Клич чести Райс Морган

Глава седьмая

Гвен опустилась на колени рядом с Годфри в этом тесном домике, больше не в силах этого выносить. Рядом с ней была Иллепра. Она слушала стоны своего брата несколько часов, наблюдая за тем, как лицо целительницы становилось все более мрачным, словно она была уверена в том, что Годфри умрет. Гвен чувствовала себя такой беспомощной, сидя здесь. Ей казалось, что ей нужно что-то сделать. Что угодно.

Девушка мучилась чувством вины и беспокойством не только из-за Годфри, но еще более из-за Тора. Гвен не могла прогнать из своей головы образ Тора, бросающегося в бой, отправленного Гаретом в ловушку, на верную смерть. Она чувствовала, что должна каким-то образом помочь и ему тоже. Она сойдет с ума, сидя здесь.

Внезапно Гвен поднялась на ноги и поспешила к выходу из дома.

«Куда ты идешь?» – спросила Иллепра своим охрипшим от напевания молитв голосом.

Гвен повернулась к ней.

«Я вернусь», – сказала она. – «Есть что-то, что я должна попробовать».

Она открыла дверь и поспешно вышла во двор, в закатный воздух, и закрыла глаза от представшего перед ней зрелища – небо было украшено красными и фиолетовыми поджилками, второе небо напоминало зеленый шар на горизонте. Акорт и Фальтон, надо отдать им должное, все еще стояли здесь на страже. Они подпрыгнули и посмотрели на девушку с тревогой на лицах.

«Он будет жить?» – спросил Акорт.

«Я не знаю», – ответила Гвен. – «Оставайтесь здесь. Стойте на страже».

«А куда Вы идете?» – спросил Фальтон.

Когда Гвен смотрела на кроваво-красное небо, ей в голову пришла одна идея. В воздухе ощущалось нечто мистическое. Только один человек способен ей помочь.

Аргон.

Если и был человек, которому Гвен могла доверять, человек, который любил Тора и оставался преданным ее отцу, человек, обладавший силой в какой-то мере помочь ей, так это он.

«Мне нужно отыскать кое-кого особенного», – сказала она.

Гвен развернулась и поспешила уйти прочь через равнины, после чего бросилась бежать, восстанавливая в памяти путь к дому Аргона.

Она не была там многие годы, с тех пор, как еще была ребенком, но помнила, что он живет высоко на пустынных скалистых равнинах. Гвен продолжала бежать, едва переводя дыхание, в то время как местность становилась все более пустынной, более ветреной, трава уступала место гальке, а после – камням. Выл ветер и пока Гвен шла, пейзаж становился все более жутким. Ей казалось, словно она шла по поверхности звезды.

Наконец, запыхавшись, Гвен дошла до хижины Аргона и постучала в дверь. Нигде не было дверной ручки, которой она могла бы воспользоваться, но девушка знала, что друид живет здесь.

«Аргон!» – крикнул Гвен. – «Это я! Дочь МакГила! Впусти меня! Я приказываю тебе!»

Она продолжала стучать, но единственным ответом было завывание ветра.

Наконец, выбившись из сил, девушка разрыдалась. Она чувствовала себя более беспомощной, чем когда-либо. Гвен ощущала себя опустошенной, словно ей больше некуда было идти.

Когда солнце в небе опустилось пониже, и его кроваво-красный оттенок уступил место сумеркам, Гвен повернулась и начала спускаться вниз по склону. Она вытерла слезы со своего лица, отчаявшись выяснить, куда теперь идти.

«Пожалуйста, отец», – произнесла Гвен вслух, закрывая глаза. – «Подай мне знак. Покажи мне, куда пойти. Покажи мне, что делать. Пожалуйста, не позволяй своему сыну умереть в этот день. И пожалуйста, не позволяй Тору умереть. Если ты любишь меня, ответь мне».

Гвен продолжила свой путь в тишине, слушая ветер, когда внезапно ее посетила вспышка вдохновения.

Озеро. Озеро Печали.

Ну, конечно! Именно на это озеро ходили те, кто хотел помолиться о ком-то смертельно больном. Это было небольшое древнее озеро в центре Ред-Вуда, окруженное возвышающимися деревьями, которые достигали самого неба. Его считали святым местом.

«Спасибо, отец, что ответил мне», – подумала Гвен.

Она почувствовала, что сейчас отец находится с ней больше, чем когда-либо. Девушка побежала в Ред-Вуд, направляясь к озеру, которое услышит ее печаль.

Гвен опустилась на колени на берегу Озера Печали. Ее колени коснулись мягкой красной сосны, которая обрамляла воду подобно кольцу. Девушка смотрела на неподвижную воду, самую спокойную воду, которую она когда-либо видела, в которой отражалась восходящая луна. Это была сверкающая полная луна, более полная, чем все, которые Гвен когда-либо видела. В то время как второе солнце все еще было на небе, уже начала подниматься луна, и они оба отбрасывали закатный и лунный свет над Кольцом. Солнце и луна отражались вместе в озере друг напротив друга. Гвен ощущала святость этого времени суток. Это было окно между окончанием одного дня и началом другого. В это священное время, в этом священном месте все было возможно.

Гвен опустилась здесь на колени со слезами на глазах, молясь изо всех сил. События последних нескольких дней истощили ее, и девушка позволила своим чувствам выйти наружу. Она молилась о своем брате, но еще больше о Торе. Ей была нестерпима мысль о том, что этой ночью она может потерять их обоих, о том, что рядом не останется никого, кроме Гарета. Гвен была ненавистна мысль о том, что ее собираются выдать замуж за какого-то варвара. Девушке показалось, что жизнь рушится вокруг нее, и ей нужны были ответы. Более того, ей нужна надежда.

Многие люди в королевстве молились Богу Озер, Богу Лесов, Богу Гор или Богу Ветра, но Гвен никогда не верила ни в одного из них. Как и Тор, Гвен была одной из немногих, кто пошел против веры своего королевства, и последовал по радикальному пути верования в одного-единственного Бога, который контролировал всю вселенную. Именно этому Богу Гвен и молилась.

«Пожалуйста, Господи», – молилась девушка. – «Верни мне Тора. Сохрани его в бою. Позволь ему избежать засады. Пожалуйста, позволь Годфри выжить. И пожалуйста, защити меня – воспрепятствуй моему отъезду отсюда, помешай женитьбе с тем дикарем. Я сделаю что угодно. Просто дай мне знак. Покажи мне, чего ты от меня хочешь».

Гвен долго стояла на коленях, ничего не слыша кроме завывания ветра, который проносился по бесконечно высоким соснам Ред-Вуда. Девушка слушала тихое потрескивание ветвей, когда они качались над ее головой. Их иглы падали в воду.

«Будь осторожна с тем, о чем молишься», – послышался голос.

Вздрогнув, Гвен обернулась, поразившись, увидев, что недалеко от нее кто-то стоит. Она непременно испугалась бы, но мгновенно узнала этот голос – древний голос, старше самих деревьев, старше самой земли. Ее сердце переполнилось чувствами, когда она поняла, кто перед ней.

Этот человек был облачен в белый плащ с капюшоном, его полупрозрачные глаза прожигали ее насквозь, словно он вглядывался в самую душу Гвен. В руках у него был жезл, освещенный закатным и лунным светом.

Аргон.

Гвен поднялась и встретилась с ним лицом к лицу.

«Я искала тебя», – сказала она. – «Я ходила к твоему дому. Ты слышал мой стук?»

«Я все слышу», – загадочно ответил он.

Гвен сделала паузу, удивившись. Лицо друида ничего не выражало.

«Скажи мне, что я должна делать», – попросила она. – «Я сделаю что угодно. Пожалуйста, не позволяй Тору умереть. Ты не можешь позволить ему умереть!»

Гвен сделала шаг вперед и схватила Аргона за запястье, умоляя его. Но прикоснувшись к нему, девушка обожглась жаром, который прошел по ее запястью и по рукам. Она отстранилась, пораженная его энергией. Аргон вздохнул, отвернувшись от нее, и сделал несколько шагов по направлению к озеру. Он стоял глядя на воду, его глаза отражались в свете. Гвен подошла и встала рядом с друидом, долго храня молчание, ожидая, пока он будет готов заговорить.

«Невозможно изменить судьбу», – произнес Аргон. – «Просителю приходится платить за это высокую цену. Ты хочешь спасти жизнь. Это благородное стремление. Но ты не можешь спасти две жизни. Тебе придется выбирать».

Обернувшись, друид посмотрел на Гвен.

«Кто этой ночью выживет – Тор или твой брат? Один из них должен умереть. Так предначертано».

Этот вопрос привел Гвен в ужас.

«Что это за выбор?» – спросила она. – Спасая одного, я обрекаю другого».

«Не ты», – ответил Аргон. – «Им обоим суждено умереть. Мне жаль. Но такова их судьба».

Гвен показалось, словно ей в живот всадили кинжал. Им обоим суждено умереть? Это было настолько ужасно, что и представить невозможно. Неужели судьба может быть такой жестокой?

«Я не могу предпочесть одного другому», – наконец, произнесла Гвен слабым голосом. – «Конечно, моя любовь к Тору сильнее, но Годфри – моя плоть и кровь. Я не могу принять мысль о том, что один из них умрет за счет другого. И я также не думаю, что кто-нибудь из них хотел бы этого».

«Тогда они оба умрут», – ответил Аргон.

Гвен охватила паника.

«Подожди!» – выкрикнула она, когда он начал отворачиваться.

Друид обернулся и посмотрел на девушку.

«А как насчет меня?» – спросила Гвен. – «Что, если я умру вместо них? Это возможно? Смогут ли они оба жить, если умру я?»

Аргон долго смотрел на нее, словно постигая всю ее сущность.

«Твое сердце непорочно», – сказал он. – «У тебя самое непорочное сердце из всех МакГилов. Твой отец сделал мудрый выбор. Да, так и есть…»

Голос Аргона затих, в то время как сам он продолжал смотреть ей в глаза. Гвен почувствовала себя неуютно, но она не осмелилась отвести взгляд.

«Из-за твоего выбора, из-за твоей жертвы этой ночью», – произнес Аргон. – «Судьба услышала тебя. Этой ночью Тор будет спасен. Как и твой брат. Ты тоже будешь жить. Но небольшой кусочек твоей жизни все-таки будет взят. Помни, что цена существует всегда. Ты частично умрешь в обмен на их жизни».

«Что это значит?» – спросила Гвен, объятая ужасом.

«За все приходится платить», – ответил друид. – «У тебя есть выбор. Или ты предпочла бы не платить?»

Гвендолин собралась духом.

«Я сделаю для Тора что угодно», – произнесла она. – «И для своей семьи».

Аргон смотрел сквозь нее.

«У Тора великая судьба», – сказал Аргон. – «Но судьба может меняться. Наша судьба заключена в наших звездах. Но ее также контролирует Бог. Господь может менять судьбу. Этой ночью Тор должен был умереть. Он будет жить только из-за тебя. Ты заплатишь за это – и цена будет высока».

Гвен хотела узнать больше, но когда она протянула к Аргону руку, в следующую секунду внезапно перед ней вспыхнул яркий свет, после чего друид исчез.

Гвен развернулась, поискав его по сторонам, но Аргона нигде не было видно.

Наконец, девушка обернулась и посмотрела на озеро – такое безмятежное, словно этой ночью здесь ничего не произошло. Она увидела свое отражение и показалась сама себе такой отстраненной. Гвен была преисполнена благодарности и, наконец, почувствовала покой. Но, кроме того, девушка не могла избавиться от чувства страха за свою собственную судьбу. Но сколько бы она ни пыталась прогнать эту мысль, Гвен не могла не задаваться вопросом – какую цену ей придется заплатить за жизнь Тора?

Глава восьмая

Беспомощный Тор лежал на спине посреди поля боя, придавленный солдатами МакКлауда. Он слышал столкновение сражения, крики лошадей и умирающих мужчин вокруг себя. Внезапно огромный солдат, который вышел вперед, преградил собой заходящее солнце и растущую луну – полную луну, гораздо полнее, чем он когда-либо видел. Воин поднял свой трезубец и приготовился ударить им Тора. Тор понял, что его время пришло.

Он закрыл глаза, подготовившись к смерти. Он не испытывал ни страха, ни сожаления. Ему хотелось пожить еще, хотелось узнать, кто он такой, какова его судьба и, больше всего, хотелось больше времени провести с Гвен.

Тору казалось, что несправедливо умереть вот так, здесь, в этот день. Его время еще не пришло. Тор это чувствовал – он еще не готов.

Внезапно Тор ощутил, как что-то поднимается внутри него – это была свирепость, сила, прежде которой он не испытывал. Он почувствовал покалывание во всем теле, молодой человек ощутил жар, когда ему показалось, что через него прошло новое ощущение – от пяток, через ноги, вверх к торсу, через его руки, пока кончики пальцев не начали гореть, сияя энергией, которую он едва понимал. Тор и сам удивился, издав свирепый рев, напоминающий рев дракона, поднимающийся из глубин земли.

Тор ощутил, как через него проходит сила десятерых мужчин, когда он разомкнул захват солдата и вскочил на ноги. Не успел воин МакКлауда нанести удар своим трезубцем, как Тор сделал шаг вперед, схватил его за шлем и боднул так, что его нос раскололся на две части. После чего Тор так сильно пнул его, что тот накренился назад и, подобно пушечному ядру, сбил с ног десятерых солдат.

Тор закричал от своей обретенной ярости. Схватив солдата, он поднял его высоко над головой и швырнул в толпу, сбивая дюжину других воинов, подобно кеглям. Затем Тор протянул руку и десятифутовую цепь из рук какого-то солдата. Он размахивал ею над головой снова и снова, пока вокруг него не поднялся крик. Молодой человек сбивал десятки солдат в радиусе десяти футов.

Тор ощущал, что его сила продолжала подниматься, и позволил ей овладеть собой. Когда его атаковали несколько других солдат, он протянул руку ладонью вверх, поразившись, ощущая покалывание. В следующую минуту Тор наблюдал за тем, как от его ладони исходит прохладный туман. Окутанные слоем льда, нападавшие солдаты внезапно остановились. Они застыли на месте глыбами льда.

Тор поворачивал свою ладонь во все стороны, в результате чего повсюду останавливались заледеневшие воины. Казалось, словно глыбы льда падали по всему полю боя.

Тор обернулся к своим собратьям по оружию и увидел, что несколько солдат собираются нанести смертельные удары Рису, О’Коннору, Элдену и близнецам. Он поднял свою ладонь в каждую сторону и заморозил врагов, тем самым спасая своих братьев от мгновенной смерти. Они обернулись и посмотрели на Тора – их глаза излучали облегчение и благодарность.

Армия МакКлауда заметила происходящее и стала опасаться приближающегося Тора. Они начали создавать безопасный периметр вокруг него. Все эти воины опасались подходить слишком близко, поскольку видели, как десятки их товарищей застыли на этом поле боя.

Но затем раздался рев и вперед вышел человек в пять раз больше всех остальных. Должно быть, его рост составлял четырнадцать футов. Меч в его руках был больше всех мечей, которые Тору приходилось видеть. Тор поднял свою ладонь, чтобы заморозить этого человека, но с ним это не сработало. Он просто отмахнулся от этой энергии так, словно это было надоедливое насекомое, и продолжал наступать на Тора. Молодой человек начал осознавать, что его сила была несовершенной. Он удивился, не понимая, почему у него не хватает силы на то, чтобы остановить этого воина. Тремя длинными шагами гигант добрался до Тора, удивив того своей скоростью, после чего ударил молодого человека наотмашь, заставив его отлететь.

Тор больно приземлился на землю. Он не успел развернуться, как этот гигант оказался на нем, поднимая его двумя руками над своей головой. Громила швырнул Тора, и армия МакКлауда торжествующе закричала, когда молодой человек взлетел в воздух на добрые двадцать футов, прежде чем приземлиться на землю и перекувыркнуться, пока не остановился. Тору показалось, что все его ребра треснули.

Подняв глаза, Тор увидел, что гигант надвигается на него, и в этот раз он ничего не мог с этим поделать. Каковы бы ни были его силы, теперь они были исчерпаны.

Тор закрыл глаза.

«Пожалуйста, Господи, помоги мне».

Когда великан набросился на него, Тор услышал какой-то приглушенный шум в своей голове. Он все нарастал и вскоре гул раздавался уже за пределами его разума, во Вселенной. У него возникло неизвестное ранее ощущение – он начал чувствовать себя в унисон с каждым материалом или субстанцией воздуха, покачиванием деревьев, движением травинок. Тор почувствовал громкое жужжание среди них всех и, когда он поднял руку, то ему показалось, словно он собирает все это жужжание – изо всех уголков вселенной, подчиняя его своей воле.

Открыв глаза, Тор обнаружил ужасное жужжание над своей головой, изумленно наблюдая за тем, как с неба материализуется огромный рой пчел. Они слетались изо всех уголков и, подняв руки, Тор почувствовал, что направляет их. Молодой человек понятия не имел, как у него это выходит, но знал, что это исходит от него.

Тор направил свои руки в сторону великана, наблюдая за тем, как рой пчел омрачил небо, ныряя вниз, полностью покрывая воина. Подняв руки, великан замахал ими, после чего закричал, пока они кишели на нем, жаля его тысячу раз, пока он не упал на колени, а затем замертво лицом вниз. Его падение сотрясло землю.

Затем Тор направил свою руку в сторону воинов армии МакКлауда, которые сидели верхом на своих лошадях, глядя на него во все глаза, пораженно наблюдая за представшей сценой. Они развернулись и бросились наутек, но времени для того, чтобы оказать сопротивление, у них не было. Тор взмахнул своей ладонью в их сторону, отчего рой пчел оставил великана и начал атаковать солдат.

Армия МакКлауда испуганно закричала и все они как один развернулись и поскакали прочь, подвергаясь бесчисленному количеству укусов пчел. Вскоре поле боя опустело, когда они исчезли как можно быстрее. Некоторым из них не удалось ускакать вовремя – они падали солдат за солдатом, наполняя поле мертвыми телами.

Когда выжившие солдаты продолжали скакать, рой пчел преследовал их весь путь через поле, на горизонте – громкое жужжание смешивалось с громом лошадиных копыт и криками ужаса убегающих солдат.

Тор был изумлен – через несколько минут поле битвы было пустым и тихим. Все, что здесь осталось, так это стон раненого воина МакКлауда, лежавшего на земле. Оглянувшись, Тор увидел своих измученных друзей, которые тяжело дышали. Они казались покрытыми синяками и легким ранами, но, в целом, были в порядке. Кроме, разумеется, трех членов Легиона, которых Тор не знал – сейчас они мертвыми лежали на поле.

На горизонте раздался большой грохот. Повернувшись в другом направлении, Тор увидел королевскую армию с Кендриком во главе, которая неслась к ним через холм. Они скакали к ним, и через несколько минут остановились перед Тором и его друзьями – одинокими выжившими на этом кровавом поле.

Изумленный Тор стоял и смотрел на Кендрика, Колька, Брома и других солдат, которые, спешившись, медленно направились к нему. Их сопровождали десятки членов Серебра, великих воинов королевской армии. Они видели, что Тор и другие молодые люди стояли здесь в одиночестве, одержав победу, на этом кровавом поле битвы, которое изобиловало мертвыми телами сотен солдат МакКлауда. Он видел их взгляды удивления, уважения и благоговения. Тор читал это в их глазах. Именно этого он и хотел всю свою жизнь.

Он был героем.

Глава девятая

Эрек скакал верхом на своем коне, мчась по Саузен-Лэйн быстрее, чем когда-либо, делая все от него зависящее, чтобы избежать ямок на дороге этой черной ночью. Он скакал без остановки с того самого момента, как получил известия о похищении Алистер, о том, что ее продали в рабство и отдали человеку из Балистера. Эрек не прекращал отчитывать себя. Он оказался глупым и наивным, что доверился тому трактирщику, посчитал, что его слова будет достаточно, что тот выполнит свою часть сделки и отпустит к нему Алистер, когда рыцарь победит на турнире. Слово Эрека было его честью, поэтому он полагал, что и слова других также являются священными. Это была глупая ошибка, за которую заплатила Алистер.

При мысли о ней сердце Эрека разбивалось на части, и он посильнее пнул своего коня. Сначала эта красивая и утонченная женщина вынуждена терпеть унижения, работая на того трактирщика, а теперь ее продали в рабство, в секс-торговлю – не меньше. Эта мысль привела рыцаря в ярость, он не мог избавиться от ощущения, что он каким-то образом несет ответственность за это – если бы он никогда не появился в ее жизни, никогда не предложил увезти ее с собой, возможно, трактирщик никогда бы не додумался продать Алистер.

Эрек скакал сквозь ночь, стук копыт и звуки дыхания его коня оглушали. Лошадь была невероятно истощена, и Эрек боялся, что она может сбросить его на землю. Эрек отправился к трактирщику сразу же после турнира, не останавливаясь на отдых, и так устал, что ему казалось, он может просто упасть со своего коня. Но рыцарь не позволял своим глазам закрываться, он заставил себя оставаться бодрым, пока скакал под последними остатками полной луны, направляясь на север к Балистеру.

Всю свою жизнь Эрек слушал истории о Балистере, хотя в этом месте он никогда не был. Судя по слухам, это место было известно азартными играми, опиумом, сексуальными утехами и всевозможными существующими в королевстве пороками. Именно туда сливались недовольные со всех уголков Кольца, чтобы насладиться всеми известными человечеству видами веселья. Это место было его полной противоположностью. Он никогда не играл в азартные игры и редко пил спиртные напитки, предпочитая проводить свое свободное время в тренировках, оттачивая свое мастерство. Эрек не понимал тип людей, которые выбирали лень и пирушки – именно такой путь выбирали завсегдатаи Бластера. Поездка туда не сулит ему ничего хорошего. Ничего хорошего из этого не выйдет. От одной только мысли об Алистер в таком месте у Эрека щемило сердце. Он знал, что должен немедленно ее спасти, увести оттуда до того, как ей причинят вред.

Когда на небе появилась луна, дорогая стала шире и более изъезженной, Эрек заметил первые признаки города – бесконечное количество факелов освещали его стены, отчего город напоминал костер в ночи. Это не удивило Эрека – ходили слухи, что его жители не смыкали глаз всю ночь.

Эрек поскакал быстрее, приближаясь к городу, пока, наконец, не подъехал к небольшому деревянному мосту с факелами на каждой стороне. У его основания клевал носом сонный часовой, который вскочил, когда Эрек пронесся мимо. «ЭЙ!» – выкрикнул охранник позади него.

Но Эрек не замедлил ход. Если этот человек отважится преследовать его – в чем Эрек очень сомневался – то рыцарь сделает так, чтобы это был последний поступок в его жизни.

Эрек въехал через огромный открытый вход в город, который вывел его на площадь, окруженную низкими древними каменными стенами. Оказавшись внутри, рыцарь поскакал по узким улицам – очень ярким, освещенными факелами. Здания были построены вплотную, создавая городу ощущение узости и клаустрофобии. Улицы были переполнены людьми, почти все они были пьяны, они шатались туда-сюда, громко крича и толкая друг друга. Это было похоже на большое гулянье. Каждое второе учреждение представляло собой таверну или игорный дом.

Эрек понял, что оказался в правильном месте. Он чувствовал, что Алистер где-то здесь. Рыцарь тяжело сглотнул, надеясь, что он не опоздал.

Он подъехал к зданию, которое напоминало чрезвычайно большую таверну в центре города, возле которой топтались толпы людей, и понял, что можно начать и отсюда. Эрек спешился и поспешил внутрь, расталкивая со своего пути шумных людей с выпивкой, пробираясь к трактирщику, который находился в центре зала, записывая имена людей, принимая от них монеты и отправляя их в комнаты. Это был скользкий тип с фальшивой улыбкой. Он потел и потирал свои руки, считая монеты. Трактирщик взглянул на Эрека, неестественно улыбнувшись.

«Комнату, сир?» – спросил он. – «Или Вам нужны женщины?»

Эрек покачал головой и подошел к нему ближе, желая быть услышанным в окружавшем его шуме.

«Я ищу торговца», – сказал он. – «Работорговца. Он приехал из Саварии день назад или около того. Он привез с собой драгоценный груз – человеческий груз».

Трактирщик облизнулся.

«То, что Вы ищите, является ценной информацией», – сообщил он. – «Я могу предоставить ее так же легко, как и дать Вам комнату».

Мужчина потянулся вперед и потер свои пальцы, протянув руку. Когда он посмотрел на Эрека и улыбнулся, над его верхней губой появились капельки пота.

Этот человек внушал Эреку отвращение, но ему нужна была информация, он не желал попусту тратить время, поэтому рыцарь всунул руку в мешочек и вложил в руку трактирщика большую золотую монету. Тот рассматривал ее широко открытыми глазами.

«Королевское золото», – отметил впечатленный трактирщик.

Он окинул Эрека сверху вниз взглядом уважения и удивления.

«Значит, Вы проделали весь путь от королевского двора?» – спросил он.

«Достаточно», – сказал Эрек. – «Здесь я задаю вопросы. Я тебе заплатил. А теперь скажи мне, где торговец?»

Трактирщик несколько раз облизнул губы, после чего наклонился поближе.

«Человека, которого ты ищешь, зовут Эрбот. Он приезжает раз в неделю с новой партией шлюх. Он продает их с аукциона по наивысшей цене. Вероятно, Вы найдете торговца в его притоне. Отправляйтесь до конца этой улицы, его учреждение находится там. Но если девушка, которую Вы ищите, чего-то стоит, вероятно, он ее уже продал. Его шлюхи долго не задерживаются».

Эрек развернулся, чтобы уйти, когда почувствовал, как его запястье схватила теплая липкая рука. Обернувшись, рыцарь удивился, увидев, что его схватил трактирщик.

«Если Вам нужна шлюха, тогда почему бы не довольствоваться одной из моих? Они так же хороши, как и его, и всего за полцены».

Эрек испытывал отвращение к этому человеку. Если бы у него было больше времени, вероятно, он убил бы этого человека – просто, чтобы избавить мир от такого типа. Но, оценив его, Эрек решил, что трактирщик не стоит таких усилий.

Рыцарь сбросил с себя его руку, а затем наклонился ближе.

«Еще раз прикоснешься ко мне», – предупредил Эрек. – «И ты пожалеешь об этом. А теперь сделай два шага назад, прежде чем я найду хорошее место для этой рапиры в моей руке».

Трактирщик опустил свои открытые от страха глаза вниз и отступил на несколько шагов назад.

Развернувшись, Эрек умчался из комнаты, расталкивая локтями завсегдатаев со своего пути, пока не вырвался на улицу через двойные двери. Никогда еще он не испытывал такого отвращения к человечеству.

Эрек оседлал своего коня, который гарцевал и фыркал на некоторых пьяных прохожих, пристально рассматривавших его – Эрек был уверен в том, что они пытаются украсть его коня. Он спрашивал себя, предприняли бы они эти попытку на самом деле, если бы он не вернулся, и взял на заметку необходимость привязать свою лошадь более надежно в следующем месте. Эрек поразился порочности этого города. Хотя Варкфин был закаленным боевым конем, и если бы кто-нибудь попытался украсть его, он бы растоптал их до смерти.

Эрек пнул Варкфина, и они поскакали по узкой улице. Эрек делал все возможное, чтобы избегать толп людей. Была поздняя ночь, тем не менее, улицы казались все более и более переполненными людьми – здесь смешались люди всех рас. Несколько пьяных завсегдатаев закричали на Эрека, когда он пронесся мимо них, но рыцарю было все равно. Он чувствовал, что Алистер находится где-то поблизости, и он ни перед чем не остановится, чтобы вернуть девушку.

Улица оканчивалась каменной стеной, последним зданием справа была убогая таверна с белыми глиняными стенами и соломенной крышей, которая знавала и лучшие дни. Судя по виду людей, которые входили и выходили оттуда, Эрек понял, что оказался в правильном месте.

Эрек спешился, надежно привязал своего коня к столбу и поспешил войти в таверну. Оказавшись внутри, рыцарь остановился как вкопанный, поразившись увиденному.

Место было слабо освещено, одна большая комната была освещена несколькими мерцающими факелами на стенах и затухающим огнем в дальнем углу. Повсюду были разбросаны ковры, на которых лежали десятки скудно одетых женщин, привязанных толстыми веревками друг к другу и к стенам. Казалось, что все они находились под воздействием каких-то наркотиков, Эрек уловил в воздухе опиум и увидел, что из рук в руки передаются трубки. Несколько хорошо одетых мужчин проходили по комнате, пиная ногами и подталкивая ноги женщин тут и там, словно проверяя товары и решая, который из них купить.

В дальнем углу комнаты сидел один человек на маленьком красном бархатном стуле в шелковом халате, по каждую сторону от которого находились прикованные женщины. Позади него стояли огромные мускулистые парни, чьи лица были покрыты шрамами. Они были выше и шире любого человека, которого приходилось видеть Эреку. Они выглядели так, словно жаждали убить кого-нибудь.

Глядя на эту сцену, Эрек понимал, что именно происходит – это был притон для сексуальных утех, полный женщин по найму. Тот человек в углу был главной фигурой, человек, который захватил Алистер и, вероятно, захватил и всех этих женщин тоже. Эрек осознал, что даже сейчас Алистер может находиться в этой комнате.

Рыцарь приступил к действию, неистово пробираясь через ряды женщин, пристально рассматривая их лица в поисках Алистер. В этой комнате было несколько десятков женщин, некоторые из которых были без сознания. Кроме того, в комнате было так темно, чтобы невозможно было определить сразу же. Эрек переводил взгляд с лица на лицо, проходя между рядами, когда внезапно огромная ладонь ударила его в грудь.

«Ты уже заплатил?» – раздался грубый голос.

Подняв глаза, Эрек увидел, что над ним стоит огромный человек с сердитым лицом.

«Если ты хочешь взглянуть на женщин, ты должен заплатить», – прогремел мужчина своим низким голосом. – «Таковы правила».

Эрек бросил на него презрительный взгляд, чувствуя, как внутри него зарождается ненависть, после чего в мгновение ока он протянул руку и ударил громилу нижней частью своей ладони прямо в пищевод.

Мужчина стал жадно ловить ртом воздух, широко открыв глаза, после чего рухнул на колени, схватившись за горло. Эрек протянул руку и локтем ударил его в висок, отчего его противник упал лицом вниз.

Эрек быстро зашагал по рядам, отчаянно высматривая лицо Алистер, но ее нигде не было видно. Ее здесь не было.

Сердце Эрека неистово колотилось, в то время как он спешил в дальний угол комнаты, направляясь к человеку постарше, сидящему там и наблюдавшему за происходящим.

«Нашли ли Вы кого-нибудь, кто Вам приглянулся?» – спросил он. – «Кого-то, за кого бы Вы хотели поучаствовать в торгах?»

«Я ищу женщину», – начал Эрек стальным голосом, пытаясь сохранять спокойствие. – «И я скажу это только один раз. Она высокая, с длинными светлыми волосами и зелено-голубыми глазами. Ее зовут Алистер. Ее увезли из Саварии день или два назад. Мне сказали, что ее привезли сюда. Это правда?»

Мужчина медленно покачал головой, ухмыляясь.

«Боюсь, что собственность, которую Вы ищете, уже продана», – сообщил он. – «Должен заметить, прекрасный экземпляр. У Вас хороший вкус. Выберите другую – и я предоставлю Вам скидку».

Эрек бросил на него сердитый взгляд, чувствуя, как внутри него поднимается ярость, подобно которой он никогда не испытывал.

«Кто купил ее?» – прорычал рыцарь.

Торговец улыбнулся.

«Надо же, кажется, Вы зациклены на этой конкретной рабыне».

«Она не рабыня», – огрызнулся Эрек. – «Она моя жена».

Мужчина изумленно посмотрел на него, после чего вдруг запрокинул голову и расхохотался.

«Ваша жена! Больше она не Ваша жена, друг мой. Теперь она чья-то игрушка».

В следующую минуту лицо хозяина притона помрачнело, на нем появился сердитый взгляд, когда он подал знак своим прихвостням, добавив:

«Сейчас же уберите отсюда этот кусок отбросов».

Вперед вышли двое мускулистых мужчин и со скоростью, удивившей Эрека, оба бросились на него, протягивая руки, чтобы схватить его за грудь.

Но они не осознавали, кого атакуют. Эрек был быстрее их обоих. Обойдя их, он схватил одного из них за запястье и согнул пополам, пока громила не упал на спину, после чего он в то же самое время толкнул локтем другого в горло. Эрек вышел вперед и сдавил дыхательное горло лежавшего на полу мужчины, нокаутировав его. Затем рыцарь наклонился вперед и боднул другого громилу, который сжимал руками свое горло, нокаутируя и его.

Оба мужчины лежали на земле без сознания. Перешагнув через их тела, Эрек направился к хозяину притона, который теперь трясся на своем стуле. Его глаза были широко открыты от страха.

Эрек подался вперед, схватил торговца за волосы, отдернул назад его голову и прижал к его горлу кинжал.

«Скажи мне, где она, и я, возможно, позволю тебе жить», – прорычал он.

«Я тебе расскажу, но ты попусту тратишь свое время», – ответил торговец, заикаясь. – «Я продал ее лорду. У него есть свои собственные рыцари, и он живет в своем собственном замке. Это очень влиятельный человек. Его замок никогда не был осажден. И, кроме того, у него в запасе есть целая армия. Это очень богатый человек, у него имеется целая армия наемников, готовых выполнять его приказы в любой момент. Он оставляет себе каждую купленную женщину. У тебя нет никаких шансов освободить ее. Поэтому возвращайся туда, откуда приехал. Она ушла».

Эрек крепче прижал лезвие к горлу хозяина притона, пока не появилась кровь. Торговец закричал.

«Где этот лорд?» – зарычал Эрек, теряя терпение.

«Его замок находится в западной части города. Отправляйся к Западным воротам города и продолжай путь, пока не закончится дорога. Ты увидишь его замок. Но это пустая трата времени. Он заплатил за нее хорошие деньги – гораздо больше, чем она стоит».

С Эрека было довольно. Не раздумывая, он вонзил кинжал в горло секс-торговца, убив его. Когда тот замертво плюхнулся на свой стул, повсюду полилась кровь. Бросив взгляд на мертвое тело, на прихвостней торговца, которые лежали без сознания, Эрек почувствовал отвращение ко всему этому месту. Он не мог поверить в то, что оно существует.

Эрек прошел по комнате и начал разрывать веревку, связывающую всех женщин, разрезая толстую бечевку, освобождая их всех сразу. Некоторые из них вскочили на ноги и побежали к дверям. Вскоре все женщины были свободны, и они все побрели к выходу. Некоторые женщины находились под таким сильным воздействием наркотических веществ, что им было трудно передвигаться, и другие помогали им.

«Кем бы Вы ни были», – обратилась к Эреку одна из них, остановившись в дверях. – «Благослови Вас Господь. И куда бы Вы ни отправлялись, пусть Господь помогает Вам».

Эрек оценил благодарность и благословение. У него было дурное предчувствие, что куда бы они ни держал путь, оно ему понадобится.

Глава десятая

Наступил рассвет, проливаясь через небольшие окна домика Иллепры и падая на закрытые глаза Гвендолин, медленно пробуждая ее ото сна. Первое солнце – приглушенно-оранжевое – ласкало девушку, разбудив ее в тишине рассвета. Гвен несколько раз моргнула, первые минуты не в силах сориентироваться, спрашивая себя, где она находится. А потом она поняла:

Годфри.

Гвен уснула на полу домика, на подстилке из соломы возле постели брата. Иллепра спала рядом с Годфри. Это была долгая ночь для них троих. Годфри стонал всю ночь, ворочаясь с боку на бок, и Иллепра беспрестанно ухаживала за ним. Гвен находилась рядом с ними, чтобы помочь всем, чем могла, принося влажные лоскуты ткани, выжимая их, поднося их ко лбу брата, подавая травы и бальзамы Иллепре, которые та постоянно просила. Ночь казалась бесконечной. Годфри кричал много раз, и Гвен была уверена в том, что он умирает. Несколько раз он позвал их отца, отчего у Гвен мурашки побежали по коже. Он ощутила присутствие отца, который парил над ними. Она не знала, хотел ли ее отец, чтобы его сын выжил или умер – их отношения всегда были такими напряженными.

Гвен спала в этом доме, потому что не знала, куда еще ей пойти. Она чувствовала, что ей опасно возвращаться в замок, оставаться под одной крышей со своим братом. Девушка чувствовала себя в безопасности здесь, рядом с Иллепрой, с Альтоном и Фальтоном, которые стояли на страже у двери. Ей казалось, что никто не знает о том, где она, и Гвен хотелось, чтобы так оставалось и впредь. Кроме того, ее любовь к Годфри в эти дни возросла, она обнаружила брата, которого никогда не знала, и мысль о том, что он умирает, причиняла ей боль.

Гвен поднялась на ноги, торопясь к Годфри. Ее сердце бешено билось, пока она спрашивала себя, жив ли он еще. Часть ее чувствовала, что если он проснется этим утром, то выкарабкается, а если нет, то умрет. Иллепра проснулась и тоже поспешила к нему. Должно быть, она уснула в определенный отрезок ночи, и Гвен не могла ее в этом винить.

Они обе опустились на колени возле Годфри, когда маленький домик наполнился светом. Гвен поставила свою руку на запястье брата и потрясла его, в то время как Иллепра прикоснулась к его лбу. Закрыв глаза, она сделала вдох, и внезапно глаза Годфри широко распахнулись. Иллепра удивленно отдернула руку.

Гвен тоже была удивлена. Она не ожидала увидеть, что брат откроет глаза. Он повернулся и посмотрел прямо на нее.

«Годфри?» – спросила девушка.

Он прищурился, закрывая и снова открывая глаза, после чего, к изумлению Гвен, Годфри приподнялся на локте и посмотрел на них.

«Который час?» – спросил он. – «Где я?»

Его голос казался живым, здоровым, и Гвен никогда не испытывала такого облегчения. Она широко улыбнулась, Иллепра последовала ее примеру.

Гвен потянулась вперед и крепко обняла брата, после чего отстранилась.

«Ты жив!» – воскликнула девушка.

«Разумеется, я жив», – сказал он. – «Разве могло быть иначе? А это кто?» – спросил Годфри, поворачиваясь к Иллепре.

«Это женщина, которая спасла тебе жизнь», – ответила Гвен.

«Спасла мою жизнь?»

«Я всего лишь немного помогла», – скромно произнесла целительница.

«Что со мной произошло?» – поспешно спросил Годфри. – «Последнее, что я помню, это то, что я пил в таверне и потом…»

«Тебя отравили», – сообщила Иллепра. – «Очень редким и сильным ядом. Я не встречала его многие годы. Тебе повезло, что ты выжил. На самом деле, ты единственный на моей памяти, кто остался в живых после него. Должно быть, кто-то ненавидит тебя».

После ее слов Гвен поняла, что Иллепра права, и она сразу же подумала о своем отце. Солнце било в окно все сильнее, и девушка ощутила присутствие отца. Он хотел, чтобы Годфри жил.