Паника-upgrade. Брат Бога Мазин Александр

– Разрешите идти, сэр? – спросил Веерховен.

– Минуту, лейтенант!

Рейман подошел к Рихарду, приблизил почти вплотную свое длинное лицо.

– Штабб мертв, лейтенант, – сказал он. – Он был моим старым другом, но это для вас не так важно! А важно то, что теперь вы – единственный офицер, которому я могу полностью доверять.

– А капитан Мубарик, сэр?

– Мубарик – человек Вулбари. А вы – мой. И я надеюсь на вас, лейтенант!

– Я не подведу вас, сэр! – сухо ответил Beepxoвен. – Это всё, сэр?

– Да, – со скрытым неудовольствием произнес Рейман, отодвигаясь. – Да. Можете идти.

Веерховен козырнул и покинул лазарет.

За истекшие полчаса снаружи стало еще жарче. Больше всего Рихарду хотелось спуститься вниз к морю и выкупаться. Он отчетливо представил себе шелковую серебрящуюся поверхность океана, прохладную воду, обнимающую тело… Но никто, кроме патрулей, не имеет права покидать территорию базы. Это приказ полковника. Возможно, лейтенанта Веерховена он и не касается, но как отнесется Рейман к тому, что его офицер, вместо того чтобы заниматься делом, отправился купаться? А работы у Рихарда – непочатый край. Кому, как не ему самому, об этом знать!

Лейтенант вздохнул и зашагал мимо второго солдатского барака к своему домику. Сбоку от казармы трое поваров под навесом из пальмовых листьев жарили на открытом огне мясо. Рядом, в полностью автоматизированном армейском котле, варился суп. Веерховена позабавило сочетание этих двух способов приготовления пищи. Первому было по меньшей мере десять тысяч лет. Второму – чуть больше десятилетия.

– Хорошие финики, лейтенант! – Один из поваров стоял рядом и протягивал Веерховену кулек, свернутый из листа дынного дерева.

– Спасибо!

Сплевывая на землю косточки, Веерховен обогнул элегантное бунгало, стеклянная стена которого так и сияла на солнце, ответил на приветствие часового, истекающего потом у двери резиденции Вулбари, и подошел к собственному домику.

Построенный из таких же сборных конструкций, как и все остальное в лагере, трехкомнатный домик Веерховена выглядел все же приятнее, чем солдатская казарма. Он смотрелся бы еще лучше, если бы не ядовито-зеленый цвет деревянных стен и крыши. Но главной частью дома было не то, что располагалось над землей.

Войдя, Рихард пересек первую комнату и по узкому коридору прошел в крохотное помещение без окон. Наклонившись, он откинул крышку люка. Под ней была стальная плита с тусклым красным глазком в углу. Веерховен прижал к опознавателю большой палец, и плита с негромким жужжанием отползла в сторону, открыв винтовую лестницу, огибающую железный столб.

Стальная плита встала на место раньше, чем нога Веерховена коснулась последней ступеньки. И сразу же скрытая пружина вернула на место деревянную крышку люка. Это были естественные меры предосторожности: здесь, под зеленым домиком, размещался Контрольный Центр Управления всеми системами слежения и огня на острове.

Чернокожий охранник, вскочивший на ноги, едва сдвинулась стальная плита наверху, коснулся пальцем края каски и опустился на стул.

– Здравствуйте, лейтенант! – Один из операторов Веерховена, М'Танна, одарил начальника сверкающей улыбкой. Второго оператора не было: с двумя специалистами он устанавливал еще одну телекамеру на западном берегу острова.

– Привет!

Веерховен опустился в собственное кресло и ввел код. Один большой и три малых экрана могли дать «картинку» с любой из ста тридцати шести камер явного наблюдения и шестнадцати, допуск к которым открывался специальным паролем. Кроме того, со своего пульта он мог активизировать любую из огневых точек: от пулеметов на периметре базы до самонаводящихся ракет «поверхность» – «воздух» и «поверхность» – «поверхность», размещенных в шахтах по всему периметру острова.

Информация с камер открытого наблюдения поступала на шестнадцать дисплеев дежурного оператора. Каждую минуту изображения автоматически менялись. Вся информация записывалась и хранилась в течение шести дней. На седьмой девяносто шесть процентов ее уничтожались, если не поступало отменяющей команды.

К сегодняшнему вечеру, когда будут закончены работы на западном берегу острова, система войдет в автоматический режим слежения. То есть любое судно или самолет, оказавшиеся ближе чем в полумиле от острова и при этом ниже чем в тысяче футов над уровнем моря, будут уничтожены, если на них не установлен кодовый передатчик. Или если команда на уничтожение не будет отменена отсюда, из КЦ.

Веерховен вывел на дисплей «общее наблюдение» и «полет бабочки». Выяснив, что в пределах мили от острова нет ни одного судна с работающим двигателем, Рихард ввел данные проверочного теста. Через три минуты вторая из выпущенных ракет поразила условную цель – приближающийся «крейсер». Первая была уничтожена в соответствии с параметрами, заданными самим Веерховеном. Всё это была виртуальная «игрушка». Но «игрушка», полезная и для оператора, и для компьютера. То же произойдет и с настоящим крейсером, если он подойдет к Козьему Танцу.

Стоимость установленного на острове оборудования превышала триста миллионов долларов. Немалая сумма. Но и не слишком большая, если сравнить, например, со стоимостью стратегического бомбардировщика. И совсем незначительная, если сопоставить с предполагаемой стоимостью нефтеносных пластов, хозяином которых станет Вулбари, сменив титул шейха на должность Господина Президента. Что ж, и те восемь с половиной тысяч долларов, что переводятся ежемесячно на его, Веерховена, банковский счет, станут только каплей в денежном потоке, который устремится туда при благоприятном обороте событий. Да здравствует Президент Вулбари!

Рихард покосился на охранника – тот глядел в потолок – и ввел дополнительный пароль, открывающий доступ к скрытым телекамерам в резиденции шейха.

Господин Еджав Вулбари, именуемый последователями Шейх, а особо приближенными – «ата», недовольно разглядывал толстенького пожилого негра с тремя шрамами на лбу. Такими же, как у него самого…

– Не будь ты моим родственником, – сердито заявил Вулбари, – я лишил бы тебя никчемной жизни!

– Но, ата, в чем моя вина? – обиженно возразил толстяк. – Я убедил белого подождать три дня! Я сразу связался с Али! Если Али не сумел сделать всё, как надо, – это его горе!

– Али не виноват, – холодно уронил Вулбари. – Это твоя вина. Ты обязан был выяснить, кто этот мальчишка!

– Я выяснял! – воскликнул толстяк. – Я позвонил в «Хайатт»! Мальчишка зарегистрировался под фамилей Саянов. Откуда мне было знать, что он – сын самого Тенгу Заяна?

«Если он узнает, что я знал, – мне конец!» – мелькнула паническая мысль в голове перепуганного чиновника.

– Полный идиот! – сказал Вулбари, обращаясь к своему секретарю Раххаму, сидящему с непроницаемым выражением лица.

– Отрезать ему уши? – деловито предложил секретарь.

Толстяк посерел, щеки его затряслись.

– Стоило бы, – кивнул Вулбари. – Имея в руках сына Тенгу Заяна, я бы многое смог. Всё приходится делать самому. Даже мой умник братец – и тот страдает галлюцинациями. Подумать только: принять сынка русского богатея за киллера!

И вновь обратил свое внимание на Буруме:

– Из-за таких, как ты, я сижу здесь, а не в президентском дворце!

– Но у нас есть его девка! – воскликнул окончательно перетрусивший Куто Буруме.

– Девка? – Вулбари расхохотался.

Даже тонкие не по-африкански губы Раххама растянулись в усмешке.

– У тебя есть дочь? – спросил Вулбари.

– У меня трое сыновей. – В голосе Буруме осторожность смешалась с гордостью.

– Сколько ты дашь за жену старшего из них?

– Сколько? – Толстяк насторожился, чувствуя подвох. – Много! – сказал он, подумав. – Полтысячи дам! Эта женщина хороша!

– А сколько ты дал бы за девку своего сына? – спросил Вулбари.

До чиновника наконец дошло.

– И все-таки она небесполезна, – сказал Раххам, и Буруме бросил на него признательный взгляд.

– Может, молодой Саянов захочет получить ее обратно и это даст нам возможность его схватить? Ата, я бы посоветовался с полковником. Белый лучше поймет белого.

– У полковника довольно дел! – отрезал Вулбари. – Ты! – он снова обернулся к чиновнику. – Возвратишься в столицу. Ты выйдешь на связь с сопляком…

– Он меня выдаст! – жалобно воскликнул Буруме.

– Тем хуже для тебя! Ты вступишь в контакт с молодым Саяновым! Ты убедишь его, что он может получить обратно свою девчонку. За деньги.

– Выкуп не должен быть большим, – вмешался Раххам. – Так, чтобы сыну не пришлось просить денег у отца.

– Я узнаю, сколько у него на счету! – заверил Буруме.

– Только будь порасторопней! – продолжал Вулбари. – Потом дашь знать Али. Он его схватит при первой же возможности и доставит сюда. Почему вы не выкрали его из больницы?

– Но его палату сторожил помощник шефа полиции! – жалобно проскулил Буруме.

– Вот видишь, – сказал Вулбари. – Шефу полиции известно, кто такой этот парень. А тебе – нет. Воистину я должен выпустить тебе кровь. Ты ее позоришь!

– О нет, ата! – воскликнул Буруме с жаром. Он перепугался не на шутку. – Я вернусь! И я буду полезен, вот увидишь!..

Из всего этого разговора Веерховен не понял ни слова. Черные говорили на своем языке. Рихард заскучал и переключился на другую камеру…

И тут ему стало намного интереснее.

Девушка сидела на кровати, подобрав под себя ноги.

Лицо ее было мрачным. Рихард увеличил изображение.

Да, девчушка в депрессии. Неудивительно, если вспомнить то, что проделал с ней Бык-Штабб.

«Но, крошка, – подумал он. – Нельзя же так вот сидеть, тупо глядя перед собой! Ты должна взять себя в руки! Встать, прогуляться…»

Словно бы уловив его мысли, девушка вялым движением поднялась на ноги и подошла к окну. Фигурка у нее была изумительная! Короткий халат из алого шелка не скрывал ни одного изгиба, ни одной выпуклости.

А вот насчет прогуляться…

Окно было защищено изнутри стальной решеткой. Раньше ее, вроде, не было. Или – была?

«Вулбари боится, как бы птичка не улетела, – подумал Рихард. – Или – как бы к ней кто-нибудь не прилетел! Приглядывать бы ему за ней получше…»

Тут лейтенанта уколола зависть. Если старый черный козел завел себе красотку, то почему он, Рихард, должен обходиться без женщины?

Девушка стояла у окна, держась руками за стальные прутья.

«Что она там разглядывает?» – подумал Веерховен с досадой.

Он знал, что окно выходит прямо на бетонную стену ограждения. И был не против еще раз взглянуть на личико девушки.

Лейтенант стащил с головы визор и связался с караульной.

– Найди мне полковника! – приказал он дежурному.

Спустя несколько минут худое, обожженное солнцем лицо Реймана возникло на экране. Однако сам полковник видеть его не мог.

– Сэр, – вежливо произнес Веерховен, – вас не затруднит спуститься в КЦ?

– Что-нибудь случилось?

– Да, сэр. Можно сказать и так.

– Я иду. – Лицо пропало.

Веерховен снова надел визор. Девушка стояла у окна. Плечи у нее дрожали…

«Плачет? – подумал с жалостью Рихард. – Черт возьми! Вулбари должен был вызвать к ней доктора!»

Но тут лейтенант сообразил, что Вулбари, скорее всего, ни о чем не знает.

Спина у малышки была очень несчастная. А ноги – очень красивые. Веерховен мог бы рассмотреть их подробнее: у него был еще двадцатикратный запас увеличения. Но он счел недостойным разглядывать исподтишка ноги девушки, с которой произошло этакое несчастье.

С его стороны это был поступок. Малышка была первой девушкой, которую Рихард видел за последние три недели.

Зуммер оповестил, что открывается люк. Рейман.

– Ну? – пробасил полковник. – Что стряслось?

Вместо ответа Веерховен протянул ему визор.

Полковник разглядывал девушку минуты три, потом вернул визор лейтенанту. Поймав весьма заинтересованный взгляд оператора М'Танны, Рейман ответил тому таким ледяным взглядом, что у бедняги пропала охота прислушиваться к разговору офицеров. Он тут же развернул свое кресло к экранам.

– И как? – поинтересовался Рихард.

Рейман окинул подчиненного долгим оценивающим взглядом, выдержал паузу и только после этого произнес по-немецки:

– Все, что делает работодатель, касается только самого работодателя!

– Но, сэр, – осторожно возразил Веерховен. – Если имеет место нарушение закона…

– Да? – Полковник усмехнулся. – Остров является частью страны, чьим законным, как мы полагаем, лидером является наш наниматель!

– Но…

– Лейтенант, – произнес Рейман тем негромким голосом, который, как уже знал Рихард, свидетельствовал: полковник начинает сердиться, – вы подписали контракт. И вы выполняете его условия, если хотите остаться в живых. Это ваш второй контракт, не так ли?

Рихард кивнул.

– Капитан Штабб дал вам превосходную рекомендацию.

Вот это уже было новостью для Веерховена.

– Поэтому, – продолжал полковник, – вы здесь, лейтенант.

– Если я понял вас правильно, сэр, мне следует снять наблюдение с данного объекта? – произнес Веерховен.

– Нет, – Рейман усмехнулся. – Мы обязаны обеспечить наилучшую охрану. А для этого должны иметь полную информацию. Но не разглашать ее… И держать под контролем собственные эмоции!

– Да, сэр! – отчеканил Веерховен.

Полковник наклонился и прошептал ему на ухо:

– Не отчаивайтесь, лейтенант. Я сегодня же поговорю с боссом. Я буду настаивать, чтобы на остров завезли несколько женщин. Мой опыт, – он отодвинулся и прищелкнул языком, – говорит, что их отсутствие отрицательно сказывается на боевых качествах солдат!

– Да, сэр!

Веерховен ничем не показал, что ему неприятен этот тон полковника.

В этот момент компьютер сообщил, что в пределах контролируемой зоны появилось судно с работающим двигателем. Тут же было опознано и само судно: один из двух катеров, пришвартованных в восточном заливе.

Веерховен подключил большой экран и вывел на него изображение причала.

Группа людей из окружения Вулбари поднималась на катер. Среди них лейтенант разглядел того толстяка, которому Шейх устроил разнос.

– Кто это? – спросил он, указывая стрелкой на Буруме.

– Не знаю, – равнодушно ответил Рейман. – Кстати, босс пригласил меня к обеду. Вы присоединитесь, лейтенант?

Веерховен с удовольствием ответил бы отказом. Но понимал, что этого делать нельзя.

– Когда? – спросил он.

– Через… час двадцать! – ответил Рейман, взглянув на экранные часы. И шагнул к лестнице.

Охранник поспешно вскочил и вытянулся. Рейман не удостоил его вниманием. Открылся и закрылся люк.

Полковник прошел по коридору прямо у них над головами, но звук его шагов не потревожил тишину бункера. КЦ был полностью изолирован от внешних звуков. Даже воздух, подававшийся сюда, проходил через систему очистителей. КЦ, вмурованный в гранитную скалу на два десятка метров, был практически неуязвим. Разрушить его можно было разве что ядерным зарядом.

Веерховен надел на голову визор и обнаружил: девушка все еще стоит у окна. Но больше не плачет.

Манеры Еджава Вулбари были так же безукоризненны, как и его английский. Сквозь открытые окна в гостиную проникал уже начавший остывать воздух. Пахло морем, сухой землей и мокрой травой: лужайку перед домом недавно полили из шланга.

Как истинный мусульманин Вулбари вину и коньяку предпочитал виски. А Рихард наслаждался прекрасным мозельским, пытаясь сообразить, угадал черный «ата» его вкусы или вычитал о них в досье.

Прошло почти тридцать минут с начала обеда, когда Вулбари задал, наконец, вопрос, которого ждали Рейман и его лейтенант:

– Ваш офицер, полковник… Я слышал, он убит?

– Убит? – Рейман поднял брови. – Кто вам сказал?

– Раххам, – Вулбари повернулся к секретарю. – Кто нам сказал, что капитан Штабб – убит?

– Я сам видел тело, ата.

– И с чего вы взяли, что капитан убит? – с нескрываемой неприязнью произнес полковник.

– Это очевидно! – холодно ответил секретарь Вулбари.

– А вот доктор другого мнения! – с сарказмом уронил Рейман.

– Да, полковник? – с подчеркнутой вежливостью проговорил Раххам.

– Он полагает, что смерть наступила в результате сердечного приступа.

– Я видел труп, полковник!

– Рад за вас! Доктор также считает, что кроме нескольких царапин, повреждений на теле нет! Что же до всего остального, то я продолжаю расследование.

– На нем действительно нет повреждений? – спросил Вулбари. – Раххам?

Секретарь пожал плечами.

– Лейтенант может подтвердить мои слова, – сказал Рейман.

– Да, сэр! – кивнул Рихард. – У вас прекрасная кухня! И замечательное вино!

Вулбари вежливо улыбнулся.

– Так или иначе, у нас возникают проблемы, – сказал Рейман. – Мне нужен другой офицер.

– У вас есть офицеры! Мубарик и он, – Вулбари показал взглядом на Веерховена.

– Лейтенант занят собственной работой. Здесь, на острове, и с тем количеством солдат, которое сейчас под моим началом, я, разумеется, управлюсь. Но если придется расширить зону действий, как мы планируем…

– В этом случае я найму вам столько офицеров, полковник, сколько вы сочтете нужным! – важно произнес Вулбари.

Веерховен разглядывал Раххама. Они были примерно одного возраста. И африканец был таким же типичным представителем своего народа, как Рихард – своего. Так полагал сам Веерховен. Если бы он лучше разбирался в антропологии, то заметил бы в секретаре Вулбари примесь арабской крови. Скользнув глазами по противоположной стене, он обнаружил в дюйме над верхним краем окна крохотный «глазок» телекамеры. Интересно, знает ли о нем Еджав Вулбари? Вполне возможно, что нет. Оборудование Веерховена было установлено до того, как Шейх переселился на Козий Танец.