Заветными тропами Дуленцов Максим

– Да, он самый. Чем могу быть полезен?

– Не пройдем ли в дом. Хотел побеседовать с Вами.

– Милости просим, но я живу во флигеле, дом закрыт хозяином.

– Ничего, можно и во флигель.

Священник бодрым шагом пошел впереди по указанному Вальтером пути.

«Для священника слишком хорошая выправка и четкий шаг», – про себя подметил Вальтер. Годы фронта научили его быть внимательным.

Зайдя в домик, священник быстро окинул взглядом помещение и сел на стул у камина. Вальтер опустился на топчан.

– Господин Зоммер, вы часто общались со своим отцом?

– А к чему вопрос? Отец давно умер. И кто вы?

– Я представитель Святого престола, господин Зоммер.

– И что же католическую церковь заинтересовало в моем отце? И зачем священнику оружие? – Вальтер кивнул на неестественно вспучившуюся сутану на правом боку посетителя. – И не говорите, что это Библия, пастор, я прекрасно разбираюсь в оружии.

– Не сомневаюсь, господин Зоммер. Времена сейчас опасные, особенно в Германии, неспокойно, то коммунисты, то социалисты. Это так… на всякий случай. Тем более что Католическую церковь теперь у вас в стране не очень почитают. Так я повторю вопрос : Вы часто общались со своим отцом?

– Нет. Не часто. Точнее, совсем не общался. Военная служба не позволяет делать то, что хочется.

– А почему он уехал из Австрии? Дом, в котором Вы живете, это же его дом?

– Как сказать. Он построил его, действительно, но не жил. Жил в своем доме в Зальцбурге, там и умер. Почему уехал? Вроде бы он вышел в отставку и решил отдохнуть. А в чем все-таки дело?

– Он ничего не говорил Вам о сокровищах Габсбургов? Об императрице Елизавете?

– Нет… О какой Елизавете? Которую убили в конце прошлого века?

– Ну да.

– Нет, я же говорю: мы не общались. Он был занят своими делами, я – своими. Знаете ли, корпус, армия. Я был молод.

– А когда ваш отец умер, вы приезжали на похороны?

– Ну конечно.

– И что-то Вы находили в доме отца, может быть, дневник, записки?

– Его старый денщик, он тоже умер уже, передал мне только отцовскую саблю. Сказал, отец хотел, чтобы она была всегда со мной. Так я прошел с ней всю войну.

– И все?

– Все.

– А не могли бы Вы съездить в старый дом отца в Зальцбург вместе со мной. Ведь он перешел в ваше владение после смерти. Он еще Ваш?

– Вроде бы да. Мне некогда было заниматься им, да и кому нужен старый дом. Объясните, к чему это все? Для чего я должен с неизвестным служителем Церкви с пистолетом на боку разъезжать по Европе и копаться в старых вещах моего отца? У меня есть работа, работу сейчас сложно найти, хозяин меня не отпустит. Нет, господин хороший, я никуда не поеду.

– Даже если я предложу Вам деньги?

– Хм… деньги. Нынче деньги превращаются в фантики за короткое время. Я требую объяснений для начала.

– Хорошо. Вы знали, что Ваш отец был полковником лейб-гвардии Австро-венгерского двора? Он был вхож к императору и императрице. И в его обязанности входила охрана монарших особ и дворцов. А во дворцах Габсбургов хранится немало древних сокровищ. По нашим данным, одно из сокровищ, в том числе принадлежащих Святой Церкви было им похищено. Это надо вернуть, исправить служебное преступление, совершенное вашим отцом. Извините, Вы сами хотели подробностей. Мы считаем, что Ваш отец спрятал краденое где-то в местах своего проживания.

– Да как Вы смеете! Мой отец никогда не сделал бы это. Не соблаговолили бы Вы выйти вон!

Рука гостя уверенным движением потянулась было к правому боку, но Вальтер, годами войны наученный быть на стороже, уже держал в руках охотничий штуцер, направив его на человека в сутане.

– Вы пожалеете об этом, – прошипел священник и осторожно отступил в дверной проем. Вальтер сопровождал движение стволом ружья.

– Не вздумайте больше приходить сюда, господин священник, – крикнул Вальтер вслед отъехавшему автомобилю.

«Что же это такое», – подумал Зоммер, переведя дух и уже сидя на стуле у камина во флигеле охотничьего дома – «Что сделал мой отец? Причем здесь Рим?»

Мысли путались, и он налил себе конька из запасов хозяина. К вечеру в голове оформилась необходимость действий.

К выходным приехал владелец угодий, еврей-банкир с несколькими друзьями из высшего общества Франкфурта. Наутро они изъявили желание поохотиться, и Вальтер, выставив их на номера и визуально оценив навыки владения оружием, коих было мало, погнал на них сбоку, чтоб не подстрелили ненароком, косуль с восточных лесков. Косуль было много, и пара выскочила прямо на охотников, которые долго возились с затворами и прицелами и в итоге застрелили-таки одну из косуль, а вторая, раненная в ногу, взвилась в прыжке и ушла в лес. Вальтер догнал ее и уверенным выстрелом оборвал жизнь животного. Волки и так расплодились по окрестным лесам и нечего давать им лишний корм. Тем более Марта просила немного мяса, а хозяин в хорошем расположении духа позволит отрезать добрый кусок.

За вечерним ужином, освежевав предварительно косуль и повесив две ноги на вертел камина, Вальтер подошел к хозяину.

– Я бы хотел отпуск. На неделю. Мне надо съездить на могилу отца в Австрию.

Разгоряченный коньяком и удачной охотой, банкир не отказал.

– Езжайте, конечно. Мой конюх посмотрит за домиком. И возьмите мяса семье, мы столько не съедим.

Вальтер поклонился и вышел собираться домой.

Пермь, год 1939 от Рождества Христова

1.

Тоня сидела дома и писала свой девичий дневник. Лето клонилось к концу, дикие комары и оводы исчезли, вечерами было прохладно. Девчонки разбежались по пригородным деревням помогать родителям и дальним родственникам полоть картошку и прочие овощи в надежде прожить зиму в достатке. У Тониных родителей огородов не было, только дальние родственники за Камой в Курье держали несколько грядок, да к ним никто не ездил, ибо не зря их раскулачили и дом забрали. Теперь они ютились в землянках, копали огород и тихо радовались, что не сослали куда подальше. К ним ездили редко и тайно. Капуста и картошка росла в ограде дома, ее хватало с растяжкой до весны. Вот с утра Тоня как раз и занималась прополкой и поливкой. Прополка-то еще нормальное занятие – сиди себе, дергай сорняки, а вот поливать-то было тяжеловато: ведра на коромысле с водой приходилось носить с колодца на улице, колодец был неблизко от дома. Мама с папой на работе, сестренка старшая, хоть и старше на год, но больная, и из-за этого выглядевшая тоньше и младше, сидела в комнате, рисовала. Хорошо, красиво рисовала, Тоня даже иногда зайдет посмотреть и стоит, удивляется и оторваться не может от картинок. Папа сестре краски покупал, не скупился. Вот и сейчас, наверно, рисует…