Кристалл Альвандера Садов Сергей

– Ладно-ладно. – Я принес из центральной пещеры второй стул и пристроился на другом конце стола. В отличие от сестры, мне не надо начинать сначала. Только внести правки в уже существующие документы и дать описание. Так что свою документацию я закончил за десять минут, когда Феола все еще продолжала работать. Изредка она подходила к ванне и снова погружалась в изучение кристалла, очевидно, чтобы освежить впечатления.

Я от нечего делать наблюдал за ней. Правильно говорят, работы на час, а писанины на несколько дней хватит. Таков уж удел всех мастеров. Кристалл создать легко, а ты попробуй на него правильно документацию составь. Я покосился на сестру. Да и не только мастеров. Вообще всех псиоников. Какой смысл создать самый совершенный кристалл, если потом его невозможно повторить? Уникальная единичная работа и? Для музея разве что сгодится. Или на выставку. Кристалл, или цветок, или вновь созданный минерал остается всего лишь игрушкой, если нельзя потом повторить весь процесс. Вот для этого и создаются спецификации – слепок работы мастера. А потом уже специально обученные люди считывают эти данные и полностью, шаг за шагом, с абсолютной точностью воспроизводят весь процесс. Сначала это трудно, но, ухватив суть, они уже делают работу быстро и точно. Производство выходит на поток, и новый вид кристаллов появляется в свободной продаже. И от того, как точно будет создана спецификация, зависит очень и очень многое. Так что халтурить здесь нельзя. А то так и останется этот кристалл уникальным и единственным.

Феола вдруг замерла. Она задумчиво почесала световым стилом себя за ухом. Потом обернулась ко мне:

– А как ты решил назвать кристалл?

– Назвать? – изумился я.

– Не называть же его просто кристалл? Это далеко не обычный кристаллик. Произведение искусства, если хочешь. Он должен иметь имя.

– Пусть будет Великий Кристалл.

– Не годится. – Феола замотала головой. – А знаешь… я его назову… назову я его Кристалл Альвандера. Точно!

– Скромненько и со вкусом…

– Скромность тут ни при чем. – Феола серьезно посмотрела на меня. – Кажется, ты еще сам не понял, что создал. Дерри, я ведь изучила твой кристалл вдоль и поперек.

– И что?

– В нем частица твоей души, Альвандер. Ты в него вложил столько себя, что он теперь навеки будет нести отпечаток твоей личности. И новый разум, рожденный кристаллом, тоже получит частицу твоей души.

Я невольно оглянулся на ванну с кристаллом:

– Ты серьезно?

– А не похоже? – ощетинилась сестрица. – Ты думаешь, я этим стану шутить? И знаешь, что самое интересное? Это не случайный эффект. Я прикидывала и так и этак. Специально еще раз просмотрела твою спецификацию. Каждый созданный по ней кристалл станет неповторимым. Это не копирование. Это – творение. Создание уникального экземпляра, ибо каждый такой кристалл будет нести отпечаток личности мастера. А если тот, кто попытается делать его, не сможет подарить кристаллу часть души, то толку с этого кристалла… Получится просто гигантская красивая игрушка.

– А… но почему???

– Да потому, что разум не может без души. Чтобы создать его – человек должен поделиться своей. Что вложишь – то и получишь. Но кристалл не живой. И я при всем своем желании не смогу дать ему часть своей души. Она закладывается при создании. Именно ее и заберет себе зарождающийся разум. Теперь понял? Какой бы разум ни зародился в кристалле, но он будет обладать твоей душой, Альвандер. А если кристалл получится пустым, созданный ремесленником, то разуму окажется нечего взять. Без души же не может быть настоящего разума. Вот и получим мы дорогущую игрушку.

Я потряс головой, пытаясь собрать мысли. Сестра молча смотрела на меня.

– Похоже, ты создал нечто гораздо большее, чем ожидал.

– Когда я начинал работу, то всегда знал, что будет что-то очень сложное. Но такое…

– Это тяжкий груз, но это и большая твоя заслуга. И сейчас я, пожалуй, могу утверждать, что разум в кристалле разовьется. Ладно. Решено. Записываю твое создание как Кристалл Альвандера.

Я только слабо кивнул. Новость, которую вывалила на меня Феола, оказалась малость неожиданной. Это следовало обдумать. Если все так и есть, то… с созданием новых кристаллов могут возникнуть проблемы. Ремесленник потому и ремесленник, что не может вложить в творение душу. Поэтому за копирование кристалла должны браться мастера. Копирование… Да какое тут копирование? Каждый кристалл будет уникальным.

Ладно. Проблемы стоит решать по мере их поступления. А если кристалл поможет преодолеть барьер, то эта проблема станет уже проблемой Совета и Координатора.

Подперев голову рукой, я с тоской размышлял над очередной, бог уже знает какой по счету, проблемой. Феола продолжала свою работу, тишину нарушал лишь шелест бумаги. Наконец сестра откинулась на спинку стула.

– Все. Дальше уже будем править в процессе работы. А сейчас давай займемся твоей схемой.

– Пойдем. Это не здесь.

Я вышел из лаборатории, тщательно закрыл за Феолой дверь и направился к другой стене, где располагался главный вход в центральный комплекс пещер. Когда кажущаяся неприступной скала просто растворилась перед нами, Феола слегка поморщилась.

– Уж лучше бы просто отодвигалась. Зачем ты себе такое сделал?

– Мне нравится, – буркнул я. – Лучше шагай.

– А я что делаю? Блин, как тут у тебя холодно. Скажи, а в коридорах обязательно держать такую низкую температуру?

– Мне не мешает.

– Ну конечно. Когда ты за работой, тебе хоть что-нибудь помешать может?

Я промолчал. Очередная стена растворилась в воздухе, открывая проход в большую комнату, Здесь из пола словно росли плоские каменные столбики, уставленные кристаллами. В стенах вырублены ниши, заваленные разными полезными вещами. Большой круглый стол, правда пустой, стоял в центре. В дальнем углу журчал маленький ручеек, сбегая в расселину. Феола, боясь задеть хоть что-нибудь, аккуратно прошла к центральному столу и уселась прямо на него.

– Вообще-то это стол, а не стул, – счел своим долгом просветить ее я.

– Я заметила. Но пол очень холодный. И мне надоело уже ходить по камню. Он мертвый.

Я пожал плечами:

– Ладно. Давай о моей схеме.

– Давно пора.

Феола подобрала ноги, обняла их и положила подбородок на колени. Я взгромоздился на один из свободных от кристаллов столбиков. Устроился поудобнее.

– Короче, – начал я, – как я уже говорил, моя схема проста до ужаса. Почему до нее никто не додумался, сказать сложно, хотя предположения есть – раньше не возникало необходимости. Кристаллы такой сложности еще никто не делал. Функционирующие кристаллы, – поправился я.

– А не функционирующий?

– Ну… было такое. Только… Помнишь, мы в позапрошлом году в Москве в Кремле были?

– Помню, конечно.

– Видела там Царь-пушку и Царь-колокол?

– А-а-а, понимаю. Не годящиеся для своего прямого назначения вещи превратились в произведения искусства.

– Точно. Кристалл можно сделать каким угодно сложным, но потом ему только в музей дорога. Появится в мире еще Царь-кристалл. Да и применения ему не найдется. Все, что людям до того требовалось, можно воплотить и в обычном кристалле. Но когда я стал делать свой… Во-первых, я просто не знал, а что, собственно, мне от него может понадобиться. Конечно, его основной функции – работы с пространством. Но даже здесь куча вопросов возникла. Есть корпускулярно-волновая физика, ядерная, гравитационная. И все это работа с пространством. А я ведь во всем этом ни бум-бум. И как закладывать то, в чем я не разбираюсь?

– Мне казалось, что это вы, мастера, и делаете?

– Не совсем. Что такое кристалл?

– Искусственно выращенный минерал, который может напрямую подключаться к разуму человека по ключ-коду.

– Ключ-код – это функция, заложенная искусственно. Чтобы подключение происходило тогда, когда нужно, а не спонтанно, из-за того, что кто-то мимо прошел.

– Ладно-ладно. Ты ведь понял. Кристалл подключается и использует пси-силы человека, выполняя заложенную в нем программу.

– По сути верно. В кристалл жестко зашиваются некоторые алгоритмы, которые он должен выполнить. Когда ты посылаешь в кристалл ключ-код, он сливается с твоим разумом и черпает из тебя силы, направляя ее согласно алгоритму.

– Ну я то же самое и сказала.

– Не совсем. Ты сказала «программу». А это неверно. Здесь в терминах надо быть точным. Программа – это набор алгоритмов. Так что простейший кристалл – это один алгоритм. Вот смотри.

Я вскочил со своего насеста и, покопавшись в одном из ящиков, достал пять кристаллов. Разложил их в ряд на столе. Перед каждым поставил по предмету: подсвечник со свечой, обрезок проволоки, чашку с водой, детский кубик и мячик. Феола, чтобы лучше все рассмотреть, слезла со стола и теперь стояла рядом со мной. Сами кристаллы, правда, размером с ноготь мизинца, смотрелись очень невзрачно.

– Вот тебе пример простого кристалла, в котором зашит один алгоритм. Тебе даже представлять ничего не надо. Просто дай кристаллу свои силы.

– Послушай, это мы еще в школе в пять лет проходили…

– Феол, прошу тебя. Я ведь не просто так повторяю. Иначе тебе трудно будет понять смысл. Я хочу точно определиться в терминах.

– Хорошо. – Феола недовольно пожала плечами, а потом быстро, один за другим коснулась мыслью каждого кристалла. Тотчас загорелась свеча, согнулась проволока, вскипела в чашке вода, кубик поднялся в воздух, а мячик стал вращаться на месте.

Я затушил свечу и набрал из ручейка свежую воду.

– В каждый кристалл зашит один алгоритм. А вот в этот кристалл уже зашита программа – несколько алгоритмов. – Я достал еще один кристалл, не больше прежних, и положил на стол. – В нем заложены те же пять задач. На этот раз тебе не только надо активировать его, но и выбрать нужную задачу. Ты можешь вызвать их одну за другой в любом порядке или даже все сразу, если, конечно, хватит сил. Видишь разницу между кристаллом с алгоритмом и кристаллом с программой?

– Альвандер-зазнайка, может, хватит лекций?

– Потерпи еще немного. Сейчас все поймешь. Можешь сказать о преимуществах и недостатках каждого такого кристалла?

– Конечно, могу. Преимуществом кристалла с алгоритмом является то, что его достаточно активировать и не задумываться над тем действием, которое хочешь совершить. Во втором случае еще надо знать, что может делать кристалл.

– Ну… в целом верно. Универсальные кристаллы – программные. Степень универсальности зависит от содержащихся в них алгоритмов. Но это все простейшие кристаллы. Такие я мастерил в шесть лет. А есть кристаллы смешанного типа.

– Это которые состоят из множества алгоритмов, которые вызываются из других алгоритмов, – с явной угрозой в голосе проговорила Феола. – То есть ты связываешься с ним и даешь силу, вызывая единственный алгоритм, а уж он вызывает другие зашитые в этот кристалл. Таким образом, человеку не надо заботиться о последовательности их выполнения.

– Гм… – я с опаской покосился на сестру. – Верно. Вот этот кристалл. Он построен как раз по такой схеме. На тех же пяти действиях. Когда ты коснешься его мыслью, он зажжет свечу, поднимет кубик, обмотает его проволокой, подожжет от свечи и опустит в чашу с кипящей водой, после чего вся эта конструкция будет водружена на вращающийся мячик.

– А смысл?

– Обычная демонстрация. Это все я делал для эксперимента. Надо же на чем-то экспериментировать? Выбрал первое, что в голову пришло.

– Так в чем же твоя схема заключается?

– О-о-о! Схема, как все гениальное, проста.

– О да! Еще бы!

– Ладно-ладно. Короче, когда я стал делать свой кристалл, то просто растерялся. Я не знал, что хочу получить. Обычно я как делаю? Задаю конечный результат. Думаю над некоей последовательностью действий, которая должна привести к нему. А потом для каждого действия строю алгоритмы в кристалле и связываю их в программу в нужной последовательности. При этом, сама понимаешь, алгоритмов могут быть миллионы и выполняться они могут одновременно.

– Если энергии у человека хватит выполнять эти миллионы алгоритмов разом.

– Э-э-э… ну да. Это и есть узкое место кристаллов. Поэтому и приходится следить, чтобы единовременно не выполнялось больше сотни. Конечно, тут еще зависит от сложности, но… В общем, не думаю, что тебе интересны такие тонкости.

– Неинтересны, – подтвердила Феола.

– Так вот. Я набросал предварительную схему. Потом понял, что это не все. Нам нужно не только получить доступ к пространству. Надо еще совершать определенные действия. Вариантов же этих действий я насчитал порядка пяти тысяч, а потом бросил. Раз преодолевать барьер, то это полет в корабле. Значит, надо закладывать функцию локации и навигации. В зависимости от результатов, действия опять могут меняться. То есть оказалось, что мне требовался кристалл, способный менять свою программу в зависимости от условий. Ну тут, думал я, просто. Есть человек. Есть простейшие алгоритмы. Есть набор программ на основные случаи. А если возникнет нужда, человек сам построит нужную программу, используя существующие простые алгоритмы.

– Для этого надо быть таким гением, как ты, олух царя небесного.

– На самом деле проблема даже не в этом, – поморщился я. – Когда число алгоритмов в моем кристалле перевалило первую тысячу, я еще надеялся, что в Солнечной найдется кто-то, кто запомнит их все. Когда же их стало порядка пяти тысяч…

– Биокомпьютер.

– Верно. Ему это по зубам. Но, видишь ли… как ты думаешь, почему возрастало число алгоритмов? Да потому что всегда оказывалось, что я чего-то не учел и не заметил. Ты вообще представляешь себе эти пять тысяч простейших действий? И какова вероятность, что я учел все возможные? Что чего-то не пропустил? Вдруг в самый ответственный момент обнаружится, что мой кристалл чего-то не умеет? Но это на самом деле не проблема. Выращивается новый кристалл, и человек уже действует через него. С программами гораздо хуже. Не учел чего-то, и вот я, зная свой кристалл досконально, выстраиваю новые связи между алгоритмами и добиваюсь нужного результата. И что дальше? Писать инструкцию, чтобы все, кто будет работать с моим кристаллом, вместо элементарного вызова нужной программы проделывали все мои действия по ней?

– М-да.

– Вот тебе и «м-да». А если от этой операции зависит жизнь людей, а сама программа оказывается очень сложной? За какое время они выполнят ее? Конечно, если люди тренированные, то при средней сложности программы… полагаю, что секунд за тридцать. При этом та же программа, уже заложенная в кристалл, отработает почти мгновенно. И если скорость работы – вопрос жизни и смерти… Пяти тысяч простейших алгоритмов хватит на все, что может потребоваться в полете. Но величина возможных комбинаций из них стремится к бесконечности. И предусмотреть их на все случаи жизни нереально. Хотя бы по той причине, что я и сам плохо представляю, что может понадобиться. То есть с накоплением опыта надо будет выращивать новый кристалл с уже вложенными в него возможностями. А опыт будет расти стремительно. Значит, что, менять кристаллы почти непрерывно? Я свой выращиваю уже два года. После отработки…

– Все равно меньше чем за полгода новый кристалл не получишь, – прервала меня Феола. – Разум – не кристалл. Полгода на развитие до полноценного. Два месяца минимум на обучение, но ему еще и личного опыта набраться надо. Но можно ведь вырастить кристалл с новой программой.

– Угу. Со своей стороны заявляю, что кристалл такой сложности меньше чем за месяц не вырастишь. И то только если человек изучит методику досконально. Первое время на каждый кристалл придется тратить не меньше квартала. Накопление опыта процесс бесконечный. Летать с кристаллами без учета опыта – преступление. А новый кристалл… Можно, конечно. А потом еще кристалл. А потом еще… Целый корабль кристаллов можно с собой возить. И искать среди них тот, что требуется сейчас. Когда до меня это дошло, я чуть не бросил работу. Неделю тогда сам не свой ходил.

– Постой-постой… Это не в прошлом ли году было? Ты тогда все в лес убегал и забирался на наш столетний дуб. И желуди с него зачем-то кидал.

– Ну да, – смутился я. – Мне так думалось легче. Но тут все встало. Мертво. Я не мог предвидеть бесконечное число вариантов. Не мог даже реализовать многие известные – знаний не хватает. А кристалл надо делать – он не может ждать. Я лихорадочно роюсь в учебниках, обзваниваю институты, чтобы они выслали мне спецификации на уже имеющиеся модели кристаллов. Изучаю их, вношу изменения, проверяю. А тут новая программа должна быть уже заложена, а она не проверена.

– Бедненький. – Я покосился на Феолу. Нет, она не смеялась. Она на самом деле искренне мне сочувствовала.

– Думаю, ты и сама поймешь то, что тогда понял я. Один я кристалл не сделаю. У меня не хватит ни времени, ни знаний. Но даже сделанный – он будет бесполезен, ибо его невозможно изменить. И тогда меня вдруг стукнуло…

– Яблоком? – ехидно поинтересовалась Феола.

– Желудем, – отшутился я. – А если серьезно, то тогда я и придумал свою схему!

– Да?

– Да!

– И где она?

– Здесь. – Я достал из ящика очередной кристалл и протянул Феоле. Выглядел он еще невзрачнее предыдущих. Сестра недоверчиво взяла его и покатала на ладони. Потом осторожно коснулась мыслью. Поскольку ничего не произошло, она озадаченно взглянула на меня. Я молча скрестил руки на груди и улыбнулся. Это был откровенный вызов, и Феола его приняла. Она еще раз внимательно изучила кристалл. Даже понюхала зачем-то. А дальше погрузилась в изучение структуры. Это много времени у нее не заняло, но по окончании она казалась еще более озадаченной, чем раньше.

– Если бы я не знала, что этот кристалл делал ты, то решила бы, что его смастерил какой-то недоучка, который бросил работу на полпути. Он… он незавершенный. В него можно вкачивать энергию, но она из него улетает во все стороны. В пустоту и без всякой пользы.

– Точно! – Я, довольный, поднял вверх палец. – Незавершенный! В этом его смысл. Он на самом деле не завершен. Но при этом он самое совершенное мое творение! У этого кристалла только одно предназначение – управлять. Это управляющий кристалл. И в нем практически ничего нет. Ни одного алгоритма. Ни одной программы.

– Для чего же тогда он нужен?

– Он? О-о! Это мой шедевр! Мое спасение! – Тут я заметил многообещающий взгляд сестренки и поспешно закруглился: – Лучше покажу.

Я достал неширокую ленту из кожи дракона. Взял все те же пять кристаллов, разместил их на поясе на равном расстоянии друг от друга. Под моим взглядом все кристаллы погрузились в кожу, став с ней одним целым. А потом на свободное пространство положил управляющий кристалл и тоже вживил в кожу.

– Перед тобой полный аналог кристалла с программой из пяти алгоритмов. Тебе достаточно только коснуться мыслью центрального кристалла и вызвать один из алгоритмов.

Феола недоверчиво посмотрела на меня. Внимательно изучила конструкцию. Говорить ничего не стала, но послала ключ-запрос на центральный кристалл. Внутри него вспыхнула на миг звездочка, и стоявшая на столе свеча загорелась. Феола нахмурилась. Новый мысленный запрос – взлетел кубик.

– Как это происходит? – Она озадаченно покрутила поясок в руке.

– На самом деле просто. Внутри кожи я вживил особые проводящие нити. Что-то вроде волноводов. Они обеспечивают связь между кристаллами. Управляющий же кристалл, когда я присоединил его, просканировал подключенные к нему кристаллы – на этот случай я специально встроил в него небольшой заряд силы. Кристалл определяет, что делают подключенные к нему кристаллы, и встраивает их в свою цепь. Таким образом, и выходит как будто единый кристалл. Если мне нужно будет, я любой из кристаллов заменю другим. Могу заменить сам управляющий камень. Тут у меня еще один управляющий кристалл. Я его могу встроить на место старого. Здесь, конечно, все немного посложнее. Этот управляющий кристалл содержит в себе последовательность действий с определенными простыми алгоритмами. Теперь если к нему подключить кристаллы с нужными алгоритмами, то мы имеем аналог кристалла с программой.

– Но как тебе это может помочь с твоим кристаллом?

– Неужели не догадалась? – удивился я. – Это же очевидно! Мне больше не нужно встраивать в мой кристалл миллиарды программ на все случаи жизни. Мне достаточно встроить управляющий кристалл.

– Я же видела его в твоем кристалле! – вдруг хлопнула себя по лбу Феола. – Но не поняла, что это такое, и решила, что ты еще просто не доделал этот фрагмент!

– Верно. А дальше можно подключать к нему управляющие кристаллы с некоей логической структурой. Мой кристалл обращается к управляющему, а тот получает доступ ко всем алгоритмам и программам Кристалла Альвандера. И, согласно заложенной в него логике, выстраивает из них новую программу. А если нет алгоритма в моем – тоже не беда. Встраиваем его в управляющий. Для ускорения работы, пришлось провести стандартизацию всех простых алгоритмов. Теперь, делая такие вот управляющие кристаллы, надо вызывать алгоритмы из Великого Кристалла строго определенным образом каждый. Может показаться неудобным, зато скорость выполнения возросла на порядок. И нет нужды встраивать механизм опознавания алгоритма. То есть если сказано, что обратиться таким образом, значит, вызовется только этот алгоритм и никакой другой. А человек уже не задумывается о том, какой кристалл ему вызывать. Он обращается к Великому Кристаллу, а тот сам находит нужную программу – у себя ли внутри или подключенную внешне.

– Я поняла, – тихо сказала Феола.

Я, оживленно рассказывающий о возможностях своей схемы, удивленно повернулся. Сестра во все глаза смотрела, но не на кристаллы, а на меня.

– Ты чего?

– Дерри. Я все поняла, – торжественно произнесла она. – А вот ты болван. Ты ведь даже не сообразил, что создал.

– А что я создал? Новая схема…

– Нет, мой брат все-таки идиот. Да ты же перевернул всю науку о кристаллах.

– Такой нет.

– Значит, ты создал! Да пойми ты, это же какие возможности открываются!

– Так я об этом и говорю, – совсем обиделся я. – Такие управляющие кристаллы, самые сложные из которых любой сделает за пару дней. А значит, нет проблемы совершенствования. И не надо выращивать новый Великий Кристалл, если что-то в него не будет заложено. Легко подключается новая функция к имеющимся. Система чрезвычайно гибкая получается.

– Все-таки ты болван, – вздохнула Феола. – За своим Великим Кристаллом ничего не видишь. А ведь на самом деле ты просто открыл способ создавать кристаллы любой сложности. С любыми сложнейшими программами.

– Да?

– Да! Ну подумай! Я хоть и не мастер, но все же сообразила. Что ограничивает сложность кристалла?

– Ну… невозможность управления им. Но это если он очень сложный. А так… невозможность сразу произвести точную настройку… – тут я замер с открытым ртом.

– Наконец-то сообразил, – с показным облегчением вздохнула Феола. – А сейчас мы создаем единую схему, а настраиваем уже на месте, подгоняя такие вот блоки. И вскоре мы имеем схему, которая делает самую сложную и тонкую работу, недоступную человеческому разуму.

– Мне надо на воздух, – слабо пробормотал я.

– А ведь это еще наверняка не все возможные применения твоей схемы, – утешила меня на прощанье сестренка. – Только то, что первым в голову пришло.

Я не ответил. Даже не убрав в комнате, я направился к выходу.