Король страха Уоллес Эдгар

Вечерами Маргарет занималась своими делами. Она могла бы, если бы захотела, ездить в Силтбери, где было целых два кинотеатра да еще театр пантомимы в придачу (мистер Дейвер предоставил в ее распоряжение автомобиль гостиницы), но она предпочитала прогулки по окрестностям. Участок земли, принадлежащий гостинице, оказался гораздо большим, чем она предполагала. Позади дома, с южной стороны, он тянулся на полторы мили, с восточной стороны обрывался крутыми утесами, вдоль которых из булыжников была выстроена невысокая, по грудь, стенка, весьма кстати, поскольку глубина обрыва составляла футов двести, не меньше, и внизу были сплошные камни. В одном месте отвесный край обвалился, унеся с собой небольшую часть стены, и провал временно оградили деревянным забором. Во время прогулок Маргарет обнаружила, что когда-то мистер Дейвер, очевидно, хотел устроить рядом с гостиницей площадку для гольфа на девять лунок, но потом, должно быть, забросил это предприятие, и теперь там все заросло травой по колено.

У юго-западного угла здания начинались и тянулись на сто ярдов заросли рододендрона. Она исследовала и их, углубившись по дорожке в самое сердце этой чащи. Там совершенно неожиданно она наткнулась на старый колодец. Каменные стенки его давно разрушились, а сам колодец был перекрыт досками. На побитой непогодой крыше над подъемным воротом была прикреплена деревянная табличка, как будто специально для посетителей: «Этим колодцем пользовались с 935-го по 1794 год. Засыпан нынешними владельцами в мае 1914 года, для чего потребовалось сто тридцать пять возов гравия».

Маргарет нравилось стоять рядом с этим старинным колодцем и представлять себе бедных крестьян, которые на протяжении многих веков приходили сюда и стояли на том самом месте, где сейчас стоит она. Выйдя из зарослей, она увидела бледную Ольгу Кру.

До сих пор Маргарет не разговаривала ни с полковником, ни со священником. Как-то так получалось, что либо она избегала их, либо они ее. Ольгу Кру она увидела не сразу, поэтому собиралась повернуть и пойти в другую сторону, но девушка двинулась ей наперерез.

– Вы новый секретарь, да?

Голос у нее оказался мягким и очень мелодичным. «Заварной крем», – тут же отметила про себя Маргарет.

– Да. Я – мисс Белмэн.

Девушка кивнула.

– Мое имя, я полагаю, вам известно. Вы не думаете, что здесь можно умереть от скуки?

– Нет, не думаю, – улыбнулась Маргарет. – Здесь очень красиво.

Ольга Кру обозрела окрестности критическим взглядом.

– Да, наверное. Очень красиво. Но через несколько лет от красоты начинаешь уставать.

Маргарет удивилась.

– Вы уже так долго здесь живете?

– Да, почти с детства. Я думала, Джо рассказал вам об этом. Он ведь известный старый сплетник.

– Джо? – переспросила Маргарет.

– Извозчик со станции. Наша живая газета.

Она посмотрела на «Замок Лармс», и на лицо ее легла тень.

– Вам известно, как это место называли раньше, мисс Белмэн? «Дом слез»… «Chteau des Larmes».

– Почему? – полюбопытствовала Маргарет.

Ольга Кру пожала изящными плечиками.

– Думаю, тут какое-то древнее предание, сохранившееся еще со времен барона Огернверта, который построил это здание. Местные жители позже упростили название до «Замка Лармс». Вам нужно побывать в подземелье.

– А здесь есть подземелье? – удивилась Маргарет, и Ольга кивнула. В первый раз в ее глазах промелькнули веселые огоньки.

– Когда вы увидите подземелье, цепи, кольца, вделанные в стены, и гладкие камни на полу, истертые босыми ногами, может быть, вы поймете, откуда взялось такое название.

Маргарет повернулась и посмотрела на «Замок Лармс». За ним клонилось к закату солнце, и в этом темневшем на фоне красного неба приземистом силуэте ей почудилось что-то зловещее и грозное.

– Ужас! – промолвила она и передернула плечами.

Ольга Кру рассмеялась.

– А утесы вы уже видели? – спросила она и повела Маргарет обратно к длинной каменной стене, где они четверть часа стояли, опершись локтями о парапет, и всматривались в темноту внизу.

– Вам надо подплыть туда с кем-нибудь на лодке и посмотреть на этот склон с другой стороны. Там вся скала, как соты, – сплошные пещеры, – сказала наконец она. – У самой воды там есть и такие, которые ведут прямо под «Замок Лармс». С приливом их часто затапливает. Странно, что Дейвер еще не написал об этом книгу.

В голосе ее послышались едва различимые веселые нотки, но они не ускользнули от внимания Маргарет.

– Это, наверное, вход? – Она указала на водоворот прямо у скалы.

Ольга кивнула.

– Если бы сейчас был прилив, вы бы его не заметили, – сказала она, потом вдруг повернулась и спросила Маргарет, видела ли она бассейн.

Бассейн был вытянутый, под открытым небом, выложенный по всей площади синей плиткой и окруженный зарослями самшита. Чудесное место для купания.

– Кроме меня никто им не пользуется. Дейвер скорее умрет, чем решится искупаться.

Каждый раз, когда она упоминала о мистере Дейвере, в ее голосе слышалось почти нескрываемое презрение. Впрочем, к остальным гостям она была не намного благосклоннее. Подходя к дому, Ольга сказала как будто между прочим:

– На вашем месте я бы не слишком откровенничала с Дейвером. Предоставьте разговоры ему, он это любит.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовалась Маргарет, но Ольга, не сказав ни слова на прощанье, оставила ее и направилась к полковнику, который с сигарой в зубах наблюдал за их приближением.

«Дом слез»!

Это название вспомнилось Маргарет, когда она раздевалась на ночь, и, несмотря на все самообладание девушки, легкий холодок прошел по ее коже.

На углу, где Беннет-стрит встречается с Гайд-лейн, стоял одинокий полицейский, и вокруг – ни души. Весь мир словно был предоставлен только этому стражу поряка. Было почти три часа душного, липкого, безветренного весеннего утра. Где-то в Южном Лондоне бушевала гроза. Глухие раскаты грома доносились через неравные промежутки времени. Все добрые и недобрые обитатели Мейфэра[9] спали… Все, кроме мистера Дж. Г. Ридера, поборника закона и злейшего врага преступников. Офицер полиции Дайер увидел желтый свет за оконными ставнями и благодушно улыбнулся.

Ночь была такой тихой, что, услышав поворот ключа в замке, полицейский обернулся, думая, что звук донесся из дома у него за спиной, но та дверь не шелохнулась. Зато на пороге пятого по счету от него дома появилась женщина. Она была едва одета.

– Офицер! – позвала она голосом негромким и мягким, но очень взволнованным.

Он двинулся к ней чуть быстрее, чем обычно передвигаются полицейские.

– Что-то случилось, мисс?

Опытным глазом он сразу заметил, что щеки ее слишком румяны, а губы слишком красны – это не просто испуг. Про себя офицер решил, что в обычных обстоятельствах ее можно было бы даже назвать симпатичной, однако возраст женщины определить затруднился. На ней был только длинный черный пеньюар, застегнутый на все пуговицы под самое горло. Кроме того, он обратил внимание, что рука, которой она держалась за перила, блестит, отражая свет уличных фонарей.

– Я в доме… одна, и мне показалось, что я услышала… какой-то звук. Но я не уверена…

Говорила она прерываясь, переводя дыхание. Она явно была сильно взволнована.

– Разве в доме нет слуг? – Констебль был удивлен, почти ошеломлен.

– Нет, я только в полночь вернулась из Парижа… Мы сняли новый дом со всей обстановкой и прислугой… И слуги, наверное, ошиблись с датой моего приезда. Я – миссис Гранвиль Форнес.

Имя показалось ему смутно знакомым. Да, он был почти уверен, что где-то раньше слышал его. В нем было что-то аристократическое, а Беннет-стрит – как раз то место, где и живут аристократы. Офицер всмотрелся в темный коридор.

– Если включите свет, миссис… я могу зайти посмотреть, все ли в порядке.

Женщина покачала головой, и он почувствовал, как она дрожит.

– Свет не включается, это меня и пугает. Когда в час ночи я ложилась спать, все работало. Потом меня что-то разбудило… Не знаю что… И я захотела зажечь лампу у кровати, но она не включилась. В чемодане у меня была маленькая лампочка на батарейках. Я нашла ее… и включила.

Она замолчала, уголки ее губ дрогнули. Дайер заметил испуг в ее глазах.

– Я увидела… Не знаю, что это было… Какое-то черное пятно, как будто кто-то крался вдоль стены. А потом оно исчезло. И дверь в мою комнату была открыта настежь, хотя я, перед тем как лечь спать, заперла ее.

Полицейский открыл дверь пошире и посветил в глубь коридора фонарем. Белый луч выхватил из темноты небольшой столик у стены, на котором стоял телефонный аппарат. Шагнув в коридор, он снял трубку и подергал рычажок. Аппарат не работал.

– А этот… – но, не успев задать вопрос, он замолчал.

Откуда-то сверху донесся слабый, но долгий скрип – звук от ноги, опустившейся на старую половицу. Миссис Форнес по-прежнему стояла на пороге, и он вернулся к ней.

– У вас есть ключ от входной двери? – спросил он.

Она отрицательно покачала головой. Он провел рукой по внутренней стороне замка, нащупал ручку стопора и поднял ее вверх:

– Мне нужно откуда-нибудь позвонить. А вам пока лучше…

Что же ей лучше сделать? Он был простым констеблем, и сейчас ему предстояло решить довольно деликатный вопрос.

– Вы можете куда-нибудь пойти?.. К друзьям, например?

– Нет, – без колебаний ответила она, а потом добавила: – Скажите, а тут напротив не мистер Ридер живет? Мне кто-то рассказывал…

В доме напротив загорелся свет. Мистер Дайер с сомнением посмотрел на желтый квадрат окна. За ним находилась квартира того, кто занимал должность куда выше, чем он. Дом номер 7 по Беннет-стрит лишь недавно был переделан под квартиры, и в одну из них переехал мистер Ридер из своего дома в пригороде. Почему он выбрал квартиру в этом дорогом живописном районе, было понятно. Все знали, что мистер Ридер – человек состоятельный, к тому же любит домашний уют и покой.

Помедлив в нерешительности, констебль сунул руку в карман и нашел монетку. Оставив леди на пороге, он перешел через улицу и бросил монетку в светящееся окно. Секунда, и оно распахнулось.

– Простите, мистер Ридер, могу я с вами поговорить?

Голова и плечи скрылись, и очень скоро мистер Ридер открыл дверь. Он был полностью одет, будто ожидал, что его позовут: застегнутый на все пуговицы сюртук, фетровая шляпа с плоским верхом, сдвинутая на затылок, на кончике носа – пенсне, через которое он никогда не смотрел.

– Что-то случилось, констебль? – вежливо спросил он.

– От вас можно позвонить? Видите ли, там леди… миссис Форнес… Она сейчас одна… и услышала какой-то шум. Ей показалось, что в доме кто-то есть… Я тоже слышал этот звук.

И тут оба услышали короткий вскрик, грохот и стремительно обернулись. Дверь дома номер 4 была закрыта. Миссис Форнес исчезла.

В шесть прыжков мистер Ридер пересек дорогу и оказался у злосчастного дома. Наклонившись, он прижал ухо к двери и прислушался. Тишина, только тиканье часов… и еще звук, похожий на тихий вздох.

Мистер Ридер хмыкнул и задумчиво почесал кончик длинного носа.

– Хм… Не могли бы вы рассказать мне все об этом… происшествии?

Констебль повторил свой рассказ, на этот раз более внятно.

– И вы поставили замок на стопор? Весьма предусмотрительно.

Нахмурившись, мистер Ридер перешел дорогу и скрылся в своей квартире. Там он открыл один из маленьких ящичков в бюро, достал из него свернутый кожаный мешочек, вынул оттуда три стальных инструмента, чем-то напоминающие маленькие вязальные крючки, вставил один из них в деревянную рукоятку и вернулся к констеблю.

– Боюсь, что это будет… Не скажу «противозаконно» – человек вроде меня не может совершить ничего противозаконного… Лучше сказать, «не совсем обычно».

Так он приговаривал, орудуя в замке своим тонким инструментом, поворачивая его то в одну, то в другую сторону. Наконец с резким щелчком замок поддался, и мистер Ридер толкнул дверь.

– Позвольте ваш фонарь… Спасибо.

Он взял из рук констебля электрический фонарь и направил белый луч в коридор. Никаких признаков жизни. Круг света переместился дальше, на ступеньки, ведущие на второй этаж. Мистер Ридер слегка наклонил голову и прислушался. Его слух не уловил ни малейшего звука. Он неслышно вошел в дом.

Коридор не заканчивался лестницей, а продолжался дальше, где в самом конце имелась другая дверь, наверняка ведущая в хозяйственные помещения. К удивлению полицейского, мистер Ридер направился именно туда и стал внимательно осматривать эту дверь. Покончив с осмотром, он повернул ручку, но дверь не поддалась. Тогда он нагнулся, прищурился и заглянул в замочную скважину.

– Здесь был кто-то… но наверху, – немного робея перед знаменитым сыщиком, произнес полицейский.

– Здесь был кто-то наверху, – задумчиво повторил мистер Ридер. – Значит, вы услышали скрип половицы, верно?

Он медленно вернулся к лестнице и посмотрел вверх. Затем провел лучом фонаря по полу.

– Опилок нет, – негромко произнес он, будто подумал вслух, – значит, это отпадает.

– Может, я схожу наверх, сэр? – спросил полицейский и уже поставил ногу на первую ступеньку, но мистер Ридер вдруг ни с того ни с сего оттолкнул его назад.

– Не стоит, – твердо произнес он. – Если бы леди была наверху, она бы услышала наши голоса. Она не наверху.

– Так вы думаете, она в кухне, сэр? – спросил озадаченный полицейский.

Мистер Ридер грустно покачал головой.

– Увы! В наше время немногие женщины проводят время на кухне! – возразил он и неодобрительно поцокал языком. Но было трудно сказать, к чему относилось это цоканье: к уменьшению домовитости современных женщин или к чему-то другому. Мысли Ридера в ту минуту были явно устремлены в ином направлении. Он посветил в сторону входной двери. – Я так и думал! – В голосе его послышалось облегчение. – На стойке – две трости. Констебль, принесите, пожалуйста, одну.

Удивленный констебль принес длинную вишневую трость с загнутым концом мистеру Ридеру, который осмотрел ее, подсвечивая себе фонарем.

– Покрыта пылью – наверняка оставлена прежним хозяином. Внизу острый выступ, следовательно, куплена в Швейцарии. Вы, надо полагать, детективных рассказов не читаете и не знаете о том джентльмене, чей метод я использую?

– Нет, сэр, – ответил озадаченный полицейский.

Мистер Ридер еще раз осмотрел трость.

– А какая жалость, что это не удочка, – покачал головой он. – Останьтесь пока здесь… И не сходите с места.

С этими словами он опустился на колени и пополз вверх по лестнице, делая перед собой странные движения тростью. Он вытягивал над головой руку и, прежде чем подняться на очередную ступеньку, резко опускал трость, будто разбивал невидимую преграду. Так он поднимался все выше и выше, и констебль Дайер с открытым ртом наблюдал за движением темного силуэта, озаренного светом фонаря.

– Сэр, может быть, я лучше… – успел сказать полицейский, как вдруг… Раздался оглушительный взрыв, и воздух в одну секунду наполнился дымом и пылью. Он услышал треск ломающегося дерева и почувствовал едкий запах гари. Ошеломленный случившимся и совершенно сбитый с толку, он будто остолбенел, стоял и смотрел немигающим взглядом на мистера Ридера, который сидел на ступеньке и обирал с сюртука мелкие щепки.

– Ну вот, теперь вы можете подняться наверх, – произнес мистер Ридер совершенно спокойным голосом.

– Что… что это было? – пробормотал констебль.

Гроза преступного мира аккуратно отряхнул пыль со своей шляпы.

– Теперь можно подниматься.

Офицер Дайер взбежал по лестнице и двинулся следом за мистером Ридером по широкой лестничной площадке, пока тот не остановился и не осветил странного вида предмет: это был ручной самострел, ствол которого торчал между стойками перил и был нацелен на ступеньки, по которым они только что поднялись.

– На лестнице была натянута черная нитка, связанная с оружием, – спокойно объяснил мистер Ридер, – и любой, кто зацепился бы за нее, получил пулю.

– Но… но как же леди?

Мистер Ридер покашлял.

– Не думаю, что она где-то в доме, – произнес он на удивление спокойным голосом. – Я почти уверен, что она ушла через заднюю дверь (тут ведь наверняка есть черный ход во двор, не так ли?), и сейчас эта женщина уже, без сомнения, где-то очень далеко. Жаль мне ее… Это небольшое происшествие не успеет попасть в утренние газеты, так что ей придется подождать следующего выпуска, чтобы узнать, что я все еще жив.

Полицейский судорожно сглотнул.

– Я, пожалуй, сообщу об этом в участок, сэр.

– Пожалуй, сообщите, – вздохнул мистер Ридер. – И не могли бы вы позвонить инспектору Симпсону и передать ему, что, если он решит сюда наведаться, я бы хотел с ним встретиться?

Полицейский снова нерешительно переступил с ноги на ногу.

– А может, нам лучше обыскать дом? Что если они что-то сделали с этой женщиной?

Мистер Ридер покачал головой.

– Ни с какой женщиной они ничего не сделали, – без тени сомнения в голосе произнес он. – Единственная вещь, с которой они что-то сделали, – это одна из любимых теорий Симпсона.

– Но, мистер Ридер, почему эта дама вышла из дому?

Мистер Ридер снисходительно похлопал его по плечу, как мать похлопывает несмышленого ребенка, задавшего неразумный вопрос.

– Эта дама стояла в дверях полчаса, – мягко сказал он. – Битых полчаса, ни больше ни меньше, констебль, дожидаясь, пока я покажусь в окне, чтобы привлечь к себе мое внимание. Я же наблюдал за ней из комнаты, которая была… м-м… не освещена. А не показывался я потому, что… э-э-э… очень хочу жить!

С этими загадочными словами мистер Ридер отправился к себе домой.

Мистер Ридер удобно развалился в кресле. К губам его прилипла сигарета, на ногах были бархатные тапочки яркой расцветки. Он объяснял инспектору, явившемуся к нему часа через два после происшествия, что заставило его прийти к определенным выводам.

– Я не допускаю мысли, что это был мой друг Равини. Ему бы не хватило хитрости для такого, да и вообще он не достаточно умен. Вы увидите, что затея эта готовилась месяцами, хотя план был осуществлен только сегодня. Этот дом по Беннет-стрит принадлежит некоему пожилому джентльмену, который почти все время проводит в Италии. Несколько лет он сдавал свою собственность внаем, но лишь месяц назад этот дом опустел.

– Значит, вы думаете, – сказал озадаченный инспектор Симпсон, – что эти люди, кем бы они ни были, сняли дом специально…

Мистер Ридер покачал головой.

– Даже в этом я сомневаюсь, – произнес он. – Скорее всего, они получили разрешение на осмотр дома и каким-то образом избавились от сторожа. Они знали, что этой ночью я буду дома, потому что я провожу дома… м-м… почти каждую ночь, с тех пор как… – мистер Ридер смущенно покашлял, – одна юная особа, с которой я дружу, недавно покинула Лондон… А я не люблю гулять в одиночестве.

И, к величайшему изумлению Симпсона, на строгом лице мистера Ридера выступил жгучий румянец.

– Несколько недель назад, – продолжил он, пытаясь (совершенно, впрочем, неумело) придать голосу беззаботность, – я часто ужинал не дома, ходил на концерты или в театр. Я ведь, знаете ли, обожаю мелодраму…

– Кого вы подозреваете? – прервал его Симпсон, – которого выдернули посреди ночи из постели не для того, чтобы обсуждать достоинства мелодрамы. – Люди Грегори? Или Донована? – Эти две шайки имели особые причины свести счеты с мистером Ридером. Но Дж. Г. Ридер покачал головой.

– Ни те, ни другие, – сказал он. – Я думаю, что… я даже уверен, что в этом случае нам придется углубиться в древнюю историю.

Брови Симпсона взметнулись вверх.

– Вы про Флака? – с сомнением в голосе спросил он. – Но он же сейчас в бегах… Он не стал бы ничего затевать так скоро.

Мистер Ридер кивнул.

– Джон Флак, кто еще мог такое спланировать? Тут чувствуется рука настоящего мастера. И, мистер Симпсон… – он потянулся и похлопал инспектора по плечу, – с тех пор как Флака упекли в Бродмурскую психушку, в Лондоне не произошло ни одного крупного ограбления. Но теперь в течение недели ждите величайшего ограбления в истории. Это будет настоящая сенсация! Его безумный мозг уже замыслил это.

– Тогда ему конец, – процедил Симпсон.

Мистер Ридер печально улыбнулся.

– Поживем – увидим. Сегодняшнее происшествие – это всего лишь пробный выстрел. Пустяк. Хотя я все же рад, что… м-м… теперь по вечерам ужинаю дома. С другой стороны, наш друг Джорджио Равини – известный завсегдатай ресторанов… Вас не затруднит позвонить в полицейский участок на Вайн-стрит и узнать, есть ли у них свежие убийства?

На Вайн-стрит, где отслеживаются перемещения находящихся под полицейским наблюдением людей, тут же ответили, что мистера Джорджио Равини нет в городе и что он предположительно находится в Париже.

– Надо же! – как обычно, безразличным голосом протянул Ридер. – Как мудро… И насколько мудрее было бы оставаться здесь!

Инспектор Симпсон, внешне похожий на добродушного здоровяка, поднялся и по своему обыкновению встряхнулся.

– Я еду в Скотленд-Ярд писать доклад, – сказал он. – В конце концов, это мог быть и не Флак. Флак – предводитель банды, и без своих людей он беспомощен, а они разбежались кто куда. Большинство из них сейчас в Аргентине…

– Ха-ха! – парировал мистер Ридер с совершенно спокойным лицом.

– Что тут смешного?

Ридер тут же перешел на извиняющийся тон.

– Это был скептический смех. Аргентина! Вы полагаете, что преступники действительно скрываются в Аргентине? Да так бывает только в тех гениальных романах, которые пассажиры читают в поездах, чтобы скоротать время. Мистер Симпсон, все эти выдумки – не более чем дань тем далеким временам, когда между нашими странами не было договора о выдаче преступников. Я не спорю с тем, что они разбежались, и мечтаю в один прекрасный день снова собрать их всех под одной крышей. Для меня, мистер Симпсон, будет истинным наслаждением пройтись по длинному коридору, заглдывая в маленькие окошки и любуясь, как они шьют почтовые мешки… Не знаю другого занятия, которое успокаивало бы лучше, чем работа иголкой. Ну а пока этот благодатный день не настал, вы лучше следите за банками… Старику Джону семьдесят, так что тратить время попусту он не станет. Скоро в Лондоне произойдут события, которые войдут в историю! Интересно все же, где сейчас мистер Равини?

Джордж Равини был не из тех людей, чье счастье зависит от того, что думают о нем окружающие. Если бы это было так, вся жизнь его прошла бы в сплошных мучениях. Что же касается мистера Ридера… Равини как раз обсуждал этого необычного сыщика у себя дома на Хафмун-стрит за бокалом вина и хорошей сигарой с одним из своих помощников, неким Лу Стейном. Квартира, в соответствии с девизом мистера Равини «Все лучшее, и чем больше, тем лучше», поражала пышностью и блеском, если не сказать вычурностью, обстановки. Гостиная была очень похожа на французские часы, над которыми потрудился чересчур рьяный декоратор, – сплошная позолота и эмаль вперемешку с шелком и камкой.

– Если бы этому старому болвану действительно была известна хотя бы половина того, что, как он делает вид, ему известно, только бы меня и видели. Я первым же поездом укатил бы за границу, – говорил Равини. – Но Ридер блефует. Да, голова у него варит, но это можно сказать о любом сыщике.

– А вы бы могли его кое-чему научить, – льстиво вставил Лу.

Мистер Равини улыбнулся и провел пальцем по аккуратно подстриженным усикам.

– Не удивлюсь, если наш старикан без ума от той девчонки. Знаешь, что они мне напоминают? Май и декабрь. Как тебе, а? Ха-ха-ха!

– И какая она? – поинтересовался Лу. – Мне так и не удалось рассмотреть ее лица.

Мистер Равини страстно поцеловал собранные в пучок пальцы и послал этот символ восторга в росписной потолок.

– В любом случае, мне нечего его бояться, Лу…Ты же знаешь, какой я человек: если мне чего-то хочется, я не отступлюсь, пока не получу этого! Такой, как она, я еще никогда не видел. Настоящая леди! И что только она нашла в такой старой калоше, как этот Ридер? Ума не приложу.

– Этих женщин разве поймешь? – задумчивым голосом произнес Лу. – Кто бы мог подумать, что какая-то обычная секретарша откажет такому, как вы!

– Она мне не отказала, – коротко ответил мистер Равини. – Я всего лишь не успел с ней как следует познакомиться, вот и все. Но ничего, это мы исправим. Как называется это место?

– Силтбери, – напомнил Лу. Он достал из кармана жилета сложенный клочок бумаги, развернул и прочитал несколько написанных карандашом слов: – «Замок Лармс», Силтбери… Это на южной линии. Я следил за ней, когда она уезжала со своими чемоданами из Лондона… Старик Ридер пришел проводить ее и был доволен, как кот.

– Хм, пансион, – задумался Равини. – Странную она себе подыскала работу.

– Она работает там секретаршей, – доложил Лу. Он уже сообщал об этом самое меньшее четыре раза, но мистер Равини был из разряда тех странных людей, которые в старых фактах ищут новые откровения. – К тому же это непростое место, – добавил Лу. – Только для богачей. Комната – двадцать гиней в неделю, и считай себя счастливчиком, если тебе не откажут.

Равини ненадолго задумался, поглаживая подбородок двумя пальцами, потом сказал:

– У нас свободная страна. Что может помешать мне остановиться в… Как это место называется? «Замок Лармс»? Еще ни одна женщина не отказывала мне. Все равно, говоря «нет», они имеют в виду «да». Как бы то ни было, она должна предоставить мне комнату, если у меня есть деньги, чтобы за нее заплатить.

– Думаете, она напишет об этом Ридеру? – предположил Лу.

– Пусть пишет! – Что бы ни было в ту минуту на уме у Равини, голос его звучал дерзко. – Что у него на меня есть? Разве снять квартиру в пансионе – преступление?

– А вы испытайте на ней один из своих счастливых перстней, – усмехнулся Лу.

Равини любовно посмотрел на перстни.

– Недавно пробовал их снять – не вышло, – сказал он. – Нет, я не собираюсь расставаться со своей удачей из-за нее. Она будет посговорчивее, когда узнает меня получше… Не беспокойся.

Надо же было такому случиться, что утром следующего дня, сворачивая с Хафмун-стрит, он встретил человека, которого ему хотелось видеть меньше всего на свете. К счастью, чемодан на вокзал повез Лу, поэтому ничто в облике мистера Равини не указывало на то, что он собирается покинуть Лондон в поисках романтических приключений.

Мистер Ридер посмотрел на сверкающие бриллианты Равини. Похоже, эти камни имели какое-то особенное воздействие на сыщика.

– Все еще не растерял своего счастья, Джорджио, – сказал он, и Равини самодовольно улыбнулся. – И куда же ты собрался в это прекрасное сентябрьское утро? Отнести свои грязные денежки в банк или получить визу в паспорте?

– Гуляю, – беззаботно ответил Равини. – Просто решил немного взбодриться. – Потом с оттенком иронии в голосе добавил: – А что с тем филером, которого вы хотели ко мне приставить? Что-то не вижу его.

Мистер Ридер посмотрел куда-то вдаль.

– Он всегда рядом, Джорджио, – мягко ответил он. – Вчера он не отставал от тебя от «Флотсэма» до той небольшой пирушки, которую ты посетил на Мейда-Вейл, и проводил тебя до самого дома, куда ты вернулся в четверть третьего ночи.

Джорджио от изумления разинул рот.

– Не хотите же вы сказать, что… – Он огляделся по сторонам. Вокруг не было ни души, только какой-то мужчина с открытым приятным лицом шел невдалеке неторопливой походкой; судя по сюртуку и цилиндру, это был доктор. – Об нем речь? – нахмурился Равини.

– Не «об нем», а «о нем», – поправил мистер Ридер. – Английский у тебя еще хромает.

Равини не скоро покинул Лондон. Только в два часа ему удалось отделаться от соглядатая, и уже через пять минут он сидел в южном экспрессе. Тот же старый извозчик, который подвозил и Маргарет Белмэн к «Замку Лармс», доставил его по длинной, петляющей между холмов дороге через широкие ворота прямо к порогу гостиницы. Встретить незнакомца вышел престарелый швейцар в добротной аккуратной форме.

– Мистер…

– Равини, – представился джентльмен. – Хочу снять у вас комнату.

Швейцар покачал головой.

– Боюсь, у нас нет свободных мест, – сказал он. – У мистера Дейвера правило: не принимать гостей без предварительной записи. Я позову секретаря.

Равини вошел следом за ним в просторный вестибюль и опустился в одно из роскошных кресел. Это, подумал он, не похоже на обычный пансион. Даже для гостиницы все выглядит слишком уж роскошно. Никто из постояльцев не появлялся. Наконец раздались шаги, он встал и встретился лицом к лицу с Маргарет Белмэн. Несмотря на то что им уже приходилось разговаривать и беседа та была не из приятных, Маргарет не подала виду, что узнала его, и заговорила с ним, как с обычным посетителем.

– Согласно правилу, установленному владельцем, мы не принимаем гостей без предварительной записи, – сказала она. – Так что простите, в данной ситуации, боюсь, мы не сможем предоставить вам комнату.

– Я уже написал вашему владельцу, – ответил Равини, который, когда было нужно обмануть, за словом в карман не лез. – Давайте-ка, барышня, лучше посмотрите, что у вас тут можно для меня подыскать.

Маргарет задумалась в нерешительности. Была б ее воля, она приказала бы немедленно вернуть чемодан этого человека в еще не отъехавший экипаж, но сейчас она на работе и не может позволить собственным предубеждениям смешиваться с обязанностями.

– Подождите, пожалуйста, – сказала она и отправилась к мистеру Дейверу.

Великий криминолог сидел над каким-то огромным талмудом и выслушал Маргарет, глядя на нее поверх роговых очков.

– Равини? Посторонний джентльмен? Ну конечно, он посторонний. Как говорится, пришелец в жилищах наших. Положение довольно необычное, но в данных обстоятельствах… Да. Думаю, нужно его принять.

– Этого человека не стоит принимать, мистер Дейвер, – твердо произнесла она. – Мой друг, который знает таких людей, говорит, что он – преступник.

Смешные бровки мистера Дейвера взметнулись вверх.

– Преступник? Какая удача! Да для моей работы это просто находка! Вы согласны? Я так и знал, что согласны. Пусть остается. Если он мне надоест, я его выставлю.

Огорченная Маргарет вернулась в вестибюль. По правде говоря, она чувствовала себя довольно глупо. Равини все так же сидел в кресле и поглаживал пальцем тонкий ус, правда, выглядел несколько менее самоуверенно, чем раньше.

– Мистер Дейвер говорит, вы можете остаться. Я пришлю к вам экономку, – объявила Маргарет и отправилась на поиски миссис Бартон, которой дала необходимые распоряжения, а та выслушала, глядя на нее печальными глазами.

Маргарет злилась на себя за то, что стушевалась перед мистером Дейвером, за то, что не была настойчивее. Надо было сказать ему, что, если Равини останется, тогда уедет она. Можно было даже честно объяснить ему, почему она не хотела, чтобы итальянец оставался. Утешало ее лишь то, что она не обязана видеться с постояльцами, если только те сами не выражают желания с ней поговорить, а Равини слишком умен, чтобы воспользоваться этим правом.

Вечером, уединившись в своей комнате, она написала длинное письмо мистеру Ридеру, но потом подумала и порвала его. Нельзя же, в самом деле, обращаться к Дж. Г. Ридеру каждый раз, когда что-то ее беспокоит. У него и своих забот хватает, подумала она, и была совершенно права, поскольку в ту самую минуту, когда Маргарет сидела за письменным столом, мистер Ридер был занят тем, что с огромным интересом изучал самострел, сконструированный специально для того, чтобы убить его.

К чести Равини надо сказать, что он не докучал девушке, хотя и посматривал на нее издалека. На следующий день после своего приезда он встретил ее на лужайке перед домом, но лишь улыбнулся, кивнул и прошел мимо. Похоже, он нашел для себя другое занятие или, вернее, другую «цель»: почти все время он стал проводить с Ольгой Кру. Маргарет однажды вечером застала их у каменной стены над утесом, и Джордж Равини, судя по всему, был очень доволен. Он показывал Ольге свои знаменитые счастливые перстни. Маргарет видела, как Ольга с любопытством осмотрела перстни и сделала какое-то замечание, от которого Равини зашелся хохотом.

Впервые с Маргарет он заговорил на третий день своего пребывания в «Замке Лармс». Встретились они в большом вестибюле, и она прошла бы мимо, но он преградил ей дорогу.

– Я надеюсь, мы с вами не станем врагами, мисс Белмэн, – сказал он. – Я вам, как видите, хлопот не доставляю, а за прошлое готов извиниться. Чего еще требовать от джентльмена?

– Вам не за что извиняться, мистер Равини, – ответила она. Интонация, с которой были произнесены его слова, ее немного успокоила, поэтому она решила быть приветливее. – Теперь, когда вы нашли себе другое занятие, могу я узнать, нравится ли вам у нас?

– Это сказочное место! – убежденно ответил он, поскольку любил ярко выражать свои чувства. – А скажите, мисс Белмэн, кто эта юная леди, которая живет здесь, мисс Ольга Кру?

– Гость. Я ничего о ней не знаю.

– Куколка первый сорт! – восхищенно воскликнул он, удивив Маргарет подобной похвалой. – К тому же истинная леди, – продолжил итальянец. – Если честно, я, когда вижу настоящую леди, становлюсь мягким, как глина, – лепи, что хочешь. В них есть что-то такое… Леди никогда не спутаешь с какой-нибудь продавщицей или секретаршей. Нет-нет, вас я, конечно, тоже считаю леди, – поспешил добавить он. – Настоящей леди. Я подумываю послать за своим «роллсом», хочу покатать ее по округе. Вы же не ревнуете?

Злость и смех разбирали Маргарет, когда она направлялась в свой кабинет. Наконец победило чувство юмора, и она беззвучно рассмеялась.

Вскоре после этого мистер Равини исчез. Ольга тоже. Маргарет видела, как около одиннадцати они вошли в вестибюль, и девушка выглядела бледнее, чем обычно. Пройдя мимо нее и не сказав ни слова, она поспешила наверх. Мужчину Маргарет осмотрела повнимательнее. Лицо у него горело, глаза необычайно блестели.