ты его за меня поблагодари, – перебила та. – Наверное, уже и поблагодарила. По-своему.
– Да как вы можете…
– Я знаю, что он у тебя живет. Скажешь, неправда? К этому давно шло!
Ольга взяла сумку и встала:
– У меня дела, а вся эта грязь мне надоела. Знаете, я на прощание дам вам совет. Лечитесь! Хотя бы на те деньги, которые вчера получили!
И хотела было уйти, но Ирина неожиданно вцепилась в ремень сумки и потянула его к себе. Это было так похоже на начало драки, что Ольга всерьез перепугалась. Она никак не могла забыть той пощечины… Но Ирина драться не собиралась. Она крепко держала ремень и монотонно повторяла:
– Сядь, поговорим. Да сядь ты! Дело важное!
– У меня с вами больше нет дел!
– Виталий звонил!
Ольга села без дальнейших уговоров. У нее подкосились ноги, в горле пересохло. Ирина смотрела на нее прищуренными, цепкими, совершенно нормальными глазами. Да и была ли она в самом деле безумна? В этом сомневался даже ее бывший супруг. Во всяком случае, не сейчас. «Она не бредит, говорит серьезно, – пронеслось в голове у Ольги. – Но правда ли это? Она постоянно лжет!»
– Звонил мне вчера поздно вечером, – уточнила та. – А тебе?
– Что? – с трудом выговорила Ольга.
– Спрашиваю – тебе звонил?
– Нет… Он правда жив?
Ее приподняла горячая волна радости. Покачала на гребне и тут же бросила в пропасть. Жив, здоров, дал о себе знать! Все идет замечательно, со вчерашнего дня все пошло на лад! И тут же другая мысль – он звонил Ирине. Бывшей жене, с которой давно порвал все отношения. Не ей.
– Ты не врешь? – недоверчиво спрашивала Ирина, наблюдая за собеседницей. – Он правда тебе не звякнул? Странно.
– Да…
– Я-то думала, он просто отметился у меня, ради дочери. – И в неожиданном порыве откровенности женщина призналась: – Нечего считать меня ненормальной, я прекрасно понимаю, что ничто, кроме Тани, его в моем доме уже не интересует. Но почему он не позвонил тебе?
Ольга окончательно пришла в себя.
– Что с ним было? Почему так долго пропадал? Где? – Посыпались вопросы. – Он в Москве? Когда придет домой?
Та иронически пожала плечами:
– Я и сама хотела бы знать. Он ничего об этом не сказал.
– О чем же вы говорили?!
– О дочери, – сухо бросила та. – Он поинтересовался здоровьем Тани, успехами в учебе. Отметился, так сказать. Заботливый отец, ничего не скажешь. Я, конечно, решила, что он уже дома, распивает чай с женой и другом…
Теперь она заговорила совсем как прежде – с тонкой иронией, постепенно переходящей в хамство. Ирина переступала эту грань незаметно, и, скорее всего, даже для себя самой. Просто увлекалась. Но Ольга слышать не могла этой интонации. Теперь, осмелев, она перебила собеседницу:
– Это неважно, что вы подумали. Ничего этого не было. Что он сказал еще?
Та отодвинула пиво:
– А ничего. Попросил тебе ничего не говорить про этот звонок и повесил трубку. Я даже не успела опомниться, так ничего и не спросила.
– Это ложь! – поняла Ольга. – Ложь от начала до конца! Он не мог вас просить о таком! Он… Он вообще вам не звонил! Вы все это придумали, потому что у вас остался только Витя, чтобы продолжать меня мучить! А вы же без этого жить не можете!
И тут случилось то, в чем ее подозревал Илья. Ольга не выдержала и заплакала. Потрясение было слишком сильным. Сперва безумная радость, потом – подозрение… И наконец, прозрение – все было ложью, это очередной виртуозный садизм, которым славилась Ирина. Но на этот раз она превзошла саму себя.
Ольга встала. Ирина встала тоже. На них уже смотрели из-за соседних столиков. Плачущая хрупкая блондинка, а рядом – женщина в черном, с поджатыми губами, похожая на безутешную вдову.
– Я сказала правду, не реви, – пробормотала Ирина. – Ну ты и дура! Надо же, не веришь? А он правда звонил! И просил ничего тебе об этом не говорить! Ни тебе, никому другому!
– Не желаю вас слушать!
Ольга побежала вниз по улице, к метро. Ирина, постепенно отставая, прокричала вслед:
– Я же хотела с тобой посоветоваться – сообщить об этом в милицию или нет? Постой!
Та не обернулась и прибавила шагу. Через минуту она уже проскочила турникет метро, побежала вниз по эскалатору. Но торопилась она так вовсе не из-за того, что серьезно опаздывала на урок. Ей хотелось убежать от страха и гнева, которые преследовали ее с той самой минуты, как она впервые столкнулась с Ириной. Но сегодня, сегодня… Эти нормальные глаза и вполне спокойное начало разговора… И вдруг такая безумная, наглая, жестокая ложь!
Оказавшись на платформе, она наконец оглянулась, думая увидеть Ирину где-то на ступенях эскалатора. Но той нигде не было. Ольга села в подошедший поезд и только через две станции обнаружила, что едет не в ту сторону.
Глава 3
Илья вернулся домой первым. Когда Ольга, вконец измученная уроками и жарой, отпирала дверь, она слышала его голос. Тот говорил резко и повелительно, отчитывая кого-то за несоблюдение условий договора. Переступив порог, она поняла, что происходит. В прихожей стоял мастер, который когда-то взял на себя ремонт.
Увидев хозяйку, мужчины разом замолчали. Она робко поздоровалась с мастером – никак не могла по-хозяйски освоиться с этим грубым, неприветливым человеком, который всегда говорил с нею так, будто делал одолжение.
– Ну ты меня понял, Иван Петрович, – заключил Илья, снова поворачиваясь к собеседнику. – Чтобы завтра вся бригада была здесь. За неделю закончите.
– Касательно сроков… – Как всегда уклончиво пробормотал тот. – За неделю не обещаю.
– Ты за что с заказчика брал деньги? – Илья кивнул на Ольгу. – За исполненную работу? Она тебе платила за каждый сданный участок?
– Так мы договаривались, – осмелилась вставить Ольга. – Но…
– Оля, у тебя есть его расписки?
– Есть.
– Ты все ему уплатила полностью, как будто ремонт уже закончен?
Она кивнула. Мастер слушал с непроницаемо-равнодушным видом. Казалось, он не понимает, о чем зашла речь.
– И славно, – заметил Илья. – Иван Петрович, или в следующее воскресенье мы пьем могарыч, или я загляну в твою районную налоговую инспекцию. Покажу им договорчик с настоящей суммой. Оля, он у тебя? Надеюсь, ты не отдала его обратно?
Такой глупости она не сделала, хотя одно время мастер очень просил ее о таком одолжении. Но тогда ее что-то насторожило в его небрежном и вместе с тем настойчивом тоне. Договор остался у нее на руках.
– Ты, небось, и вовсе туда ничего не носил? – заметил Илья, дружески улыбаясь. – Ох, Иван Петрович! Налоги надо платить! Как ты за свою лицензию не боишься?
Угроза произвела на мастера очень неприятное впечатление. Он вышел из своего непробиваемо-спокойного состояния, попробовал было хорохориться, но быстро погас. Кончилось тем, что Иван Петрович твердо пообещал прислать с утра пораньше сантехника и своего лучшего кафельщика, а также двух ребят для отделки всех комнат.
– Редкостная сволочь, но хороший специалист, – заметил Илья, выпроводив гостя. – Иначе не стоило бы вообще с ним связываться. К сожалению, такое сочетание бывает частенько.
И тут он заметил ее погасшие, вовсе не радостные глаза.
– Ты что такая грустная? Устала?
– Это тоже. Но есть еще кое-что.
И Ольга коротко рассказала о своем утреннем приключении с Ириной.
– Не знаю, что еще она придумает, – уныло заключила она свой рассказ.
– А ты уверена, что это выдумка? – неожиданно спросил Илья.
Ольга остолбенела. У нее не осталось никаких сомнений в том, что Ирина солгала – слишком невероятным было условие, которое якобы поставил ей Виталий.
– Ты сам подумай, – она старалась говорить спокойно. – Если он в самом деле объявился – почему позвонил ей, а не мне?
Тот развел руками:
– Мало ли почему. Может, как раз потому, что она для него уже ничего не значит. А тебя боялся встревожить.
– Встревожить?! Меня куда больше тревожит, что он до сих пор где-то пропадает! И вообще, все это бред! Зачем звонить Ирине, если можно просто вернуться сюда, и без всяких звонков!
– Может быть, ему пока нельзя вернуться, – меланхолично заметил Илья. – Да что толку гадать!
– Нельзя вернуться! – передразнила его Ольга. У нее на глазах выступили слезы. – Можно подумать, он на секретном задании! Витя не разведчик, он обыкновенный человек! А Ирка – садистка! Надо же придумать – запретил меня извещать о его звонке! Она хотела, чтобы я как следует поревновала!
Он попросил ее успокоиться – в своей всегдашней манере – сердечной и слегка снисходительной. Сказал, что слишком много чести обращать внимание на безумные выходки Ирины. Рано или поздно та найдет себе другой объект для издевательств и отстанет.
– Я и сам думаю, что она все выдумала, – признался он, обнимая Ольгу за плечи и слегка сжимая их. – Поняла, что ты начинаешь успокаиваться, решила разбередить рану… Ладно, я с ней сам поговорю.
– Не стоит. Именно тебе не стоит с ней об этом говорить.
– Почему?
Она наконец решилась встретить его взгляд. Эти голубые глаза с желтыми крапинками вокруг зрачка были так спокойны – будто берег озера с чистым песчаным пляжем. Ольга вздохнула:
– Понимаешь, Ирина всерьез решила, что ты и я… Словом, что мы…
Он понял и заулыбался. Илья просто улыбался, ничего не говорил, а она смущалась все больше – как будто только что сказала правду, как будто ей было чего стыдиться.
– Сам знаешь, она всегда делает из мухи слона, – виновато добавила женщина.
– А если нет? – все так же спокойно, с той же улыбкой осведомился Илья. – Если на этот раз она окажется права?
– Что?!
Она не успела опомниться, как ощутила его губы и растерянно ответила на поцелуй. Тут же попыталась отстраниться, но он ее не отпускал. Его лицо было так близко, что знакомые черты расплылись, превратились во что-то неясное, смазанное, почти уродливое. Наконец она освободилась и отступила, задыхаясь и невольно утирая ладонью рот:
– Ты с ума сошел?
– Совсем нет. Разве ты не знала, что когда-нибудь это случится?
Пожалуй, больше всего ее сбивал с толку его спокойный тон. Илья говорил так просто и уверенно, что она даже не нашла, что возразить. Не знала? Конечно, знала. Знала всегда. Эта мысль так ее ошеломила, что Ольга продолжала молчать и довольно неуклюже отступать к дверям в комнату. Она немного промахнулась и ощутила спиной гладкую, прохладную поверхность оштукатуренной стены.
– Так нельзя, – наконец выдавила она. – Это…
– Что?
– Невозможно.
– Почему? – Он приблизился. Отступать ей было некуда, она смотрела ему в лицо почти со страхом. Он был так уверен в своей правоте, а вот она – нет. Совсем нет. И ее не покидало ощущение, что она совершает предательство, изменяет мужу.
– Он не вернется, – прошептал Илья, оказавшись совсем близко, лицом к лицу. – Ты сама это знаешь. И ты знаешь, что одной тебе не справиться.
– Илья, не надо…
– Ты не выдержишь одна, ты не из таких женщин. Тебе нужен мужчина. Ты слабая. – Он снова обнял ее за плечи и добавил: – Именно поэтому ты мне так нравишься. Ненавижу железных леди! Женщина должна быть слабой – иначе грош цена и ей, и тому, кто с ней свяжется.
Ольга не возражала. Она даже не думала, прав он или нет, есть ли у нее свое мнение на этот счет. Это было совсем неважно. Она в самом деле часто чувствовала себя слабой, наивной, может быть, даже глупой. Она всегда считала это своим недостатком, пыталась стать сильнее, научиться подавлять чувства, справляться с обстоятельствами. Слабость считалась недостатком в том мире, где она привыкла жить. Но рядом с этим человеком было так приятно быть слабой. Быть собой. Он снова поцеловал ее, и она больше не делала попыток его оттолкнуть.
Среди ночи Ольга встала. Осторожно спустила с кровати ногу, оглянулась на спокойно дышащее тело рядом. Нашарила в темноте какую-то одежду. На кухне, когда она включила свет, тряпица оказалась старым халатом, который она не носила уже лет пять.
Ольга напилась воды, взяла со стола сигареты. Пошире отворила окно. Ночь была душная, черная, во дворе среди зелени слабо светил фонарь. Где-то далеко, за оградой высоких домов, проехала машина. Взвизгнули на перекрестке тормоза, взревел мотор – и снова тишина.
В темноту волнами поплыл сигаретный дым. Она стояла у окна, на виду у всех, кто захотел бы ее видеть. Но внизу не было никого.
«Я знала, что это будет, это должно было случиться, – повторяла она про себя. – Сейчас мне… Хорошо или плохо? Сама не знаю. Когда это случилось с Витей, в самый первый раз, я была так счастлива! Тогда я не задавала себе таких вопросов. Чувствовала себя так, будто мне снова пятнадцать лет, и я успешно сдала экзамен по специальности, все сыграла, как надо. Никаких цветов он мне тогда не дарил, но я все равно чувствовала запах роз. В ту ночь мне казалось, что пахнет цветами, что мы окружены ими со всех сторон. А когда он уснул, я вот так же встала и вышла на кухню… Потихоньку, чтобы не разбудить его, чтобы ничего не сломать, не повредить в своем новом мире. О, все стало новым, все – другим! Сам воздух стал другим. Я тогда заплакала от счастья. Я была такой легкой, такой юной. А что теперь?»
Она сама не понимала, что происходит. Илья был с нею очень ласков. Говорил чудесные, давно не слышанные слова. Обещал позаботиться о ней, уговаривал ничего не бояться. Потом отвернулся, сказал, что страшно устал за день, и быстро уснул – как человек, исполнивший свой долг, успешно решивший сложную задачу. А она осталась в темноте – совершенно одна, как будто никого больше не было в квартире и не лежал рядом мужчина, которому она только что растерянно отдалась.
«Когда я наконец вырасту? – спросила себя Ольга. – Мне тридцать четыре года. Возраст солидный. Пора поумнеть, избавиться от подростковых комплексов. В моей жизни появился мужчина, о котором я могла только мечтать. Сильный. Витя таким не был, это его постоянно приходилось защищать. От Ирины, от сомнений, от завтрашнего дня, от плохого настроения. Кажется, нет ничего, чего бы боялся Илья. Или он просто не показывает этого мне, за что ему большое спасибо. Своих страхов хватает. Он был со мной очень ласков. Немножко снисходителен, как с маленькой девочкой, но в моем возрасте это даже приятно. Конечно, приятно! Так хорошо думать, что рядом есть кто-то, сильнее и опытнее тебя. Он порядочный человек. Безусловно, порядочный и добрый. В этом я никогда не сомневалась. Илья в самом деле ко мне привязан. Хочет мне помочь, и не только на словах. Что же я терзаюсь? Чего жду?»
Она выбросила сигарету в окно и проследила, как на на асфальте, далеко внизу, рассыпались оранжевые искры. Обняла себя за локти, ощущая истершуюся махровую ткань. Нахмурилась. И еще раз оглядела свой халат.
Откуда он взялся? Она оглядывала себя, не веря глазам. Этот дешевенький халатик пронзительно розового цвета подарила ей мать, когда Ольга отправлялась в Москву на учебу. Халат обитал с ней в общежитии, спускался вместе с Ольгой в осклизлый, дурно пахнущий подвал, где располагалась душевая. Ходил на вечеринки в соседние комнаты. Знал ее первого парня. Ольга уступила тому не по любви, а из безволия. Просто не смогла вовремя оттолкнуть. Халат все видел – он висел рядом на стуле.
Потом она долго снимала комнаты в разных районах Москвы, и розовый, порядочно истрепавшийся друг снова был с ней. Она готовила в нем пищу на коммунальных кухнях, говорила по телефону, стоя в коридоре, читала книги, лежа на продавленных кроватях, видавших столько постояльцев, что их пружины стали почти одушевленными. Потом на локтях появились дыры, ворот обвис, полы вытянулись, поясок потерялся. Она купила себе другой халат – в серо-зеленую полоску, а этот отправила на пенсию. Хотела было порвать на тряпки, но потом передумала. Это было все равно, что оскорбить верного друга. И с тех пор, где бы Ольга ни скиталась, куда бы ни переезжала, халат неизменно следовал за ней. Его запихивали в самый дальний угол, где его легко можно было забыть при очередном переезде – но халат неизменно объявлялся, стоило начать паковать вещи.
С тех пор как она поселилась здесь, у Виталия, халат покоился на антресолях, в сумке с прочими старыми вещами, которые Ольга надеялась когда-нибудь доносить или переделать. Она давно уже не видела его, и вот… Совершенно неожиданно он попался ей под руку в спальне, рядом с постелью.
– Свидетель обвинения, – неожиданно сказала она вслух. У нее возникла странная, несколько безумная мысль: халат, свидетель ее романа с Виталием, теперь выполз с антресолей, чтобы обличить хозяйку в измене.
Собственно, ничего странного не случилось. Во время ремонта многие вещи перемещаются по дому, почти самостоятельно, и попадаются в самых неожиданных местах. Но Ольге стало не по себе. Это было совершенно лишнее напоминание о том, что только что случилось. Именно сейчас ей вовсе не хотелось видеть старый розовый халат. Она закрыла окно, погасила свет и, сняв халат, повесила его на спинку стула.
Следующий день был у нее свободен. Ни одного урока, никаких дел. Это оказалось настолько непривычным, что женщина растерялась. Рабочие в самом деле явились утром, ровно в девять. Выслушав указания мастера и Ильи, они сразу взялись за дело. Ольге не пришлось произнести ни слова, и она была счастлива.
– У меня небольшое дело в городе, а потом я свободен, – сообщил Илья. – Зачем нам здесь сидеть? Сейчас начнется шум, воду отключат, уже побежали за сантехником. Поехали, развлечемся!
Она немедленно согласилась. Ей вовсе не хотелось здесь оставаться. Уже совершенно одевшись, слегка подкрасившись, Ольга бросила последний взгляд на спинку кухонного стула. Розовый халат висел там с самым невинным выражением. И в то же время, казалось, на что-то ей намекал. Когда они вышли из дома, у нее появилось искушение спросить Илью – не доставал ли он, часом, какие-то сумки с антресолей? Но Ольга понимала, что спрашивать бессмысленно. Разумеется, он этого не делал.
Илья взял такси и назвал водителю адрес в центре. Потом повернулся к своей спутнице.
– Потерпишь часик? Нужно решить один вопрос, а потом отметим…
– Что именно? – переспросила она.
– Ну, мой приезд, например, – в его глазах блуждали яркие, насмешливые огоньки. Ее смущение явно забавляло Илью. – И конец твоего процесса. Да и ремонт скоро кончится. Мало ли поводов?
Она промолчала. «На его месте Виталий назвал бы только один повод – прошлую ночь, то, что случилось. Но это хорошо, что Илья такого не сказал. Я бы не знала, куда деть глаза».
Тот продолжал говорить – казалось, он наслаждается тем, что его просто слушают, не перебивая, не вступая в расспросы. Илья посвятил ее в свои планы на будущее, рассказал об оставленных в Германии делах, слегка похвастался успехами – впрочем, не называя цифр. Посетовал на высокие налоги. Недобрым словом вспомнил Ивана Петровича, но тут же заметил, что тот слишком умен, чтобы наживать себе неприятности. Наконец Илья заметил, что женщина его почти не слушает, а думает о чем-то своем.
– Ты что, не выспалась?
Этот вопрос – почти грубый – мигом привел ее в себя. Она встрепенулась и виновато посмотрела ему в глаза:
– Задумалась.
– И о чем?
– Знаешь, я вчера ночью неожиданно нашла одну свою старую тряпку, – призналась Ольга. – Как она оказалась в спальне – ума не приложу! Халат все время был в сумке, на антресолях.
Он посмотрел на нее так, будто она говорила на незнакомом языке. А потом вдруг расхохотался. Даже водитель слегка повернул к ним голову – пара сидела на заднем сиденье.
– Ну почему вы всегда думаете только о тряпках! – воскликнул Илья. – Знаешь, у тебя было такое лицо, будто ты решаешь вопрос о смысле жизни! Оказывается, всего-навсего нашелся старый халат! Поздравляю!
Она не обиделась. В самом деле, ее ответ прозвучал как-то легкомысленно и нелепо.
– Просто я пыталась понять, откуда… – начала она, но Илья ее остановил:
– Знаешь, что я придумал? Тебе нужно отдохнуть по-настоящему. Рестораном тут не обойдешься. Я тебя отправлю куда-нибудь в теплые страны!
Ольга уже привыкла к его радикальным предложениям. Илья всегда любил ошарашить собеседника, неожиданно поменяв тему разговора и сделав широкий жест. Она привыкла не принимать близко к сердцу такие выходки и поэтому отмахнулась:
– По-моему, и здесь достаточно тепло. Безумная жара, какие еще теплые страны…
– А почему бы тебе не поехать? – продолжал развивать свою мысль Илья. Он ее, казалось, не слышал. – Время есть, деньги тоже, я тебя отпускаю…
Шофер явно решил, что везет супругов, подумала она. Немного странную пару, которая как будто не слышит друг друга и все-таки умудряется общаться. Небось, думает, что жена недотепа, а муж – рубаха-парень. Частое сочетание.
– Ни времени нет, ни денег, – твердо сказала она. – У меня ученики, уроки. А деньги кончились. Нет! – Ольга заметила его протестующий жест. – Ты и так потратился, страшно вспомнить, сколько денег швырнул на ветер! Я тебе очень благодарна, но на этом все. Хватит!
Читать бесплатно другие книги:
