После ссоры Тодд Анна
– Прости… оставайся дома. А я поеду с ней по магазинам.
– Уже лучше, – отвечаю я и сдерживаю улыбку.
В последние дни Хардин был таким милым, таким… напуганным. Пусть он и был не прав, так резко настаивая на своем, было приятно увидеть, что он по-прежнему остается собой.
Я подхожу к шкафу, чтобы переодеться, и как только начинаю снимать платье, он стучит в дверь.
– Тесс?
– Да? – отзываюсь я.
Выдержав небольшую паузу, он спрашивает:
– Ты ведь будешь здесь, когда мы вернемся?
Я с ухмылкой отвечаю:
– Ну да. Идти-то мне некуда.
– Хорошо. Если тебе что-нибудь понадобится, позвони, – говорит он с явной горечью.
Пару минут спустя я слышу, как закрывается входная дверь, и выхожу из комнаты. Наверное, мне лучше было поехать с ними, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями. Я уже чувствую себя одиноко. После часа перед телевизором мне становится скучно. Периодически звонит телефон – на экране высвечивается «Мама». Я не отвечаю и хочу только, чтобы Хардин поскорее вернулся. Достаю электронную книгу и начинаю читать, чтобы убить время, но все равно постоянно смотрю на часы.
Я подумываю написать Хардину и спросить, когда они вернутся, но вместо этого решаю занять себя приготовлением ужина. Отправляюсь на кухню, размышляя, что бы такое сделать – простое, но занимающее много времени. Пусть будет лазанья.
Вскоре на часах уже восемь, потом половина девятого, и в девять я снова начинаю думать о том, что надо отправить ему сообщение.
Да что, блин, со мной не так? Одна ссора с матерью – и я уже липну к Хардину? Если уж начистоту, то на самом деле я от него и не отлипала. Хотя признавать это очень не хочется, я понимаю, что не готова жить дальше без Хардина. Я не собираюсь снова бросаться в омут с головой, но я уже устала бороться со своими чувствами к нему. Да, он поступил со мной ужасно, но без него я чувствую себя еще более несчастной, чем когда узнала о том споре. Какая-то часть меня злится из-за того, что мне настолько не хватает силы воли, но другая не может не осознать, что, вернувшись сюда, я почувствовала себя очень уверенно. Мне еще нужно время все обдумать, увидеть, как мы будем вести себя друг с другом. Я по-прежнему сбита с толку.
Пятнадцать минут десятого. Только пятнадцать минут десятого, а я уже заканчиваю накрывать на стол и убирать беспорядок, который я устроила на кухне. Я все же напишу ему, всего одну эсэмэску, например «Ну, как успехи?», чтобы узнать, где они. На улице идет снег, так что я напишу, просто потому что волнуюсь.
Как только я беру телефон, открывается дверь, и заходят Хардин и его мама. Незаметно убираю мобильный.
– Ну что, как прошел шопинг? – спрашиваю я, а он одновременно со мной говорит:
– Ты приготовила ужин?
– Сначала ты, – в один голос говорим мы и смеемся.
Я поднимаю руку и говорю первая:
– Да, я приготовила ужин. Но если вы уже поели, то ничего страшного.
– Пахнет очень вкусно! – говорит его мама, разглядывая приготовленное блюдо.
Она тут же бросает свои сумки и садится за накрытый стол.
– Спасибо, Тесса, как мило. В торговом центре было ужасно: полно народу, все спешат докупить подарки перед Рождеством. Неужели кто-то выбирает подарки всего за два дня до праздника?
– Ну, вообще-то ты, – замечает Хардин, наливая себе стакан воды.
– Эй, полегче, – бурчит она и откусывает хлебную палочку.
Хардин садится рядом с мамой, а я – напротив нее. За ужином Триш рассказывает про все ужасы сегодняшнего шопинга и про то, как охранник схватил какого-то мужчину, когда тот пытался украсть платье из «Мейси». Хардин утверждает, что мужик подбирал платье себе, а Триш закатывает глаза и продолжает обсуждать это странное происшествие. Понимаю, что приготовленная мной лазанья получилась очень даже неплохой – лучше, чем обычно, – и втроем мы съедаем ее почти полностью. Я съела целых две порции – весь день крошки во рту не было, но больше такое голодание не повторится.
– Кстати, мы купили елку, – вдруг сообщает его мама. – Небольшую, но у вас в квартире обязательно должна быть елка, тем более это ваше первое Рождество вместе! – Она хлопает в ладоши, и я улыбаюсь.
Даже до того, как все пошло прахом, мы с Хардином не говорили о том, что нужно купить новогоднюю елку. Я была так занята переездом и, как обычно, самим Хардином, что едва не забыла о наступающих праздниках. День благодарения нас не особо воодушевлял: его – по понятным причинам, а меня из-за нежелания идти с матерью в церковь, так что мы просто заказали пиццу и посидели у меня в общежитии.
– Ты ведь не против? – спрашивает Триш; судя по всему, я так ничего и не сказала в ответ.
– Конечно, нет, это здорово, – говорю я и смотрю на Хардина, тот уставился в свою пустую тарелку.
Триш снова подхватывает беседу, за что я ей благодарна. Через пару минут она говорит:
– Что ж, как бы мне ни хотелось еще побыть с вами, полуночниками, я все же должна лечь до двенадцати – иначе буду выглядеть ужасно.
Снова поблагодарив меня за ужин и поставив тарелку в раковину, она желает нам спокойной ночи, а затем наклоняется, чтобы поцеловать Хардина в щеку. Он недовольно бурчит и уклоняется, так что ее губы едва касаются его кожи, но она, похоже, рада даже этому. Она обнимает меня за плечи и целует в макушку. Хардин закатывает глаза, а я пинаю его под столом. Когда она уходит, я встаю и убираю оставшиеся кусочки лазаньи.
– Спасибо за ужин. Хотя необязательно было утруждать себя, – говорит Хардин, и я киваю в ответ, а потом мы оба идем в спальню.
– Сегодня я могу лечь на полу, раз ты спал там прошлой ночью, – предлагаю я, хотя точно знаю, что он не согласится.
– Нет, все в порядке. На полу не так уж плохо.
Сажусь на кровать, а Хардин достает из шкафа одеяла и стелет их на пол. Я бросаю ему две подушки, и он улыбается в ответ, а потом начинает расстегивать джинсы. Ну, я точно должна отвернуться. Мне не совсем этого хочется, но я знаю, что должна. Он стягивает свои черные джинсы. Когда он наклоняется и мышцы на его изукрашенном татуировками торсе напрягаются, я не могу заставить себя отвести взгляд – это напоминает мне о том, как меня тянет к нему, несмотря на весь мой гнев. Черные «боксеры» плотно прилегают к телу. Неожиданно Хардин поднимает голову и смотрит на меня. Его серьезный, внимательный взгляд еще больше меня завораживает. У него такая четкая линия подбородка, такая притягательная! Он продолжает смотреть.
– Извини, – говорю я и отворачиваюсь, чувствуя, как краснею.
– Нет, это ты извини. Наверное, привычка. – Он пожимает плечами и достает из комода пижамные штаны.
Я все так же смотрю в стену, пока он не желает мне спокойной ночи и не выключает свет. Я почти чувствую ухмылку в его голосе.
Просыпаюсь от какого-то резкого звука; даже в темноте вижу, как на потолке крутятся лопасти вентилятора.
Затем я слышу это снова. Голос Хардина.
– Нет! Не надо! – стонет он.
Черт, у него опять кошмары! Я выскакиваю из кровати и опускаюсь на колени рядом с ним – он дрожит во сне.
– Нет! – повторяет он, на этот раз еще громче.
– Хардин! Хардин, проснись! – говорю я ему прямо на ухо и трясу за плечи.
Его футболка мокрая от пота, а на лице – боль. Он открывает глаза и тут же поднимается.
– Тесс… – выдыхает он и обнимает меня.
Я осторожно глажу его по волосам, а потом по спине, едва касаясь его кожи ногтями.
– Все в порядке, – говорю я ему снова и снова, а он обнимает меня все крепче. – Вставай, идем в кровать. – Я поднимаюсь, и он, хватаясь за мою футболку, забирается со мной в постель.
– Ты как? – спрашиваю я, когда он ложится.
В ответ он кивает, и я притягиваю его ближе к себе.
– Можешь принести мне воды? – просит он.
– Конечно. Сейчас принесу.
Я зажигаю лампу и выбираюсь из кровати, стараясь идти как можно тише, чтобы не разбудить Триш. Но когда я захожу на кухню, она уже там.
– С ним все в порядке? – спрашивает она.
– Уже да. Просто попросил воды, – отвечаю я и наливаю стакан.
Когда я оборачиваюсь, она притягивает меня к себе и целует в щеку.
– Мы можем завтра поговорить? – просит она.
Вдруг я чувствую, что не могу проронить ни слова из-за своего беспокойства, поэтому просто киваю, отчего она улыбается, хотя когда я ухожу, то слышу, как Триш всхлипывает.
Вернувшись в спальню, я понимаю, что, увидев меня, Хардин немного успокоился. Он берет стакан и благодарит. Выпивает всю воду, и я ложусь в кровать рядом с ним. Я вижу, как ему неловко – в основном из-за кошмара, но в какой-то мере и из-за меня.
– Иди сюда, – говорю я, и с облегченным вздохом он спешит обнять меня, а я кладу голову ему на грудь.
Меня это успокаивает – так же, как, думаю, и его. Несмотря на все что он сделал, в объятиях этого небезупречного мальчишки я чувствую себя уютно.
– Не отпускай меня, Тесса, – шепчет он и закрывает глаза.
Глава 30
Я просыпаюсь в поту. Хардин лежит головой у меня на животе, обняв меня своей медвежьей хваткой. Его руки наверняка уже онемели под весом моего тела. Его ноги переплелись с моими, и он слегка храпит.
Сделав глубокий вдох, я осторожно убираю с его лба густые волосы. Такое чувство, что я так долго не касалась его волос, но на самом деле – лишь с прошлой субботы. Я прокручиваю в голове все, что случилось в Сиэтле, и поглаживаю пальцами его взъерошенную голову.
Он вдруг открывает глаза, и я быстро убираю руку.
– Извини, – говорю я, смутившись, словно меня поймали с поличным.
– Вообще-то было приятно, – сонным голосом отвечает он.
Еще немного полежав – я чувствую его дыхание на своей коже, – он поднимается, слишком скоро, и я жалею, что начала гладить его по волосам. Если бы я этого не сделала, он все еще лежал бы, обняв меня.
– У меня сегодня кое-какие дела на работе, так что я ненадолго уеду в город, – сообщает он и достает из шкафа свои черные джинсы, а затем быстро обувается. Такое чувство, что он хочет побыстрее сбежать отсюда.
– Ладно…
В чем дело? Я думала, он будет рад тому, что впервые за неделю мы спали в одной постели в объятиях друг друга. Я думала, что-то изменится – не в смысле грандиозной перемены, – но я считала, он почувствует, что я немного смягчилась, что стала на несколько шагов ближе к примирению.
– Хорошо… – говорит он, подергивая кольцо в брови, а потом снимает белую футболку и вместо нее достает из комода черную.
Хардин молча выходит из комнаты, что снова меня озадачивает. Я всего могла ожидать, но только не того, что он вот так убежит. Какие у него сейчас могут быть дела? Как и я, он читает рукописи, только ему намного чаще позволяют работать из дома, так зачем же ему куда-то сегодня так спешить? Вспомнив, чем занимался Хардин в последний раз, когда сказал, что у него есть «дела», я чувствую, как все внутри у меня сжимается.
Я слышу его краткий разговор с матерью, а потом – как открывается и закрывается дверь. Я откидываюсь назад на подушки и по-детски недовольно топаю ногами по кровати. Но, почувствовав зов кофе, я наконец выбираюсь из постели и топаю на кухню.
– Доброе утро, дорогая, – щебечет Триш, когда подхожу к столу.
– Доброе утро. Спасибо, что сделали кофе, – благодарю я и беру горячий кофейник.
– Хардин сказал, у него дела на работе, – говорит она скорее вопросительным, нежели утвердительным, тоном.
– Да… он упомянул что-то такое, – отвечаю я, не зная, что еще сказать.
Но, похоже, она не обращает внимания на мои слова.
– Я рада, что ему стало лучше после того, что было ночью, – обеспокоенно говорит она.
– Да, я тоже. – И, недолго думая, я добавляю: – Не надо было отправлять его спать на пол.
Она озадаченно хмурит брови.
– У него не бывает кошмаров, если он спит не на полу? – осторожно спрашивает она.
– Нет, кошмаров не бывает, если мы…
Я молча размешиваю сахар в кофе и пытаюсь придумать, как сменить тему.
– Если ты с ним, – заканчивает она за меня.
– Верно… если я с ним.
Она смотрит на меня взглядом, полным надежды, – говорят, такой взгляд может быть только у матери, которая рассказывает о своих детях.
– Ты знаешь, откуда у него эти кошмары? Я знаю, он просто убьет меня, если я расскажу, но думаю, ты должна знать.
– Прошу, не надо, миссис Дэниэлс. – Я сглатываю комок в горле. Я правда не хочу, чтобы она рассказывала мне эту историю. – Он рассказал мне… о той ночи. – Она удивленно смотрит на меня, и я снова чувствую комок.
– Он рассказал тебе? – изумленно переспрашивает она.
– Простите, я не хотела так напрямую вам говорить. И в тот вечер, я подумала, вы знаете…
Я извиняюсь и отпиваю еще кофе.
– Нет-нет… тебе не за что извиняться. Я просто не могу поверить, что он рассказал тебе. Понятно, что ты знала про кошмары, но про это… невероятно. – Она улыбается мне – самой искренней улыбкой.
– Надеюсь, вы не против. Мне очень жаль, что такое случилось. – Я не хочу влезать в их семейные секреты, просто с подобным я никогда не сталкивалась.
– Я не только не против, милая, – говорит она и начинает плакать, не стесняясь. – Я так рада, что у него есть ты… Кошмары были ужасные – он кричал и кричал, не переставая. Я хотела отправить его к психологу, но ты же знаешь Хардина. Он не стал ни с кем из них разговаривать. Совсем. Не проронил ни слова – просто сидел и смотрел в стену.
Я ставлю кружку на стол и обнимаю ее.
– Не знаю, что вчера тебя заставило вернуться, но я рада, что это случилось, – говорит она, уткнувшись в мое плечо.
– В смысле?
Она делает шаг назад и смотрит на меня, криво улыбаясь и вытирая глаза.
– Детка, я, конечно, уже старая, но не настолько. Я поняла, что между вами что-то не так. Я видела, как он удивился, увидев тебя здесь, а подозревать неладное я начала, еще когда он сказал, что ты не сможешь приехать в Англию.
Читать бесплатно другие книги:
