Наркопьянь Ручий Алексей
Смеркалось, короткий зимний день уходил в небытие, погружая мир в пьяную дрему. Они пили весь день, не остановившись на том, что принес с утра Ефрейтор. У Ботаника слегка рябило в глазах.
– Чего? – воззрился на него пьяный Ефрейтор.
– Ерсиния Пестис, твою мать… бактерия, которая вызывает чуму, – пояснил Ботаник.
Еще один день промелькнул мимо – как не бывало. Еще один глупый момент времени. Кусочек бессмысленной жизни.
– Эт… это ты к чему? – с трудом сформулировал вопрос Ефрейтор.
– Да так, – отмахнулся Ботаник, – в том смысле, что, если не вздернут меня на первом попавшемся столбе, – вздернусь сам.
– Пиздец, – коротко проронил Ефрейтор в ответ.
Они помолчали. Ефрейтор достал сигарету и закурил. Потом нарушил тишину:
– Слушай лучше – у нас в армии история была. Татарин у нас один служил, Саитбаев его фамилия. Здоровый такой был. Так вот уселся этот Саитбаев как-то в сортире на очко и принялся онанировать. А тут сержант заходит – его замок, в смысле заместитель командира взвода, и случайно прям в ту кабинку, где он сидит, ломится. А там же защелок нет… Ну и видит, значит, сержант мастурбирующего Саитбаева. Смотрит на него, а тот на него. Сержант и спрашивает:
– Ты чего делаешь, дрочишь что ли?
А Саитбаев ему невозмутимо в ответ:
– Во-первых, не дрочу, а снимаю половое напряжение, товарищ сержант, а, во-вторых, закрой дверь, сука, отвлекаешь…
И Ефрейтор засмеялся. Ботаник тоже улыбнулся. Потом спросил:
– А ты это к чему?
– Да так… – ответил Ефрейтор. – Просто вспомнилось.
На улице зажгли фонари, их тусклый свет разлился по грязным клочковатым сугробам, похожий на лужу блевотины.
– Да уж… – сказал Ботаник, размышляя вслух. – В мире много всего непонятного…
– Например? – спросил в ответ Ефрейтор.
– Например, сам этот мир, – коротко изрек Ботаник.
– Ну, ты хватил… – Ефрейтора слегка качнуло. – Ты, кстати, домой-то собираешься? А то что-то холодать стало.
– Что-то стало холодать – не пора ли нам поддать? – усмехнулся Ботаник. – Не знаю, если честно… после всего случившегося… мне кажется, Алиска не очень-то захочет меня видеть.
– Тогда пойдем ко мне, – предложил Ефрейтор, – у меня целая кровать свободна.
– Хотел бы я быть свободен, как эта кровать, – улыбнулся Ботаник, – но увы… Ладно пойдем.
– Только пивка надо с собой захватить, – подытожил Ефрейтор, – у тебя деньги есть?
– Да что-то, вроде, оставалось.
– Значит, решено – идем ко мне, – Ефрейтор сунул руки в карманы своей шинели, которую, равно как и прозвище, носил с самых армейских времен, – Пошли?
– Пошли.
И они пошли, оставляя позади неуютную февральскую ночь и прокладывая себе путь вперед далеко бегущим запахом перегара.
***
Ты можешь родиться красивым и умным, стать образованным и богатым человеком, но это не дает тебе гарантии того, что твоя жизнь будет хоть сколько-нибудь интересна и понравится тебе самому, вот поэтому мы и ищем грань, за которой начинается Хаос. В этом мы похожи на леммингов, подбирающих подходящий и приемлемый способ скорого самоубийства. Так интересней – вот и всего.
ТЫ ВЕДЬ ХОЧЕШЬ ПОИГРАТЬ НА НЕРВАХ РЕАЛЬНОСТИ?
ПРИЗНАЙСЯ, А?
Скорость
«Русские привычки не приносят счастья»
Эдуард Лимонов
– Есть одна тема, – говорит Философ, заваривая коричневую гашишную плюшку на сигарете в самодельном бульбуляторе – пластиковой бутылке из-под лимонада с проплавленным в ней отверстием. Густой дым внутри бульбулятора при этом плавно поднимается к горлышку.
Мы сидим у него дома и курим гашиш. За окном сгустились мерзлые февральские сумерки.
– Что за тема? – спрашиваю его я.
Вообще Философ горазд на различные выдумки – вроде, как срубить денег, совершенно не вкладываясь при этом, есть у него такой сомнительный талант.
Вот одна из его схем для примера. Философ вывешивает в Интернете объявление, типа работа на дому со сдельной оплатой – ну там засовывать вкладыши в коробки с лазерными дисками или что-нибудь в таком духе. Короче, вариант для жирных ленивых сучат или тех, кому уже совсем некуда деваться, ибо никуда на работу не берут.
Так вот суть в том, что эти ребята из Интернета звонят Философу, он обговаривает с ними условия работы, потом говорит, что человек ему подходит и он его берет. Ждите вкладышей, но… за этим следует предложение оплатить услуги курьера по доставке этих самых вкладышей на дом клюнувшей рыбке. Всего-то сто рублей – мелочь какая. Можно перевести на электронный кошелек Философа. Чувак ведется и переводит, ведь сто рублей – не деньги. Конечно, курьер к нему никогда не приедет, а Философ деньги быстро пустит в оборот – на тот же гашиш хотя бы.
Самое забавное, что в этой стране непуганых идиотов из ста человек, хоть двадцать да поведутся и деньги зашлют. А уж морочиться по поводу того, что тебя кинули на сто рублей, никто не станет. Но сто на двадцать – это уже две тысячи. А Философ мыслит в промышленных масштабах. В нем вообще, пожалуй, умер великий махинатор. Но это – лирическое отступление.
– Тема простая, – отвечает Философ, протягивая мне бульбулятор, помутневший от гашишного дыма, – летом выходишь на Невский, ну там пивка себе берешь и гуляешь туда-сюда – в общем, типа наслаждаешься жизнью. – Я вдыхаю дым и возвращаю бульбулятор Философу, он принимается заваривать плюшку себе. – Ну и по ходу дела, – продолжает Философ, – знакомишься с двумя какими-нибудь девчонками, желательно помоложе и поглупее. Садишься им на уши и слово за слово – приглашаешь в ресторан.
– Ага, – говорю я, – так они и пошли.
– Пойдут, – Философ прерывается и вдыхает в себя порцию каннабиольного дыма, молчит, потом выдыхает и продолжает, – какая девчонка не хочет в ресторан? А тем более малолетняя дура… Ну, вот, значит, идем мы в ресторан, там заказываем себе всего самого крутого и дорогого, бухла там, жратвы разной, – все это едим-пьем, болтаем с девчонками о том о сем, а под конец сруливаем, причем маза простая: один, вроде как выходит позвонить по телефону и пропадает надолго, второй как ни в чем не бывало беседует с девчонками дальше, потом вдруг начинает проявлять признаки беспокойства за своего товарища, в конце концов, выходит на минутку посмотреть – не случилось ли с ним чего – ну и не возвращается, конечно. Девочки сидят, ждут, а потом вдруг осознают, что их кинули и что они попали на солидную сумму денег. А мы с тобой сытые и пьяные спокойно идем проворачивать этот трюк дальше. Только делать это летом надо, чтоб одежду в ресторанный гардероб не сдавать, на вешалки не вешать – палево…
– Идея интересная, – говорю я ему со смешком, – но для этого надо, как минимум, дождаться лета.
– Да уж, – вздыхает Философ, – заебала уже эта зима. Хотя имеется у меня в разработке еще одна тема…
– Еще одна? – переспрашиваю его я, готовясь услышать еще одну захватывающую историю о том, как разбогатеть двум великовозрастным лентяям.
– Пойдем, за пивком сходим, – отвечает Философ, – я тебе по дороге расскажу.
Мы отставляем в сторону бульбулятор и начинаем собираться.
Я надеваю свою видавшую виды армейскую куртку из секонд-хенда и натягиваю говнодавы со стоптанными подошвами. Легкий дымок гуляет внутри моей черепной коробки, навевая яркие красивые фантазии. Кто сказал, что окружающий нас мир – не очередная наркотическая иллюзия?
Мы спускаемся вниз на лифте, Философ рассказывает что-то про знакомого барыгу, который как-то пережрал грибов и после этого сошел с ума. В смысле он и до грибов был не совсем в себе, но нынче ушел в свой собственный микрокосм вообще с концами, отгородился от внешнего мира и круглые сутки играет в компьютер. Почти не ест и на улицу не выходит. К тому же на районе у него осталась куча долгов, и некоторые люди очень хотели бы его видеть. А ему плевать – у него мало того, что телефона – даже звонка входного нет. Так что в дверь его квартиры сколько не стучи – все без толку, и пацану все до лампочки. Такие дела.
Мы выходим из парадной и следуем к магазину – благо он под боком, в соседнем дворе. Тусклые фонари разливают свой блеклый свет по грязным сугробам. Где-то играет приглушенная музыка.
У магазина к нам подходит какой-то замызганный алкаш и просит помочь ему деньгами.
– Бог поможет, – коротко отвечает ему Философ и показывает рукой на церковь, которая находится неподалеку. Мы смеемся. Каждый сам хозяин своей судьбе.
Берем пару бутылок пива и пару булочек с маком. Есть после гашиша хочется сильно.
На кассе вытряхиваем из карманов мелочь и помятые десятки и, расплатившись, выходим на улицу. Все тот же алкаш порывается двинуться в нашу сторону, но, увидев, что это снова мы, оставляет свои намерения.
– Давай на улице постоим, – предлагает Философ, – а то дома надоело уже сидеть.
– Давай, – отвечаю я, открывая пиво.
Философ тоже откупоривает свою бутылку посредством зажигалки и делает большой глоток. Потом достает из кармана сигареты и закуривает.
– Короче, – говорит он, – прознал я тут одну тему про песню без слов…
– Про что? – переспрашиваю его я.
– Ну, песня без слов – ночь без сна, Цой типа так пел… про скорость, короче.
Философ – человек-загадка и говорит сплошными ребусами. Придумал тоже – песня без слов, Шерлок Холмс голову сломает.
– И что?
– Ну, типа как ее самому можно получить. У меня вот и рецепт есть. – В подтверждение своих слов он выуживает откуда-то из недр своих карманов сложенный листок и протягивает мне.
Я разворачиваю листок и смотрю, что там написано. Какая-то распечатка из Интернета с искрометным названием Винт-FAQ. Идет перечисление веществ и их соединений. Эфедрина гидрохлорид, кристаллический йод, красный фосфор и тому подобное – вроде задачки на лабораторной по химии. Вечно у Философа голова работает в сторону откровенного криминала. Как, впрочем, и у всех мыслителей всех времен.
– И что, думаешь, получится? – спрашиваю его я. Вообще всякие химические эксперименты мне нравятся с детства, с тех пор, как в седьмом классе я сделал самопал и изготавливал для него кустарный порох.
– Без веры, брат, ничего не получится, – глубокомысленно отвечает Философ, – это тебе в том строении подтвердят, – и он вновь указывает на церковь.
– И каковы масштабы затеваемого производства? – перехожу я сразу к конкретике.
– О, брат, масштабы наши – вся Вселенная, если можно так выразиться, – он улыбается, – а вообще надо бы попробовать, можно сначала и для собственного пользования изготовить, чтобы не травиться всякой херней с улиц, а уж потом…
Что будет потом, я знаю. Все проекты Философа действительно носят планетарные масштабы. Я в этом не раз убеждался.
– А реактивы?
– Я знаю пару мест, где их можно попробовать раздобыть, а вообще есть же, наверное, фирмы, которые их для всяких лабораторий продают. Кто-то же спиды делает, значит, где-то и реактивы берет.
– В принципе, можно попробовать, – говорю я, – хотя бы ради эксперимента.
– Вот именно, – Философ бросает истлевший окурок в сторону, – ради эксперимента. Эмпирика – великая вещь! Ладно, пойдем домой – что-нибудь по зомбоящику посмотрим, и спать – завтра приступим к поискам.
План у нас есть, и мы приступаем к его реализации. Производство наркотиков – интересная затея, как на нее не посмотри. Во-первых, есть чем убить время, которого у таких разгильдяев, как мы с Философом, – вагон и маленькая тележка, во-вторых, на этом можно поднять денег. Кто имеет что-то против торговли наркотиками? Сделать шаг вперед. Вот только вряд ли кто выйдет. Призадумайтесь. Нам каждый день подсовывают какую-нибудь отраву – включите телевизор и поймете, о чем это я. Так-то вот.
С утра мы идем на знакомый рынок. Там, вроде как, есть ларек с реагентами. После долгих поисков мы его все-таки обнаруживаем. Правда, содержимое прилавка оставляет желать лучшего – это набор для школьника, практикующегося на всяких химических приколах, нам же нужны ингредиенты для коктейля Молотова – не меньше. Но кое-чего удается прикупить.
– Бля, а ведь, если подумать, – говорю я Философу, – мы с тобой собираемся нарушать закон.
– И не раз, – подытоживает Философ, улыбаясь.
Честно говоря, никогда не испытывал приязни к закону. Как-то нам с ним всегда было не по пути. Всю свою жизнь, сознательно или нет, я делал что-то, идущее с ним в разрез. Хотя, говоря по существу, закон – вообще странная штука. Он, как ни странно, запрещает все то, что так по нраву человеку. Убийство, воровство, сексуальные извращения – все это появилось задолго до того, как придумали письменность и правоохранительные органы.
Философ предлагает заглянуть на почту.
– Это еще зачем? – спрашиваю его я.
– Нам нужен телефонный справочник, брат, – отвечает он, – такая книжка, где записаны телефоны и адреса, типа Желтых страниц.
Идея понятна. Нужно использовать достижения информационной цивилизации для нашей террористической деятельности по максимуму. Мы топаем по грязно-коричневому февральскому льду, потягивая сигареты. Понурый засыпанный снегом мир взирает на нас глазами человека, давно и навсегда потерявшего всякую надежду на солнечные дни.
Почта – вечное столпотворение каких-то людей, которым, как, впрочем, и мне с Философом, нечем заняться. Но у нас хотя бы есть цель. Или план, как хотите.
Мы протискиваемся сквозь толпу к столам, заваленным всякими бланками и книгами. Там и разыскиваем потрепанный справочник с телефонными номерами. Философ принимается его листать, а я достаю блокнот и ручку.
Философ с задумчивым видом перелистывает страницы, изредка произнося названия, адреса и телефоны. Я записываю. К нам подходит какой-то мужик с красным обветренным лицом. По виду – псих полный.
– Во-во, – говорит он, как-то неприятно щурясь, – все проебываются… пахать бы им, бля, на заводе… а они все ползают, ищут чего-то… шарятся… пьют, блядь, водку без просыху… бога в вас нет…
Вроде, не пьяный. Наверное, просто ебнутый. Еще один чудик в этом потерявшем рассудок мире.
– Иди, мужик, не томи душу, – говорю ему я, указывая на выход. Философ вообще игнорирует эту безумную особь хомо сапиенс.
Мужик направляется мимо нас к выходу, бубня себе под нос:
– Креста на них нет… ироды…
Одним словом псих. Или алкаш какой-нибудь. Или, что еще страшнее, алкаш в завязке. Нет хуже алкоголика, чем завязавший алкоголик. Это что-то вроде клоуна без цирка. Или пожарника, дрейфующего на льдине в открытом океане.
Запасшись впрок адресами и номерами телефонов, мы выдвигаемся на охоту.
Первая контора – глухо как в танке. Свет в зарешеченных окнах не горит, дверь заперта. Похоже, переехали. И, видимо, давно. Однако Философ не унывает.
– Давай, выпьем пивка, – говорит мне он.
От таких предложений не отказываются. И уже через десять минут мы сидим в близлежащем замерзшем сквере на заиндевевшей скамейке и тянем пиво. Людей здесь мало, а те, что есть, – какие-то серые и мутные. Похожи на привидения.
Философ рисует мне радужные перспективы нашего будущего бизнеса. Я отношусь ко всему этому несколько скептически, но меня подогревает азарт. Это что-то вроде игры в казаки-разбойники. Заняться нам, в конце концов, все равно нечем.
Читать бесплатно другие книги:
