Сварожий круг Горюнова Ирина
Никаких записок не было. Но Ксюша и так поняла, откуда дует ветер. Наверняка Костик заглаживает свою вину. Она уже обнаружила на полу ту часть его гардероба, которую он в спешке забыл натянуть на чресла… Хорошее настроение вернулось, и девушка заливисто захохотала. Теперь, задним числом, вчерашнее приключение показалось смешным. Такие нелепые ситуации, если посмотреть непредвзято, временами нужны. Завибрировавший телефон, отвлек ее от корзины. Поставив ее в комнате на пол, она прочитала смс: «Я хочу все исправить. Давай встретимся» – «Спасибо за цветы, это лишнее», – ответила она. «Если ты не согласишься, вечером под твоим окном буду петь серенады» – тут же пришел ответ. Оксана пожала плечами и спрятала телефон в сумочку. «Резвится, писатель. У него это скоро пройдет. Не стоит начинать заново. К вечеру забудет».
Пакет с покупками оттягивал Оксане руку. Она получила большое удовольствие, прогуливаясь по многочисленным магазинам с одеждой, прикупила себе на весну модные сапожки, несколько пар колготок, духи, а потом еще зашла в супермаркет за продуктами. Увлекшись, набросала в тележку всяких вкусностей и деликатесов. Хорошо, что теперь не нужно стоять часами за продуктами, как в период полунищего детства, когда пустые прилавки сияют девственной, но неопрятной белизной, а очередь за шпротами выстраивается на полкилометра. Красные коробки с вермишелью, пирамидки банок с килькой в томатном соусе, полугнилая картошка, сине-белые треугольнички с молоком… И вопли: «Вас тут не стояло, гражданочка» – все это в прошлом. Дефицит нынче только в кошельке бывает… Лампочки! Не забыть еще купить лампочки!
Оксана с трудом доволокла неподъемные сумки до квартиры. Теперь можно и поесть. Заслужила. Сейчас нарежу свой любимый «Дор блю», сделаю себе бутербродик с рыбкой, открою бутылочку вина и отпраздную… Ну, что-нибудь отпраздную… Свою свободу. Я кошка и гуляю сама по себе, вот так-то!
Устроившись с ногами на топчанчике, Оксана включила телевизор и, пощелкав несколько минут пультом, выбрала старую французскую комедию «Невезучие» с Пьером Ришаром в главной роли. Его нелепые и смешные ужимки, абсурдные ситуации – то, что нужно. Когда за окном внезапно грянула песня Заболоцкого «Признание», девушка подумала, что кто-то громко включил магнитофон, открыв при этом настежь окно. Хорошая песня… прекрасная… «Зацелована, околдована, с ветром в поле когда-то обвенчана, вся ты словно в оковы закована, драгоценная моя женщина!..» – выпевал знакомый голос. Знакомый? Оксана вихрем подлетела к окну. С третьего этажа было прекрасно видно, что под ее окном в белом фраке пел серенаду Костик, да еще и с живым оркестром вкупе. «Ну, ничего себе! Не соврал! И что теперь делать? Все соседи будут в курсе!» Она накинула куртку и побежала вниз. Распахнув дверь, позвала:
– Кость, прекрати…
– Не могу…
– Всех соседей на уши поднимешь!
– Обязательно! Пусть все знают!
– Пойдем, поговорим. – сдалась девушка. – Поднимайся.
Костя сделал оркестру знак, что все свободны, и улыбнулся. План начинал срабатывать так, как и было задумано. А то! Он неторопливо прошел за Оксаной на кухню и присел на стул.
– Давай поговорим. Я много думал о нас…
– Кость, не морочь мне голову, о каких «нас»? Нас нет, в смысле вместе нас нет. Чего ты хочешь?
– Хочу попробовать все изменить. Вернуть тебя…
– Зачем? У тебя все хорошо, ты теперь известный писатель, а то, что когда-то было, прошло…
– Ты не понимаешь! Ты мне нужна! Только одна ты! Я тогда поступил как трус, но я многое понял. Дай мне шанс.
– Я больше не люблю тебя…
– Тебе только так кажется. Любишь. Давай попробуем! Если ты не захочешь, ничего не будет, я уйду и больше не вернусь!
– Господи, Костя, это просто какой-то сон! Ничего не понимаю! – Оксана налила себе вина и сказала, – присоединяйся, если хочешь.
– Я тут коньяк захватил французский и вино… А еще клубнику и твои любимые конфеты «Годива»…
– Ты помнишь? – ее сердце дрогнуло.
– Я все помню… Каждую твою черточку, родинку под левой грудью, шрамик на щиколотке… – Костик стремительно подошел к Оксане и опустился перед ней на колени. – Ты лучшее, что со мной случалось, не отталкивай меня.
Он начал поглаживать ее ногу, рука медленно и неторопливо поднималась выше, обнажая стройные белые колени, лаская внутреннюю сторону бедра, отгибая в сторону маленький треугольник шелковых трусиков, пробираясь в заветную влажную и горячую плоть. Оксана застонала и раздвинула ноги шире. Сопротивляться не было сил. Он не спешил, не позволял себе торопиться, боясь испортить момент. Стянув с нее белье, прильнул губами к истекающему соком раскрывшемуся бутону. Медленно, невыразимо медленно он ласкал ее, отыскивая заветные точки, поглаживая, покусывая, пробираясь дальше и глубже, пока она не застонала и не закричала в голос. Взяв на руки, он понес добычу в постель и накинулся снова, едва освободившись от одежды. Распластал, вбиваясь в нее с силой викинга, получившего неограниченную власть над жертвой. Опомнившись, но продолжая ласкать ее губами, осторожно натянул презерватив, намазав его предварительно «волшебной» мазью, привезенной из Гонконга. Оксана извивалась и кричала – мазь холодила изнутри, вызывая бешеное ничем неутолимое желание, разжигая в ней такой пожар, которого она не ведала. Ей хотелось, чтобы это продолжалось вечно, чтобы сильнее и мощнее входил он в ее лоно, брал раз за разом, пусть даже потопы, наводнения, землетрясения, торнадо завывают за окном, грозя крушением мира – ничего более не имело значения, кроме этих движений, сплавляющих два тела в единое целое и уносящих в космическую бездну иного мира.
– Ты – моя! – торжествующе шептал Костик, и у нее не было сил возражать. Отдаваясь ему, она уже не понимала, как могло быть иначе, и почему столько времени они мучили друг друга, ориентируясь на какие-то земные материальные вещи, когда вот оно – то самое сакральное знание, ради которого и творится вся эта жизнь на земле…
– Я – твоя! – шептала она, свято веруя в эти слова, прожигающие ее, словно огненное раскаленное тавро.
«Пожалуй, можно обойтись и без бриллиантов, – подумал Костик. – Витька обещал организовать «командировку» уже к послезавтра. Хорошая у меня мазь, надо будет друзьям заказать, чтобы еще привезли – такими темпами она скоро закончится».
– Что это было? – тихо прошептала Оксана, не в силах открыть глаз.
– Моя любовь… – ответил он проникновенно.
– Я не думала, что так бывает…
– Я тоже… Как видишь, бывает… Ты – чудо…
– Я боюсь, что все закончится, как тогда…
– Не бойся. В этом мире надо наслаждаться каждым мгновением бытия. Если думать о том, что будет завтра и всего бояться, то когда жить?
– Ты прав…
– Мы вместе, нам хорошо, и это главное…
– Да, пожалуй…
На кухне по всему полу валялись осколки вдребезги разлетевшейся лампочки…
Шаманская история нелюбви
– О чем задумался, Ванечка? – Катя ласково положила Ивану на плечо руку.
– Да так… ни о чем…
– Жениться бы тебе, хватит по Людке сохнуть.
– Да я уж давно не сохну…
– А что такой смурной?
– Мне тут девушка одна понравилась. К нам с экскурсией приезжала на Ляльник.
– И что? Ты у нее телефон взял?
– Нет.
– Почему?
– Неудобно как-то…
– Ой, Ваня, в кого ж ты такой робкий-то!
– Я ее к нам летом пригласил. Может, приедет…
– А если нет?
– Значит не судьба…
– Так просто?
– Да. В жизни вообще все просто.
– Помню, ты маленький был, такой же упрямый – бывало провинишься в чем, никогда не признаешься, губки сожмешь и молчишь упрямо, набычишься и все. Отец тебя и лупил, а все без толку.
– Что выросло, то выросло, сама знаешь. Ты сама замуж не собираешься?
– Я Валентина жду. Обещал приехать, замуж взять.
– Думаешь, приедет?
– Не думала, не ждала бы.
– Это правильно. – Иван задумался.
Невольно налетели мысли, воспоминания о прошлом, о том времени, когда он только познакомился с Людмилой, пленившей его своими роскошными русыми кудрями и милыми ямочками на щеках. Ему потребовалось достаточно много времени, чтобы понять, что ее детская невинность – просто женские «штучки», что это все наиграно и рассчитано только на то, чтобы охомутать подходящего мужика. Он долго удивлялся потом тому факту, что именно его она сочла подходящим – ни престижной работы, ни богатого наследства у него не было. Чем прельстилась Людочка? Или взаправду полюбила, а потом, почуяв желанную близость заветной Москвы, ушла искать своего настоящего женского счастья? Может просто хотелось выскочить замуж, чтобы не отставать от подружек, ехидно обзывающих старой девой? Да какая старая дева в двадцать один год?! Но если что вбилось девице в голову, то и не выбьешь, как ни старайся. Они тогда жили в Старом Осколе – большой город по нынешним временам, и работы хватало. Да Людочку все тянуло в Москву. Поехали. Одно время перебивались, как могли, он работал то грузчиком, то шофером, а Люда – торговала цветами или сидела в продуктовой палатке. Откладывали каждую копеечку, в надежде купить квартиру, если не в Москве, то хотя бы в ближайшем Подмосковье: в Щербинке, Чехове, Одинцове… Плохо, конечно, перебиваться случайными заработками, – в родном городе Иван работал учителем истории в школе, а кроме того увлекался историей славянского язычества, искренне считая, что богам надо поклоняться своим, исконным, не завезенным извне и насажденным насильно. Историю Крещения Руси он знал досконально.
Как-то раз Людочка пришла домой, в ту съемную квартиру, где они жили, счастливая.
– Я нашла замечательную работу! – с порога заявила она.
– Поздравляю! Расскажи! Вижу, тебе самой не терпится!
– Я теперь буду домработницей и няней в одной очень богатой семье! Жить буду в их собственном доме.
– А как же я? Ты про меня подумала? Я тут один останусь?
– Ну, Ваня, нам же нужны деньги! А там зарплата огромная, тысяча долларов в месяц, да еще кормить будут бесплатно! А видеться будем по выходным.
– Мне это не нравится, Мила.
– Вань, только не начинай, а? Нам деньги нужны. Что ты зудишь как старик! Нравится – не нравится! Надо быть реалистом, а ты куксишься.
– Попробуй. В принципе, всегда можно уйти, если не понравится.
– Вот-вот! Таким ты мне больше нравишься. – Люда поцеловала его в щеку и принялась готовить ужин.
На следующий день она собрала свой чемоданчик и уехала, оставив телефон работодателей, причем, строго наказала мужу звонить только в экстренных случаях. В пятницу она притворно жалобным тоном сообщила Ивану, что никак не может приехать на выходные, потому что хозяева улетели на уикэнд в Париж, а ее оставили с их маленькой дочкой Машей. На предложение Ивана приехать туда самому, она с испугом отказалась, сославшись на охрану и то, что ее просто уволят. Не приехала она и через неделю, и через две.
Увиделись они только через два с половиной месяца. Сначала он ее не узнал – так сильно изменилась жена. Фирменные дорогие вещи идеально обтягивали фигуру, новая прическа подчеркивала изящность лебединой шеи, а изысканные духи благоухали таким ароматом, что сразу становилось понятно – перед вами успешная молодая леди. Рядом с ней Иван почувствовал себя нищим гастарбайтером, которому явно рядом с ней места не было.
– Ты похорошела. Вещи красивые…
– Хозяйка со своего плеча отдала. Сказала – иначе стыдно, у них гости бывают солидные, а я в обносках. Она свой гардероб часто обновляет, ей не жалко: что мне, что на помойку. В таких помойках знаешь сколько народу одевается! В очередях стоят, чтобы порыться. Кстати, если хочешь, я тебе что-нибудь приличное подберу, ну там пару свитерков, рубашек… У ее мужа тоже добра навалом…
– Нет, Люд, спасибо. Мне как-то не с руки в помойке одеваться.
– Да не в помойке, я тебе из дома принесу!
– Все равно, не нужно. Знаешь, грузчику или шоферу ходить в таких вещах неприлично, еще свои побьют, скажут – пижон.
– Ну как хочешь, была бы честь предложить.
– Спасибо.
– Знаешь, – Люда посмотрела на изящные и явно недешевые часики, – у меня встреча назначена, побегу я. – она заторопилась.
– Мил… я так понимаю, что это все?
– В смысле?
– У нас с тобой все кончено?
– Не знаю…
– Понятно. Значит, кончено.
– Ну, если ты так считаешь…
– Ты сама так считаешь, просто боишься это озвучить. Не правда ли?
– В общем, ты прав.
– Ну ладно… Ты звони все-таки…
– Ты тоже… Я тебе номер мобильника тоже оставлю.
– Хорошо.
Расставание оказалось таким будничным, без слез и истерик, без деления совместно нажитого имущества и прочих вещей, словно они жили раньше исключительно по-добрососедски или по-родственному… Да и что делить? Ни у кого из них ничего не было, а что и было, так у каждого свое. Иван купил себе компьютер, чтобы по мере возможности заниматься изысканиями, связанными с родноверием и славянским язычеством. Постепенно знакомился с людьми, интересовавшимися тем же делом. Они не раз заговаривали об общей мечте: организовать славянское поселение и жить там вместе. Иван продал в Старом Осколе квартиру, положил деньги на счет, и когда их компания все же решилась – по дешевке выкупил землю и поставил там первый дом – свой. Потом потянулись и другие.
Старая заброшенная деревня постепенно преображалась, на ней крепенькими грибочками-боровичками вырастали добротные деревянные дома. Образовался у них пчеловод, затеявший пасеку, столяр, сбивавший лавки, столы, заборы, различную необходимую мебель, а потом сподобившийся вырезать и знаменитый Триглав – Сварога, Перуна и Святовита, потихоньку подбирался нужный люд. Кто умел пахать землю, кто ухаживать за коровами, лошадьми, курами и прочей живностью, чья-то жена оказалась толковой медсестрой, готовой в случае чего стать и ветеринаром…
Так постепенно деревня оживала. Мало-помалу. Через полгода после постройки дома к Ивану приехала сестра. Скучно ей показалось с родителями в Старом Осколе, с братом теплее, спокойнее. Друг ее Валентин уехал на заработки в Америку, но обещал вернуться и наказывал ждать его непременно. Она и ждала.
Один раз приехала Мила, оглядела деревню, пожала плечами и произнесла:
– Охота тебе в такой глуши жить.
– Приехал, значит, охота.
– Из одной провинции перебрался в другую… Может сразу в тайгу?
– Да мне и здесь неплохо.
– Ну-ну…
– Если тебе тут не нравится, зачем приехала?
– Дай мне развод.
– Замуж собралась?
– Тебя не касается.
– Ты мне все-таки пока жена…
– Да какая я тебе жена! Окстись, а?
– Не злись, шучу. Мне от тебя ничего надо. Насильно мил Миле не будешь.
– Хорош шутить.
– Да дам я тебе развод. На здоровье.
– Вот и хорошо. Я тебе позвоню, когда приехать надо будет. Детей у нас нет, так что разведут по-быстрому.
– Звони. Только заранее. У нас тут иногда работы много.
– Ой, да ладно, какая тут работа!
– Я тебя прошу, сообщи заранее. – Иван постарался сдержаться. Людмила начинала его раздражать. Он сам не понимал, как не видел раньше ее глупость, жадность, ограниченность… Ну что ж, ему повезло – очевидно, скоро это сокровище достанется кому-то другому.
– Знаешь, ты никогда не понимал меня, Иван. Я не осуждаю тебя, просто хочу помочь понять женщин. Когда-нибудь ты встретишь кого-то, кто будет тебе небезразличен, и поймешь, о чем я говорю. Ты никогда не разговаривал со мной по вечерам, не хотел послушать, как прошел мой день…
– О чем ты говоришь, Мила? Я приходил уставший, как собака, после того как разгружал на вокзале вагоны, чтобы нам было, что поесть и чем заплатить за квартиру! А ты пыталась мне рассказать, как Викуся из палатки с носками сделала неудачный перманент, или что муж Леночки бьет ее каждый день, отчего та вечно ходит в синяках. Ты думаешь, мне это было интересно?
– Мог бы и послушать. А еще я так хотела сходить с тобой в кино или в театр… В последний раз, когда мы ходили на «Леди Макбет», ты просто уснул!
– Потому что я безумно уставал!
– Только зря потратили на билет деньги! Лучше бы я сходила одна!
– Ты и ходила одна, насколько я помню.
– Ты абсолютно равнодушен к прекрасному!
– Хорошо, будем считать, что так и есть. Я безмозглый тупой болван. Теперь ты довольна?
– Нечего на меня смотреть зверем, Иван! Для тебя стараюсь! Хочу, чтобы ты понял, как нужно обращаться с женщиной, чтобы она от тебя не сбежала.
– Знаешь, милая, я постараюсь найти такую женщину, которая меня примет таким, какой есть.
– Вот в этом-то твоя ошибка! Надо меняться, а ты глух как пробка.
– Значит, тебе повезло, что ты так вовремя прозрела. Поздравляю. Давай на этом закончим наш ликбез по женской психологии. Если у меня появится нужда, обращусь к тебе за консультацией.
– Думаю, тебя не переделать.
– Это твоя первая абсолютно здравая мысль!
– До свидания, Иван.
– Прощай, Мила.
Иван уселся за стол и спрятал лицо в ладонях. Все-таки, это оказалось не так легко – расставаться. Понятно, что они с Милой отнюдь не те две половинки, которые искали друг друга всю жизнь, но… все равно обидно. Спасибо Перуну за то, что вовремя открыл глаза. Все будет хорошо. Все уже хорошо и правильно, так как и должно быть.
– Как ты? – спросила неслышно подошедшая Катя.
– Нормально.
– Расстроен?
– Знаешь, нет, скорее рад, просто устал.
– Хорошо, что вы с Людой расстались. Она мне всегда не нравилась. Судя по всему, девочка весьма умелый манипулятор. Нашла себе очередную жертву и спешит выжать из нее все, что сумеет. Такие люди не слишком думают о других. Представь себе, как бы она относилась к собственным детям.
– Думаю, ты права, Катюша. Слава Перуну, детей у нас нет.
– Надо собрать людей, обсудить дела. Скоро праздники. На Ивана Купала тоже много гостей приедет. Программа готова?
– Конечно. Все готово. Только у Павла Петровича Зорька захворала, а ее еще перековать надо. Ей детей катать.
– Ничего, справимся. Если что, пусть в Пустошье съездят, у ветеринара мазь возьмут. До праздников еще две недели, заживет.
– Конечно. Как ты думаешь, твоя девушка приедет?
– Она не моя девушка… Не знаю… Мне кажется, она скромная, постесняется.
– Это хороший повод приехать.
– В принципе, да. Посмотрим.
– Ты не раскладывал руны?
– Нет. Не люблю гадать о таких вещах. Они должны сами случаться или не случаться.
– Ты терпелив… Я этим качеством не обладаю.
– Тебе только так кажется. Ты же ждешь Валентина.
– Вот так всегда! Ты вечно оказываешься прав!
– Это у нас семейное.
Развод
– Уходи. Я больше не могу, Вася. Давай договоримся по-хорошему. Я живая женщина, человек. Зарабатываю достаточно, возьму малышку из детского дома, буду ее воспитывать. А так жить, больше сил моих нет – уж лучше руки на себя наложить.
– Зин, а Зин…
– Ну что, Зин? Ты посмотри, во что наша жизнь превратилась? Как я живу? Перед соседями стыдно!
– Зин, ну хочешь, я закодируюсь? Пить брошу?
– Сколько ты мне обещал, а? Мы это уже проходили. Нет, Вася, давай ищи работу сторожем, поговори с ребятами, они помогут. Бросишь пить, станешь опять человеком, тогда и поговорим.
– Я без тебя не могу…Да я ж все это из-за тебя…
– Пьешь из-за меня? Ты это хочешь сказать? Нет, ты пьешь, потому что слабый. Тебе себя жалко, а меня не жалко, ни сколечко! Вот тебе и вся правда. Короче, давай, звони ребятам. Думаю, за пару недель они тебе точно работу найдут.
– А ты?
– Возьму ребеночка. Счастья хочу. Жить хочу, радоваться, чтобы ручонки доченьки меня обнимали, и она мамой меня звала… Мне только тридцать два, а я себя старухой чувствую. Это справедливо?
Читать бесплатно другие книги:
