Бешеные горы Зверев Сергей
Стрелок молчал, как будто его не было в этом жарком, будничном мире. Но ствол его винтовки был направлен в сторону затаившихся в камнях людей, и глаза неутомимо отслеживали каждое их движение. И где-то в камнях стремительно и бесшумно крался Калмык, подбираясь к нему все ближе и ближе.
– Это и был твой план? – спросил Борман, упираясь подошвами в подошвы Бурого.
– Ага, – отозвался Глеб, разглядывая пеструю, черную с желтым, букашку, занятую своими букашечьими делами прямо у него под носом.
– А если бы он не начал стрелять? – не отставал Борман.
Бурый мог бы и не отвечать. Есть у командира такая привилегия. Но его сейчас слушала вся группа, а группа – это такая сила, с которой приходится считаться. Да и поговорить хотелось, не лежать же молчком десять отмерянных Калмыком минут.
– Начал бы, – уверенно сказал Глеб, осторожно сдвигая букашку сухой травинкой с известного только ей маршрута.
– Хм, – усомнился Борман. – Он что, звонил тебе?
– Эсэмэску прислал.
Глеб усмехнулся, видя, что букашка упрямо возвращается на прежний путь, и снова осторожно столкнул ее в сторону.
– Интуиция, слыхал такое слово?
– Слыхал, – отозвался Борман. – Только почему-то, когда я его упоминаю, я чаще всего получаю выговор.
– Лишь бы не пулю в голову, – вмешалась Алиса.
Послышался легкий фыркающий звук – это Калмык обозначал свое участие в разговоре.
– А некоторым лучше не отвлекаться, – назидательно молвил Борман. – А то кое у кого скоро мозг расплавится.
– А он у него есть? – поинтересовалась Алиса.
Борман крякнул, не сочтя нужным отвечать обидчице, покосился вверх. Солнце, хоть и лезло за вершину, жарило в ложбину со страшной силой, в упор поливая распластанных на земле спецназовцев. И не было никакой возможности от него укрыться.
– Алиса, – оставив букашку в покое, заговорил Бурый, – как только Калмык будет на месте, начинаем по очереди вести огонь по скале. Только осторожно, чтобы не задеть его.
– Поняла, – откликнулась Алиса.
– Калмык? – запросил Бурый.
– Я, – тихонько, утробным голосом, ответил Калмык.
Это значило – он уже близко к снайперу.
– Как высоко сидит стрелок?
– Метров тридцать над нижней границей скалы.
– Ясно. Всем говорю! Берем выше стрелка метров на десять. И делаем короткие перебежки. Только не дурить.
– Ясно, – ответила Алиса.
– Ясно, – пробасил Борман.
– Хорошо. Калмык, ждем твоего сигнала.
– Понял, – выдохнул Калмык.
– И вот что, – добавил Бурый. – Стрелок нам нужен живым. Ты меня понял?
– Понял, – сделав крошечную паузу, ответил Калмык.
Ему сейчас несладко приходилось, там, среди голых раскаленных камней. Жара, смертельная опасность и огромная ответственность – все это было немало для одного человека. И от того, как он со всем этим справится, в равной степени зависело и выполнение полученного задания, и его собственная карьера.
«Надо полагать, он это все понимает, – думал Глеб, – и все сделает правильно. Иначе…»
Он не стал додумывать, что значит «иначе». Калмык был отличным бойцом, в этом ему не откажешь. Но есть моменты, когда просто отличный боец – мало. В группе нужны люди совершенно особого склада, и пока Калмык, несмотря на все свои предыдущие заслуги, не доказал, что он именно такой человек.
«Вот и посмотрим, – заключил Глеб, вспомнив свой спор с генералом Артемовым, – кто был прав».
Какое-то время спецназовцы лежали молча, экономя силы и готовясь к предстоящему рывку. Зато местные, попрятавшись кто куда, обсуждали на своем звучном наречии что-то чрезвычайно для них интересное. Порой раздавались взрывы хохота, как в кинотеатре, на показе комедии.
Первым не выдержал Борман.
– Резван, о чем они кричат? – спросил он.
– Да вас ругают, – с улыбкой отвечал Резван.
– За что? – удивился Борман.
– За то, что воевать не умеете. Говорят, испугались одного стрелка, залегли, как бабы.
Чувствовалось, что того же мнения придерживается и сам Резван – уж больно радостно сообщил он причину веселья своих земляков.
– Сами небось тоже под камни залезли, – запальчиво возразил Борман.
– Оставь, – приказал вполголоса Бурый. – Есть заботы поважнее.
– А чего они ржут? – не мог успокоиться Борман.
– И ты поржи, – посоветовала издалека Алиса. – Легче станет.
– Слушай, иди ты… – вспылил Борман.
– Я на месте, – доложил Калмык.
Даже по этой короткой фразе слышно было, как тяжело он дышит. Все споры моментально утихли, и Бурый ощутил общее внимание, прикованное к нему.
– Я начинаю, – сказал он, подтягивая автомат. – Потом одновременно выступают Алиса и Борман. Всем понятно?
– Понятно, – в один голос доложили Алиса и Борман.
– Калмык, слышал?
– Слышал.
– Тогда поехали.
Бурый вскочил, повернулся к скале, на которой сидел снайпер, и дал длинную очередь, целясь гораздо выше точки, указанной Калмыком. Вслед за тем он выскочил из ложбинки и, делая рывки вправо-влево, метнулся за одно из надгробий. Пуля с большим опозданием ударила рядом с его ногой, зло провизжала в воздухе и шмякнулась в камни.
– Пошли! – скомандовал Бурый.
Алиса и Борман одновременно вскочили на ноги и, поливая огнем скалу, побежали каждый в свое укрытие, имитируя приближение к скале.
Наверное, пули легли совсем рядом со снайпером, потому что на этот раз он помедлил с ответной стрельбой. Но как только выстрелил, Бурый тотчас высунулся из-за камня и дал в его сторону длинную очередь, начисто опустошая магазин.
Пару секунд спустя его поддержала Алиса, затем к ней присоединился автомат Бормана.
А потом послышался голос Калмыка:
– Готов.
По тому, как он это сказал, Бурый понял: дело дрянь. И устало поднялся из-за камня.
Глава 7
Высокий русоволосый парень, щурясь на солнце, смотрел, как накатывает на перрон раскаленный поезд. Рядом стояли пассажиры и встречающие, провожали взглядами мелькающие окна.
Парень посмотрел на часы. Поезд на станцию Назрань прибыл с опозданием в две минуты – не страшно. Через минуту состав остановился. Пассажиры потянулась каждый к своему вагону, образовывая вокруг тамбуров небольшие, шумные завихрения. Поезд шел до Санкт-Петербурга, и народу на посадку собралось немало.
Парень поднял не слишком объемистую черную спортивную сумку, поправил на плече сумку поменьше, в которой, судя по ее виду, лежал ноутбук, и неторопливо подошел к вагону номер девять. Тут он, закурив, тоже не стал спешить. Отойдя чуть в сторонку, пускал тонкие струйки дыма, точно ему и дела не было до всего происходящего.
– Вы на посадку? – спросила его проводница, молодая дородная блондинка с густой челкой на весь лоб.
– Ага, – улыбнулся парень.
Видимо, его улыбка понравилась проводнице, потому что она улыбнулась в ответ.
– А билет есть? – спросила на всякий случай она.
Частенько случалось, что ехали без билета и просились «на свободное место». Иногда она пускала, иногда нет – смотря по обстоятельствам и по настроению. Этого красавчика она пустила бы без долгих уговоров, поломавшись только для приличия.
Но ее ждало разочарование.
– Есть, – ответил парень.
Он запустил руку в нагрудный карман джинсовки и вытащил сложенный вдвое билет.
– Двадцатое место, – сухо сказала проводница, изучив билет. – Проходите на посадку. Скоро поедем.
– Иду. – Забрав у нее билет, парень поднялся в вагон.
Проводница как бы невзначай пронаблюдала, как ловко поднялась в вагон его мускулистая фигурка, вздохнула о чем-то своем и медлительно полезла следом.
В пятом от входа купе парень с улыбкой остановился в раскрытых дверях. Полный, лысый мужчина с кряхтением устраивал на полки многочисленный и, судя по его усилиям, довольно увесистый багаж.
– Помочь? – спросил парень.
– Ничего, – ответил мужчина, – справлюсь.
На нижнем сиденье раскинулась немолодая круглолицая женщина, явно изнемогавшая от жары. Она внимательно следила за действиями мужчины и деловито руководила процессом расстановки багажа.
– Куда ты ставишь эту корзину, Гиви? – страдая от мужской тупости, вопрошала она. – Там же виноград для тети Таи. А ты весь его подавишь. Поверни, поверни!
Она посмотрела на парня, на его сумку и, видимо, не нашла повода для волнений.
– Гиви, быстрее, – сказала она. – Видишь, молодой человек хочет сесть?
– Ничего, я подожду, – успокоил ее парень.
– А какое у вас место? – подозрительно спросила она.
– Двадцатое.
– Это наверху, – сообщила женщина, полагая, верно, что все мужчины немного олухи и всех их нужно неустанно направлять и опекать.
Для наглядности она ткнула пальцем в верхнюю полку напротив. Гиви как раз устроил последний баул, так что новый пассажир смог наконец войти в купе.
Здесь обнаружилось, что внизу, под его полкой, сидит еще один пассажир. Это был худой, седовласый мужчина средних лет. Хоть он был одет в светлые брюки и белую тенниску, чувствовалось, что он из военных. Он смерил новичка быстрым взглядом и снова уткнулся в журнал, который читал все время, пока Гиви воевал с багажом под руководством своей дородной супруги.
– Внизу место есть? – вежливо спросил парень.
– Найдется, – кивнул седовласый пассажир.
Он поднялся, рывком откинул сиденье. В багажном отделении стояли его вещи, но место еще оставалось – как раз для сумки попутчика.
– Ставьте, – сказал седовласый.
– Сейчас, – заторопился парень. – Одну минуту…
Он согнулся, вжикнул молнией и достал пакет с провизией. Седовласый пассажир, смотревший вниз, увидел в сумке никелированный бок не то сифона, не то термоса. Но в следующую секунду парень закрыл молнию и поставил сумку в багажник.
– Все, – сказал он. – Спасибо.
Седовласый опустил сиденье, уселся на свое место. Парень устроился рядом, в уголке, и не мешкая извлек из наплечной сумки ноутбук. Пристроив его на коленях, он поднял крышку и положил руку на клавиши.
– А вы далеко едете? – спросила парня толстуха.
– До конца, – ответил тот. Достал из кармана наушники, размотал шнур и вставил штекер в разъем ноутбука.
– Наверное, учитесь там? – не отставала единственная в купе женщина.
– Да, – односложно ответит парень.
– Сона, не приставай к человеку, – прошипел Гиви.
Сона не обратила на него ровно никакого внимания. Она медово улыбнулась симпатичному юноше и задала ему следующий, вполне логичный, вопрос:
– А где вы учитесь?
Парень в этот момент как раз вставил в уши миниатюрные гильзы наушников.
– В Санкт-Петербурге, – ответил он. – Извините.
Он щелкнул клавишей – и сразу же отключился от всего происходящего.
Раздосадованная толстуха осуждающе посмотрела на него, поджала губы, но крыть ей было нечем. Улыбка седовласого пассажира, к счастью, осталась ею незамеченной – он слишком низко склонился над своим журналом. Скорее всего, свою досаду она выместила бы на безответном Гиви, но в этот момент поезд дернулся и перрон медленно поплыл назад.
Тут толстуха всполошилась, полезла за припасами, стала плотно заставлять ими стол – и надолго забыла обо всем на свете.
Глава 8
Мурад сидел в своей излюбленной позе перед чашкой чая и, судя по его слегка нахмуренному лицу, о чем-то сосредоточенно думал. Время от времени он, не глядя, брал со стола чашку, делал крошечный глоток – только чтобы смочить губы – и ставил чашку на стол.
Какой-то шум за окном отвлек его. Как будто кто-то громко засмеялся. Он посмотрел на окно, потянулся рукой к лежащему рядом с чашкой мобильнику, но в это время в комнату вошел Иса.
– Разрешите, уважаемый? – почтительно застыл он у порога.
– Проходи, – сделал легкое движение кистью Мурад.
Он забыл об окне и внимательно смотрел на Ису: с какими новостями пришел?
– Звонили из Кадыр-Юрта, – доложил Иса, сдерживая голос.
– А, – легонько воскликнул Мурад и улыбнулся. – Ну и что там? Только если новости плохие, лучше не говори.
Но при этом улыбкой он поощрял Ису к рассказу, и тот, хоть и не слишком уверенно, заговорил:
– Русские сняли снайпера…
– А! – снова воскликнул Мурад. – Очень хорошо. Раненые есть?
– Нет, уважаемый.
– Превосходно, – чему-то, не слишком понятному Исе, обрадовался Мурад. – Они специалисты!
– Да, уважаемый, – согласился Иса. – Специалисты.
– Со специалистами всегда приятно иметь дело. Знаешь, что от них ждать.
Мурад тихонько засмеялся, пустив лучики морщин по вискам. Счел нужным улыбнуться и Иса, хотя понимал происходящее все меньше. Мурад не стал посвящать его в свои планы, а Иса был не слишком быстр умом, чтобы обо все догадаться самому. В душе он жалел, что лишился Алихана, командира столь же простого, сколь и отважного. Мурад был непонятен ему, он гнул какую-то свою линию, а какую – один Аллах знает. Бойцы втихую опасались, как бы он не подвел их под праведный гнев шейха. Но в открытую выступать против Мурада опасно, сила пока на его стороне. Что ж, пусть играет. Но стоит ему ошибиться – он повторит участь Алихана.
– Наблюдайте за ними дальше, – оборвав смех, распорядился Мурад. – Обо всем, что будет происходить, докладывать мне незамедлительно.
– Понял, уважаемый, – слегка склонил в поклоне мощную шею Иса.
Мурад увидел длинные завитки волос у него на шее и незаметно поморщился: баран бараном.
– Кто это там шумел, под окнами? – спросил он.
– Это… – растерялся Иса. – Это, наверное, мои люди…
– Прикажи им вести себя потише, – сухо потребовал Мурад.
– Слушаюсь, уважаемый…
– Свободен.
Иса спиной вышел в дверь, распрямившись только в коридоре. Этот хилый человек нагонял на него непонятный страх, а ведь испугать Ису было мудрено.
«Шайтан им водит, не иначе, – покачав головой, решил Иса. – Не быть бы беде».
Оставшись один, Мурад взял мобильный, набрал по памяти длинный номер. И долго ждал, пока снимут трубку, – так долго, что прикрыл глаза в ожидании.
– Вас слушают, – ответил наконец по-русски мужской голос.
– Ну, что? – спросил Мурад, легко перейдя на русский.
– Все хорошо, – ответил собеседник. – Груз в пути.
– Проблем с таможней не было?
– Нет.
– Отлично, – кивнул Мурад, не открывая глаз. – Я вам позвоню.
– До свидания.
Не ответив, Мурад нажал кнопку отбоя и отложил трубку. Взял чашку со стола, но, перед тем как пить, прислушался. За окном стояла гробовая тишина, даже куры перестали кудахтать. Мурад усмехнулся одними уголками глаз, отхлебнул чай и снова погрузился в размышления.
Глава 9
Спецназовцы неторопливо подходили к скале, стараясь не смотреть на поджидавшего их Калмыка.
Тот понуро сидел на камне, поставив «винторез» между колен. Неподалеку лежал точно грязный мешок труп снайпера в маскировочном халате. В камнях поблескивала винтовка Драгунова с разбитым прицелом.
– Паренек-то не в себе, – сказал вполголоса Борман, покосившись на Калмыка.
– Ага, – односложно ответила Алиса.
Бурый молчал. Говорить пока было не о чем.
При их приближении Калмык поднялся, закинул автомат за плечо, расправил грудь. Как говорится, умирать, так с музыкой.
– Товарищ майор, разрешите доложить… – начал он по уставу.
– Отставить, – оборвал его сердито Теплов.
Не хватало тут еще доклады, как на плацу, устраивать. Тем более что сзади ковылял Арзу со своей дубальтовкой, а за ним волочились остальные члены местной боевой дружины. Любопытно им, видите ли, было. Хотя понять можно: в этой глуши им устроили такое развлечение – Голливуд отдыхает.
– Что произошло? – спросил Глеб. – Только коротко и по существу.
– Я стрелял в плечо, – проговорил сквозь зубы Калмык. – А он прыгнул вниз… Я не успел его удержать.
– И не должен был, – отрезал Глеб. – Ты свою задачу выполнил. Молодец.
Калмык вскинул на него глаза – и они медленно начали оживать. Борман хлопнул его по плечу.
– Расслабься, старлей. Все нормально.
– Но… он же нужен был живой, – засопротивлялся Калмык, еще не веря в прощение.
– Ты нам нужнее, – сказал Бурый. И шепотом добавил: – За местными присматривай.
После чего подошел к снайперу. Присел возле него на корточки, осмотрел рану. Так и есть, в плечо. В правое, в самое нужное. После этого снайпер был практически нейтрализован. Кто мог знать, что он сиганет вниз? Башку расколотил о камни, как арбуз. Но лицо целое. Может, хоть это пригодится?
– А Калмык мог бы на нас стрелки перевести, – присев возле Бурого, сказал Борман. – Мало ли чья пуля в снайпера попала?
– Не все такие, как ты, – тут же съязвила Алиса. Она склонилась над трупом, вздохнула: – Мальчишка совсем. Кто их посылает?
Убитому снайперу было лет семнадцать. Смугловатое лицо гладкое, как у девушки. Над пухлой верхней губой темнеет первый пушок. Ресницы длинные и красиво загибаются кверху. Под бесформенным маскхалатом угадывалось стройное, сильное тело. Кому понадобилась его смерть? А ведь тот, кто его послал, точно знал, что посылает на смерть. Хотя бы потому, что приказал живым в руки не даваться. Отсюда и этот прыжок со скалы. Калмык ничего не смог бы сделать.
Стоявший возле Алисы майор Хасанов покачал головой:
– Сами идут. К сожалению.
Бурый посмотрел на него. О чем думает этот майор на самом деле?
– Резван, ты можешь попросить местных опознать его?
Майор Хасанов кивнул:
– Конечно.
Отошел к группе сельчан, оживленно с ними заговорил. Борман тем временем осмотрел карманы убитого, но ничего, кроме запасной обоймы, ножа и сигарет, не нашел.
– Как сказали бы товарищи менты, у нас глухарь, – резюмировал он. – Вся надежда на местных.
С местными, похоже, Резван столковался. Они обступили тело со всех сторон и внимательно его осмотрели. После чего начали громко и основательно совещаться, то и дело повышая друг на друга голос.
– Что они говорят? – спросил Бурый. – Они его знают?
– Вроде бы да, – отозвался Резван.
– Нам бы точнее, – вставил Борман, поглядывая с высоты своего роста на Арзу, который, как старейшина, больше всех старался в разговоре.
– Надо подождать, – усмехнулся Резван.
– Только это и делаем всю жизнь, – проворчал Борман.
– Но он не из этой деревни? – спросил Глеб.
Резван покачал головой:
– Нет. Говорят, из той, что за горами.
– Какими горами? – завертел глазами Борман.
– Теми, – указал Резван на гору, которая своей плоской боковиной подпирала деревню.
– Похоже, – решила Алиса, – что мы так ничего и не узнаем.
– Тихо, – сказал Бурый, – кажется, дождались.
Высокое собрание затихло, и Арзу важно выступил вперед. Одной рукой он подбоченился, второй оперся на винтовку, как на посох. Подняв голову так, что борода задралась и встала горизонтально, он что-то громко и часто залопотал, показывая то на убитого, то на стоявших перед ним спецназовцев.
– Главное, что все понятно, – тихонько сказал Борман.
– Чш-ш, – прошипел Бурый. – Калмык, слушай.
Тот кивнул и подошел поближе. До того он держался в сторонке, охраняя периметр и присматривая по приказу Бурого за местными.
Арзу, выговорившись, замолчал и посмотрел на Резвана: переводи, мол.
– Арзу говорит, что это чужак, – спохватился Резван, – что он никогда здесь не бывал.
– Понятно, – кивнул Бурый. – Дальше-то что?
Арзу, правильно поняв командира группы, стал объяснять. На этот раз он говорил еще пространнее и несколько раз взмахнул рукой то на гору за деревней, то на одного из жителей, стоявших за его спиной несколько ближе остальных. Житель этот, худой и одноглазый, все время смотрел вниз, никак не реагируя на слова Арзу. Один только раз он поднял голову, ожег Бурого быстрым взглядом, и снова уставился в землю.
– Арзу говорит, – начал переводить Резван, – что Рахим видел его.
При этом он показал на одноглазого, который, услышав свое имя из чужих уст, тревожно вздернул голову.
– Тот еще волчара, – охарактеризовал его Борман.
– Угу, – отозвалась Алиса.
– Рахим был в деревне за горами два года назад и видел этого мальчика, – продолжал Резван. – Это Ваха, сына Валида Хожаева.
– Он не ошибся? – спросил Бурый. – Два года прошло.
Читать бесплатно другие книги:
