Самая сексуальная журналистка Рэй Дженнифер

Глава 1

Когда ее телефон зазвонил, Фейт Харрис была слишком занята, фотографируя наклейки для сосков танцовщицы бурлеска, чтобы заметить это. Новые наклейки, ярко-красные и усыпанные бриллиантами стоимостью в тысячи долларов. Гордая обладательница наклеек Бетти Бум-Бум для пущего эффекта размахивала ими из стороны в сторону, пока Фейт наводила камеру.

– Постой на месте, Бетс, мне нужно поймать фокус, угомонись.

Стоило Бетти перестать покачиваться, как запищал телефон. Фейт выдернула его из кармана и с нетерпением прочитала высветившееся на дисплее сообщение.

«Подойдите к своему проклятому телефону. К.А.».

Фейт вздрогнула. Он звонил все утро. Она знала зачем. Поэтому-то и не ответила ни на один из его звонков. Как и на его электронные письма. Но теперь он разозлился, и Фейт больше не могла его игнорировать.

– Извини, Бетс. Мне нужно кое-что уладить, – вздохнула она и, повесив камеру на шею, уткнулась в телефон.

Кэш Андерсон. Человек, который раздражал, напрягал и доставал ее больше, чем кто бы то ни было.

Кэш-черт его дери-Андерсон.

Который названивал, чтобы уволить ее. Который работал всего четыре недели, но уже успел «достать» компьютерщиков, допечь рекламщиков и вечными придирками превратить редакцию телеканала в сущий бардак. А сейчас он нацелился на Фейт и ее передачу «Секси Сидней». А между тем она выстраивала эту передачу на протяжении двух лет, завоевав репутацию правдивой журналистки. И теперь он хотел ее закрыть.

Фейт вдохнула через нос и выдохнула через рот. Так, нужно успокоиться. Она вспомнила занятия по йоге. Заткнула уши пальцами, закрыла глаза и погудела – так, как учил ее Шри Шри Рави.

– М-м-м…

Она вот-вот потеряет работу. Сбережений у нее нет, так что придется съехать с квартиры, – и куда она пойдет? Перебравшись сюда, вслед за мечтами, Фейт оставила большинство друзей в Англии. А здесь ей удалось завести всего пару приятельниц: работа занимала все время.

– М-м-м…

Ей придется вернуться домой. К безумной матери, разочарованному отцу и братьям-бездельникам, которые вечно ее дразнили.

– М-м-м…

Потом она начнет пить запоем. Станет курить и подбирать бездомных кошек. А у нее была аллергия на кошек, так что она перестанет дышать и в итоге окочурится, и ее не найдут до тех пор, пока родители не почуют странный запах из ее ком наты.

– М-м-м… будь все проклято… м-м-м!

Она умрет, и Кэш-черт его дери-Андерсон наконец-то успокоится.

Фейт вынула пальцы из ушей. Шри Шри и его йога не помогли. Она обреченно набрала номер Кэша, и внутри все сжалось.

– Черт, ну наконец-то! Где вас носило? Где вы сейчас? – прогремел в трубке его резкий голос.

– Я беру интервью у Бетти Бум-Бум. Я говорила вам, что пробуду тут весь день.

– Забудьте о Бетти Бум-Бум. Вы нужны мне здесь.

Волоски на задней части шеи встали дыбом. Его резкий, требовательный тон напомнил Фейт директора ее школы-интерната. Безжалостного. Грубого. Человека, неспособного к пониманию, даже когда речь идет о девочке, оказавшейся вдали от дома, – испуганной, одинокой и не сумевшей приспособиться. Помнится, директор приказал ей «стать сильнее». И Фейт подчинилась – поэтому-то и не собиралась позволять боссу третировать ее.

– Я на самом деле не могу. Мне нужно сделать эти фотографии: съемочная группа собирается приехать завтра, и я должна все подготовить.

– Фейт. Я жду вас здесь через двадцать минут.

Он отключился. Двадцать минут. Притом что она находилась в сорока пяти минутах езды. Фейт закрыла глаза, втянула воздух ртом и уже не в первый раз спросила себя, на кой черт она в это влезла. Всего несколько лет назад ее мечты казались такими ясными… Путешествия по миру и журналистские награды. Об этом она мечтала с семи лет, когда оказалась изгоем в новой школе. Сильный северный акцент, растрепанные волосы и эпатажные комментарии делали Фейт объектом многочисленных насмешек. Она научилась становиться незаметной, исчезать, отгораживаться от окружающих. И вот теперь она столкнулась с резким прямым человеком, который собирался расстроить все ее планы. Передача «Секси Сидней» была ее ребенком. Фейт придумала этот проект, когда устроилась на свою первую телевизионную работу, еще в Ньюкасле, но ни один английский телеканал на него не согласился. Все до одного называли ее чокнутой и хихикали за спиной. Но прошло два года, и все изменилось. Ее мечты сбылись. Так долго пробыв всеобщим посмешищем, она наконец-то встала на ноги, а теперь Кэш Андерсон пытался отнять все это.

– Мне нужно уйти, Бетс.

– Это снова твой красавчик босс, да?

Фейт тяжко застонала. Отрицать его красоту было глупо. Но внешность ничего для нее не значила. Этот человек был расчетливым бизнесменом, прожженным дельцом, который хотел закрыть все самое лучшее на телеканале и навязать всем сотрудникам дурацкие идеи насчет снижения расходов.

– С этим смазливым типом нужно держать ухо востро, Бетс. Я почти не сомневаюсь, что он пытается закрыть мою передачу.

– Вот гад! – Искреннее негодование Бетти весьма польстило Фейт.

– Я занимаюсь интересной темой. Австралия должна знать о таких вещах. Согласна?

– Разумеется. Мы – артистки, а не стриптизерши, и наша работа – ценная часть культуры.

– Да! Вот именно. Но он-то не врубается! Знаешь, что этот ханжа сказал мне на последней редколлегии? «Все, что нужно женщине в спаль не, – это улыбка». Только вдумайся – улыбка! Он и понятия не имеет, насколько важны восковая эпиляция, выщипывание бровей, работа над фигурой и увлажнение кожи, чтобы эта «улыбка» стала по-настоящему сексуальной.

– Мужчины, – презрительно фыркнула Бетти.

– Мужчины, – согласилась Фейт.

Если бы только ее судьба не оказалась в руках этого мужчины! Но, увы, Фейт не могла его игнорировать. Дьявол вызвал ее в свое логово, и, если она не приедет туда через двадцать минут, он пронзит ее своими вилами.

Кровь яростно стучала в ушах Фейт. Кэш смотрел на нее, сверкая сногсшибательной белозубой улыбкой. Одной из тех улыбок, которыми обладали некоторые мужчины. Улыбок, от которых светились лица и испещрялись морщинками уголки глаз, заставляя этих мужчин казаться моложе и сексуальнее. И твое глупое сердце решало, что им можно доверять. Хотя на самом деле доверять не стоило. Особенно боссу «Апекс-ТВ» в этом кабинете.

– Сегмент Фейт популярен, не спорю. Но мне хотелось бы попробовать что-нибудь другое, – промурлыкал Кэш, не сводя с нее глаз.

Фейт встретилась с ним взглядом и вскинула подбородок.

– Например? – поинтересовался Гордон Грант, чересчур загорелый мужчина на седьмом десятке. Его американский акцент лился мягко, изысканно, а сам Гордон был столь ослепителен, что мог заставить любого в этой комнате чувствовать себя никчемным.

– Например, спорт. Я хочу запустить новую программу об австралийских легендах спорта.

Фейт застонала, но тут же осеклась, осознав, что все до единого слышали ее.

– Вы не согласны, мисс Харрис? – Гордон улыбнулся, и его зубы ослепили ее. Взгляд Гордона пробежал по ее лицу, скользнул вниз, к шее, и остановился у ворота блузки, там, где упорно не желала держаться пуговица. Фейт поспешила запахнуться и выпрямилась.

– Если честно, нет. Не согласна. – Фейт мельком посмотрела на Кэша. Он неодобрительно взирал на нее. – На телевидении и без того хватает спортивных программ.

– Австралийцы любят спорт. Это – наша культура, – высказался Мэтти Хабинджер, спортивный репортер. Он напоминал Фейт терьера. Эти крупные зубы с вечно высовывавшимся языком… А еще он слишком быстро говорил. – Спорт – в нашей крови. Крикет, теннис, австралийский футбол. Нам никогда не хватает спорта.

– Секс – вот, чего не хватает австралийцам, Мэтти. По данным исследований, австралийцы интересуются сексом больше, чем жители любой другой страны. Но уступают Штатам, Великобритании и большей части Европы в том, что касается получения удовольствия от секса. – Фейт снова взглянула на Кэша, который метал в нее глазами смертоносные кинжалы. – Люди в этой стране больше, чем кто бы то ни было, жаждут попробовать что-то новенькое в спальне, но меньше, чем кто бы то ни было, умеют делать это.

Кэш посмотрел на нее, вскинув бровь. Пульс Фейт участился, ладони стали влажными. Бетти верно подметила, он был красивым. Высоким, широкоплечим. Фейт слышала, что раньше он играл в национальной сборной по регби. Судя по выступавшим на его спине мышцам, он по-прежнему находился в прекрасной физической форме. Он был поджарым, стройным – просто безупречным. За исключением разве что его левого глаза. Единственного изъяна, небольшого вкрапления зеленого в идеальную карюю оболочку… Фейт была готова настучать себе по голове – и о чем только она думала! Сейчас, когда карьера висела на волоске…

– Австралийским зрителям нужна моя передача, – срывающимся голосом заключила Фейт. Она прокашлялась и перевела взгляд на ухмылявшегося Гордона.

– Это и в самом деле так? – Он остановил обманчиво доброжелательный взгляд на Кэше. – Что ж, Андерсон, мисс Харрис лучше знать. Она ведь – местный сексперт… или как там говорят…

И он захихикал над своей шуткой. Следом загоготали Мэтти и половина присутствовавших в комнате. Фейт знала, что они о ней думали. Сексуально озабоченная девчонка, которая рассказывает о фетишах, оргиях и полиаморных браках. Но на самом деле она была хорошим журналистом. Женщиной, которая не боялась говорить о сексе и любви. И она не стыдилась того, чем занималась. Но ей надоело защищаться на каждом совещании. Фейт поднялась, и ее стул со скрипом проехал по начищенному до блеска паркету.

– Вы ошибаетесь, Кэш. Австралийцы хотят знать о сексе, любви и отношениях. О том, как спасти свой брак. Хотят исследовать свою сексуальность без ощущения, будто делают что-то не то. И им надоело смотреть, как взрослые мужчины играют с этими своими мячиками!

Комната погрузилась в напряженную тишину. Все глаза устремились на Фейт. Ее бюст так и вздымался, груди натягивали ткань блузки. Фейт осмелилась поднять глаза на Кэша: он все так же стоял на месте, наблюдая за ней. Вскинув бровь, с непроницаемым лицом. И тут, почувствовав кожей дуновение ветра, Фейт заметила, что еще одна пуговица на блузке расстегнулась, явив находившимся за столом переговоров ее лифчик. Тот самый, что подарила ей Бетти. С бантиками на сосках.

– Черт возьми! – вскричала Фейт. Резко запахнув блузку, она обвела взглядом присутствующих и пулей вылетела из комнаты.

Глава 2

Когда он подошел к ее рабочему столу, Фейт упаковывала кружку в картонную коробку. Он узнал эту кружку. Обычно она была испещрена следами от красной помады и наполнена черным чаем. Интересно, с какой это стати Фейт решила ее убрать?

– Чем это вы занимаетесь, Фейт?

– А чем еще я могу заниматься? Собираю вещи.

Кэш прикусил язык. Фейт все время заставляла его делать это. Она никогда с ним не соглашалась. Спорила по любому поводу. Странно, но это почему-то совсем его не раздражало. Из всех сотрудников, с которыми Кэш познакомился за прошедший месяц, именно Фейт заинтересовала его больше всего. Она была умна, прямолинейна и никогда к нему не подлизывалась.

– Зачем?

– Затем, что я увольняюсь. Вы явно не хотите, чтобы я здесь работала. Не понимаете, чем я занимаюсь, так что мне лучше уйти туда, где меня поймут. Где меня оценят.

Ее глаза казались стеклянными. Фейт была чересчур эмоциональна, что очень мешало ей в работе. Именно поэтому Кэш и решил «законсервировать» ее сегмент. Она потеряла хватку. Слишком погрузилась во все это.

– Я ценю вас, Фейт.

– Нет, не цените. То, чем я занимаюсь, кажется вам бессмысленным и глупым. Поэтому-то вы и хотите заменить меня спортом.

Его глаза метнулись к ее блузке. Фейт нашла булавку, чтобы скрепить разрез, но Кэш все еще видел округлости ее грудей. Он вспомнил те бантики и с усилием сглотнул. А она подходила своей щекот ливой теме. Но наверняка могла заниматься чем-то еще. Например, погодой.

– Я не хочу, чтобы вы увольнялись, Фейт. Я подыщу вам что-нибудь другое. Вы – хороший репортер.

– И что же? Собираетесь превратить меня в девушку-синоптика? Заставите перекраситься в блондинку и хихикать, показывая, как сильный западный ветер дует мне прямо под юбку?

Кэш с трудом удержался от смеха. Фейт была остроумной. А еще сообразительной, умной, и он задавался вопросом, какого черта она не хочет двигаться дальше. Почему так упорно держится за эту передачу о сексе, которая не работает должным образом.

Он пытался найти больше рекламодателей, но они колебались. Содержание менялось из недели в неделю от эксцентричного и легкого до глубокого и тяжелого. Интересно, кто помогал Фейт выпускать программу? Кэш хотел разобраться в этом. Возможно, трудности возникали в процессе съемок. А настоящая проблема, предполагал он, заключалась в том, что зрителей, как и его самого, не интересовала вся эта чепуха вроде любви и видов фаллоимитаторов. Все знали, что любви на самом деле не существует. Все, кроме Фейт, которая считала: если пара оживит сексуальную жизнь с помощью наручников, это что-то реально изменит.

– Убежден, мы можем найти для вас что-то еще. Что-то, чем вам хотелось бы заниматься.

– Я хочу заниматься именно этим. Передачей «Секси Сидней». У меня есть поклонники. Людям нравятся мои сюжеты.

Фейт действительно «цепляла», заставляла поверить во всю ту чепуху, что так вдохновенно несла. Ее передача – порой – была просто блестящей. Но в последнее время стала слишком тягостной. Недавно, интервьюируя проституток, Фейт плакала. Впрочем, судя по комментариям на странице телеканала в Фейсбуке, у нее действительно была внушительная армия поклонников.

– Это – просто секс, Фейт.

Ее глаза обжигали его. Только сейчас Кэш заметил, что они были не карими, как он думал раньше, а темно-синими. Необычного цвета, который напоминал океан перед его домом. Поздно ночью, когда дул ветер, а волны разбивались об утесы…

– Нет никакого «просто секса», Кэш. Секс всегда значит больше, чем просто секс.

Кэш взглянул на ее решительное лицо, и его губа изогнулась в полуулыбке. Когда-то он и сам думал, что секс – это нечто большее, чем просто секс. Но в ту пору он был слишком молод.

– Нет. Секс – это секс. Физическое единение между двумя людьми, которые почувствовали возбуждение в одно и то же время в одном и том же месте.

Ее губы приоткрылись. Розовые, пухлые губы. Кэш прикусил свою нижнюю губу и переступил с ноги на ногу. Ему нравилось поддразнивать Фейт. От этого ее кремово-белая кожа покрывалась восхитительным румянцем. Но он и не замечал, какими соблазнительными были ее губы.

– Вы действительно верите в это, да? Считаете, что секс – это просто секс? – Ее глаза вспыхнули.

– Да. Я действительно в это верю. – Уж он-то знал правду. Любви не существовало. Страсть, взаимное притяжение – вот, во что он верил. За последние девять лет это не причинило ему никакой боли. – Пора оставить эту тему, Фейт. Двигайтесь дальше. Как знать, вдруг вы хорошо проявите себя в чем-то другом. В информационной программе, например?

– Я по-настоящему хороша в сексе! – Ее голос прозвучал в тот самый момент, когда все сотрудники отложили телефоны и замолчали. Фейт вытаращила глаза, и ее лицо приобрело свекольный оттенок, когда несколько шутников, которым полагалось работать, засмеялись.

Она отвернулась и принялась в спешке складывать вещи. Кэш раздраженно вспыхнул. Фейт следовало учиться быть жестче. Сам он изо дня в день сносил отказы, насмешки и цензуру, и, если Фейт собиралась выжить в этой индустрии, ей стоило перестать краснеть и мямлить.

Кэш не хотел, чтобы она сдавалась и уходила. Этот канал кишмя кишел идиотами. Фейт была одной из немногих, кого он хотел оставить в штате. Но она должна была закалиться. Кэш придвинулся ближе – пришла пора заставить ее стать сильнее. Он решил бросить ее в самый глубокий водоворот и посмотреть, сможет ли она выплыть.

Кэш наклонился, и его рот оказался в опасной близости к мочке ее уха. Фейт шумно вдохнула. От него исходил восхитительный аромат. Пьянящий, сексуальный. Голос Кэша зазвучал громко, с тем сильным резким акцентом, к которому он прибегал, когда злился.

– Как управляющий вашего телеканала, я настаиваю на том, чтобы вы доказали мне справедливость этого утверждения.

И все-таки он не злился. Он чувствовал… что-то другое.

Сердце отчаянно билось в ее груди. Фейт не привыкла, чтобы кто-то стоял так близко. И это касалось не только Кэша, но и всех остальных мужчин.

– Это – сексуальное домогательство на работе, мистер Андерсон.

Кэш остолбенел, улыбка сбежала с его лица. Он немного попятился, и Фейт ощутила холодность его взгляда.

– Если бы я хотел сексуально домогаться вас, Харрис, я сделал бы это должным образом. На своем рабочем столе. И вы кричали бы мое имя.

Его глаза посуровели, что немного охладило колотящееся сердце Фейт. Он все еще стоял слишком близко. А теперь еще и предлагал сделать то, чем она не занималась так долго. Ни с кем – не говоря уже о высоком грубоватом красавце, который жаждал избавиться от нее.

Тело Фейт пульсировало. Это зашло слишком далеко. Ей и правда стоило уволиться. Хотя бы по той простой причине, что она действительно мечтала заняться с Кэшем сексом на рабочем столе. Множество раз. Пробуя все без исключения позы из «Камасутры». И возможно, даже некоторые такие, которых в книге не было…

Фейт отмахнулась от этой мысли и плотно сжала губы. Она была профессионалом и много читала о мужчинах, которые пользуются своей сексуальностью, чтобы получить желаемое. Такие субъекты не принимают «нет» в качестве ответа. Оставалось только доказывать им, кто на самом деле тут босс.

– Если бы у вас было хоть какое-то представление о том, чем я занимаюсь, Кэш, вы бы осознали, насколько это ценно. – Она вскинула подбородок и заговорила с самым шикарным лондонским акцентом: – Вы поняли бы, насколько важен мой сегмент для австралийцев и этого телеканала.

– Ладно, идет. – Он наконец-то отстранился.

– Что? – Озадаченная, Фейт попыталась перехватить его взгляд, но Кэш отвел глаза и теперь расстегивал пуговицы рубашки на своих запястьях. Потом стал закатывать рукава, обнажая сильные загорелые предплечья с выпуклыми венами.

– Покажите мне, чем вы занимаетесь, насколько значима ваша работа. Докажите, что секс – это не просто секс, и я сохраню вашу передачу.

– Доказать это вам?

– Да. Покажите мне «Секси Сидней». Научите меня тому, что знаете. Заставьте меня передумать – и сможете продолжать.

Заставить его передумать? Мужчину, который считал, что секс – это просто секс? Мужчину, который вернулся на австралийские берега всего четыре недели назад и уже успел – по самым скромным подсчетам – переспать с двадцатью ослепительными красотками? Задача представлялась невозможной. Но это был единственный шанс Фейт остаться. И она схватилась за эту возможность.

– Прекрасно. Будьте готовы в шесть утра. Я заеду за вами.

– Великолепно. У меня останется время на мой утренний серфинг. – Кэш расплылся в улыбке, больше напоминавшей акулий оскал. Сердце Фейт заколотилось. Это будет битва не на жизнь, а на смерть. Победа была единственным способом спасти ее передачу и ее мечту – и на сей раз идти стоило до конца.

Глава 3

Сидней в шесть утра выглядел непривычно. Тихим. Застывшим, будто свернутый побег, который вот-вот освободится от оков. Когда Фейт переехала сюда два года назад, город казался таким чужим и странным… Все вокруг было ярким, солнечным, сияющим. Люди все время улыбались. Австралийцы скорее работали, чтобы жить, чем жили, чтобы работать. Фейт потребовалось немало усилий, чтобы привыкнуть к этому. Иногда подобный уклад раздражал ее: хотелось, чтобы люди были хоть чуточку серьезнее, честолюбивее. Но когда солнечные блики поблескивали на волнах, разбегавшихся от паромов, которые перевозили людей от офисов к окружавшим гавань барам, ресторанам и клубам, Фейт не могла не признать, что Сидней нравится ей все больше и больше.

А особенно по душе ей было то, что здесь разрешалось все. В Сиднее можно было встретить мужчину, одетого, как женщина, который страстно целовал другого мужчину прямо посреди улицы в девять утра. Это так отличалось от глухой деревушки, в которой выросла Фейт, и чопорного интерната, в котором она прожила десять долгих лет…

Фейт сбросила скорость. Пустых мест на стоянке не осталось, так что она притиснулась к другому автомобилю и вышла из машины, отправив Кэшу эсэмэску: «Я – на месте».

Фейт могла видеть лишь заднюю часть его дома. По всей видимости, Кэш жил на самом верху. Из его окна наверняка открывался изумительный вид на простиравшийся до бесконечности океан. Такой человек, как Кэш Андерсон, просто обязан был жить наверху. Он, наверное, всю жизнь провел, поглядывая свысока на людей вроде нее. Ничтожеств из провинции с крошечной капелькой таланта, но с уймой настырности. Он был одним из тех, кто решал участь ей подобных. И, положа руку на сердце, Фейт уже порядком надоело зависеть от прихотей этих людей.

Она только-только почувствовала себя иначе. Не ничтожеством, которым вечно слыла на родине. Не чокнутой, над которой потешались все вокруг. Помнится, ее мать от души посмеялась, когда Фейт сказала ей, что собирается стать журналисткой. Отец прочитал одну из своих вечных нотаций, а у братьев появился лишний повод поиздеваться.

Фейт всегда была изгоем – дома, в школе, на каждом месте работы из всех, что она успела сменить после окончания колледжа четыре года назад. Но здесь, в этом незнакомом городе, ее увлечение темой любви и секса пришлось как нельзя кстати. В Австралии у нее появились фанаты. Самые настоящие. И совсем не извращенцы. Фейт получала письма от женщин, благодаривших ее за советы по поводу того, как оживить брак. Были и письма от юных девушек, уверявших, что именно благодаря Фейт они стали ценить свои фигуры и самих себя. Попадались и послания от мужчин, которые радовались тому, что она смогла научить их доставлять наслаждение своим подругам.

Она помогала. Она занималась важной работой. Впервые в жизни она чего-то да стоила. Вот почему эта передача была так важна для нее.

Телефон Фейт пикнул.

«В чем вы одеты?»

В чем она одета? Щеки Фейт вспыхнули. Возможно, он с кем-то ее перепутал. Должно быть, с одной из своего гарема. Все-таки Кэш Андерсон был настоящей свиньей. И в ответ полетела эсэмэска: «В черное, сексуальное и обтянутое кожаными ремнями».

Губы Фейт изогнулись в торжествующей улыбке. Он будет разочарован, когда спустится вниз и увидит ее в футболке и джинсах.

«Ваша машина обтянута кожаными ремнями? Вы что, Бэтмен?»

Фейт остолбенела. Что? Телефон зазвонил, и она нажала зеленую кнопку.

– Я спросил: «В чем вы едете?» У вас желтый «жук» или красный драндулет?

– Красный драндулет. Я думала, вы спросили, в чем я одета…

Как это случалось всегда, когда дело касалось Кэша, ее кожа приобрела яркий свекольный оттенок.

– На вас надето что-то черное, сексуальное и кожаное? И кто же теперь занимается сексуальным домогательством на работе?

До Фейт донесся смех, и она заметила подошедшего Кэша. Его волосы, коротко остриженные по бокам и длинные на макушке, густые и темные, так и сияли на солнце. Ветер раздувал его белую рубашку, подчеркивая мускулы на его груди. Сегодня Кэш казался непринужденнее, чем обычно: загорелым, расслабленным и еще чуточку более сексуальным.

Фейт прикусила нижнюю губу. Ей не хотелось считать его сексуальным. В конце концов, он собирался разрушить ее мечты. Он был ее боссом. Не говоря уже о том, что у Фейт не было секса так много лет, что она успела забыть, что это такое.

Фейт рассказывала о сексе, но, увы, регулярно практиковаться в нем ей не удавалось. Она не могла припомнить, когда в последний раз была близка хоть с кем-нибудь, не сделанном из металла и не помещавшемся в ее собственной руке.

– Это – не кожа, – проворчал Кэш. – И не черное.

Он окинул ее оценивающим взглядом, и тело Фейт вспыхнуло огнем. Тревожный звоночек.

– Я думала, ваша эсэмэска предназначалась кому-то еще.

– С какой стати мне присылать эсэмэску, предназначенную кому-то еще, на ваш телефонный номер? – захихикал он, со скрипом открывая боковую дверцу машины. – Садитесь за руль, Харрис. Нас ждет работа.

Фейт скользнула на водительское место, досадуя на то, что ее шутка привела к неприятным последствиям. Этот день должен был пройти иначе. Фейт планировала показать Кэшу, насколько важно то, чем она занималась, и почему секс – это больше, чем просто секс. Но для этого требовалось проявить высочайший профессионализм.

– Вы выглядите мило.

Мельком встретившись с ней взглядом, Кэш уставился в окно. Его замечание заставило Фейт в удивлении вскинуть брови. Она завела мотор своего «драндулета». Фейт купила красный «Кингсвуд» 1975 года выпуска спустя несколько недель после переезда в Австралию. В этой стране машины были у всех. Австралийцы, казалось, садились за руль лет с восьми и так тепло относились к своим машинам, что давали им имена. Красный драндулет Фейт звался просто Редом.

– В каком смысле… «мило»?

– Симпатично. Приятно. Красиво. – Фейт почувствовала на себе его взгляд. – Вам что, нужен словарь?

– Что не так с моей одеждой?

Кэш вздохнул.

– Ничего. Я просто сказал, что вы выглядите мило. Почему в разговоре со мной вы вечно бросаетесь защищаться, Харрис? Почему спорите со всем, что я говорю?

– Я так не делаю.

– Вы делаете это прямо сейчас.

Неужели она и правда так себя вела? Фейт не замечала. Просто все, что он говорил, казалось таким неправильным…

– Когда вы сказали, что я выгляжу мило, мне всего лишь показалось, что вы имели в виду… что-то еще.

– Что еще я мог иметь в виду?

– Когда вы спросили меня в эсэмэске, в чем я одета, вы имели в виду, на чем я еду.

– Это была ошибка автозамены в моем телефоне. Как же с вами трудно!

О нет, она лишь пыталась вести себя профессионально. Спокойно, начнем все сначала.

– Простите, Кэш. Я просто не ожидала, что вы скажете что-то… приятное.

– Почему?

– Потому что вы никогда не говорите ничего приятного.

Кэш застыл на месте, и Фейт ругнулась себе под нос. Оскорблять его явно не стоило. Фейт вспомнила репортаж о том, как получать то, что хочешь, в спальне. Говори тихо. Будь откровенна. Смотри партнеру в глаза и спрашивай о его фантазиях. Если это годилось для секса, могло пригодиться и на работе.

– Кэш, мне бы хотелось понять, чего вы хотите. Как я могу помочь вам понять то, чем я занимаюсь?

Она снова почувствовала на себе его взгляд и вцепилась в руль. Кэш часто смотрел на нее вот так. Не мигая. Словно читал мысли по ее глазам. А еще он лишал ее покоя, обольстительно вскидывая бровь.

– Чего я хочу?

– Да. Мне нужно знать, как я могу изменить ваше мнение о том, что моя работа не представляет никакой ценности?

– Никакой ценности? – Кэш замолчал, и Фейт почувствовала, как струйка пота скользнула с задней части ее шеи в футболку. В драндулете не было кондиционера, а температура на улице приближалась к сорока градусам.

– Я никогда не говорил, что ваша передача не представляет ценности. О некоторых историях, на основе которых вы делали сюжеты, нужно рассказывать. Ваша проблема заключается в том, что вы принимаете все слишком близко к сердцу. Вы хотите, чтобы все верили в то, что вы делаете. Верили в то, что все дело – в любви.

Фейт повернулась к нему, ее щеки вспыхнули, а ладони скользнули с руля в ответ на его раздражающе покровительственный тон.

– Это неправда.

– Правда, правда. Вы подаете материал чересчур эмоционально. Журналисты должны дистанцироваться от проблем, о которых рассказывают. Это создает ощущение объективности.

Фейт встрепенулась. Она не нуждалась в лекции по поводу объективности. Если бы Кэш только знал, насколько далека она была от тем, о которых рассказывала с экрана…

– Иногда требуется пропускать все через себя. Это – единственный способ добраться до истины.

– Рекламодателям не нравится, когда что-то при нимается близко к сердцу. Им по душе нечто легкое, развлекательное.

– Но мои зрители хотят другого. Им нужно, чтобы я принимала все близко к сердцу, глубоко рассматривала вопрос. Они хотят знать больше.

С уст Кэша слетел вздох, больше напоминавший раздраженное фырканье.

– Людей не интересует любовь, отношения и все остальное, о чем вы рассказываете.

Фейт украдкой взглянула на Кэша. Естественно, людей это интересовало – именно любовь заставляла этот мир вращаться.

– А как насчет моего сюжета о свиданиях онлайн? У той передачи было рекордное число просмотров на вашем сайте, больше, чем у всех остальных программ. Я переговорила с множеством людей, которые нашли любовь по Интернету, и еще с множеством, которые столкнулись лишь с извращенцами. Зрители должны знать об этом. А как же моя передача о телесном образе, о том, как по-разному воспринимаются женщины в зависимости от типов их фигур?

Кэш втянул воздух носом, немного раздувая ноздри. Фейт посмотрела на него, решительно настроенная добиться ответа.

– Это тот выпуск, где вы были голой?

– Где я… Что? – Фейт едва успела увернуться и объехать женщину, переходившую улицу с огромной овчаркой. – Да. Но смысл был не в этом.

Она уже не поворачивалась к Кэшу, но чувствовала, как он усмехается, глядя на нее.

– Я разделась, чтобы показать женщинам, что им совершенно незачем стыдиться своих фигур. И я не была совершенно голой – мои интимные детали были прикрыты листиками.

– Ваши «интимные детали»?

– Да. Мои интимные детали. Вы ведь понимаете – те, что не демонстрируют другим.

– Обожаю демонстрировать свои интимные детали другим.

Фейт отогнала представшее перед мысленным взором изображение «интимных деталей» Кэша. Профессиональная. Искрометная. Проницательная. Именно такой она и должна быть.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, но я предпочитаю держать свои интимные детали при себе. И демонстрирую их лишь немногим избранным.

– В самом деле? – Фейт по-прежнему не смотрела на Кэша, следя за извилистыми поворотами сиднейских улиц. Но она могла чувствовать, как он оперся локтем о приборную панель и придвинулся ближе. От Кэша исходил запах берега и какой-то особый, исключительно его аромат. – И сколько же «немногих избранных» удостоились чести лицезреть ваши «интимные детали», Фейт?

– Сколько?

– Да. Сколько?

– То есть… другими словами… конкретное число? – начала запинаться она.

– Да. Конкретное число.

Его теплое дыхание обдавало ее плечо, ощущалось через тонкую футболку. Кэшу достаточно было лишь немного потянуться, чтобы провести языком по ее коже…

Фейт трепетала. Пульс колотился. Ее нога скользнула чуть дальше, надавив на педаль газа. Хм, ничего не скажешь, очень «профессионально»!

– Не думаю, что подобное обсуждение уместно.

– А я считаю, более чем уместно. Вы ведь у нас – признанный сексперт. И мне хотелось бы понять, насколько вас можно считать экспертом. Я хотел бы узнать о вашем личном сексуальном опыте.

Пересохшее горло Фейт не могло воспроизвести ни звука. Ее личный опыт?

– У меня достаточно опыта, чтобы знать, чем я занимаюсь.

– Да ну?

В салоне вмиг стало душно. Фейт убрала руку с руля и с усилием покрутила старую ручку, опуская стекло. Ей требовался глоток воздуха. Как можно быстрее.

– Занятно. Потому что мне хотелось бы знать, сколько это – «достаточно»? Это был лишь один партнер? Или мы говорим о двузначных числах?

Фейт все так же недвижимо сидела на месте. Поток воздуха наконец-то ворвался в салон. Влажный и вязкий, он немного ослабил гул в ее голове.

– Трехзначных числах?

– Нет! – резкий ответ Фейт удивил даже ее саму. – Нет. И мне бы не хотелось обсуждать это с вами.

– Почему нет?

– Потому что вы – мой босс, и это не… профессионально.

– Забудьте об этом. – Он махнул рукой в сторону стекла. – Солнце светит, день – просто замечательный, и в данный момент я – не ваш босс. Мы – просто два человека, которые отправились на прогулку. Которые наслаждаются обществом друг друга. Болтают.

Автомобиль был большим, но Кэш по-прежнему сидел чересчур близко к Фейт. Этими своими вопросами и низким голосом, в котором так и звучала грубоватая самонадеянность, он поглощал слишком много пространства. Но Фейт понимала, что он делает, – пытается добиться от нее хоть чего-нибудь. Пытается заставить ее выдать то, что она хочет держать при себе. Она достаточно долго трудилась на журналистском поприще, чтобы уметь распознавать эти уловки.

– Моя сексуальная жизнь – не ваше дело.

– Не согласен. Ваша сексуальная жизнь – дело всеобщее. Особенно если учесть, что вы делаете на этом карьеру. Вот это-то и вызывает мой живой интерес. Почему вы с такой готовностью говорите о сексе на камеру, но так не желаете обсуждать это с глазу на глаз? Что же такого случилось с вами в прошлом, что заставило вас считать, что секс – это больше, чем просто секс? И почему вы так распаляетесь каждый раз, когда я говорю о закрытии вашей передачи?

– Я так распаляюсь, потому что австралийцам нужна моя передача.

– Нет. Никто не может питать столь благородные порывы. Людьми движут всего три вещи, Фейт, – страх, алчность и похоть. Итак, что же движет вами? Почему эта передача так важна для вас?