Вторая путеводная звезда Гармаш-Роффе Татьяна

– А как же! Она гимнастка, в сборной нашей была! Но здоровье не заладилось, Юльке пришлось из спорта уйти. Тренером пошла в физкультурный центр. Фитнес и все такое… Хорошо зарабатывает, между прочим.

– Она вас с Михаськой содержит?

– Еще чего, у меня своя пенсия есть! – гордо отвернулась бабушка. – Конечно, на нее не позволишь, что Юлька позволяет, но… Прокормимся мы с Михаськой, не беспокойтесь!

– На ее работе тревогу не забили?

– Звонили. Я сказала, что Юля приболела…

– Хорошо. Я съезжу на эту квартиру. Если Гарик держит Юлю именно там, то… Возможно, сумею вам внучку вернуть.

– Бог с тобой, – перекрестила его Любовь Михайловна. – Я за тебя молиться стану… Только ты помни, если Гарик прознает, что это мы с Михаськой тебя подрядили, то смерть нам. Помни!

– Не волнуйтесь. Надеюсь, объясняться с ним не доведется; а уж если вдруг, то скажу, что я Юлин ухажер…

Первым делом Алексей позвонил Сереге, изложил ситуацию и попросил пробить все, что есть в уголовном деле на Гарри Балатарова, а также скинуть ему фотографию оного на мобильный.

– Хочешь, чтобы мы подключились? – спросил Серега.

Вопрос Сереги, если его расшифровать, означал примерно следующее: официально ли детектив сообщает о преступлении (что, строго говоря, являлось его долгом) или просто просит дружеской помощи?

– Пока нет смысла, – ответил Алексей. – Сначала сам разведаю.

Они доверяли друг другу безгранично, отчего Серега настаивать не стал: Кис знает, что делает.

После чего Алексей позвонил в свой офис и распорядился, чтобы Игорь, его ассистент, выехал по адресу в Матвеевском.

Добирался он туда долго – Игорь прибыл на место раньше. Искомый дом оказался довольно странным, круглым, как бублик. Кис ни разу в жизни архитектором не был, но все же подумал с легкой жалостью, как им, архитекторам, небось, туго пришлось, чтобы спроектировать квартиры в этом бублике. С точки зрения детектива, архитектурный изыск в виде круглого дома не оправдывал ни их мучения, ни затраты. Впрочем, Кис, наверное, чего-то не понимает в изысках…

За это время в его трубку упала фотография Гарри, и они с Игорем внимательно изучили ее. Хотя особо внимательно изучать ее не требовалось: как верно заметила Любовь Михайловна, Гарри был знойный красавец – такого мимо не пропустишь. Впрочем, фото из уголовного дела датировалось временем его ареста, то есть шесть с хвостиком лет назад. За эти годы он полысел, как сообщила Михаськина бабушка, возможно, растолстел… нет, скорее похудел! Жизнь в тюрьме не располагает к лишнему весу, прямо скажем.

Подробности дела по Балатарову Серега обещал к вечеру, там и посмотрим, за что его осудили и отчего это он досрочно вышел на свободу. А пока они с Игорем незаметно дежурили у подъезда в надежде, что Гарик покинет квартиру.

После двух часов слежки, когда уже ноги и прочие места затекли, – Кис наблюдал из своей машины, Игорь с лавочки в кустах, – удача им наконец улыбнулась. Человек, весьма похожий на искомого субъекта, только малость растерявший свою буйную шевелюру, отчего былые кудри превратились в редковатый ежик с озерком лысины на макушке (не подкачала бабушка!), покинул подъезд. Сел в машину, которая его поджидала, и был таков.

Ну да, вспомнил Кис, имущество ведь его описали, так что если и была у него какая тачка, так теперь нетути. Такси вызвал.

Оставив Игоря на стреме, Алексей вошел в подъезд. У него имелось примерно пять разных способов попадания в подъезды с кодами, но на этот раз не пришлось воспользоваться ни одним из них: прямо перед ним дверь отворилась, и оттуда вышла оживленная группа подростков, чем детектив, разумеется, воспользовался. Впрочем, это, на самом деле, и есть пятый способ.

Он поднялся на седьмой этаж. Общая дверь оказалась не заперта, и Кис беспрепятственно приблизился к квартире Гарика. Позвонил. Тишина. Детектив прислушался: внутри квартиры что-то тихо позвякивало… Но ему не удалось классифицировать этот звук.

Минуты четыре ушло на то, чтобы справиться с двумя замками.

– Юля? – позвал он из коридора.

Ответа не последовало.

– Меня ваш сын, Михаська, попросил о помощи… – произнес он в пространство.

– Я здесь! – донеслось до него из-за одной двери.

Распахнув ее, Алексей увидел молодую женщину в спортивном костюме брусничного цвета. Точнее, от костюма на ней были только брюки, – белая майка сверху, – а куртка валялась на постели. Юля была прикована за ногу цепью к кровати. Цепь позволяла ей передвигаться, но не давала возможности приблизиться ни к окну, ни к двери комнаты. Теперь детектив понял, что за звук доносился до него: позвякивание цепи.

– Юля?

– Да. Кто вы?

Она была очень хороша собой. И очень похожа на своего сына: те же темные кудри, те же карие глаза и ямочка на правой щеке, те же смешливые точечки-веснушки на крыльях носа. Только синяк на скуле несколько все портил. Тонкая, ладная, она напоминала грациозное животное, пойманное в капкан.

– Я частный детектив. Михаська пришел просить помощи к моему другу…

Юля, громыхнув цепью, забралась с ногами на кровать, и Кис тоже присел на краешек – другой мебели в комнате не наблюдалось. На полу стоял поднос с бутылкой воды и стаканом, а также с тарелкой, на которой лежал недоеденный кусок пиццы.

Алексей закончил короткую историю о Михаське, пояснив тем самым причины своего появления в этой квартире. Юля невольно улыбнулась, слушая про Михаськины подвиги.

– Давайте я вас освобожу и отвезу домой, – предложил детектив.

Он раскрыл свой профессиональный портфель, в котором обитали очень нужные-важные вещи: фонарики, наручники, отмычки, отвертки, кусачки, пинцеты, пакетики для сбора вещественных доказательств, перчатки, пудра для снятия отпечатков и многие другие необходимые мелочи. Алексей вытащил небольшую связку ключиков, способных открыть большинство наручников, а также кусачки и показал их Юле.

– Попробуем сначала ключом, а если не получится, то…

– Нет!

Она почему-то отползла от него в самый дальний угол широкой кровати.

– Я не понял… Вы не хотите отсюда выбраться?

– Хочу! Но если я сбегу, Гарик убьет бабушку и Михаську! И меня тоже может…

Алексей снова поизучал синяк на ее скуле. Гарик явно приложился от души. Но всего лишь один раз, что несколько обнадеживало.

– Хм. У меня поручение от вашего сына спасти вас. И как же мне, в таком случае, вас спасать?

– Покажите мне ваше удостоверение.

Алексей немедленно удовлетворил ее просьбу. Как ему показалось, Юля немного расслабилась.

– Послушайте, Алексей Андреевич…

Она умолкла.

– Я весь внимание, Юля.

– Нужно бабушку и Михаську сначала отправить в безопасное место…

– У вас есть такое место?

– Есть. У бабушки имеется старая дача, еще от ее папы. Мы там сто лет не были: бабушке уже не под силу заниматься ею, а мне некогда… О ней никто не знает, даже Гарик! Их нужно туда отправить… Вы не могли бы это сделать?

– Хорошо, – кивнул Алексей.

– У вас найдется клочок бумаги и ручка?

Детектив протянул требуемое, и Юля нацарапала косым почерком адрес дачи. Затем, подумав, приписала внизу фразу: «Бабулечка, сделай так, как Андрей Алексеевич скажет, хорошо?»

– Вот, – протянула она ему блокнотный листок.

– Алексей Андреевич. То есть наоборот.

– Ах, извините! – Юля улыбнулась, ямочка на ее правой щеке засияла.

Она исправила записку и снова протянула ее детективу.

– Вы сначала их увезите в безопасное место, ладно? А потом приходите… если не передумаете, – она усмехнулась с легким недоверием, – приходите меня спасать…

Кис ответил не сразу. Не слишком ли Юля усложняет ситуацию?

– А все же не лучше ли нам сейчас уйти отсюда вместе и вместе же заняться отправкой на дачу ваших родных?

– Нет! Гарик может вернуться в любой момент! Не обнаружив меня, он кинется на нашу квартиру, и…

– Но с вами буду я, – возразил Алексей.

– А если он зарежет и вас? Вы уверены, что с ним справитесь?

– Юля, но ведь можно вызвать милицию! И Гарика в один момент скрутят!

– Вы в самом деле думаете, что его арестуют за то, что он меня похитил?

– Ну…

Кис немного растерялся. Конечно, Балатарова отвезут в участок, допросят… Но особого трепета это в наших органах не вызовет. Погрозят пальчиком и отпустят. Гарри окажется на свободе и…

Насколько серьезна его угроза зарезать бабушку и мальчика в случае, если вмешается милиция?

Алексей этого не знал. Может, и блеф, – но… Он не мог взять на себя ответственность за подобный риск.

– Пусть будет по-вашему, – кивнул Кис, пряча листок в карман, и встал.

– Можно я спрошу вас? – Юля вскинула на него напряженный взгляд.

– Разумеется.

– Зачем вам это? Михаськой заниматься, бабушкой моей, меня спасать… зачем? Вы не милиция… И денег вам никто не платит…

– Не знаю, как ответить, Юля. Просто когда у меня на глазах происходит… Нет, не знаю, как объяснить.

Юля помолчала, вглядываясь в лицо детектива.

– У меня в квартире спрятаны деньги… Я скажу вам, где. Отдайте их бабушке… пожалуйста.

Кис кивнул.

– Вы их себе не заберете?

– Сказать, что я честный человек и чужого не беру?

– Да, скажите… пожалуйста.

– А вы поверите?

– Я вас не знаю… Но постараюсь.

– Я чужого не беру. Никогда.

– Спасибо…

– Спасибо скажете, когда все утрясется… Юля, у меня тоже есть вопрос… На засыпку, что называется. А что бы вы предприняли, если бы я не пришел? Ведь мой визит вы никак предполагать не могли! Так на что вы рассчитывали?

– А вот, – Юля указала на браслет, опоясывающий ее ногу. – Посмотрите поближе….

Браслет был изрядно подпилен с задней стороны, которая не бросалась в глаза.

– Чем вы его?..

Юля вытащила из-под матраса напильник.

– Гарик, он больной… Нет, я не для красного словца, он и в самом деле больной! Он почему-то решил, что я его до сих пор люблю! После всего того, что он… Неважно. И в первый день он меня приковал только тогда, когда ушел. Я нашла напильник, спрятала его тут у себя… Но потом он передумал и стал меня все время держать на цепи, даже когда дома был. Наверное, из-за того, что я пыталась с ним драться…

– Вы?

Кис с сомнением окинул взглядом ее тонкую фигурку.

– Я дзюдо владею! Думала, справлюсь…

– Не удалось, – констатировал детектив.

– Не удалось… Сначала я его повалила на пол и хотела к двери бежать, но Гарик меня за ногу успел поймать. Я упала и вскочить уже не смогла: он меня всем своим весом придавил. После этого он меня приковал.

– Погодите… Вы рассчитывали все же освободиться, подпилив браслет, так? Тогда почему вы не хотите, чтобы я вас прямо сейчас вызволил? Что это меняет?

– Я же вам говорю: лучше, если сначала мой сын и бабушка окажутся в безопасности! Мне так спокойней будет. Если бы вы не пришли, я бы все равно вырвалась и их бы постаралась поскорее спрятать… да и сама спряталась бы от Гарика. Я не знаю, чего от него ждать теперь, после тюрьмы. Он изменился. Раньше бы никогда на меня руку не поднял, а теперь, вот…

И она потрогала свою скулу.

– Юля, давайте так, – произнес детектив, – я прямо сейчас займусь вашей семьей, перевезу их на дачу. А завтра вернусь за вами. Отвезу вас туда же, на дачу. Вы уверены, что Гарик о ней не знает?

Юля не ответила. Казалось, она перебирает в уме какие-то варианты. Детектив ждал.

– Не то чтоб уверена… Но все равно, больше некуда их спрятать. И Гарик вряд ли подумает об этой даче, даже если и слышал о ней. Она, дача, у нас совсем старушка, – если даже я о ней и упоминала, то именно как о старушке… Нет, Гарик не вспомнит о ней!

– Ну что ж, тогда я пошел. А вы… вы мужественный человек, Юля.

Она вдруг засмеялась.

– Вы уверены, что для женщины это комплимент, когда ей говорят, что она мужественная?

– Хм… Не уверен… Но если бы я сказал: вы женственный человек, – то вышло бы совсем глупо?

Юля улыбнулась.

Детектив покинул квартиру, вышел на улицу, нашел глазами Игоря и подал ему знак: в машину, мол.

Страшно хотелось есть. И кофе хотелось тоже: в термосе уже не осталось ни глотка. Алексей посмотрел на часы: около двух дня. Даже если перевоз бабушки с Михаськой на дачу займет немало времени, то все же полчасика на еду можно выкроить.

По дороге им первой попалась пиццерия, но Кис, вспомнив кусок пиццы на тарелке у Юли, отчего-то расхотел итальянской кухни. Далее по ходу обнаружился некий «Пельмешок», и они с Игорем рискнули. С некоторой опаской – заведение незнакомое, и что там у них за пельмешки… – они изучили меню и выбрали «пельмени классические со сметаной». Но, когда им принесли горшочки, заклеенные поверху блинчиком; когда блинчик был безжалостно содран и из горшочка повалил ароматный дух… А особенно тогда, когде первый пельмешок радостно брызнул соком под зубами, – тогда они расслабились. Точнее, сосредоточились – над горшочком.

Кофе, правда, оказался из рук вон, но Кис, благодарный за вкуснейшие пельмени, простил этот недостаток заведению.

– Нет! – заявила Любовь Михайловна. – Никуда я не поеду! У меня борщ еще не остыл! И вещей складывать придется уйму. И что там, на даче нашей, – может, сгорела, может, развалилась, может, соседи на доски разнесли, – не знаю я. Там целую вечность никто не бывал! Не поедем мы туда с Михаськой!

Детектив протянул ей записку, нацарапанную Юлей. Любовь Михайловна надела очки, прочитала.

– Мало ли что Юлька скажет! Куда это я должна ребенка тащить?! А кошку куда дену? А фиалки мои кто поливать будет? И борщ, что с ним делать?

– Как знаете. Только Юлю никак не удастся выручить из плена, пока вы здесь, на московской квартире.

– Думать надо было, за кого замуж выходить! – гневно откликнулась бабушка.

– Но ведь и вам Гарик нравился, сами сказали.

– Нравился – не нравился…

– Он Юлю ударил. У нее синяк на лице.

Бабушка посмотрела на детектива ясными глазами. Помолчала.

– И куда ж теперь это?.. В холодильник не поставишь, все горячее… а на балконе пекло…

– А вы возьмите с собой. В какой-нибудь посуде, которая хорошо закрывается. И кошку забирайте. Я ведь вас на машине отвезу, так что берите все что нужно, на себе не нести!

– А фиалки мои?!

Кис растерялся. Он не знал, как можно помочь фиалкам. Их было множество, на всех подоконниках, и все они обильно и разноцветно цвели…

– Может, их в ванну поставить, с водой?

– А свет? – патетически воскликнула Любовь Михайловна. – Им свет нужен!

– Послушайте, это ведь всего вопрос нескольких дней… Я приложу все свои силы для того, чтобы Гарика арестовали за похищение человека и дали ему новый срок…

Любовь Михайловна зыркнула на него и молча прошествовала в комнату.

– Михаська, – позвала она мальчика, вытащив из шкафа небольшой чемоданчик, – ну-ка, складывай в него свои вещи! Брючки, шортики, носочки, трусики, пижаму, майки, рубашки…

Михаська, выяснив после нескольких наводящих вопросов, что они едут на дачу, заметно расстроился и сел на корточки у стенки.

– Что? – недовольно спросила бабушка.

– Как же я без Жени? – горько произнес мальчик. – Она же меня ждет!

– Нет, вы видели это подрастающее поколение? – обернулась к детективу бабушка. – Ему шести нет, а у него уже любовь! Вы такое видели, скажите на милость?! Так позвони ей, – это уже к Михаське, – и объясни, что не сможешь увидеться с ней несколько дней!

– Только пусть не говорит, куда едет! – встрял Кис.

– Слышишь, Михась, ты ей скажи, что просто не можешь. Ну не можешь, и все. Не говори, куда мы едем. Просто в отпуск, куда-то… А то плохой дядя нас найдет, понял?

Провозились они долго, куда дольше, чем рассчитывал детектив. Любовь Михайловна собиралась капитально: упаковывала одеяла и подушки, туго перевязывая их веревками, складывала одежду, посуду, еду…

– Там никто не бывал лет пятнадцать… – поясняла она. – Юльке дача без интересу, а Гарик все обещал хоромы купить за городом, да не успел… А я стара для дачных дел. И далеко она от Москвы. На перекладных не наездишься, – говорила она, упихивая чайник в один из многочисленных баулов, – потому Юлька никогда Гарику о ней не говорила. Чего говорить-то? Что есть, что нет, все одно. Цена ей копейка, даче нашей, хвастаться нечем…

Неожиданно она замерла.

– Так, а Юлю вы куда повезете? Сюда, на квартиру?

– Туда же, на дачу доставлю.

– Вот-вот, на дачу! А то здесь ее Гарик снова найдет и умыкнет! Вы уж ее к нам… Не знаю, как справляться будем… Дача-то наверняка прохудилась… Ох-ох, вот Юлька нам удружила!

Алексей вдруг вспомнил о деньгах.

– Погодите, Любовь Михайловна… Юля сказала, что приберегла деньги. И просила меня вам сказать о них.

– Какие еще деньги? – подозрительно воззрилась на него Любовь Михайловна.

– Какие – не знаю. Но лежат они под тумбочкой в вашей комнате!

– Что за деньги такие, – бормотала бабушка, направляясь в свою комнату, – откуда еще деньги?

– Пойди сюда, – позвала она детектива, – помоги!

Алексей вошел в ее комнату. Бабушка пыталась сдвинуть комод.

Он быстро огляделся. На звание «тумбочки» тут могли потянуть два предмета мебели: комод и ночной столик, правда, больше смахивающий на табурет с ящиком.

Коль скоро Любовь Михайловна уже ухватилась за комод, то детектив ей помог, сдвинул… И впрямь, под ним обнаружился изрядно запылившийся почтовый конверт. Детектив вознамерился было его вскрыть, но Любовь Михайловна выдернула у него конверт из рук.

Разорвала. Выпали доллары, несколько сотен – на глазок, чуть больше десяти. Не бог весть что, но все же деньги.

– И что я с ними? Куда?

– Если не будет хватать пенсии, то в любом отделении сбербанка вы сможете получить за них примерно тридцать тысяч рублей.

Бабушка поджала губы. Что-то ей не нравилось. Может, к обмену валюты непривычная?

У Алексея мелькнула мысль: предложить бабушке свою помощь в обмене денег. Но он сразу же от нее отказался: Любовь Михайловна, с ее недоверчивостью, с ее непониманием столь загадочных вещей, как курс доллара, могла его заподозрить в обмане. Что ему ни с какой стороны не нужно.

Благотворительность – вещь сложная, – не менее сложная, чем мошенничество. Точно так же требует психологического подхода и дара убедительности…

Короче говоря, Алексей соваться с предложением помощи не стал. Более того, он поскорее вышел из ее комнаты, чтобы не видеть, куда Любовь Михайловна перепрятала иностранные дензнаки…

Когда они загрузились во внедорожник Алексея, солнце уже клонилось к горизонту. Он ввел адрес в свой GPS, не надеясь на инструкции Любови Михайловны, – тем более что она всю жизнь пользовалась электричкой и сельским автобусом. Да уж, не наездишься на таких условиях в деревню!

…После двух часов пути, уже в сумерках, они подкатили наконец к пункту назначения. Оный представлял собой почти легший на землю и основательно прогнивший забор, бурьян в рост Михаськи и серый домишко, присевший на один бок. Окна скалились разбитыми стеклами. Дверь оказалась незаперта – замок давно сломан…

Внутри было пусто. Вынесли всё, как понял детектив из причитаний бабушки. «А рукомойник-то, кому же это он понадобился, старенький такой, жестяной!»

Михаська стоял посреди комнаты с выбитыми окнами и растерянно оглядывался. Должно быть, при слове «дача» ему что-то такое интересное представлялось, незнакомое и увлекательное. А тут полный разгром, да в виде последнего дизайнерского слова несколько кучек засохшего кала там и сям…

– Возвращаемся в машину! – решительно произнес Алексей.

– Я в Москву не поеду! – насупилась Любовь Михайловна. – Столько собирались, упаковывались – что ж, все зря? И потом, Гарик нас там найдет и убьет!

– Мы в другое место поедем, – ответил детектив, настойчиво тесня ее к машине, – где вы сможете нормально пожить несколько дней. И Юлю я вам туда привезу, не беспокойтесь. Там вы будете в полной безопасности, но при этом в приличных условиях. Люкса не гарантирую, но мебель там есть, окна и двери целы, наличествуют холодильник, плита… В общем, все что нужно.

– И где же это? – с подозрением поинтересовалась Любовь Михайловна.

– На даче. Моей.

Алексей не стал пояснять, что дача не совсем его, а Александры. Некоторое время назад, ради покупки нового жилья в Москве – просторного и в более экологически чистом районе, для будущих их малышей, когда Саша была еще беременна, – они продали дачу Киса, решив, что на семью им хватит одной, Сашиной…[2] Юридически она принадлежала Александре, а фактически служила их семье.

Сами они туда редко выбирались: дела держали их в городе – его сыщицкие, ее журналистские. Вырывались иногда в выходные или изредка на неделю. А так, чтобы на все лето, в их семье никак не получалось. Так что дача все больше простаивала…

Вот туда и повез Михаську с бабушкой Кис.

Добрались до места совсем затемно. Алексей отпер дом, зажег свет, впустил туда бабушку и мальчика. Михаська радостно пробежался по комнатушкам: ему все нравилось! Любовь Михайловна скептически осмотрелась. Проверила наличие воды в кране, убедилась в том, что холодильник работает, заглянула в комнаты…

– А я, чур, тут спать буду!

Михаська указал на диванчик на застекленной веранде.

– Еще чего! – воспитательным голосом отозвалась бабушка. – Вот тут ты будешь спать, в комнате, – и она указала на кровать, покрытую простыней в бело-синюю клетку.

– А ты где, бабулечка?

Она мельком глянула на Алексея. Понятно: ей неловко распоряжаться в чужом доме. Даже если Кис ей сто раз скажет «будьте как дома».

– Во второй комнате тоже есть кровать, – сообщил он. – Постельное белье и одеяла вот здесь, – указал он на встроенный шкаф.

– Да мы же свое взяли! Хоть и думала я, что дача моя развалилась совсем, но такой подлости от соседей не ожидала… Не ожидала, – повторила она, качнув седой головой.

Алексею показалось, что в глазах ее блеснули слезы. Но Любовь Михайловна вдруг бодрым голосом – слишком бодрым! – попросила его помочь перенести барахлишко из машины в дом.

Он перенес все баулы в дом, отдал ключи и пообещал держать связь. Мобильный телефон у бабушки имелся, к счастью, и пользоваться им она умела.

– Детектив! – позвала его Любовь Михайловна, когда он пересекал порог. – Ты вот что… Возьми вторые ключи от моей квартиры… Мало ли что… Может, сходишь через пару дней, фиалки польешь? Им водичку в поддоны наливать нужно, а?

Подавив вздох, Кис кивнул и взял ключи.

С чувством выполненного долга он вернулся домой уже далеко за полночь, а потом пил чай с Александрой на кухне, рассказывая ей об удивительном мальчике Михаське и обо всем этом удивительном семействе…

Александра слушала его внимательно вроде бы, но Алексей уловил в ее глазах некую рассеянность, какая-то иная мысль ее занимала.

…Он не ошибся. Дослушав его повествование, Александра, подлив ему чаю, села напротив и произнесла:

– Алеша, нам нужно уезжать из Москвы. Дети плохо переносят жару… И мы-то плохо, но дети особенно. И потом, я боюсь: вдруг леса вокруг Москвы начнут гореть? Торфяники? Такое уже было в семьдесят втором. В прессе пишут об опасности пожаров… Надо детей вывозить отсюда! В редакции я договорюсь…

Уж если Александра собралась на работе договариваться, – из-за которой сидела в Москве, по жаре, собирая материал для очередной статьи, – то дело ей представлялось весьма серьезным!

Алексей помнил семьдесят второй. Помнил ядовитый смог, окна, затянутые марлей, которую его мама постоянно опрыскивала водой…

– Да, Саша. Правильно. Куда, ты думаешь?

– Все равно. В Турцию, в Тунис, в Болгарию… Главное, уехать отсюда. Я завтра начну путевки искать. На нас и на родителей.

Александра имела в виду своих родителей – Алексей уже давно осиротел.

– Ты с ними это уже обсудила?

– Да. Они согласны.

– Договорились. Я с этим делом завтра закончу, и уедем!

– А ты куда предпочитаешь?

– Мне все равно, Саш. Что найдешь, то и найдешь.

Однако следующий день с самого начала не заладился. Алексей с Игорем приступили к дежурству в девять утра, но до двух дня Гарик так и не вышел из подъезда. Кис уже жалел, что позволил себе поспать после вчерашних ночных разъездов по дачам: Балатаров мог уйти из дома раньше девяти! В таком случае сейчас его в квартире нет, и можно было бы идти выручать Михаськину маму из плена… Легкость, с которой он накануне попал к Юле, детектива расслабила, и он совершил ошибку? Или Гарик все-таки сидит в хате и сегодня не намерен никуда выходить?

– Игорек, давай-ка ломанись к ним с какой-нибудь чушью, типа опроса… Надо же выяснить, что происходит!

Игорю не привыкать, он уже усвоил примочки шефа за время работы в детективном агентстве АКИС («А» как Алексей, «КИС» как Кис… Кисанов то есть).

Он подошел к домофону и набрал номер квартиры. Они слушали вместе, как пиликал звонок… Но никто на его призыв не ответил. Выходит, Гарика нет дома! А Юля – она не может подойти, она же на цепи, как собака…

– Пошли! – скомандовал детектив.

На этот раз они использовали четвертый из пяти способов попадания в подъезд: набрав наобум какой-то номер, Игорь вежливо проговорил: «Вам телеграмма, откройте!» – и дверь открылась.