Катунь Коварная Ершов Олег

Время раздирало пространство. В муках и полном неумении рождалось материальное бытие в виде звезд, планет, комет, астероидов и разной космической пыли, облаченной таинственными газами и неизвестной материей.

Эта новая материя пребывала в полном хаосе, не имея никакой цели и определения, с невероятной скоростью и непонятными траекториями, разлетаясь в разные стороны после гигантского взрыва, создавая Вселенную. Бескрайние просторы холодного Космоса медленно формировали небесный порядок и расставляли все по своим местам. Зажглись яркие звезды. Своим светом и теплом они согревали близлежащие к ним планеты. Зарождалась новая жизнь. Как маленький ребенок, Голубая планета Земля начала игриво вращаться вокруг своего Солнца, формируя в себе характер огромных океанов и высоких гор. Вот именно тогда, когда Земля была уже готова принять к себе Высший разум, тогда к ней спустились Великие Боги и рассредоточились по всей планете.

Это произошло однажды, очень много миллионов лет назад, там, где выросли высокие горы Алтая. Там, где упали чистые слезы радости матери Земли в виде глубоких и чистых озер. Именно там спустились на Землю два Бога и начали управлять своей территорией.

Одного Бога звали Белух, а другого Бога звали Телех. Белух расположился высокой горой, надев на себя белую шапку ледников. Телех разлился чистым бирюзовым озером в ущелье Алтайских гор. Белух и Телех были родными братьями. Они были посланы Высшим разумом строителя Мира для поддержания порядка на нашей планете, и прибыли они не одни. У Телеха был сын, его звали Бий, а у Белухи была красавица дочь, ее звали Катунь.

И вот однажды, Бий и Катунь полюбили друг друга. Они не стали этого скрывать и все рассказали своим родителям. Когда Белух и Телех узнали об этом, они строго-настрого запретили встречаться влюбленным детям, а Белух спрятал и запер свою дочь высоко в горах.

Но любовь Бия и Катуни была настолько сильна, что однажды ночью Катунь решила бежать к своему возлюбленному. Когда отец Белух уснул, она превратилась в реку и быстро побежала вниз с высокой горы.

Белух почувствовал это, и когда проснулся, увидев, что его дочь Катунь сбежала, пришел в ярость. В гневе он бросил огромную скалу, чтобы преградить путь беглянке и вернуть ее домой. Огромная скала упала в ущелье и преградила ей путь. Но любовь к Бию у Катуни была очень сильна. Катунь попросила помощи у Солнца и Солнце ее услышало. Солнце своими лучами растопило ледники высоких гор, и Катунь полноводной рекой отодвинула огромную скалу и пустилась навстречу своему любимому.

Когда Бий узнал, что Катунь сбежала, он тоже превратился в реку и наполнился водами своего спящего отца, раздвинул скалы и, не задумываясь, пустился на встречу своей любимой. Они долго пробивались через разные преграды, размывая все на своем пути, и, наконец-то, «оба» встретились, переплетаясь своими бирюзовыми водами, в долине Алтая.

Уже никто и никогда не мог помешать их чистой и вечной любви. Братья Белух и Телех не смогли запретить и удержать своих детей, и уже много-много лет плачут слезами ледников, которые превращаются в ручейки и стекают в русла убежавших когда-то своих детей.

Много времени прошло с тех пор. И быль уже давно превратилась в легенду или сказку, да только люди до сих пор помнят Сказку о чистой любви, которой всегда находятся преграды. Ведь чтобы удержать свою любовь и свое счастье, нужно идти своей дорогой, невзирая ни на что. И тогда все невзгоды будут нипочём, а препятствия преодолимы. Времена стирают границы между сказкой и былью, да только главное остается. Остаются и имена героев былинных сказаний: сегодня Бог Белух – это самая высокая вершина Алтая, гора Белуха; Бог Телех – это самое большое и чистое озеро в горах Алтая, Телецкое озеро. Влюбленные герои нашей легенды, Бий и Катунь, и по сей день носят свои незабываемые имена – это река Бия, которая берет начало из чистейшего горного «Телецкого» озера и река «Катунь, начало которой начинается с вершин горы «Белухи». Там, где они встретились, людьми был заложен город, который называется Бийск. А после того, как «Оба» влюбленных, Бий и Катунь, встретились, и воды их слились в одну реку, с тех пор та река стала называться Обь. Это та самая огромная Сибирская река, начало которой берется с красивых гор Алтая, а позже, протекая через весь материк, она смешивает свои воды в далеком Северном Ледовитом океане.

Протяжный вой турбин пассажирского авиалайнера ТУ-154, приземлившегося на взлетной полосе аэродрома Толмачево города Новосибирска, заметно порадовал своим долгожданным свистом встречающих.

– Семь-сорок! Смотри-ка, как по расписанию, – восторженно произнес Андрей Иванович, глядя на наручные часы. – Вот так бы у всех-то, а? Так глядишь, уже б давно Коммунизм-то наступил, а мать? – заглядываясь на оживленных пассажиров и встречающих, покручивая в разные стороны своей головой, продолжал он. – А то вон у нас на работе, то один опоздает, то другой. А вчера Зоя, инструментальщица, вообще после обеда объявилась, так вся бригада восемнадцать человек полдня курили, да в домино резались. Где уж тут будет Коммунизм? А как аванс или получка, так все без опоздания тут как тут, да еще стараются без очереди, как в магазине за колбасой. И куда эта такая жизнь катится?

– На «кудыкину»! – оборвала его жена Наталья Семеновна. – Хватит трепаться. Тебе бы только языком молотить, как комбайн в уборочную страду! И молотишь и молотишь. Вставай, пойдем, люди вон уже пошли встречать. – Тяжело поднимаясь из кресла в зале прилета пробурчала она, складывая в сумку остатки домашних продуктов, взятых с собой в дорогу.

Хоть дорога до Аэропорта, куда прилетал их единственный сын Виктор со всей семьей из Владивостока, занимала немного времени, Наталья Семеновна все ж побеспокоилась и еще с вечера договорилась с соседом Пашкой Никоновым. Слава Богу, Пашка сосед согласился их отвезти на своем стареньком «Москвичонке». Да вот еще беда, по дороге дважды колеса меняли, шины-то старые. Пашка как в воду глядел, две запаски с собой прихватил.

– Ой, как неудобно перед Павлом, – подумала Наталья Семеновна. А ведь еще назад надо. Опять спешить будет. С работы-то он отпросился нам помочь, а здесь такие напасти. Ладно, вот сейчас Витю встретим, все остальное потом. – Вертелись мысли у нее в голове.

– Уважаемые пассажиры! – раздался откуда-то сверху голос диктора. – Произвел посадку рейс двадцать семь тринадцать из Владивостока. Встречающих, просьба пройти в зал прилета. Повторяю…

– Ну, наконец-то! – выпрямилась Наталья Семеновна. – Честно сказать, я всю дорогу волновалась. Такая суеверная. – Сплюнула в сторону она. – Да еще этот номер рейса оканчивается на тринадцать. – Она еще раз сплюнула через левое плечо.

– Да ладно тебе мать, знаешь, там такие люди работают! – поднял палец вверх Андрей Иванович. – Чертова дюжина им нипочем.

Хотя сам он ни разу в жизни не летал на самолете, а где-то в глубине своего сознания как-то немного не понимал, как же такую махину можно поднять на такую высоту, да на такие длинные расстояния. Вот же, сколько ума нужно, чтобы это придумать. Да ладно, на то они и ученые.

– Андрюша, пойдем скорее, – поторопила мужа Наташа. – Посмотри, пассажиры уже выходят. Витя! Витя, где ж Витька-то а? – приговаривала она, зорко всматриваясь в толпу выходящих пассажиров из двери в зале прилета, прибывших рейсом 2713 из Владивостока. А материнская слеза уже никак не могла держаться в ее красивых женских глазах.

– Ну, ладно тебе, воду-то лить попусту. – Попытался успокоить ее Андрей Иванович.

– Сейчас встретим Витьку, как положено, со всей его семьей, женой и внучатами. – Продолжал он, как-то неуверенно, с дрожащим голосом, сам не веря тому, что впервые за много лет он не может сдерживать огромного мужского волнения. Казалось бы, уже давно свыклись с тем, что Виктор двенадцать лет как уехал в Приморский край после окончания техникума, и после этого ни разу не приезжал даже в гости. Правда, они исправно переписывались, разговаривали по междугородке, да отправляли поздравительные телеграммы. Даже когда Виктор женился, а потом один за другим у него народились сыновья, он слезно просил, чтобы родители не приезжали, объясняя это тем, что ему не хочется, чтобы кто-то из старых друзей узнал о его благополучном состоянии, о семье и вообще.

Андрей Иванович и Наталья Семеновна хорошо понимали его и не хотели больше ему перечить нравоучениями в жизни, и постепенно свыклись с тем, что он живет далеко и, слава Богу, нормально. А здесь, вдруг как снег на голову, телеграмма-молния: «Встречайте, вылетаем всей семьей. Виктор». Ни письма, ни звонка, и самолет на следующий день. Вот прямо убил этим известием. Что и думать, неизвестно.

Наталья Семеновна по привычке смахнула слезу уголком нового платка, надетого специально по такому случаю, и через мгновение материнские глаза вырвали из толпы идущих пассажиров своё родное и неповторимое лицо единственного сына. Сердце тяжелым молотом ударило где-то глубоко в груди, и она воскликнула:

– Ой, сынок!

На миг остановившись, как будто ее остановила невидимая стена, она прикрыла накрашенные губы новым платком, и в следующее мгновение, уже не раздумывая, бросилась навстречу своему единственному сыну, которого она не видела уже много лет.

Эти несколько шагов, которые быстро пробежала Наталья Семеновна навстречу сыну, превратились в долгие мгновения. За эти долгие мгновения, как лента кинофильма, пронеслась вся ее жизнь, извлекая из глубокой памяти главные ее моменты, когда она родила Витьку, как он рос, ходил в садик, учился и потом уехал служить в Армию.

Она долго его ждала и тосковала. Не показывая вида своему мужу, украдкой роняла материнскую слезу и по ночам, когда Андрей был на работе, она горько ревела в подушку и кляла себя за то, что не смогла чего-то дать своему сыну, чтобы он жил хорошо или даже лучше всех.

Она бежала навстречу своему любимому и единственному сыну, через силу сдерживая свои слезы и волнения. Но у нее ничего не получалось, и слезы градом катились по ее щекам, а ноги с каждым шагом застывали холодным чугуном и не могли передвигаться. Она изо всех сил вытянула руки навстречу своему сыну и медленно стала опускаться на бетонный пол, сжимая растопыренные пальцы в кулаки, пытаясь ухватить ими свое потерянное счастье.

– Мама! Мама!– Витька, бросив сумки, бросился молнией навстречу потерявшей сознание матери. Он как орел, налетевший сверху на добычу, успел подхватить ее падающую на пол. Обняв двумя крепкими руками, он закричал:

– Пожалуйста, вызовите кто-нибудь доктора!

Наталья Семеновна почувствовав, что она в надежных руках, крепко сжала пальцы, захватив пальто Виктора, виновато улыбнулась и прошептала:

– Витенька! Сыночек мой! Как же я долго тебя ждала!

Она перевела сбившееся дыхание, крепко обняла его и несколько раз прошептала на выдохе:

– Сейчас! Сейчас! Сейчас, Витенька! Сейчас, Витенька, все будет хорошо!

Виктор, истосковавшийся по любимым и нежным рукам матери, совсем не по-детски прижал ее к себе своими крепкими мужскими руками, совершенно не замечая проходящих мимо пассажиров. Он наклонился и прижался своей головой к голове матери. Поцеловав ее несколько раз в растрепавшиеся волосы, выбившиеся из под сползающего платка, прижав еще сильнее к себе родную мать, он выпрямился во весь рост и поднял вверх лицо. Слезы покатились градом из его глаз. Как бы он не пытался себя удержать от такой встречи, но душевное состояние его истосковавшегося разума за долгие годы, взяли верх над его запретами, и слезы радости вольно бороздили его небритые щеки. Мгновения радости растянулись на долгий миг долгожданной встречи. Они стояли крепко обнявшись друг с другом, мать и сын, одна плоть, разделённая на две части согласно физического бытия, и разнесенные судьбой в разные уголки земли на тысячи километров, соединились вместе в объятиях друг друга впервые за долгие годы. И вот эта самая судьба сжалилась и соединила на короткий миг мать и сына, играя их душами и эмоциями, готовя им новые расставания и препятствия, проверяя их на прочность и силу притяжения.

– Ну ладно! Хватит уже мокроту разводить! – попытался прервать миг радостной встречи Андрей Иванович. Но эти слова его были какие-то исковерканные и дерганные. Он даже не заметил, как по его щекам катились жгучие слезы радости. Не выдержав, он подошел и крепко обнял свою жену и сына, уткнувшись в них вздрагивающей головой, бурча себе что-то неразборчивое под нос.

Они стояли в проходе зала прилета. А пассажиры торопливо обходили их, на минуту останавливая свои взгляды на обнявшихся взрослых людей. Каждый из этих пассажиров торопился встретить своего близкого или знакомого человека и поделится с ним своими новостями, разговорами о прошедшем времени или строя планы на будущее. Жизнь не останавливалась, а наоборот, текла огромной рекой, неся свои бурлящие воды в далекую неизвестность. Лишь в сторонке стояли два мальчика со своей скромной мамой, прижавшись к ней по бокам, ожидая дальнейших действий, внимательно наблюдая за своим отцом и встречающими их бабушкой и дедушкой. Они впервые вместе с мамой прилетели на Сибирскую землю из Приморского края. Раньше они немного знали об этой стороне из рассказов своего отца. Правда, он часто рассказывал им по вечерам, когда было свободное время, о бескрайних просторах Сибирской земли. О многочисленных городах и селах необъятной Родины, нашего Советского Союза. И только здесь, после долгого перелета на огромном лайнере, они начали немного представлять себе какая Великая и огромная наша Страна. Хоть ребята были еще совсем небольшого возраста, и разница между ними была всего три года, но они были очень даже серьезными и мужественными, потому как папа и мама воспитывали их правильно и по-мужски, прививая в них любовь к своей Родине, родным, близким и уважение к своим друзьям. Их мама, жена Виктора, Марина, была очень красивой и стройной женщиной. Она была образована и воспитывалась в приличной семье. Ее папа был известный человек во Владивостоке и занимал высокую должность в Коммунистической партии. Но ребята этому не придавали никакого значения. Они просто любили своих родителей и бабушку с дедушкой. А сегодня им предстояло познакомиться с новыми бабушкой и дедушкой. И как все это произойдет они совершенно не знали, хотя папа часто рассказывал им, что у них есть еще одна бабушка и дедушка, но только очень далеко, где-то там на западе в далекой Сибири. И поэтому они стояли, прижавшись к своей маме, наблюдая картину встречи своего папы и его родителей.

– Ой, мама! – громко вскрикнул Виктор. – Ой, ну что же это я! – он совсем по-детски, кулаком вытер слезы на глазах. – Я же не один! Мы тут всей семьей! – Виктор повернулся в сторону и разыскал взглядом стоящих в стороне жену и детей.

– А ну, Сашка, Мишка! Марина! Мариночка! Ну что же вы стоите? А ну давайте сюда к нам! – Виктор взволнованно засуетился. – Вот, познакомьтесь, моя красавица жена Марина! – Виктор представил подошедшую к ним супругу.

– А это мои бравые солдаты, Сашка и Мишка! – Виктор погладил по голове младшего Мишку. А это мои папа и мама! Значит, это Ваши бабушка и дедушка! – весело представил своей семье своих родителей Виктор.

– Здравствуйте, здравствуйте! Здравствуй, Марина! Здравствуйте, милые мои «бельчата»! – Наталья Семеновна, придя в себя, растянула свое лицо в счастливой улыбке.

– А это самый настоящий передовик производства, мой отец, Андрей Иванович! – Виктор с гордостью представил своего отца.

– А ну, мужики, давай здороваться! – весело протянул Андрей Иванович застенчивым пацанам. Он крепко пожал им руки и, взяв их в охапку, поднял обоих перед собой. Младший Мишка не выдержал и сказал:

– Деда, а я думал, что ты уже старенький, а ты вон какой силач!

– Силач, ломал калач! – подхватила Наталья Семеновна. – А ну поставь ребятишек, а то еще чего уронишь. Завтра загибаться со спиной будешь. – Грозно добавила она. – Мне теперь некогда за тобой ухаживать. У меня теперь забот, не впроворот! Вон, какие Орлы прилетели! – она прижала мальчишек к себе.

– Вон они у меня какие красавцы, настоящие моряки! – Наталья Семеновна присела на корточки между своими внуками и вновь проронила слезу, приговаривая:

– Боже ты мой, какие вы уже большие у меня! Ну теперь я Вас никому не отдам! – она еще раз жадно поцеловала мальчишек по несколько раз в обе щеки, и краем сбившегося с головы платка вытерла слезы.

– Давайте, давайте уже поедем побыстрее домой! А то встали здесь на самом проходе, не обойти и не объехать! – разрядил праздничную обстановку Андрей Иванович. – Нечего людям глаза мозолить! – добавил он, строго сдвинув густые брови, глядя на свою жену, давая ей понять, что надо побыстрее ехать, а то соседа Пашку просили ненадолго, а ему еще на работу надо.

– Да, да! – торопливо согласилась Наталья Семеновна, уловив взгляд мужа. —Пойдемте на выход! У нас там машина ждет! – засуетилась она.

– Да, конечно же вы идите, а я пойду получу вещи в багажном отделении! – подхватил Виктор.

– Тогда, Витенька, ты иди, а мы тебя будем у входа ждать! Там у нас стоит красный «Москвичонок», нашего Пашки соседа! Ну, в общем, увидишь, не заблудишься! – Наталья Семеновна быстро распорядилась и взяла за руки мальчишек. Пойдем Мариночка! А ты, дед, иди с Виктором и помоги ему с чемоданами! – отдала она персональный приказ мужу. А что, Витя, чемоданов-то, поди, много? А то, поди, в машину-то все не влезем? Да ну ладно, идите, как-нибудь разберемся. – Уже направляясь к выходу продолжала она.

– Да! Хорошо, мама! – радостно ответил Виктор. – Вы идите, мы скоро! – провожая своих, Виктор весело поцеловал Марину и похлопал по плечу младшего сына Мишку. – Ну что, батя, пойдем получать багаж? – обняв отца, спросил Виктор.

– Пойдем, сынок! – послушно и с каким-то облегчением ответил Андрей Иванович.

Обнявшись, они не спеша пошли в зал для выдачи багажа.

– Уважаемые пассажиры, прибывшие рейсом двадцать восемь тринадцать из Владивостока, пройдите в зал для получения багажа! Спасибо за внимание! – прозвучал голос диспетчера аэровокзала.

– Ну, вот видишь, нас уже приглашают получить твой багаж! – обрадовался Андрей Иванович. – У нас оно быстро, не успеешь слезть с самолета, а тебе уж и чемодан в руки подают! – засмеялся отец Виктора. Хотя сам ни разу в жизни не бывал в аэропорту, и знать не знал как и каким образом получают багаж. Ему казалось, что есть специальные люди, которые выносят чемоданы прямо из самолета и подают их потом в руки пассажирам. Ну, точно так, как это делали лакеи в царское время. Конечно же, он ни когда не жил в царское время, просто где-то слыхал или читал, вот и осталось у него в памяти это. А по-другому он ничего нового вообразить и не мог. Да и некогда ему было искать в себе творческие мысли. У него голова болела о своей работе на большом заводе. Он все время только там и пропадал после того, как Виктор уехал на восток. Уж очень он себя корил за то, что не так воспитал сына как хотел, а понадеялся на Наталью. А она все с ним сюсюкалась и досюсюкалась, чуть беды не хлебнули. Ладно, все обошлось. И вот сейчас Виктор со всей семьей наконец-то прилетел домой.

«Ну и слава богу! А там разберемся!» – подумал Андрей Иванович.

– Ну как долетели? – поинтересовался отец. – Намучились поди, натерпелись страху? Я вот до сих пор никак не соображу, как такая хреновина на небо поднимается? За что она там держится? – Андрей Иванович поднял вверх указательный палец.

– Да брось ты, Батя! Все нормально, долетели как на большом автобусе. Нас и покормили вкусно и поспали хорошо! – улыбнулся Виктор, оглядывая все вокруг себя.

Андрей Иванович хотел что-то спросить, как вдруг включилась транспортерная лента, и из проема в стене начали выскакивать разные чемоданы и коробки.

– Мать родная! – свистнул он. – Это ж надо, до чего додумались, чемоданы прямо к тебе в руки сами едут! Вот он наш какой умный и грамотный Советский человек! – торжественно выпалил лозунгом Андрей Иванович.

– Да ладно тебе, Бать! Ты что, никогда в Аэропорту не был? – засмеялся Виктор.

– Да зачем же я сюда поеду? Мне что, больше делать нечего? – удивленно возразил Андрей Иванович. – Я на работе так накувыркаюсь, мне не до самолетов и не до чемоданов! До дому бы добраться, и то ладно! – завелся отец.

– Ты ладно, отец, не заводись! Вон, бери лучше чемодан, а я вот эти два и пойдем на выход! – остудил отца Виктор.

Он, конечно же, не хотел вступать в полемику со своим отцом. Да и нечего было спорить и доказывать. Ведь самое главное не в достижениях Советского человека, а в том, что он снова приехал в родной Новосибирск, домой к своим родителям, которых он не видел уже много лет. Виктор даже не хотел думать, как встретит его малая Родина. Что она приготовила ему за эти долгие годы отсутствия? Главное, что он наконец-то решился и вернулся домой, пусть ненадолго, но все же приехал. И радость возвращения переполняла его состояние души и захлестывала внутренний страх прошлых дел, укладывая неуверенность в себе на самые долгие полочки своего сознания.

Весна наступала своим теплом и новой жизнью на всю планету. Она шагала женственно, но уверенно, выражая признательность матушке зиме, но в то же время давая понять ей, что ее время вышло и она уже здесь и готова выполнять свое предназначение. Неся людям радость, пробуждая природу от зимней спячки, неся со своим приходом новую жизнь и новые достижения и успехи.

Виктор подхватил чемоданы и вышел следом за отцом из здания аэровокзала. Солнце нежно ударило ему по лицу своими ласковыми теплыми лучами. Он поднял вверх голову и задержался на миг прищурив глаза. Немного постояв, втягивая в себя теплый весенний воздух, Виктор несколько раз подряд громко чихнул.

– Будь здоров, сынок! – по-свойски пожелал здоровья Андрей Иванович. – Это наше Сибирское солнышко тебе нос щекочет. Это тебе не Приморский край, это брат Сибирь! У нас здесь все по-настоящему. Никакой фальши! – отрапортовал Андрей Иванович.

– Да, бать, вижу, что приехал в родные места. Даже чих здесь не тот! – поставив чемоданы, вытащив носовой платок, пробубнил Виктор. Утерев нос и лицо, Виктор еще немного постоял, и вновь поднял голову навстречу яркому солнцу, да не выдержав чихнул еще три раза.

– Витя! Витенька! – раздался женский голос со стороны. Виктор вновь приложил носовой платок к носу и повернулся в сторону. У тротуара, неподалеку, стояла его мама рядом с красным автомобилем «Москвич» и звала его, махая рукой.

– Витя, мы здесь! Идите сюда! – надрывалась Наталья Семеновна, не обращая внимания на проходящих мимо пассажиров.

Виктор подхватил тяжелые чемоданы и, кивнув отцу, поспешил к автомобилю. Андрей Иванович, не поспевая за своим сыном, семенил сзади и все думал, как же они все вместе поместятся в машине. Но Виктор быстро решил эту проблему. Разместив чемоданы в багажнике «Москвича», он поздоровался с соседом Пашкой и разместил на заднем сидении жену Марину и своих сыновей, а маму, усадив на переднее сидение, быстро вышел из положения, сказав:

– Ну, вот вроде как и порядок.

– Паша, ты давай вези наших домой, а мы с батей на автобусе прогуляемся. За одно и родные окрестности посмотрю! – весело закуривая сигарету, предложил Виктор.

– А оно и верно! – поддержал Андрей Иванович. На автобусе оно как-то привычнее, да и не долго. Давай, поедем сынок! – похлопал по плечу Виктора отец.

– А ты, мать, давай поезжай с Пашкой, везите внучат домой, да встречай нас. Собирай на стол, мы скоро! – отдал распоряжение своей жене отец Виктора.

Отправив женщин и детей, отец с сыном поспешили на ближайший автобус, идущий в город из аэропорта. На остановке их ждал комфортабельный «Икарус» с открытой входной дверью. Полная женщина, лет пятидесяти, маленького роста с темным беретом на голове, выкатилась из автобуса, когда Виктор с отцом подходили к остановке.

– Граждане пассажиры! Вы едете или как? – как поросенок провизжала она.

Её красные как помидоры щеки, и такой же картофелеобразный нос, выдавали ее больше за клоуна в цирке, нежели за кондуктора автобуса. Виктор даже остановился от такого визгливого голоса.

– Я повторяю! Вы следуете до города или как? – как по заученному она визжала на всю остановку.

– Да, да! Конечно же, следуем! – Виктор выбросил раскуренную сигарету.

– Коля, прими еще двоих! – не обращая внимания на пассажиров, женщина звонко отдала команду.

Виктор быстро заплатил за билеты, и через несколько минут они с отцом сидели на мягких креслах новенького комфортабельного автобуса.

– А что, сынок, надолго к нам? – не выдержал Андрей Иванович, потирая свои трудовые мозолистые руки. Конечно же, он волновался. Ведь Виктор без всякого предупреждения и как снег на голову прилетел домой, не сообщив никаких причин своего приезда. А что за спешка такая, Андрей Иванович никак не мог понять. А спросить напрямую он почему-то стеснялся. Скорее не хотел навредить сыну своим вопросом. Да мало ли чего там у них не заладилось. Но главное, что долетели все вместе, это уже очень хорошо.

– Ну, ты, батя, даешь! – улыбнулся Виктор. – Мы еще не успели приземлиться, а ты уже хочешь нас назад отправить? Как в той пословице: «Хороший гость до обеда», – Виктор засмеялся на весь автобус.

– Да нет, сынок! – замялся Андрей Иванович, еще больше потирая свои ладони.

– Мы же с матерью в неведении живем и не знаем, как и что у вас там произошло? И что за спешность такая? Вот и интересуюсь. А если надолго, то ради Бога. Двери Родного дома для тебя всегда открыты. Места для всех хватит. Не чужие же вы нам? – залпом выдохнул Андрей Иванович.

Виктор перестал смеяться и сделал серьезное лицо. Он, конечно же, ждал такого вопроса от родителей. Да и сам думал в подходящий момент рассказать всю причину скорого приезда. Ну, может и не всю, но что-то главное и убеждающее он готовил в своем ответе. И уже совсем по-взрослому не хотел тревожить своих стариков, зная, как они переживали за него тогда, больше десяти лет назад, когда его, чуть не посадили в тюрьму за спекуляцию. И вот, казалось бы, что время уже давно прошло, и вновь он чуть не загремел туда же, только уже далеко на востоке. Он помнил, как мама помогла ему тогда, подняв все свои связи и отдав много чего, в том числе и здоровье, чтобы замяли дело, и Виктор уехал из Новосибирска. А теперь ему пришлось так же уехать из Владивостока. И снова ему повезло. Как будто кто-то там наверху никак не хотел, чтобы с ним что-то случилось. И вот он уже второй раз выходит сухим из воды. А это значит, что третий раз может быть на всю катушку и надолго. А может и дойти до высшей меры. А это уже совсем не шутки. Теперь у него уже есть и жена, и любимые пацаны. И поэтому Виктор дал обещание отцу Марины, да и самому себе, не связываться с подобными играми, а начать жизнь заново, с чистого листа.

– Нет, отец, к сожалению, ненадолго! – не поднимая головы, вполголоса выдавил Виктор. – Мои пока поживут у вас. Мама, думаю, поможет со школой временно, а я завтра уже уезжаю на Алтай. У меня есть направление на работу. А как устроюсь, сразу заберу своих. Да и поближе теперь, будем чаще видеться! – Виктор шлепнул ладонью отца по коленке.

– Да ты, батя, не переживай! Все будет хорошо! Страна еще узнает Петриковых! – вновь рассмеялся Виктор и посмотрел в окно, на мелькающие деревья лесопосадок, готовящихся своим телом принять новую весеннюю влагу из матушки земли и дать жизнь новым зеленым побегам и листочкам. А вместе с этим вдохнуть новую радость и новые ощущения всему окружающему миру. Он, конечно же, узнавал родные места, глядя из окна автобуса по сторонам. В его голове веером вспыхивали разные воспоминания прошлых и незабываемых юношеских лет. Тех лет, когда он с друзьями часто мотался в аэропорт, где покупали запрещенный товар, прибывший из других городов, а так же успевали продать свой транзитным пассажирам. Отец Виктора что-то рассказывал о себе, о матери, о своей бесконечной работе и скором выходе на пенсию. Виктор сквозь воспоминания пропускал его рассказ и периодически поддакивал отцу, чтобы тот не обижался на него.

Время пущенной стрелой пролетело от аэропорта до автовокзала города Новосибирска. Водитель по громкой связи оборвал воспоминания Виктора.

– Граждане пассажиры! Автовокзал города Новосибирска! Конечная станция, автобус дальше не идет! – механическим голосом заученного текста прозвучала речь водителя.

– Ну вот, сынок, кажись, приехали! – встрепенулся Андрей Иванович. Пойдем на выход. Сейчас быстро на двадцать третий маршрут и дома! – Отец заметно засуетился и поспешил на выход из автобуса.

Виктор отчетливо помнил каждый маршрут любого автобуса, даже лица водителей и кондукторов всплыли в его памяти. Сойдя на перрон автовокзала, Виктор вдохнул городской воздух, и ему показалось, что он никогда и никуда не уезжал из этого города. Немного постояв, поглядев по сторонам, они быстро двинулись на автобус двадцать третьего маршрута.

Народ густыми тучами перемещался по территории вокзала. Все куда-то спешили. Кто-то встречал, кто-то провожал своих родных и близких, кто-то, опаздывая, спешил на уходящий рейс. Жизнь вокзала кипела ежедневной переполненной жизнью. Только красные транспаранты на здании вокзала усиливали волнение горожан и гостей города, напоминая, что скоро наступит огромный и светлый Советский праздник Первомай.

Виктор с отцом добрались до своего дома также быстро и незаметно для себя с автовокзала, как и из аэропорта. Действительно, дома их ждал накрытый по-домашнему праздничный, стол. Сосед Павел на совесть постарался и давно уже привез маму и семью Виктора домой без происшествий. А ребята уже умылись и тихонько посапывали после долгой дороги на старой кровати Виктора, на которой спал их отец еще в детстве. После отъезда Виктора на восток в его комнате ничего не изменилось. Мама не хотела менять память о сыне и каждый день ждала его по– матерински домой, понимая, что это не возможно, но с надеждой, что когда-нибудь это случится. Именно это сегодня и сейчас случилось, и он приехал, да не один, а всей семьей. И сейчас два ее внука сладко спали на кровати ее сына. Наверное, не бывает большей радости для матери, чем радость возвращения домой ее любимого и единственного сына. И сейчас Наталья Ивановна была на высоте от счастья. Она старалась не показывать этого всем, но как же можно было не разглядеть в ее глазах скрытую радость. Хоть по своей профессиональной работе ей приходилось постоянно делать праздничную мину своего лица, но сегодня был особый случай. Ее лицо светилось счастьем и радостью, как праздничный салют в день Победы.

Весь вечер и до самой полуночи они сидели за столом. Они разговаривали и вспоминали все, что было только возможно рассказать при родителях за столом. Даже Андрей Иванович иногда отступал от своих производственных рассказов и вспоминал свое детство и юность, а то и молодые годы своей жизни, до того момента когда он женился на Наташе. Только Марина скромно улыбалась, прижавшись к плечу Виктора, которого она очень сильно любила. За которого она пошла замуж не раздумывая даже после того, как ее отец настрого запрещал с ним встречаться и говорил, что он ее вырастил не для какого-то проходимца, и что ее мужем должен быть сильный партийный человек, занимающий высокий пост в Советском Союзе. Но жизнь она очень сложная штука, а любовь всегда берет верх и делает чудеса. Вот и у нее с Виктором произошло чудо. Она быстро забеременела, и отцу ничего не оставалось делать, как благословить молодых и выдать свою единственную и любимую дочь за Виктора. А тут уже и первенец Сашка родился. И пока они в нем не чаяли любви и счастья, тут еще и Мишка появился на свет. И счастье вдвойне свалилось на их головы. Казалось бы, живи и празднуй каждый день. Радуйся и улыбайся всему миру. Но радость не всегда бывает долгой. Вот и у них все бы было хорошо, да Виктор снова не выдержал и взялся за старое. И была бы беда непоправимая, но хорошо, что отец Марины помог им, пусть долго и читал ей лекции да нравоучения, что она ослушалась своего отца и теперь будет жить в Сибири, у черта на куличках. А ей, хоть на край света, только бы с Виктором и не расставаться никогда. И главное, чтобы вместе и с детишками. Она прижималась к Виктору все сильнее, поглаживая его руку, улыбаясь, слушая их семейный разговор. Она раньше никогда не встречалась с родителями Виктора, разве что разговаривала по телефону по междугородке. Да сколько там поговоришь? И что там можно понять и разобрать, только здравствуй и прощай.

Поколения Петриковых сидели за столом и, не обращая внимания на бегущие стрелки часов, в запой пересказывали свои воспоминания. Только уже когда собирались пойти спать, Виктор, как бы случайно, проронил, что завтра утром ему нужно уехать в город Бийск. Это там, в Алтайском крае, в сторону города Горно-Алтайска. Он едет туда по направлению на работу, а Марина с детьми пока побудут здесь.

Наталья Семеновна сначала начала возражать и даже ругать его, что он не успел приехать, уже уезжает. Но Виктор упокоил ее тем, что теперь это не далеко, и они будут чаще видеться. А пока он устроится и получит жилье, его семья поживет с бабушкой. Наталья Семеновна смирилась и даже всплакнула для порядку. Но делать нечего и она уступила и в этот раз, как много лет назад, когда она не хотела, чтобы Виктор уезжал на Восток. И что только она не предпринимала, но это случилось. А теперь она второй раз встречала и провожала сына в неизвестность. Что делать, такова уж материнская доля.

– Ура! Ура! Ура! Наконец-то долгожданный «Дембель», – кричали молодые пацаны в красивой солдатской форме, выходящие из вагона поезда, прибывшего из города Кишинева.

– Ну, вот и Москва! – торжественно выдохнул Димка Дымов, поставив свой «дембельский» чемодан, весь разукрашенный наклейками с надписью иностранным шрифтом «DDR– USSR», на перрон вокзала. – Еще вчера мы были в расположении части, потом пересыльный пункт, а затем самолет ТУ-134 до Кишинева, и вот уже матушка Москва! – с сияющими глазами продолжал Димка.

– Да, здорово! – поставив рядом с Димкиным свой чемодан, протянул Сенька Злобин, «побрякивая» своими юбилейными медальками на красивой форме старшего сержанта «Воздушно-Десантных-Войск».

– Хорошо-то хорошо, – с ухмылкой добавил Юрка Зелин, двоюродный брат Сеньки Злобина, закуривая еще солдатскую сигарету, которые выдавались в пайке, – Только как же мы будем добираться до матушки Сибири? Денег ведь у нас совсем не осталось, все в поезде потратили. – Продолжал Юрка, выдыхая сигаретный дым куда-то в сторону.

– Да ладно Вам, мы же десантники! – включился в разговор Мишка Мачехин. —Сейчас оглядимся и чего-нибудь придумаем! – настойчиво продолжал Мишка, поправляя свой голубой берет на макушке.

– Здрасте! – проходя мимо, кокетливо и хихикая, поздоровались две очаровательные девушки.

– Приветик девушки! – моментально отреагировал Борька Савин.

– Одну минуту девчонки. – Борька остановил девушек, расправляя свою гусарскую грудь и показывая все достоинство Советского солдата, двинулся к ним как «Летучий Голландец».

Все остальное отделение, в количестве семерых сержантов, замерло на мгновение, улыбаясь, глядя на вновь образовавшуюся компанию.

Все это отделение красивых и подтянутых Советских солдат, еще совсем недавно, всего два года назад, учились вместе, в одной группе в «ДОСААФ», получая корочки водителей грузовых машин. Так уж получилось, по чистой случайности, все восемь после окончания учебы попали служить в одну войсковую часть в Группу Советских Войск в Германии.

И вот с доблестью отслужив два года, они все восемь стоят на перроне Курского вокзала в самой Москве, без командиров и прапорщиков, а самостоятельно следуя по воинскому требованию до места жительства далекой Сибири к родным и близким.

– Ребят, подождите, я сейчас, – поправляя свой берет, произнес Димка Дымов, направляясь к девушкам, которых остановил Борька Савин.

– Привет красавицы, – протягивая правую руку, поздоровался Дмитрий с девушками. —Из каких Краев или Областей прибыли в Столицу? Кстати, меня Дима зовут. Борь мог бы и представить, а то как-то не очень удобно. – Улыбаясь, весело Димка подмигнул Борису.

– Я так думаю, вы уже познакомились! – жестикулируя руками перевел внимание Димка на девчонок.

– Да мы как будто всю жизнь знакомы. Правда, девочки? – гордо вышел из положения Борис.

– Очень приятно, Таня! – прозвенела скромно, как птаха, рыженькая, опустив свои огромные влажно-зеленые глаза куда-то вправо.

– Здрасьте, мы обе Тани! – с восклицанием отрапортовала брюнетка с красивой родинкой над верхней губой.

– Мы местные, москвички! – продолжала она, глядя на Дмитрия своими красивыми ярко-голубыми глазами, с чуть-чуть подкрашенными ресницами черной тушью, хотя и ее красивые дугообразные строго-выразительные брови и густые длинные ресницы совершенно не требовали прикосновения к ним различных химических красителей. – Мы с Таней провожали бабушку и вот теперь возвращаемся домой. А вообще мы вместе учимся в 149 школе в десятом классе, и даже сидим за одной партой – чеканя свой рапорт, выпалила она.

– А Вы что из Афганистана? – перебила рыженькая Таня.

– Да нет, мы «дембельнулись» из Германии. – Отреагировал Димка. – Здесь в Москве у Вас проездом, вот только что с поезда Кишинев-Москва. – Он показал рукой на стоящий пассажирский состав. Кстати, девочки, давайте я Вас познакомлю со всей нашей Гвардией. – Глядя на пацанов, предложил он.

– Пойдемте, пойдемте девчонки. – Взяв под руки девушек, Борька подтолкнул их к своим, стоящим у чемоданов, сослуживцам.

– Смотри-ка, уговорили. – Улыбаясь кивнул курившим на перроне вокзала ребятам Семен.

– Да эти два баламута кого хочешь уговорят! – подхватил Мишка. – Как-то раз ходили в патруль, да решили вечером проверить немецкий «Гасштедт». Так они оба немке так на уши присели, что она начала по-русски разговаривать. А здесь в родной стране, как дважды два. – Заржал по-лошадиному Мишка.

Все ребята дружно подхватили ржание. Эхо его прокатилось по всему перрону, вспугнув небольшую стаю голубей, смело выпрашивающих себе корм у пассажиров, размещенных на вокзале.

– Чего ржем Гвардия? – по-командирски спросил подошедший Димка. – Неужто вас завербовали на службу в Гусары? – подкрутив свои усы добавил он. – Вот лучше познакомьтесь с красивыми москвичками, правда они еще школьницы.

– Зато местные! – перебил его Борька. – И очень многое могут нам рассказать о Москве.

– Ни фига себе школьницы! – удивительно возразил Сережка Ларин, сплевывая табак, оставшийся от армейской сигареты без фильтра. – Я честно думал, что мы одногодки. – Немного краснея представился Сергей.

– Ларин, как у Пушкина! – улыбнулась Татьяна с красивой родинкой над верхней губой.

– Сережа, Семен, Миша! – по порядку всех представил Димка Дымов.

Так две красивые девушки москвички оказались в кругу целого отделения отважных солдат в «десантной» дембельской форме.

– Ребята! – смеясь воскликнула рыженькая Татьяна. – А куда же вы сейчас собираетесь? – показав свои жемчужные ровные зубки, спросила она.

– Эх, девочки, девочки! – вздохнул Борька, присаживаясь на дембельский чемодан.

– Дело в том, что сегодня воскресенье и сберкассы закрыты. А у нас на всех по карманам поскрести, денег осталось рубля три не более. – Борька постучал ладонями по карманам ушитых под сапоги солдатских брюк. – Вот завтра понедельник, откроются кассы и мы сдадим свои прыжковые книжки и получим рублей по тридцать. А нас восемь, итого… тогда, считай, хоть на Луну. – Подняв палец вверх, протянул Борька. – А пока где-нибудь на вокзале перекантуемся, главное, чтобы на патруль не нарваться. Опять какая-нибудь драка завяжется. Ох, эти тыловые, не очень-то любят нашего брата. – Сквозь зубы сплюнул в сторону Борька.

– Стоп, пацаны! – вскрикнул Димка. – Если сегодня воскресение, значит мой двоюродный брат может быть дома. – Оглядываясь по сторонам, сквозь зубы, процедил Дымов.

– И что из этого? – спросил Семен.

– А то, что нужно позвонить, у меня есть его телефон и домашний адрес. Правда, я у него ни разу не был, да и самого его лет семь не видел. А телефон и адрес я дома у матери взял, когда в отпуск ездил, так, на всякий случай. – Сказал Димка, вытаскивая записную книжку из кармана военного кителя.

Найдя нужную страницу он воскликнул совсем по-детски:

– Вот, все есть. Так, девочки! – обратился он к тезкам. – Кто мне поможет, где тут у Вас можно позвонить?

– Да пойдем в здание, там телефон-автомат. – Взяв за руку Димку, потянула его в сторону здания вокзала Таня с родинкой на верхней губе. – У меня как раз и «двушка» есть.

– Пацаны! Всем стоять! Никому никуда не расходиться! Охранять Москвичку! Я скоро. – На ходу крикнул Дымов, мелькая в толпе своим голубым беретом.

– Главное на патруль не налетел бы. – Процедил Мишка Мачехин.

– Да тут рядом. – Взвизгнула Татьяна рыженькая. – Сразу, как в здание войдешь.

– А что, вы, правда с парашютом прыгали? Это же очень страшно. – Поморщилась она. – Я себе этого ни как не представляю. Сразу бы, наверное, умерла. – Закатив свои красивые и большие зеленые глаза под рыжие ресницы, произнесла она.

Димка опустил в монетный приемник «двушку», ту, что дала ему Таня с родинкой. Сняв трубку с телефона-автомата, открыл записную книжку на нужной странице и, услышав длинный гудок, набрал московский телефонный номер. В трубке что-то пикнуло, затем щелкнуло, и «двушка» с треском провалилась куда-то глубоко, в чрево, железного ящика.

– Алло! – на другом конце провода раздался детский голос.

– Здравствуйте! – поздоровался Димка.

– Здравствуйте! – доносился все тот же детский голос.

– Скажите, пожалуйста, – продолжил Димка, глядя на Татьяну вопросительно, – я могу услышать Андрея Кирилловича Дымова?

– А кто его спрашивает?– спросил детский голос.

– Его спрашивает двоюродный брат Дмитрий Дымов. – Ответил Димка.

– А Андрей Кириллович на работе сегодня. А что ему передать? – спросил детский голос в телефонную трубку.

– Скажите, а когда он будет дома? – удивленно спросил Димка.

– Не знаю, часа через два с половиной. – Ответил голос из трубки. – Так что ему передать?

– Передайте, пожалуйста, что я в Москве проездом из армии и перезвоню через три часа. Хорошо? – спросил Димка волнуясь.

– Хорошо! – Ответил в трубку с другого конца провода детский голос.

Димка повесил трубку и, посмотрев на Таню, сказал:

– Здорово. Через несколько часов брат будет дома. Он точно что-нибудь придумает. Спасибо тебе большое за «двушку» и за помощь.

– Да не за что. – Ответила, смущаясь почему-то, Татьяна.

Дима взял за руку Татьяну, и они весело направились на перрон железнодорожного вокзала, туда, где их ждали новые друзья девушки и сослуживцы Дымова.

Апрельская теплая весна разливалась по всем проспектам, улицам и закоулкам Советской Столицы. На тротуарах, стоя по колено в талой воде растаявшего снега, громко щебетали грязные воробьи. Они всем своим хриплым голосом дворовых песен пытались рассказать прохожим удивительную новость о том, что утомительная, долгая и холодная зима уже закончилась. Старые и мудрые городские вороны, откуда-то сверху обогретых весенним солнцем крыш домов, грубым карканьем отвечали им низким басом как репродукторы «весна, весна», перекрикивая трамвайные звонки. Точно попадая в верхние ноты и высокую тональность весеннего ансамбля из разных сторон близлежащих улиц, доносилось пение первых представителей весны – скворцов. В своих нарядных переливающихся концертных костюмах, они, как первые скрипки большого симфонического оркестра, задавали весь ритм, такт и движение, создавая своим великолепным пением пламенную любовь, зачатие и рождение той новой красивой надвигающейся жизни, в которую верили и ждали безупречно все жители нашей необъятной Советской Родины.

Телефонный звонок в кабинете первого секретаря Крайкома прервал разговор Петухова и Семыкина.

– Людочка! Я же просил ни с кем не соединять! – сняв телефонную трубку, командным голосом произнес первый.

– Извините, Андрей Иванович! – попросила прощения секретарша.

– Москва! Центральный комитет! Я сказала, что у Вас совещание. Соединять? – спросила Людмила, персональный секретарь Андрея Ивановича Петухова, первого секретаря Крайкома партии Алтайского края.

– Да, конечно же, соедини! – ответил Петухов. При этом встав из кожаного кресла, закрыв телефонную трубку своей ладонью, произнес Семыкину:

– ЦК!

Виктор Степанович Семыкин как по команде вытянулся по стойке смирно, понимая, что сейчас будет серьезный разговор с Москвой. Показывая на себя указательным пальцем, Семыкин молча, движением руки указывая на дверь, дал понять Петухову, что он выйдет. Петухов же, в свою очередь, поднятием ладони оставил Семыкина в кабинете.

– Петухов слушает! – выдохнул в телефонную трубку первый секретарь крайкома, выдавив испарину на широком лбу.

– Здравствуй, здравствуй, Андрей Иванович! – нараспев донесся из трубки низкий бас мужского голоса. – Вот уж совсем не думал застать тебя на рабочем месте в такую весеннюю пору! – продолжал низкий тембр из Москвы.

– Здравствуйте, товарищ секретарь Центрального комитета! – отрапортовал Петухов. – Да вот, товарищ секретарь ЦК, мы как раз вместе со вторым секретарем обсуждаем выезд по дальним районам края. – Продолжал рапорт, протирая носовым платком свой покрасневший от волнения лоб, Петухов.

– Потому, как у нас в связи с весенним паводком сложилась критическая ситуация в крае. В горах от высокой температуры началось обильное таяние снега, и поэтому есть вероятность подтопления некоторых населенных пунктов.

– А что, Андрей Иванович, – прозвучал низкий тембр в трубке. – Вы что, раньше не знали, что весна придет? Вроде бы, не первый год на посту первого. Что собираетесь предпринимать? – задал вопрос голос из Москвы.

– Да нет, что Вы, Николай Николаевич, у нас все в порядке. – Докладывал по стойке смирно Петухов. – Вот только синоптики немного подвели нас со своими прогнозами. – С прощупывающей иронией продолжал он, интуитивно проверяя интонацию голоса в телефонной трубке, с какой целью он сам звонит. – Сегодня в семнадцать часов в крайкоме состоится оперативное совещание по этому поводу. На котором примем решение, и в авральном режиме завтра с утра по районам. – Высказал без запинки Петухов, еще раз приложив к своему покрасневшему лбу носовой платок.

– Так, так… – продолжительно растянул нараспев секретарь ЦК. – Все правильно. Проводите оперативное совещание. Ставьте задачи. Все выполнение возложите на второго секретаря Крайкома партии! А сам, Андрей Иванович, завтра утром первым рейсом вылетай в Москву. Жду тебя у себя в кабинете в пятнадцать ноль ноль. Ну, всего доброго, до встречи. – В телефонной трубке раздались звонкие и короткие гудки.

– Слушаюсь, товарищ секретарь ЦК! – по инерции произнес Петухов, медленно сползая в кожаное кресло.

Лицо второго секретаря крайкома партии Семыкина медленно становилось цвета свежего выдоенного утреннего молока. Ему очень захотелось выпить родниковой воды. Хоть он и не слышал всего телефонного разговора, но хорошо понимал, что случилось что-то очень важное и поэтому не смел задавать вопрос первому секретарю края, а сидел и хлопал глазами как сова.

Петухов медленно положил трубку на аппарат и нажал кнопку вызова секретаря.

Полированная дверь распахнулась, и в кабинет вошла высокая стройная светловолосая женщина лет тридцати пяти с красивой улыбкой, излучающей положительную энергию и запах букета свежих духов Рижской сирени.

– Вызывали, Андрей Иванович? – улыбаясь спросила она, но все же заметила, что что-то не так.

– Людочка! – обратился Петухов. – Хорошо бы сейчас крепкого чайку с лимончиком, а?

– Все поняла, сейчас приготовлю. Только, Андрей Иванович, такая жара на улице, может лучше холодненький Нарзан, – покосившись на Семыкина, пропела, улыбаясь, Людочка.

– Да нет уж. Все казахи от жары горячим душистым чаем спасаются. Так что неси чай. – Добротно скомандовал Петухов. – А Нарзан вон Семыкин пусть пьет. – Уже улыбаясь, шутил Андрей Иванович.

– Что случилось? – Все-таки осмелившись, задал вопрос первому Виктор Степанович.

– Я пока не знаю, но кажется мы с тобой, Виктор Степанович, доигрались в отчетности по животноводству с приписками, да и вообще. – Стукнул по столу Петухов. – Нужно что-то делать. – Еще раз приложился к столу своим мощным кулаком Петухов.

– А что сказали то по телефону? – заерзал на стуле Виктор Степанович, вопросительно глядя на первого.

– А то и сказали, – подойдя к окну, вздохнул Андрей Иванович, – что проводи сегодня совещание, все дальнейшее руководство на тебя, а я утром в Москву, в 15 00 в ЦК ждут. Ох не спроста это все, не спроста. – Вглядываясь в окно, прошептал хозяин кабинета. – Ты вот что, Виктор Степанович, приготовь-ка все отчеты по Краю, да надо сделать хорошие подарки в Центр. В общем, времени у нас до утра не много, но есть, нужно быть в полной боевой готовности.

– Андрей Иванович! Чай, пожалуйста. – Вошла секретарша, держа поднос в руке.

– Поставь на стол. – Не поворачиваясь, произнес он. – Да, Людмила! – продолжил он. – До семнадцати часов меня ни для кого нет. – Повторяю! – повернулся он, засунув левую руку в карман отутюженных брюк. – Ни для кого. Да и ты, Виктор Степанович, ступай и готовься к оперативке. – Распорядился Андрей Иванович.

Первый секретарь крайкома партии Алтайского края вновь подошел к окну, повернул шпингалет и открыл его. В его лицо ударил свежий, теплый и весенний воздух, вместе с городским шумом вечно бегущей куда-то толпы суетливого народа и непрекращающимся потоком по центральному проспекту машин.

Андрей Иванович медленно вдохнул в себя полной грудью свежего апрельского ароматного воздуха, закрыл глаза и мысленно прочитал чьи-то стихи, первые пришедшие на ум:

Он выдохнул воздух и еще раз попытался вспомнить, чьи это стихи, но перебрав несколько известных поэтов: Пушкина, Лермонтова, Есенина, Блока, так и не пристроил никуда свое четверостишие.

– Странно. – Подумал он. – Неужели память меня начала покидать. Склероз в шестьдесят с хвостиком, или это я сам на ходу рифмую, не замечал за собой раньше. Надо взять на заметку. Вот отправят на пенсию, тогда будет чем заняться, мемуары писать, да афоризмы для народа.

– И все-таки. – Продолжал он раскладывать ситуацию. – Что же случилось? Почему такая спешка в Москву? – он начал снова перебирать все возможные огрехи, за которые так срочно могли бы вызвать в ЦК.

На подоконник перед ним, с шумом распахнутых крыльев, гордо воркуя опустился сизый голубь.

– Вот тебе на! – вслух произнес первый. – С чем пожаловали, уважаемый? – задал свой вопрос незваному гостю Андрей Иванович.

Сизый голубь, воркуя и важно выхаживая по подоконнику взад и вперед, совершенно не боясь присутствия рядом человека, усилил звучание своего голоса, как бы подтверждая то, что он посланник весны.

«Надо же, – подумал Петухов. – Какой откормленный, значит хорошо перезимовали, даже голуби жирные. Это говорит о том, что видимо хороший урожай мы все-таки убрали с полей в прошлом году. Или плохо сохранили на элеваторах зерновые. Да, надо будет поднять вопрос на пленуме, посевная на носу».

Громким шумом распахнулась входная дверь в животноводческий комплекс фермы номер четыре Государственного Племенного Завода «Катунь».

Новенький комплекс был построен очень быстро, в самые короткие сроки, согласно Госплана, всего лишь за два с половиной года. Весь проект был сдан в эксплуатацию с определенными недоделками, но опережая окончание пятилетки на полгода.

Даже с некоторыми недоделками, после принятия государственной комиссией, животноводческий комплекс был внушительных размеров и вмещал в себя сразу два гурта дойных буренок на одно доение. Здесь же в соседнем помещении располагался комфортабельный телятник, для молодого поголовья скота. Рядом находился цех по осеменению коров со своей современной лабораторией. Для обслуживающего персонала и мастеров машинного доения в основном здании находились две комнаты отдыха, оздоровительный комплекс и современная столовая, работающая в две смены.