От Черёмушек до Зюзина. В долине Котла. Четыре московских района: Черёмушки, Зюзино, Котловский, Академический Ярославцева Светлана

Уже на карте 1852 г. в междуречье Котёлки и Коршунихи отмечены кирпичные сараи. Возникли они, конечно, много раньше – после грандиозного московского пожара Отечественной войны 1812 г. Ставили их заводчики на арендованных землях. Сведения о заводчиках скупы и разрозненны.

Самые ранние из найденных документов по поводу кирпичных заводов в Верхних Котлах упоминают московского 3-й гильдии купца Ивана Алексеева Нечаева, в 1840 г. поставившего кирпичный завод на земле Екатерины Фёдоровны Калашниковой. Возможно, это был сын упомянутого в 1824 г. купца Алексея Васильева Нечаева, имевшего завод в селе Троицком Черёмушки³⁴.

26 августа 1840 г. был объявлен указ Правительствующего сената «об учреждении Комитета о фабриках и заводах», в соответствии с которым требовалось получить свидетельство на производство заводов. Иван Алексеев Нечаев только 21 января 1850 г. обратился с покорнейшим прошением к московскому военному генерал-губернатору генералу от инфантерии генерал-адъютанту и кавалеру графу Арсению Андреевичу Закревскому о выдаче свидетельства и представил ведомость о состоянии завода за 1840 г. Завод помещался в восьми деревянных сараях и в первом шатре, под коим находились две обжигательные печи, дров использовали до 160 куб. саж. в год. На 12 станах 30 вольнонаемных рабочих вырабатывали «кирпич красный железняк и алый», за каждую тысячу Нечаев брал по 12 руб. серебром. В 1850 г. сработано 250 тысяч штук на 3000 руб. серебром. 30 марта 1850 г. из Управления московского военного генерал-губернатора графа А. Закревского поступило разрешение: выдать надлежащее свидетельство… «и обязать Нечаева подпискою, чтобы он всячески старался дрова заменять торфом»³⁵.

В рапорте от 9 августа 1850 г. исправник Муратов сообщает исправляющему должность московского гражданского губернатора действительному статскому советнику, камергеру и кавалеру П.П. Новосильцеву, что один из двух кирпичных заводов умершего купца Якова Михайловича Китайцева был построен им на земле госпожи Калашниковой, в трех верстах от Москвы, машин на заводе не имеется, и препятствий для дальнейшего существования не предвидится³⁶… Судя по всему, завод действовал уже не один год. Наследники Якова Михайловича, малолетние сыновья Алексей и Сергей, находились под опекой вдовы Александры Алексеевны, которая и управляла заводами до совершеннолетия сыновей.

Когда дети подросли, они получили свою долю, а матери достался Котловский завод. Впрочем, некоторое время спустя она купила у сыновей и Троицкий в Черёмошках завод… В 1867 г. Котловский завод Александры Алексеевны Китайцевой выделывал 1 миллион 500 тысяч штук кирпича в год. При взыскании земского сбора за 1867 и 1868 гг. с московской купчихи Александры Алексеевны за кирпичный завод, существующий при Котлах на земле князя Грузинского, 225 руб. и за другой, при Черёмошках, порушенный в 1867 г., 75 руб., Китайцева просила произвести переоценку заводов, так как их производительность резко снизилась, а Троицкий завод в 1868 г. был и вовсе разрушен. А 19 декабря 1869 г. закончился срок условия аренды – и все строения и печи заводов Александры Алексеевны Китайцевой были разломаны³⁷.

Когда Николай Александрович Калашников стал после матери владельцем села Знаменское-Никольское-Козино-Верхние Котлы тож, он сдал в аренду участок земли, смежный с селом Зюзином.

Новый арендатор – отставной инженер-подполковник Ипполит Осипович Серебряков – в декабре 1858 г. представил в Департамент мануфактур и внутренней торговли описание – для выдачи пятилетней привилегии – на изобретенный им «способ производства из глиняных масс искусственного щебня, могущего во многих случаях заменить естественный значительным сбережением капиталов и времени при устройстве дорог».

Поселившись в имении генерала Бутурлина сельце Шаболове Московского уезда в пяти верстах от Серпуховской заставы, Серебряков договорился об аренде нужной земли с Калашниковым и в июне 1859 г. обратился к московскому военному генерал-губернатору генералу от кавалерии генерал-адъютанту и разных орденов кавалеру графу Сергию Григорьевичу Строганову с ходатайством: «В настоящее время, желая устроить завод для производства искусственного щебня и для делания кирпича, имею честь почтительнейше ходатайствовать о дозволении у Вашего Сиятельства, – завод, мною предположенный, находится в 5 верстах от Москвы за Серпуховскою заставою близ села Зюзина, на земле взятой мною в аренду на 12 лет у г-на Калашникова». Судя по уточнению – «близ Зюзина», арендованная земля примыкала к меже с селом Зюзином. Министерство внутренних дел по запросу губернатора собрало сведения о Серебрякове, которые переслали министру финансов, в чьем ведении находился Департамент мануфактур: «Из собранных сведений оказалось, что местность эта для устройства завода удобна, и опасности для соседних строений на случай пожара не предвидится; на заводе будет находиться только одна чугунная конно-приводная машина для делания искусственного щебня и до 30 человек рабочих; для действия же завода ежегодно будет требоваться до 110 сажен трехполенных дров».

Уже 22 сентября 1859 г. московскому губернатору поступило распоряжение из Министерства финансов: выдать Серебрякову «надлежащее на сей предмет Свидетельство, означив в оном, что на заводе находится одна чугунная конно-приводная машина для делания щебня, 30 человек рабочих; а для годового действия завода употребляется до 110 сажен трехполенных дров». При этом распорядились взыскать с Серебрякова 3 руб. 60 коп. серебром в доход казны за бумагу «и обязать его подпискою, чтобы старался заменять дрова торфом»³⁸.

Построил Серебряков завод или нет, сведений не нашлось. Пока Серебряков хлопотал о дозволении поставить завод, отставной капитан Н.А. Калашников нашел арендатора на смежную с его участком землю.

30 апреля 1859 г. Калашников по договору отдал в арендное содержание отставному поручику М.С. Белавину на 12 лет «для вынутия глины, камня и песку по речке Котёлке на кирпичное и гончарное производство» 12 дес. пустопорожней земли вдоль речки, заключающиеся «в межах: с левой стороны, участок земли, арендуемый г. Серебряковым, с правой земля, принадлежащая мне, Калашникову, передняя сторона также владения моего граничит обрывом оврага, и задняя с дачей владения князя Меньшикова». Но уже в июле Белавин с согласия Калашникова передал право аренды коллежскому советнику князю А.Е. Енгалычеву. И уже князь Енгалычев в июле 1859 г. обратился к московскому генерал-губернатору «с просьбою о дозволении ему строить кирпичный завод на земле г. Калашникова, состоящей при деревне Верхних Котлах», взятой у Калашникова на 12 лет аренды, то есть до 1871 г., а 31 августа получил разрешение: завод должен «помещаться в 10 сараях с 2 печами и избе для рабочих; машин на заводе не имеется, для выделки же кирпича будут употребляться ручные станки, рабочих на заводе потребно до 100 человек, а дров на годовое отопление до 400 сажен трехполенных»³⁹.

При составлении Московским дворянским собранием по итогам 10-й ревизии в 1859 г. списка помещичьих имений в имении Калашникова было отмечено три кирпичных завода княгини Крапоткиной, купчихи Перелыгиной и князя Енгалычева, на которых работало 500 рабочих⁴⁰.

В книге «О кирпиче и московских кирпичных заводах», выпущенной в 1861 г., подробно рассказано обо всех кирпичных заводах Московского уезда, и прежде всего о тех, что возникли недавно за Серпуховской заставой. Княгиня Крапоткина, которая за Калужской заставой годом раньше поставила еще один завод, вскоре остановившийся в первую очередь из-за отсутствия хорошей глины, в 1859 г. построила другой завод на земле Калашникова. К 1861 г. он вырабатывал уже более 4 миллионов кирпичей. Автор отметил удобство местности и богатый запас «цельной глины, хорошего качества, которая добывается здесь же, на месте завода, и слой ее начинается тотчас же по снятии пыловки не более четверти аршина… Кирпич, приготовляемый на этом заводе, имеет качества хорошего кирпича, требуемого для кладки стен, сводов, арок и проч.; он полномерен, хорошо выправлен и прожжен…».

Завод Перелыгиной появился тоже в 1859 г. 30 сентября купеческая вдова Марья Ефимовна Перелыгина обратилась с прошением к московскому военному генерал-губернатору Павлу Алексеевичу Тучкову за разрешением на открытие «завода, поставленного на земле капитана Калашникова, взятой мною в арендное содержание». Выяснив, что завод находился от деревни Котлы в расстоянии полутора версты, опасностью пожара угрожать не мог, машин на заводе не было, а работа производилась на ручных станках, 40 рабочими; дров на годовое отопление и действие означенного заведения потребуется до 200 саж., завод открыть разрешили⁴¹.

К 1861 г. завод Перелыгиной вырабатывал до миллиона подпятного кирпича, разделяемого при высадке из печи по сортам: отборного, красного и полужелезняка.

Сведения о заводе князя Енгалычева за 1859 г. опубликованы Н. Матисеном в «Атласе мануфактурной промышленности»: там было 3 печи, 20 станков, 10 сараев, 45 рабочих выпускали 650 тысяч штук в год, оборот завода составлял 13 тысяч руб.⁴²

Завод князя Енгалычева в 1861 г. вырабатывал до миллиона кирпичей. Та же производительность сохранялась у завода князя Александра Енгалычева и в 1867 г.⁴³

Цена кирпича у всех заводов тогда была практически одинаковой – от 20 до 23 руб. за тысячу штук⁴⁴.

В том же «Атласе» сообщалось, что при Верхних Котлах действовали еще два кирпичных завода: в 1860 г. завод Петра Акимовича Краснова (1 печь, 12 станков, 7 сараев, 28 рабочих выпускали 500 тысяч штук в год, оборот завода составлял 11 тысяч руб.); в 1862 г. завод вдовы Катуар с сыновьями (1 машина, 65 станков, 1 печь Гофмана, 217 рабочих выпускали 6 миллионов 338 тысяч штук в год, оборот завода составлял 158 450 руб.).

Судя по документам, в 1860-х гг. на владении под литерой Н-17 находились заводы почетных граждан Льва и Константина Катуаров, купцов П.А. Краснова и П.Ф. Косогорова.

В 1867 г. завод Краснова производил до 900 тысяч штук кирпича в год. В сентябре 1869 г. купец Краснов обратился в Московскую уездную управу с прошением о снижении окладного земского сбора, считая, что он должен быть снижен: «Не нанимая земли и глины, невозможно бы иметь и производства кирпича; расход этой арендной платы, как существенное условие производства кирпича и доходности завода, необходимо и неизбежно, а как плата эта уменьшает сумму доходности, то по всей справедливости и подлежит исключению, при нем и скидке при расчете окладного сбора…» Кроме того, он просил изменить категорию земли, на которой стоит завод и которая определяла величину сбора: «Мой завод почему-то отнесен к высшей категории, чем на самом деле приходилось бы по действительному по расстоянию от города Москвы; а от этого налог оказался непропорциональным и весьма тягостным. Но как завод мой отстоит от Москвы более чем на 10 верст, то и прошу Управу, доложивши о том Земскому Собранию и исходатайствовавши на то его разрешение, перечислить мой завод, сообразно его действительному разстоянию в третью категорию распределения сбора на 1869 г. При этом имею честь представить в подлиннике свидетельство московской уездной полиции в том, что завод мой отстоит даже от Серпуховской заставы, не только что от центра города, более десяти верст». Завод находился на краю Котельской дачи на второй половине деревни Евстратьевой, у межи с селом Зюзином, и добираться до него приходилось по Серпуховке, а от нее влево более двух верст⁴⁵. Так набегало 10 верст, что снижало бы земский сбор. Но вся земля Котлов считалась землей первой категории. И прошение Краснова не было удовлетворено.

Когда началась крестьянская реформа 1861 г., в результате которой крестьяне получили свои наделы, многие владельцы стали распродавать свои занадельные (оставшиеся после выделения наделов) земли, в которых обнаружились ценные кирпичные суглинки.

Первым приобрел у Калашникова 139,3 дес. князь Павел Иванович Грузинский (предположительно в 1861 г.) На земле, купленной Грузинским, арендовал землю под кирпичный завод полковник князь Александр Ельпидифорович Енгалычев. Срок условия на аренду истек 30 апреля 1871 г., и кирпичный завод, как положено, уже в конце 1870 г. был уничтожен, строения сломаны и производство работ на нем прекращено. Но пока не был распродан скопившийся кирпич, завод считался действующим. И взимание земского сбора не прекращалось. Пристав Кузьмин-Короваев считал, что «земский сбор должен быть прекращен февраля 13 дня 1871 года»⁴⁶.

3 августа 1868 г. по купчей крепости штабс-капитан Михаил Николаевич Андреев, получивший по наследству недвижимое имение в Котлах 67 дес. 2160 кв. саж., продал его за 4350 руб. жене титулярного советника Елене Михайловне Емельяновой⁴⁷.

В 1869 г. коллежский асессор П.А. Краснов приобрел по купчей крепости у капитана Калашникова землю 30 дес. за 6 тысяч руб., на которой стоял его кирпичный завод, поставленный им еще на арендованной земле 10 лет назад⁴⁸.

10 июня 1870 г. Калашников продал 43 дес. 1732 кв. саж. за 30 тысяч руб. ростовскому купцу Павлу Фёдоровичу Косогорову ⁴⁹. Через полгода 30 января 1871 г. и купчиха Вера Леонтьевна Косогорова купила по купчей крепости у капитана Калашникова 6 дес. 1200 кв. саж.⁵⁰

У Калашникова в Верхних Котлах остался только дом каменный со службами.

5 октября 1871 г. по купчей крепости князья Георг и Павел Ивановичи Грузинские продали потомственным почетным гражданам Катуарам (Льву, Константину и матери их Анне Ивановне) землю со строением и кирпичным заводом 182 дес. 2332 кв. саж. за 85 тысяч руб.⁵¹  В число этих десятин вошли 139,3 дес. села Верхние Котлы, а остальные – смежных владений, приобретенных ранее Грузинскими. Таким образом, в списке фабрик 1872 г. оказалось два кирпичных завода Катуара: один – бывший прежде за губернским секретарем князем Павлом Ивановичем Грузинским, ныне за почетными гражданами Анной, Константином и Львом Ивановичами Катуарами, доходностью 3 тысячи руб.; второй – доходностью 1500 руб.⁵²  Позже они были объединены в один завод. Это был самый крупный в окрестностях кирпичный завод⁵³. Его владельцы потомственные почетные граждане Анна Катуар и ее сыновья Константин и Лев Ивановичи даже держали управляющего Евгения Фёдоровича Фохта. Вскоре выпуск красного кирпича был доведен до 9 миллионов штук. Из этих кирпичей были построены Верхние торговые ряды (нынешний ГУМ), Музей изящных искусств (ГМИИ им. Пушкина) и другие здания в Москве. Не позже 1876 г. по купчей крепости Л.И. Катуар приобрел и участок у П.Ф. Косогорова 43 дес. 1732 кв. саж., вероятно, смежный с его 139,3 дес., и теперь он стал основным владельцем Верхнекотельских земель.

С марта 1870 г. 4 дес. земли с кирпичным заводом взял в арендное содержание у П.А. Краснова московский купеческий сын Иван Егоров Обрезков, и уже в сентябре 1870 г. он обратился с прошением в управу о снижении земского сбора из-за дальности арендуемого завода, повторив те же, что и Краснов, доказательства дальности расположения завода, подтвердив их свидетельством уездной полиции⁵⁴. Но прошение Обрезкова о снижении земского сбора тоже не было удовлетворено.

19 мая 1877 г. кирпичный завод был куплен у И.Е. Обрезкова московским купцом Матвеем Александровичем Кухновым, который вскоре, 29 декабря 1877 г., умер, оставя, по духовному завещанию, кирпичный завод своей жене Ольге Александровне Кухновой. Хлопотал о передаче дел с заводом московской купеческой вдове О.А. Кухновой, получал документы у Обрезкова ее доверенный почетный гражданин Сергей Иванович Поземщиков⁵⁵.

Поначалу московская 2-й гильдии купчиха Ольга Александровна Кухнова сама распоряжалась своим заводом. В 1879 г. она сумела добиться значительного снижения земских налогов, доказав, что доходность, с которой считали налоги, намного превышает реальную, определенную малыми размерами обжигательных печей завода. Посланный для проверки член управы И.В. Васильев обмерил печи и согласился с доводами Ольги Александровны. Налоги снизили⁵⁶.

В дальнейшем, вероятно, московский купец С.И. Поземщиков не только вел дела Кухновой с заводом, но и приобрел его. В июне 1882 г. именно он записан владельцем этого завода, что стоял на земле Краснова. И хоть он сообщил, что еще будет сделано 328 тысяч кирпичей, но предупредил десятника, что завод прекращает работу⁵⁷.

В ноябре 1890 г. П.А. Краснов продал по купчей крепости свои 30 дес. за 6 тысяч руб. жене коллежского регистратора Елизавете Ивановне Сретенской⁵⁸.

Судя по всему, владелец села Зюзина московский купец Дмитрий Андреевич Романов взял у Сретенской в аренду землю, примыкающую к Зюзину, которой до нее владел П.А. Краснов, купив стоявший на ней кирпичный завод. Ему, в отличие от прежних владельцев, расположение этой земли было удобно. В 1899 г. на этом его верхнекотельском заводе работало 200 мужчин. (Заводы, на которых работало 200 и более рабочих, считались тогда крупными предприятиями.) Но после его кончины в 1901 г. наследники, сыновья Д.А. Романова, с двумя заводами не справились, и к 1906 г. верхнекотельский завод Романова остановился⁵⁹.

И хоть в дальнейшем завод не действовал, однако по-прежнему принадлежал наследникам Д.А. Романова. В 1925 г. при обследовании кирпичных заводов Московской губернии, проведенном Московским Советом народного хозяйства, этот завод «быв. наследников Романова» был упомянут под № 14 в IV группе ликвидированных предприятий, отмечен как смежный с другим заводом «бывш. наследников Романова», и его территорию было предложено наметить как место для прирезки к смежному участку кирпичного завода «быв. Романовых», расположенного на земле деревни Волхонки, поблизости от платформы Коломенской, и действовавшего вплоть до 1917 г. В 1927 г. развалины верхнекотельского завода «бывш. наследников Романова» были проданы для разборки на щебень⁶⁰.

В 1884 г. в ведомости кирпичных заводов был указан единственный кирпичный завод в Верхних Котлах «в собственных строениях потомственного почетного гражданина Московского 1-й гильдии купца Льва Ивановича Катуара, торгующего под фирмой «Вдова А. Катуар с сыновьями»⁶¹. О Катуарах надо сказать подробнее.

Торговый дом «Вдова А. Катуар с сыновьями» появился в Москве много раньше. Купеческое семейство Катуар имело долгую историю и не угасающие связи с Францией. Эмигрировав из Франции в Москву, выходец из знатного дворянского рода Катуар де Бионкур – Жан-Баптист (1789–1831) в 1821 г. получил российское гражданство, а в 1825 г. был причислен в купечество. Дети его носили отчество Ивановичи. В 1831 г. он скончался, и его вдова Анна Ивановна Катуар (урожденная Леве, дочь известного московского виноторговца) взяла дело в свои руки, стала купчихой. В 1845 г. был причислен в купечество к семейству купчихи Анны Катуар ее сын Карл, а в 1849 г. – ее сын Константин. В 1855 г. купчиха Анна Катуар получила звание почетного гражданина, а в 1859 г. стал почетным гражданином и ее сын Жюль-Константин Катуар.

В 1869 г. Анна Катуар учредила торговый дом в образе полного товарищества «Вдова А. Катуар с сыновьями».

Семейство жило на Петровском бульваре в собственном доме 4. Под фирмой «Вдова А. Катуар с сыновьями» семейство торговало заграничными винами и москательным товаром и имело банковскую контору.

В 1874 г., когда скончалась Анна Ивановна Катуар, 74 лет, во главе фирмы стал ее сын Константин, 49 лет. В семействе были еще братья: Лев Иванович, 45 лет, и Андрей Иванович, 42 лет.

В 1877 г. не стало Константина, и во главе фирмы стал московский 1-й гильдии купец потомственный почетный гражданин Лев Иванович, 47 лет. Кроме него, представителем торгового дома состояли: его жена Елизавета-Анна-София Катуар и его сыновья Лев и Андрей Катуар, потомственные почетные граждане. Торговали разными иностранными товарами в собственном доме в Тверской части, 3-й участок Л.И. Катуар возглавлял торговый дом семьи более 20 лет.

Сын Андрея Ивановича Катуара Александр, унаследовав от отца значительное состояние, отошел от торгово-промышленных дел. Тяготея к дворянской среде и намереваясь вступить в брак с Жилонной-Генриеттой д’Аркур (из старинного французского дворянского рода), он добился права носить фамилию Катуар де Бионкур и возведения в российское потомственное дворянство (1891 г.). С 1859 г. представители мужской линии семейства Катуар избирались в руководящие органы французских благотворительных учреждений в Москве и считались, наряду с семействами Арманд и Депре, наиболее авторитетными членами французской колонии в Москве.

С 1894 г. на кирпичном заводе Катуары стали выпускать не только обыкновенный, но и рельсовый, и кленчатый кирпич. Завод рос и постепенно использовал почти все 139 дес. вдоль берегов речки Котёлки (ныне – Котловки). Воды ее использовались, как уточнили в описании завода, «только для питья». На территории завода по правому берегу речки было выкопано 15 прудов для производства, самый большой длиной 7 аршин (около 5 м), глубиной 4 аршина (около 3 м) образован в верховье отвершка речки Котёлки.

Двор верхнекотельского кирпичного завода. Фото автора 2000 г.

Надо отметить, что в декабре 1896 г. из кирпича своего кирпичного завода Катуары построили шелкокрутильную фабрику на низменном левом берегу речки, заросшем вековыми ветлами. При этом они дали купеческое слово, что вредных сбросов в реку не будет, а расход топлива не превысит 15 тысяч пудов мазута в год⁶². Речка, впадающая в Москву-реку, жива до сих пор. На месте шелкокрутильной фабрики, где сохранились отдельные здания времен Катуаров, ныне располагается ОАО «Крунит», производитель нитей из синтетиков.

Катуары провели по левому берегу речки к шелкокрутильной фабрике и дальше по междуречью, где добывали глину, собственное шоссе, по которому от завода, стоявшего у переезда на высоком правом берегу, до Москвы было всего полторы версты (позже Катуаровское шоссе, с 1951 г. – Нагорная улица). Это шоссе было необходимо. Ведь по нему возили кирпич, сырье, топливо – и не дерево, как у всех, а уголь. Использовался не только английский, но и русский (подмосковный) каменный уголь, кокс и русский антрацит. В 1889 г. на заводе было уже три гофманских печи для обжига кирпича. Гофманские (берлинские) печи стояли на возвышении – между речкой и Серпуховской дорогой в версте от села Верхние Котлы. Одна из них работает и до сих пор. Жив пока и кирпичный завод, который находится поблизости от станции метро «Нагорная» и носит название «Котёльский». Хотя в судьбе его есть некоторая загадка.

Камеры для обжига кирпича гофманской печи на верхнекотельском заводе, которые установил еще Л.И. Катуар в 1889 г. Фото автора 2000 г.

В 1899 г. в Верхних Котлах названы только два землевладельца: почетный гражданин Лев Иванович Катуар имел 181,1 дес. – стоимость в земских сборах 32 142 руб.; жена коллежского регистратора Елизавета Ивановна Сретенская – 24,0 дес. – 4950 руб.⁶³

Крестьянам Верхнекотельского сельского общества после реформы досталась надельная земля, в 1873 г. она состояла из двух частей: первая часть (быв. г-на Андреева) 13 дворов, земли всего 67,9 дес.; вторая часть (быв. г-на Калашникова) 20 дворов, земли всего 102,0 дес. Владельческие земли Верхних Котлов к этому времени практически все были проданы. Крестьянам своих земель не хватало, и они арендовали и удельные земли, и церковные земли по одной или полторы десятины.

Но в 1898 г. священник Михаил Воронцов решил обратиться в Московскую духовную консисторию с прошением по делу о сдаче в аренду под кирпичный завод церковно-причтовой земли села Котлы, расположенной на высоком правом берегу, рядом с селом: «Дело в том, что мы со всех сторон окружены кирпичными заводами, с которых рабочие прямо разоряют наше хозяйство. Как только начинают поспевать плоды или даже полевые посевы, например картофель, рабочие являются партиями и начинают безобразить, ни сторожа наши, ни ласки, ни угрозы, ни обращение к хозяевам – ничто не помогает… Самое то обстоятельство, что вокруг нас кирпичные заводы, нам кажется, указывает на то, что и нам единственный исход из печального положения – это отдать землю под кирпичный завод. Под другое дело, например под дачи и т. п., земля наша не годится, так как не имеет никакой растительности, да и не в обычае у нас это дело»⁶⁴. Разрешение было получено, и 33 дес. церковной земли были сданы на 12 лет в аренду для добычи глины Зигфриду-Альфреду Якобсону, который должен был «платить причту по 800 руб. за каждую десятину в начале каждого рабочего года вперед по мере надобности», с тем чтобы в дальнейшем продлить аренду до 24 лет⁶⁵. Так, в 1899 г. З.А. Якобсон основал кирпичный завод на церковной земле, смежной с заводом Л.И. Катуара.

В 1904 г. в Верхних Котлах были отмечены только эти два действующих кирпичных завода, стоящие рядом, бок о бок. Владельцы: Торговый дом «Вдова А. Катуар с сыновьями» (375 рабочих) и Якобсон Зигфрид-Альфред (основан в 1899 г., 62 рабочих)⁶⁶.

После кончины в 1899 г. потомственного почетного гражданина Льва (Людвига) Ивановича Катуара, 71 года, обнаружилось разорение Катуара: его затраты настолько превышали доходы, что сочтены были расточительностью. Ввиду чего над имуществом Людвига Катуара была учреждена опека Московского губернского правления, поддержанная Собранием выборных московского купеческого сословия, членом которого Л.И. Катуар был до последнего часа.

Торговый дом «Вдова А. Катуар с сыновьями» не мог более торговать по 1-й гильдии и три года (1900–1903) вел оптовую торговлю чаем, иностранными винами и индиго в собственном доме на Петровском бульваре на самом нижнем уровне – по промысловому свидетельству на торговлю и промышленное предприятие.

Постепенно сыновья Льва Ивановича Катуара вступили в купечество. Во второй половине 1900 г. – Генрих-Иоанн-Баптист Львович, годом позже потомственный почетный гражданин Лев-Карл Львович. В 1902 г. семейный торговый дом вновь стал вести дела по 1-й гильдии – в образе полного товарищества, а в 1903 г. оба брата стали купцами 1-й гильдии.

В 1903 г. за Генрихом Львовичем, 37 лет, записана оптовая торговля под фирмой «Вдова А. Катуар с сыновьями» чаем, иностранными винами, индиго и шелком при жительстве, а также розничная торговля шелком и прочими товарами. Судя по этому перечню, ему отошла шелкокрутильная фабрика. А Лев Львович, 39 лет, записан собственником кирпичного завода Московского уезда, 5-го стана, Зюзинской волости, в селе Верхние Котлы, под фирмой «Вдова А. Катуар с сыновьями».

Уже с 1904 г. оба сына Льва Ивановича перешли во 2-ю гильдию и оставались в ней до 1916 г., не имея, как видно, достаточно личных средств для 1-й гильдии. Важнее было сохранять высокий статус семейного Торгового дома «Вдова А. Катуар с сыновьями».

Владельцем верхнекотловского кирпичного завода Лев Львович Катуар был записан и в 1904, и в 1905 гг. Позже эта запись отсутствовала, и можно предполагать, что строения кирпичного завода были сданы в аренду или проданы. Хотя бы его гофманские печи. Покупателем, вероятнее всего, стал владелец соседнего завода Зигфрид-Альберт Якобсон. Во всяком случае, в 1909 г. за Катуарами значилась только шелкокрутильная фабрика (основана в 1896 г., 292 рабочих). А кирпичный завод был только у Якобсона (основан в 1899 г., 200 рабочих)⁶⁷, который позже оставался единственным владельцем верхнекотельского кирпичного завода.

Московский 2-й гильдии купец Зигфрид-Альфред Якобсон (1839 г. р.), в купечестве состоял со 2-й половины 1884 г. и вплоть до 1895 г. был приписан к родному городу Митаве, хотя уже несколько лет жил и торговал в Москве в Мясницкой части, 1-й участок, в Георгиевском переулке, в доме Бахрушина. С 1896 г. он уже был полноправным москвичом и много лет подряд, состоя во 2-й гильдии, торговал различным мануфактурным товаром близ Кремля в Старом Гостином дворе, а с 1901 г. постоянно в Средних торговых рядах. Он несколько лет жительствовал в доме музея Бахрушина, позже изредка менял место жительства, не имея собственного дома, но торговал всегда в одном месте. В 1897 г. у Якобсона родился сын Владимир, и он, как видно, решил расширить дело. В 1899 г. он взял в аренду 33 дес. церковных земель храма села Никольского, где основал кирпичный завод рядом с заводом Льва Ивановича Катуара, который в том же 1899 г. умер. Почти разорившаяся фирма Катуаров с трудом восстановилась спустя три года. Дело фирмы на заводе продолжил Лев Львович Катуар, ставший купцом 2-й гильдии.

А с 1915 г. Якобсон стал торговать в Среднем ряду вместо мануфактуры исключительно кирпичом, в то время как Катуары кирпич уже давно не продавали. Как видно, Якобсон арендовал или даже купил у Льва Львовича Катуара строения кирпичного завода в Верхних Котлах, что дало ему возможность вести торговлю кирпичом, в том числе и в центре Москвы. Завод в Верхних Котлах (теперь уже Якобсона) работал вплоть до 1917 г. и позже.

В 1920-х гг. верхнекотельский кирпичный завод, отмеченный по-прежнему одной строкой – «быв. Якобсона», работал в ведении Шатурстроя. Так же записано и в «Списке фабрик и заводов, находящихся на учете МСНХ» 1924 г.: на заводе «быв. Якобсона» трудится уже 40 служащих, 60 женщин и 11 подростков – всего 119 человек⁶⁸.

На карте 1922–1925 гг. (Генштаба Красной армии) при рекогносцировке 1929 г. этот кирпичный завод обозначен под № 369.

На заводе, который работает до сих пор, все знают, что в основе предприятия – завод Катуара. Но история развития заводов позволяет сделать вывод, что разорившиеся Катуары продали кирпичный завод соседу Якобсону, который и назывался впоследствии как последний владелец завода Катуаров.

А земли имения Никольское (179 дес. 1500 кв. саж.) в 1914 г. братья Л.Л. и А.Л. Катуары продали действительному статскому советнику Алексею Александровичу Лопухину, который хотел построить на этих землях современный жилой поселок.

Акционерное общество «Поселок Никольское» – так назвал свой проект высокопоставленный учредитель.

Алексей Александрович Лопухин (1864–1928) – известный русский судебный и административный деятель. Сын прокурора Петербургской судебной палаты А.А. Лопухина. Брат героя Первой мировой войны генерала Д.А. Лопухина и губернатора В.А. Лопухина. Был женат на сестре князя С.Д. Урусова. Одноклассник П.А. Столыпина, в 1886 г. он окончил юридический факультет Московского университета со степенью кандидата права. В 1902–1905 гг. – директор Департамента полиции. Был блистательным юристом, либеральным законником. Им проведены крупные изменения в системе политического сыска – введены новые методы, создана сеть охранных отделений и разыскных пунктов. Лопухин развил деятельность секретной агентуры внутри революционных организаций. Бурная жизнь Лопухина требует отдельного очерка. Из нее необходимо отметить основное: в истории имя А.А. Лопухина связывают прежде всего с разоблачением провокатора Е.Ф. Азефа, который, будучи руководителем боевой организации эсеров, являлся одновременно агентом полиции. В 1908 г. эсеры похитили в Лондоне дочь Лопухина, потребовав назвать имя полицейского агента в верхах эсеров. Лопухин был вынужден раскрыть им сотрудничество Азефа с полицией. За разглашение служебной тайны он подвергся суду в Особом присутствии Правительствующего сената в 1909 г., приговорен к каторжным работам, замененным ссылкой в Сибирь. В 1912 г. помилован и восстановлен в правах. Затем служил вице-директором Киевского отделения Санкт-Петербургского международного коммерческого банка, а с 1913 г. – вице-директором Московского отделения Сибирского торгового банка.

На территории имения Никольское в долине между Котловкой и Коршунихой А.А. Лопухин решил возвести современный жилой поселок. Для этого вместе с прапорщиком Михаилом Матвеевичем Орловым 28 декабря 1914 г. Лопухин учредил Акционерное общество «Поселок Никольское», продал акции общества еще десяти акционерам, и на первом же собрании акционеры приняли решение приобрести у Лопухина имение Никольское по купчей крепости.

Надо сказать, что на стыке XIX–XX вв. возникло новое градостроительное направление – возведение города-сада, что привело к возникновению Обществ городов-садов в разных странах: Англии (1899), Германии, Франции, России (1913).

Организационная идея города-сада предполагала свободное открытое членство в жилищном товариществе – каждый желающий мог приобрести не менее одной акции (пая) и не более изначально определенного количества акций (паев). Собираемый при этом капитал направлялся на постройку или приобретение домов и земельных участков, а свободные суммы помещались под накопительные проценты в сберегательные кассы или иным вполне надежным способом, подобно сиротским капиталам. С начала XX в. в России возникают поселки «по типу город-сад». Одним из первых архитекторов А.А. Веснин в 1908 г. разрабатывает проект поселка-сада Никольское близ Москвы⁷⁰.

АО «Поселок Никольское», как видно, предполагал такое направление развития с использованием проекта Веснина.

Общество, судя по уставу, было учреждено «для устройства пригородного поселка под названием «Никольское» для постройки и эксплуатации в этом поселке зданий для жилья». И Московская казенная палата постановила не взимать с общества промысловый налог, «принимая во внимание, что Указом Правительствующего Сената, от 9 февраля 1910 г. за № 1802, по делу Общества средних торговых рядов в Москве, разъяснено, что промысловому обложению подлежат только лишь предприятия торговые или промышленные, предприятия же по эксплуатации недвижимых имуществ, как не являющихся по природе своей коммерческими, не должны быть привлекаемы к платежу промыслового налога, хотя бы даже указанные недвижимые имущества принадлежали акционерным компаниям, к каковым предприятиям следует также отнести и упомянутое общество»⁷¹.

Чертеж проекта А.А. Веснина «Поселок Никольское». 1908 г.

Проект малоэтажного квартала поселка Никольское. 1908 г.

Проект Веснина отличался многими – прогрессивными для того времени – планировочными принципами, связанными с размещением административно-хозяйственного центра, определением парковой зоны, классификацией улиц по их назначению – как магистральных, жилых и т. д., размещением домов в окружении садов. Однако социальные идеи города-сада в этом проекте должного отражения не нашли. Недостатком проекта стало также механическое применение прямоугольной сетки жилых кварталов, плохо связанной с местностью.

Центральной улицей в проекте Веснина становилось Катуаровское шоссе (ныне Нагорная улица), шедшее почти посередине водораздела между двумя речками. Вдоль шоссе намечалась трамвайная линия из города. В поселке были предусмотрены прогимназия, аптека, торговые ряды, на центральной площади – новая церковь (Никольская церковь оставалась на правом берегу Котловки, в старом селе). Застройка предполагалась усадебного типа, коттеджи в один-два этажа с небольшими придомовыми участками земли, по типу малоэтажных поселков, которые строили на окраинах наших городов после войны.

Проект, как видно, не был осуществлен. Скорее всего, из-за начавшейся в 1914 г. Первой мировой войны. Однако на карте 1924 г. видны три проезда, повторяющие три северных проезда на плане Веснина. Эти безымянные проезды и сейчас хорошо прочитываются на местности. Возможно, поселок все-таки начали реализовывать и вначале устроили улицы, которые сохранились в более поздней планировке и вдоль которых не один год возникали рабочие поселки окрестных предприятий, отмеченные на карте Москвы и окрестностей 1938 г.: поселок ЗИС, поселок Коммуна, Ленинский рабочий городок (Ленинская слобода, от которой шла одноименная улица в Москву).

В настоящее время в этой части улицы Нагорной сохранились фрагменты жилой застройки 1930-х гг., однако к проекту поселка-сада они отношения не имеют.

В окладной книге по Государственному земельному налогу 1917 г. в документе № 111 записан последний владелец общего имения (села Троицкое и Верхние Котлы) – 206 дес. 2090 кв. саж., сбор 95 руб. 73 коп. Это тайный советник Николай Сергеевич Терский, купивший имение у предыдущего владельца – подольского купца Сергея Аверьяновича Фомичёва (дата продажи не отмечена)⁷². Значит, не стало уже в Верхних Котлах Катуаров, акционеров общества «Поселок Никольское», Сретенской, – землю в годы Первой мировой войны перекупали друг у друга кто успеет.

Художник Василий Васильевич Верещагин на даче

А в 1918 г. в списке бывших частновладельческих имений 300 дес. в Котлах значились за Сибирским торговым банком. Видно, последние приобретатели успели продать земли банку до революционных событий.

Жена коллежского регистратора Елизавета Ивановна Сретенская, которая еще в 1902 г. владела 24 дес. (территории прежней деревни Елистратьевой), в 1917 г. уже не упомянута. С этим владением связаны известные ныне Коробковские сады, которые стали известны как одноименное советское хозяйство. О том, что на этих землях происходило, читайте ниже.

Нередко в Верхних Котлах краеведы размещают дачу Верещагина. Чтобы читатель мог убедиться, что это ошибочно, приведу факты, которые удалось выяснить из документов.

Дача В.В. Верещагина. Василий Васильевич Верещагин (1842–1904) – выдающийся русский живописец и литератор, один из наиболее известных художников-баталистов.

Дача Верещагина в Нижних Котлах

В 1891 г. отставной коллежский регистратор художник Василий Васильевич Верещагин выстроил дом для собственного жилья и помещения художественной мастерской на земле крестьян деревни Новинки, в 4¹/₂ версты от Москвы, вблизи Серпуховского шоссе, в надежде приобрести застроенный участок в собственность. Этот участок, уточню, находился к востоку от Серпуховки, на землях деревни Нижние Котлы, а не Верхние. В феврале 1893 г. Верещагин обратился с прошением в Удельное ведомство продать участок удельной земли: «По удельной земле проходит дорога от Серпуховского шоссе, которою отрезается к северу участок, около 18 десятин; северо-восточная часть его имеет большую покатость и изрыта оврагами, остальное же пространство, смежное с дер. Нижние Котлы, имеет поверхность ровную и годно для постройки. На этом месте мне было бы удобно устроить свою усадьбу». После промера и отмежевания участков (части удельной оброчной статьи № 190 и смежной № 191) Удельное ведомство разрешило продажу их Верещагину, но он вскоре уехал в командировку на Дальний Восток, и дело отложилось, а тем временем обе оброчные статьи сдали в аренду по контрактам крестьянам деревень Нижние Котлы и Новинки до 1898 г., а затем до 1902 г. В те же годы оброчные статьи № 191 и 192 были детально исследованы на содержание глины, глина добывалась и использовалась на поставленном там кирпичном заводе – оброчная статья № 191 почти вся была сдана в аренду торговому дому «П. и А. Помеловы и К^о» с января 1898 по 1 января 1922 г. под выборку глины и сельскохозяйственное пользование.

Только 20 мая 1903 г. по купчей Верещагин приобрел 4 дес. под дачу: № 190 (часть) – участок пахотной земли (3 дес.1200 кв. саж.) при деревне Нижние Котлы и смежный с ним № 191 (часть) – участок пахотной земли (1230 кв. саж.) при деревне Новинки. Участок был «расположен в углу, между двумя шоссейными дорогами: Серпуховской и ветвью, ведущей от нее в село Коломенское. Почва на участке суглинистая, местами супесчаная. К востоку значительно покатая, прорезывается оврагами, к западу же, к стороне Серпуховского шоссе и деревни Котлов, более ровная»⁷³.

В августе 1903 г. Верещагин предпринял долгожданную поездку в Японию, откуда вернулся в ноябре 1903 г. Он привез огромную коллекцию предметов японского искусства и домашнего обихода, двадцать этюдов и набросков, написал несколько очерков о Японии. А в марте 1904 г. началась Русско-японская война – и шестидесятилетний баталист отправился на фронт, где уже 31 марта 1904 г. погиб: флагманский броненосец «Петропавловск», на котором находился Верещагин, подорвался на мине. У художника остались жена и трое малолетних детей. Вряд ли они построили новую дачу на только что купленной земле. В более поздних документах эти оброчные статьи упоминаются за другими арендаторами.

Церковь Николая Чудотворца, что в Котлах, известна с незапамятных времен. Известны фотографии 1910 г. церкви Николая Чудотворца в селе Никольском.

Появились они, как видно, в связи с ремонтом храма, с прошением о котором в том году причт и староста обратились, как было заведено, в Московскую духовную консисторию – просили «о разрешении произвести ремонт и устроить духовое отопление…». Консистория запросила Императорское Московское археологическое общество. Его Комиссия по сохранению древних памятников постоянно отслеживала состояние таких древних зданий, как Николаевская церковь, что на Котлах, и без разрешения комиссии приступать к малейшему ремонту не разрешалось. Вероятно, тогда же членами комиссии был сфотографирован храм – снаружи и внутри, что дает возможность увидеть уникальный иконостас, в котором иконы располагались не рядами, а по окружности.

Церковь Николая Чудотворца в селе Никольском на реке Котловке, вид с севера. Фото 1910 г.

В деле хранится справка, составляемая обычно в консистории после поступления прошений о ремонте и содержащая предысторию храма: «По клировой ведомости о церкви Святителя и Чудотворца Николая, что на Котлах, Московского уезда за 1909 год значится: построен в 1646 году деревянный храм во имя Зосима и Савватия окольничим Афанасием Осиповичем Прончищевым. В 1677 году сыном его Иваном Прончищевым на место деревянного храма построен каменный во имя Святителя и Чудотворца Николая и Знамения Пресвятой Богородицы (взято из патриарших книг Казенного приказа 88 л. 277). Оба престола за одним иконостасом и холодные. В 1875 году частию на церковную сумму, частию на приношение доброхотных дателей устроен теплый придел во имя Св. Пророка Илии. Зданием каменная с таковою же колокольнею. Утварью достаточна». Императорская Археологическая комиссия ремонт разрешила при условии сохранения: «1) существующих признаков бывших в древности пристроек с юга и с севера и звонницы на южной стене с лестницею к ней, проходящею в толще сей стены, а также 2) могущего обнаружиться существования древней стенописи».

В январе 1911 г. был утвержден список работ, затем и выполненных, по ремонту древней церкви: «В алтарях сделать деревянные золоченые одежды для 2-х престолов с живописными иконами под стеклом и с мраморными верхними досками, переделать колоды, сделать двойные рамы, заменить во всем храме полы деревянные метлахскими плитками, возобновить иконостас, не изменяя формы и вида, подштукатурить внутри стены, окрасить их масляной краской, расписать их орнаментом и священными картинами, соединить теплый храм с холодным пробивкою арки в стене, надстроить колокольню на один ярус и покрасить крышу новым железом и, согласно утвержденному проекту, устроить в холодном храме духовое отопление…»⁷⁴

При церкви, бывшей приходской не один век, имелось кладбище (600 кв. саж. – 2722,5 кв. м), где хоронили жителей, входивших в приход деревень (Шаболовка, Изютина, Верхние Котлы) вплоть до 1930-х гг., когда церковь снесли. Тогда она стояла уже у края высокого обрывистого берега, постоянно размываемого рекой. В 1978 г. на месте разрушенной церкви еще был свободен большой газон перед трехэтажным зданием Московского приборостроительного техникума, а при обвалах кромки оврага вскрывались захоронения бывшего погоста. К 1990 г. рядом появилась станция метро «Нагорная», а здание техникума вместе с участком церкви заняла автобаза № 29 производственного объединения «Мосовощтранс»⁷⁵.

Советские времена начались, когда после революции во всех селениях были избраны сельсоветы. В каждом селении, независимо от его величины, – свой Совет. В каждой волости – волостной Совет рабочих и крестьянских депутатов. В июне 1918 г., когда Московский уездный совет принял постановление о слиянии волостей, их в уезде было 20, из них надо было сделать 10, для чего некоторые волости объединяли. Название и центр новых волостей появились не сразу.

Так, в одну волость объединили Зюзинскую, Царицынскую и Нагатино-Люблинскую. Зюзинский волсовет был против слияния. Однако 11 августа 1918 г. на заседании президиумов трех волостных Советов крестьянских и рабочих депутатов решение о слиянии волостей было принято. Центром соединенных волостей после долгих прений избрали Царицыно. В сентябре было принято постановление назвать новую волость Южной, и сообщение об этом послано в Москву. Но из уездного Совета было получено указание именовать волость Ленинской. Нагатино-Царицыно-Зюзинский волостной совет согласился с этим⁷⁶. А 28 сентября 1918 г. исполком Ленинского волсовета переименовал село Царицыно и одноименную железнодорожную станцию в Ленино.

Только осенью 1918 г. во всех селениях, согласно Декрету о земле, был проведен передел земель в каждом селении. Как правило, пахотные земли делили по едокам на 8 или 9 лет. Тогда же во всех селениях были созданы крестьянские общества совместной обработки земли, получившие название СККОВ – сельские комитеты крестьянского общества взаимопомощи. Они как бы представляли прежнее сельское общество – коллектив хозяйств селений, участие в котором не было регламентировано, но общепринято.

В сельсоветах в начале 1920-х гг. были составлены подробные перечни имеющихся на территории заводов и фабрик с отметкой, работают ли они. На территории Нижне-Котловского групсовета, куда в то время входили и Верхние Котлы, располагалось много заводов, в том числе верхнекотельские предприятия: шелкокрутильная фабрика «быв. Катуара», которая находилась в ведении МСНХ и не работала; кирпичный завод «быв. Якобсона», производивший кирпич для Шатурстроя; медно-литейный завод («быв. Вогау» до 1917 г.) – работал в ведении ВСРМ.

Жизнь обеих деревень была, как всегда, взаимосвязана. В 1924–1929 гг. у селений Верхние (519 жителя) и Нижние Котлы (854 жителей) существовал единый групсовет – Нижне-Котловский, председатель сельсовета беспартийный крестьянин М.А. Карасев⁷⁷.

В сведениях о землепользователях Ленинской волости 1926 г. сообщаются разнообразные сведения о населенных пунктах. В Верхних Котлах значится 358 едоков. Здесь имеется не только школа 1-й ступени, но и ученическая библиотека, и сельскохозяйственный кружок; кирпичный завод (быв. Якобсона), аффинерный завод (быв. Вогау), совхоз «Коробково» (быв. Коробкова), 15 дес. леса (быв. Катуара).

Кстати, все окрестные лесные дачи, независимо от величины, уже с 1918 г. отошли к лесничеству. И в перечне около сорока лесных дач этого периода, приведенных в «Сведениях лесничества о лесах в Ленинской волости», значатся не только участки в 4 дес. (быв. Коньковская пустошь без названия), 7 дес. (быв. Романова, быв. Шмидта), 8 дес. (быв. парк Ржевских в Шаболове), но и 1319 дес. (быв. казенный лес в Покровском), 330 дес. (быв. Каткова в Битцах), 200 дес. (быв. Трубецкого в Узком).

В 1927 г. статистические сведения о селениях Ленинской волости были объединены в «Поселенные таблицы о распределении земли по формам землепользования, по видам угодий, характеру почв, количеству скота и кустарных промыслов по селениям Московского уезда». В Ленинской волости в Верхних Котлах числилось 76 общинных хозяйств, а в них наличных едоков – 454, распределение земли по угодьям (в дес.): усадьба – 8,46, пашни – 192,20, луга – 3,00, выгон – 16,74, лес и куст. – 22,56; всего земель – 242,96, почва – глина; лошадей взр. – 32, коров взр. – 64, число хозяйств, занятых кустарными промыслами, – 4, в них занятых промыслом лиц – 4⁷⁸.

При очередном разукрупнении групсоветов в 1929 г. Верхне-Котловский сельсовет стал самостоятельным⁷⁹.

Котловская школа. В 1869 г. в Верхних Котлах в доме преподавателя, никольского священника Воронцова, открылось церковноприходское училище, в котором тогда училось 17 мальчиков и 2 девочки⁸⁰. Но позже начальное народное училище было открыто в деревне Нижние Котлы, где и существовало многие годы как Котловское училище, отмечая время создания 1897 г. В нем учились крестьянские дети из обеих деревень. Как и во многих училищах, здесь была создана ученическая библиотека, одна из крупных по сравнению с другими: к 1 июня 1908 г. в ней было 607 книг. Они группировались по разделам: духовные – 103, биографические – 36, исторические – 65, географические – 63, по естествознанию – 89, рассказы и повести – 237, разные – 14; пришли в ветхость – 24, последний раз библиотека пополнялась в 1905 г., но сколько поступило книг, в отчете не указано, в 1907/08 учебном году в училище было 100 учащихся, учащиеся прочли 90 книг, взрослые читатели – 14⁸¹.

В 1914 г. попечителем Котловского училища являлся Николай Васильевич Якунчиков (с 1906 г.), в нем преподавали священник Иоанн Матвеевич Наумов (с 1896 г.) и четыре учительницы: Прасковья Николаевна Побединская (с 1895 г.), Александра Андреевна Фишер (с 1902 г.), Любовь Андреевна Фишер (с 1908 г.), Евгения Николаевна Яковлева (с 1911 г.)⁸².

Но позже, уже после революции, в Верхних Котлах вновь возникла школа (отмечена в 1924 г.). Это была школа 1-й ступени – с 1918 г. форма начальной общеобразовательной школы, сначала пятилетней, а с 1923 г. четырехлетней.

В июле 1918 г. в Верхних Котлах отмечены комиссаром Гавриловым Акционерное общество «Московский электролитический завод» – 64 рабочих; завод быв. Якобсона, где жило 13 человек, и шелкокрутильная фабрика быв. Катуара, при которой жили 192 человека.

Совхоз «Коробковские сады». Прежде чем рассказывать об этом советском хозяйстве, напомню вышесказанные сведения о территории, где возникло это хозяйство. Это высокий мыс между Котловкой и ее правым притоком, где в начале XVIII в. располагалась деревня Елистратьева села Никольского.

В 1860 г. коллежский асессор Пётр Акимович Краснов поставил кирпичный завод (1 печь, 7 сараев, 12 станков). Землю под кирпичный завод и добычу глины, как было заведено в таких случаях, он арендовал у владельца села Никольского Верхние Котлы Николая.

Деревня Елистратьева. Фрагмент чертежа 1694 г.

Александровича Калашникова. А в 1869 г. Краснов приобрел по купчей крепости весь участок деревни Елистратьевой – 30 дес. между речкой Котловкой и небольшим правым притоком – ручьем, пополняемым ключами. Заводом тогда владел уже московский купец Иван Егорович Обрезков, который арендовал у Краснова 4 дес. под завод и глинище. 19 мая 1877 г. завод у Обрезкова купил московский купец Матвей Александрович Кухнов. 29 декабря того же года М.А. Кухнов умер, оставя, по духовному завещанию, завод жене Ольге Александровне Кухновой. В 1882 г. истекал срок аренды 4 дес. земли под завод, которым в том году владел уже купец Сергей Иванович Поземщиков. Он не собирался продолжать дело, и в июне многие сараи, как полагалось, уже были поломаны.