Полуночный танец кентавров Калинина Дарья

Глава 1

Глядя прямо на стоящую перед ней на столе вазу с алыми пионами, Алена не видела роскошных цветов. Она смотрела на них остановившимся взглядом и ни красоты хрустальной вазы, ни прелести свежих, срезанных всего час назад, цветов не замечала. А все потому, что Алена пыталась осмыслить ужасную новость, которую ей только что сообщила по скайпу мама. Эта новость была для Алены словно удар тяжелым мешком по голове, светлое утро омрачилось, и даже солнце, всходящее над горизонтом, казалось, замедлило свой ход и сейчас раздумывало, двигаться ему дальше или закатиться назад.

Конечно, кому-то другому новость вовсе и не показалась бы такой уж ужасной, но для Алены фраза «тетя Вера едет к вам в гости» являлась форменным концом света. Хуже этого известия для нее ничего и быть не могло, потому что более мерзкой, пакостной и вредной тетки за свою жизнь Алена припомнить не могла.

И ведь тетя Вера даже не была ее настоящей теткой, чтобы мириться с ней и ее выходками, утешаясь мудрым изречением, что родственников мы себе не выбираем. Нет! В том-то и дело, что тетка Вера была всего лишь подругой мамы Алены. Пусть подругой давнишней, очень хорошей и многократно проверенной, умеющей сочувственно внимать всем маминым рассказам, но никакой не родственницей, от которой нельзя отказаться, а всего лишь подругой, от которой отказаться очень даже запросто можно!

И тем не менее мама Алены не желала прислушиваться к просьбам дочери пореже звать к ним тетю Веру, так как она очень противная.

– Что ты придумываешь? – восклицала она обычно в ответ и неизменно прибавляла: – Вера – моя лучшая подруга. Если любишь меня, будь добра, держись с ней если не приветливо, то хотя бы вежливо!

И продолжала дружить с теткой Верой, игнорируя явную антипатию своей дочери к этой особе. В результате Алена помнила тетю Веру столько же, сколько помнила себя. И всегда при звуках ее высокого, даже чуточку визгливого голоса у Алены дико начинала болеть голова. Алена и сейчас ощущала первые симптомы подступающей мигрени, и ее потянуло в кровать, где она обычно пережидала периоды, которые приходились на гостевые визиты тетки Веры.

Это давало тете Вере возможность лишний раз покритиковать Алену перед ее мамой:

– И что это у тебя девчонка все время в кровати валяется?

– Прихватило ее, непонятно и с чего. Вчера еще здорова была, а сегодня утром, как вы к нам в гости собираться начали, притихла и в кровать попросилась.

Но тетка Вера выводов из сказанного не делала, а снова недовольно морщила свой длинный нос:

– Больная она у тебя какая-то! Вот моя Аришенька, тьфу-тьфу, ни разу за целый год даже не чихнула. Здоровая девочка у меня растет. А твоя, как ни приду, все время недужит!

Но если не считать теткиного недовольства Алениным слабым здоровьем, во всем остальном ей навещать свою подругу нравилось. И еще бы! Ведь к ее приходу мама неизменно накрывала богатый стол, выставляя самые лучшие, припасенные загодя деликатесы и обязательно – огромный кремовый торт. Тетка Вера ничего так не обожала, как эти магазинные тортики, и чем больше в них было жирных сливок или какого другого крема, тем было лучше. Алене иногда даже казалось: если бы выпускали торты, состоящие из одного только крема, то тетка Вера оказалась бы первой в очереди покупателей.

А так она еще бывала и недовольна:

– Что-то бисквит нынче суховат, – критиковала она свою подругу. – Вот моя мама на прошлой неделе купила буше, так они прямо текли в руках, такие были сочные. А у тебя тортик неудачный, просроченный, наверное.

– Дата сегодняшняя, – деликатно замечала мама Алены.

– Будто бы в магазине переклеить не могли! Знаю я, как они там умеют! Сама в торговле не один год проработала, так что уж ты мне можешь не рассказывать!

– Кушай моя дорогая, кушай эклеры и конфетки.

– Конфеты, как я погляжу, у тебя с ликером? Оставь их себе! Ты же знаешь, я к спиртному не очень.

И действительно, тетка Вера была убежденной трезвенницей – что есть, то есть. Но лично самой Алене всегда казалось, что лучше бы уж тетя Вера выпивала, чем сидеть на всех праздниках трезвой и зудеть. Как это неприятно, когда вокруг все выпивают, и еще всяко обсуждать окружающих и злобно сплетничать на их счет.

Самой Алене куда больше нравилась другая мамина подруга – хохотушка и острячка тетя Рита, которая могла бутылочку вина за один присест влить в себя, а за вечер так даже две или три. А если наливали коньячка или водочки, то и их не брезговала употребить.

Это давало тетке Вере возможность пройтись по поводу морального облика тети Риты, что, в общем-то, было близко к правде. Излишним соблюдением норм морали тетя Рита себя не утруждала. Но зато за словом в карман она никогда не лезла, умела всем поднять настроение, с ней всегда было хорошо и весело. Она не зудела, не ставила всем в пример себя или свою семью, а просто умела радоваться жизни и радовать других. В ее присутствии даже тетя Вера становилась чуточку добрее. Совсем чуточку, но все же…

Но веселая тетя Рита умерла почти десять лет назад, а вот противная тетя Вера жила и на тот свет явно не собиралась. Хотя теперь, если верить маме, у нее появилась какая-то серьезная болячка, для профилактики которой врачи назначили длительное пребывание тети Веры на свежем воздухе в экологически благоприятном месте.

– А у вас в «Дубочках» экология великолепная.

– Это правда, – подтвердила Алена без всякой задней мысли, еще не чуя подвоха в маминых словах.

И тогда мама нанесла решающий удар, сказав:

– Тетя Вера взяла на работе отпуск и теперь едет к тебе.

– Как ко мне? – дернулась Алена. – А почему ко мне?

– Ну же, Аленушка, сама подумай, а куда еще бедной тете Вере податься? Ты же знаешь: дачи у них с Ариной нет, свободных денег, чтобы снять домик за городом, тоже. А врачи настоятельно рекомендуют Вере смену обстановки и отдых.

– Но почему у меня? – пыталась сопротивляться Алена, хотя заранее знала: все ее попытки возражать маме обречены на провал.

У нее никогда не получалось внушить маме правильный взгляд на вещи. Или хотя бы добиться, чтобы та ее просто услышала.

Вот и сейчас мама в ответ на мольбу в голосе дочери категорически заявила:

– Алена, что за шутки? Ты знаешь тетю Веру уже столько лет! Она тебе как родная. И сейчас, когда она заболела, неужели, ты ей откажешь в маленькой комнатке? У вас с Васей огромный и такой прекрасный дом!

– И что? Только поэтому его надо изгадить?

– Как ты выражаешься! И потом, ты же всегда любила тетю Веру.

– Никогда я ее не любила! Терпеть ее не могу!

– Алена, ты меня огорчаешь. Я уже заверила Веру, что ты будешь рада принять ее у себя. Зачем ты меня так подставляешь?

– Я не подставляю… – пробормотала Алена, уже чувствуя, что теряет почву под ногами.

– И что я должна теперь ей сказать? – набрала обороты мама. – Что моя дочь отказывает в гостеприимстве смертельно больному человеку? Моей подруге?

Алена чувствовала, что мамин голос начинает дрожать. А доводить маму до слез Алене не хотелось. В отличие от тетки Веры, которая, как была уверена Алена, лишь притворялась больной, у самой Алениной мамы были и гипертония, и проблемы с сердцем и сосудами. Ей как раз нельзя было волноваться.

И Алена пошла на уступки:

– Ладно, – проворчала она. – Пусть тетя Вера приезжает и живет у нас. Но что хоть у нее на этот раз?

– Все очень плохо! – тут же кинулась делиться с ней мама. – Вера была у врача, сдала тест на какие-то онкомаркеры, и они у нее превышают норму. Понимаешь, что это может значить?

Голос у мамы сделался трагичным и многозначительным.

– Понимаешь? – повторила она.

– Ну да… это не очень хорошо.

Алена даже удивилась, услышав про плохие анализы. Неужели на этот раз тетка Вера и впрямь заболела? На памяти самой Алены тетка Вера не болела ни разу. Кажется, только один раз у нее загноился волдырь на пятке, а еще один раз прихватило поджелудочную, когда тетка пожадничала и за один день умяла сразу три торта, подаренных ей ко дню рождения. Очень уж они все три были вкусные, а срок годности заканчивался, жалко было бы выбросить такую вкусноту.

Впрочем, тот инцидент позволил тетке Вере начать новый виток своих бесконечных жалоб. И если раньше она жаловалась только на мужа-подлеца, бросившего ее с грудным ребенком, на соседей-алкашей, доводящих ее своими выходками до белого каления, и на выжившую из ума тетушку, которая хочет ее смерти, то теперь к этим жалобам присоединились еще и жалобы на здоровье, пошатнувшееся, разумеется, в результате плохой экологии, а вовсе не собственного теткиного обжорства.

Но Алене всегда казалось, что муж, проживший с теткой Верой в браке четыре года, еще долго терпел ее саму и ее бесконечный бубнеж, и зудеж, и пиление его на части. В этом тетка Вера усердствовала особо, то ли надеясь выпилить в итоге из муженька нечто совершенно особенное и уникальное, то ли просто потому, что ей доставлял удовольствие сам процесс. И Алена всегда считала, что четыре года с теткой Верой – это было еще очень долго, мужику следовало поставить еще при жизни памятник за терпение и выдержку.

А соседи-алкоголики, которые так изводили одно время тетку Веру, почему-то тоже куда-то потом подевались. Ну а что касается полоумной тетушки, то она оставила тетке Вере свою квартиру, что, конечно же, говорило не в пользу ее здравого смысла, но все же Алене всегда казалось, что тетке Вере обзывать при этом старушку выжившей из ума сумасшедшей не стоило.

В общем, не все в жизни тети Веры было так плохо, как она это представляла окружающим. Но такая уж была она личность, что любила давить на жалость и активно пользовалась добротой окружающих, стремящихся помочь бедной одинокой матери чем могли. Зачастую Алена наблюдала, как люди отдавали тетке Вере последнее или делились с ней единственным куском, даже не подозревая, что дома в загашнике у тети Веры этих самых кусков скопилось уже на целый каравай.

Поэтому рассказы тетки Веры о собственном пошатнувшемся здоровье Алена выслушивала с некоторой долей скептицизма. Ей не казалось, что тетка Вера так уж больна. Во всяком случае, портить жизнь окружающим – на это у нее здоровья вполне хватало.

– Правда, обследование никаких патологий у Веры не выявило, – продолжала рассказывать мама, и Алена лишь усмехнулась про себя тому, как верно она угадала.

Но следующая фраза мамы повергла Алену в шоковое состояние уже всерьез и надолго.

– И тем не менее Вера приедет к тебе и побудет у вас до тех пор, пока ее здоровье не улучшится. Она уже села в поезд и едет, встречайте ее часа через полтора, для этого я тебе и звоню.

Вот с этой минуты ясный день для Алены померк навсегда. Она попыталась уточнить у мамы, сколько же будет поправляться здоровье тети Веры, но мама, которая уже сказала все, что хотела, быстро сама свернула разговор и попрощалась с дочерью. А Алена, посидев с выключившимся планшетом один на один и поняв, что ничего так не высидит, побрела за поддержкой к мужу.

Она застала его в холле, муж собирался уходить по делам.

Алена простерла к нему руки и трагически воскликнула:

– Вася, к нам едет тетя Вера!

Но Василий Петрович – супруг Алены – не осознал размера надвигающейся на них беды. Скорее всего, просто не понял, о ком идет речь.

– Тетя Вера? – лишь рассеянно проронил он. – Что же, отлично. И когда она прибывает?

– Сегодня!

– Уже сегодня? Почему же ты меня не предупредила заранее?

– Я и сама не знала.

– Ну что же, сегодня так сегодня, – миролюбиво пробубнил Василий Петрович, который всегда был рад видеть в своем доме друзей жены. – Тогда я пошлю на станцию кого-нибудь ее встретить. Или ты хочешь поехать сама?

– Ни в коем случае! – категорически отказалась Алена, которой хотелось оттянуть момент встречи с тетей Верой. – И знаешь, мне что-то нехорошо.

– Что такое?

– Сама не понимаю. Но я в последнее время все время чувствую недомогание. Такая слабость иной раз охватывает… И аппетита совсем нет.

И словно бы эта мысль только что пришла ей в голову, она произнесла:

– Послушай, Вася… а может, мне съездить в санаторий? Или дом отдыха? Подлечиться там? Ну, скажем, месяц-другой?

«Или сколько там пробудет у нас противная тетка Вера!»

– А чем тебе у нас не санаторий? – тут же возразил жене Василий Петрович, причем голос его звучал чуточку обиженно.

Слишком поздно Алена поняла, что со своим предложением поехать и подлечиться куда-то в другое место крупно попала впросак. В словах своей жены Василий Петрович усмотрел невнимание к его обожаемым «Дубочкам» – поместью, где все было создано буквально с нуля его собственными руками. И то образцово-показательное, как сказали бы раньше, хозяйство, которое тут имелось, также было исключительно делом его рук, нервов, ну и денег, разумеется.

Теперь помимо многочисленных хозяйственных построек в «Дубочках» был и целый санаторно-курортный комплекс, предоставляющий широкий перечень услуг.

– Если желаешь пить минеральные воды, то у нас их, позволь тебе напомнить, целых три источника. Один другого лучше!

– Да-да, – покивала головой Алена. – Я помню.

Идея с поездкой на лечебный курорт была провальной, и как она сама не смекнула, что если у них имеется пансионат с водо– и грязелечебницами, где все страждущие могли при желании поправить свое здоровье, то поездку на какой-то другой курорт Василий Петрович воспримет исключительно как личное оскорбление.

Но Василий Петрович уже снова был в хорошем настроении и предложил жене:

– А что? Может, тебе и впрямь полечиться у нас? Опробовать на себе то, что мы предлагаем людям. И сама полечишься, и эту твою тетю Веру подлечишь. Ведь не девочка уже, а?

И муж игриво попытался ущипнуть Алену за бок. Но та в преддверии приезда неприятной гостьи была не в том настроении, чтобы выслушивать его шуточки.

– Кто не девочка? – обозлилась Алена на мужа. – Я?

– Эй, потише, – отступил на шаг назад перепуганный Василий Петрович. – Спрячь когти, я имел в виду нашу гостью.

– А… ну да, она-то уж точно не девочка. Слушай, Вася, а нельзя как-нибудь сделать, чтобы она к нам не приезжала?

– Ну ты даешь! – еще больше изумился супруг. – Не хотела, так зачем звала?

– Я и не звала. Это все мама. Она ее пригласила.

– Ах, мама… Ну, с мамой ссориться нельзя. Так что ты уж перетерпи как-нибудь. Надолго хоть она к нам едет?

– Наверное.

– Ну, что я могу тебе сказать, – развел руками муж. – Держись!

И ушел! Алена сердито смотрела на захлопнувшуюся у нее перед носом дверь и чувствовала нарастающее в груди возмущение. «Держись!» Хорошо ему говорить. Василий Петрович целый день мотается по делам из одного конца «Дубочков» в другой. И дома появляется лишь поздно вечером, когда уже многие спят, а если не спят, то готовятся ко сну. И значит, именно Алене придется проводить с противной теткой Верой целые дни напролет – развлекать ее, ухаживать за ней и всячески стараться сделать ее пребывание в «Дубочках» приятным. Ведь гостья же, никуда не денешься. И избежать этого никак не удастся, ведь если честно – никаких четких обязанностей в поместье у самой Алены нет. И конечно, тетке Вере это отлично известно.

– Вася! – кинулась Алена за мужем, когда ее посетила следующая светлая идея, как избежать тесного контакта с теткой Верой. – А что, если мое недомогание просто от скуки?

– Ты думаешь?

– Точно! От скуки! И что, если я лично займусь работой по организации праздника? А? Что скажешь? Только если да, то чтобы официально!

Муж, который уже садился в машину, затормозил и недоуменно взглянул на Алену. Он прекрасно знал, о каком празднике говорит его жена. Пятнадцать лет существования и процветания их любимых «Дубочков». По этому случаю в имении планировалась целая куча мероприятий. И прежде Алена всячески увиливала от их организации.

Именно об этом Василий Петрович и не преминул напомнить жене:

– Ты же не хотела этим заниматься? Говорила, что у тебя не получится!

– А теперь думаю, что получится. Тем более что все равно они ко мне за всяким советом постоянно бегают.

– Если хочешь помочь, я буду только рад.

– Только оформи меня официально.

– Это как?

– По трудовому договору. А лучше по трудовой.

Муж в ответ лишь молча воззрился на супругу, но так как он был уже человеком зрелым, то годы научили его одной простой вещи: если хочешь семейного счастья, никогда не спорь со своей женой. Вот и сейчас он лишь покладисто кивнул головой и сдержанно сказал:

– Как желаешь, дорогая.

– Значит, ты берешь меня на работу? – обрадовалась Алена.

– С сегодняшнего же дня ты зачислена в штат сотрудников пиар-отдела. Да что там – в штат! Ты сама его и возглавишь!

И очень довольный тем, как он решил этот вопрос, Василий Петрович запрыгнул в машину и торопливо кивнул своему водителю:

– Поехали!

И лишь после того, как машина тронулась с места, рискнул повернуться к своей жене и помахать ей рукой. Алена сделала несколько шагов следом за машиной мужа, и Василий Петрович тут же испуганно юркнул назад. Разговаривать с женой дальше, когда она находилась в таком возбужденном и раздраженном состоянии, ему явно не хотелось. А ведь Алена всего лишь хотела уточнить, как же быть с Натальей Кирилловной, которая в данный момент возглавляет пиар-отдел «Дубочков».

Надо сказать, что пиар-отдел появился в усадьбе сравнительно недавно, всего около года назад. Пиаром или рекламой своей деятельности и всем происходящим в «Дубочках» Василий Петрович озаботился в связи с тем, что надумал баллотироваться в совет депутатов сельского поселения, к которому относились и «Дубочки». Да еще впоследствии Василий Петрович хотел весь, так называемый, сельский совет заполнить своими людьми, то есть людьми, отвечающими его требованиям.

– И если «Дубочки» я из ничего практически конфеткой сделал, так, глядишь, и всю область подниму. Не один, конечно. Одному мне такое дело не потянуть, но с верными людьми очень даже запросто справлюсь.

И Василий Петрович пускался в философские рассуждения.

– Ведь отчего у нас все так плохо? – спрашивал он и сам же отвечал: – А оттого, что воруют много. Ведь не только те, кто высоко сидит, воруют. Каждый, даже самый маленький человечек, на каком бы месте ни сидел, что плохо на расстоянии руки лежит, все к себе за пазуху, а потом в дом тащит. Если из ста человек хотя бы десять не воруют, то уже хорошо.

– И с этими десятью дело можно делать, – неосмотрительно вставлял реплику «собеседник», отчего Василий Петрович негодующе цыкал на него и продолжал:

– Но тут ведь опять вопрос имеется: почему эти десять-то не воруют? Оттого ли, что им не дают этого делать? Или они боятся воровать? Или попросту слишком глупы, чтобы смекнуть, что можно взять и при этом безнаказанным остаться? C такими каши все равно не сваришь.

– А что же делать?

– Надо таких людей искать, которых не страх заставляет жить честно, не законы, а их собственные убеждения. Таких людей, у которых, как говорят финны, Бог в душе живет. И не важно, ходят они при этом в церковь или нет. Конечно, лучше бы, чтобы ходили, но для моей затеи не это главное. Главное, что живут эти люди по закону, не воруют и не обманывают. А потому и дело с ними можно начинать. Вот несколько таких человечков у меня уже есть. Еще пяток бы найти – и порядок, можно двигаться в депутаты, а там, глядишь, и в губернаторы.

Тот факт, что заняться Василий Петрович хотел делами одной маленькой и отнюдь не процветающей области, говорил не о его скромности, а о его осторожности.

– Попробовать сначала хочу, что и как. Никогда в кресле политика не сидел, каково там? Может, еще и не усижу. Тогда и людей подведу, и сам посмешищем сделаюсь.

Но так или иначе, а Алена в успех своего мужа верила. Василию Петровичу всегда удавалось задуманное, может быть, именно потому, что он никогда не ставил перед собой слишком больших задач, а двигался потихонечку, поднимаясь с одной ступеньки на другую.

И вот теперь в целях привлечения масс широкой общественности к своей фигуре Василий Петрович постарался сделать «Дубочки» максимально открытым местом для посторонних. И в связи с этим предстоящее празднование пятнадцатилетия существования «Дубочков» должно было пройти с особым размахом.

– Чем больше народу приедет на праздник, чем лучше мы их встретим, тем охотнее они впоследствии отдадут за меня свои голоса.

Это Василий Петрович твердил с подачи все той же Натальи Кирилловны, возглавлявшей будущий штаб предвыборной деятельности хозяина «Дубочков». Понимая, что, раз он сам ни черта не соображает в выборах и предвосхищающей их кампании и надо будет ему привлечь для этой цели знающих людей, Василий Петрович создал нечто вроде пиар-отдела, который занимался исключительно одним делом, а именно – рекламой достижений Василия Петровича и его «Дубочков».

Сама Алена была далека от политических амбиций супруга. На все его разговоры о том, что он будет идти на выборы, она лишь отвечала:

– Ты будешь хорошим депутатом. Ты ведь уже и сейчас заботишься о своих людях, хотя тебя никто не заставляет это делать.

Алена знала, о чем говорила. Ей, как никому другому, было хорошо известно, что все работающие на Василия Петровича люди, один раз устроившись к нему в поместье на работу, почти никогда не уходили отсюда по своей воле. Все знали, что если случится с ними болезнь или другое несчастье, то о них обязательно должным образом позаботятся. Будет надо – положат в здешний лазарет, не поможет – отвезут в городскую клинику. А если уж совсем ничего не поможет, и тогда сильно волноваться не стоит. Чему быть, того не миновать, а о сиротах, вдовах и стариках в «Дубочках» обязательно позаботятся, никому пропасть не дадут.

Бездетный Василий Петрович искренне считал всех работающих на него людей своими отпрысками, существами, родными ему если не по крови, то по духу – уж совершенно точно. Ведь они все трудятся на благо и процветание поместья, а значит, должны быть счастливы и веселы. Потому «Дубочки» являлись очень комфортным и приятным для проживания местом. И Алене очень не хотелось, чтобы тетка Вера сунула бы к ним свой нос, вечно вынюхивающий что-то вонючее или, наоборот, сладкое.

– Вонючего ей тут не найти, а вот сладкого – до отвала.

А Алене по какой-то причине не хотелось, чтобы тетка Вера пользовалась добротой Василия Петровича и его щедростью.

– А ведь он ей точно примется помогать. Уж я-то знаю!

Тетка Вера умела так хитро прикинуться нуждающейся в помощи и поддержке, что оставалось только удивляться, почему, получая все это от окружающих, тетка Вера по-прежнему выглядела жалкой, убогой и несчастной.

И почему так было, сказать никто не мог. Ведь все, за что бы ни бралась тетка Вера, за исключением собственного замужества, обязательно ладилось у нее в руках. Всегда и всюду она не успокаивалась, пока не получала от жизни все положенные ей материальные поощрения и блага. Зарабатывать она всегда умудрялась очень хорошо, квартиру от тети сумела получить, брата своего сумела так удачно женить, что тот не только из родительской квартиры выписался, но и свою долю оставил сестре – бедной, несчастной и одинокой.

Хотя почему одинокой? У тетки Веры была дочь. Та самая Аришенька с крепким здоровьем, которую женщина постоянно ставила в пример другим детям. Тетка Вера свою дочь обожала. А Алена, наоборот, терпеть ее не могла. Аришенька была младше ее на пять лет, но хитрить всегда умела, как взрослая. И когда девочки играли вместе, как-то всегда так получалось, что Алене приходилось уступать младшей Арише, да еще и дарить той свои игрушки, потому что ведь у Ариши ничегошеньки, ну просто совсем ничегошеньки не было. И Алена дарила. Придя к ним в гости на день рождения Алены или на другой какой-то праздник и подарив имениннице скромный подарок, после окончания праздника тетка Вера с Аришей уходили, чуть ли не сгибаясь под тяжестью набранных у Алены игрушек.

И не то чтобы Алене было жалко этих игрушек, просто ее всегда удивляло другое. А именно: куда потом тетка Вера девает всех этих мишек, кукол, кубики, конструкторы, мячи и другое? Ведь, сколько бы ни приходила к ним в гости Алена, ни одну из своих игрушек она никогда в руках у Ариши не видела. Ей даже казалось, что тетка Вера специально перед их приходом прячет подальше Аленины бывшие игрушки, чтобы хозяйка, не приведи бог, не опознала бы в них свою собственность и не потребовала бы ее назад.

Одним словом, тетя Вера была существом крайне Алене неприятным. Видеться с ней у Алены не было никакого желания. И поэтому Алене, как ей тогда казалось, удалось придумать отличный выход из ситуации.

– Если я буду целый день занята руководством подготовкой праздника, то мне не придется возиться с теткой Верой. И, рано или поздно, ей тут все наскучит, она поймет, что у меня своя жизнь, мне не до нее, и свалит от нас насовсем!

И повеселевшая Алена устремилась на второй этаж их дома, где обосновался пиар-отдел, отвечающий за все связи с общественностью, какие только могли появиться в «Дубочках». Одно только омрачало, казалось бы, такой великолепный план. А именно: у пиар-отдела уже была своя руководительница – Наталья Кирилловна, дама еще довольно молодая и очень амбициозная. И сейчас Алене предстояло сообщить этой даме о том, что отныне бразды правления переходят из ее рук в руки хозяйки поместья. Сама Алена не видела в этом особой проблемы: в конце концов, она жена хозяина, это ее муж собирается баллотироваться в депутаты, а значит, она тоже не последняя сошка в поместье. И все же при мысли о том, что ей придется оповещать Наталью Кирилловну об отставке лично, руки у Алены начинали предательски холодеть.

Глава 2

До самого вечера Алене удавалось ловко уклоняться от встречи с теткой Верой. Она лишь вышла к ней ненадолго, когда тетку Веру привезли со станции и выгрузили возле входа в дом.

– Как замечательно, что вы к нам выбрались! – фальшиво улыбнулась гостье Алена. – Располагайтесь, надеюсь, что ваша комната вам понравится.

Тетка Вера вместо ответа уставилась на Алену своим пронизывающим до костей взглядом. Алене всегда становилось не по себе, когда тетка Вера так на нее смотрела. Алене почему-то сразу же припомнилось, как тетка Вера добралась до старых тетрадей самой Алены и принялась сравнивать ее почерк с почерком собственной дочери. Разумеется, сразу же оказалось, что Алена до сих пор пишет, словно курица лапой. В то время как младшая Аришенька буковки пишет ровненько, прямо на заглядение. Алена тогда пережила не слишком приятные несколько минут своей жизни, тем более что почерк у нее и впрямь был и долгое время оставался не ахти какой красивый, но все же привлекать внимание к этому вопросу при гостях Алене казалось не совсем правильным.

Но тут же Алена напомнила себе, что теперь она хозяйка и самой себе, и своей жизни. И подняв голову, взглянула прямо тете Вере в глаза. Словно в ответ та отступила на шаг назад, и взгляд ее сделался из насмешливого каким-то настороженным.

– Горничная вам покажет вашу комнату и, если нужно, поможет вам распаковать ваши вещи.

– Ого, – прищурилась в ответ тетя Вера, собрав на своем длинном носу целый ряд складочек. – Ты у нас теперь важная персона, раз у тебя и горничная имеется?

– Целых две, – с оттенком непонятной ей самой гордости сообщила Алена.

– Любит тебя, видимо, твой муж, раз двух горничных разрешил тебе нанять.

– А еще у нас есть повар, два ее помощника, садовник, прачка и целый штат прочей прислуги.

– А самой ручки пачкать, что… уже не хочется? Ты, я вижу, совсем зазналась. Погоди, дорогая, вот не станет у твоего мужа денег, что тогда станешь делать?

Алена даже задохнулась от возмущения. Вот так тетка Вера! Не успела приехать, уже гадостей наговорила.

А тетка Вера продолжала осуждающе бубнить:

– Отрываться от своих корней, забывать все, чему тебя учили в детстве, – это не дело. Ни я, ни твоя мама никогда прислуги не держали.

Алена хотела возразить, что, будь воля самой тетки Веры, она бы вообще пальцем о палец не ударила, а предоставила бы работать за себя другим, вот только финансы не позволяли ей так знатно расслабиться. Сколько бы ни зарабатывала тетка Вера, денег ей всегда не хватало. А нанять прислугу и платить той деньги ей не позволяла жадность.

Но Алена воздержалась от любых высказываний. Тетка Вера, как всегда, обожала поучать всех и каждого жизни, хвастаться своими успехами и втаптывать в грязь других. Интересно, как это получится у нее сейчас, когда она станет обитать в поместье всего лишь в качестве незваной гостьи.

Пока что у тетки Веры все отлично получалось. Она сразу же попыталась принизить Алену, указав той место прежней глупой девчонки, дурно воспитанной и вообще неуклюжей неумехи.

– И почему меня будет провожать какая-то незнакомая мне горничная? Где твое воспитание? А ты что же? Не можешь? Или, может быть, не хочешь со мной пообщаться?

Вот этого-то Алена и боялась – общения с теткой Верой тет-а-тет. Зажмет она Алену где-нибудь в углу и начнет выпытывать у нее все самое неприятное. Каким-то непостижимым образом тетке Вере удавалось нащупать больную мозоль каждого человека, и, как только это происходило, тетка Вера уже не могла отказать себе в удовольствии эту самую мозоль обмусолить со всех сторон, подавить на нее, пожамкать, а потом выставить на всеобщее обозрение и осуждение.

Нет, только не это! Не станет Алена тесно общаться с теткой Верой, пусть та и не надеется. И плевать, что тетка Вера обидится, нечего ее жалеть. Если ее сейчас же не отодвинуть на безопасное от себя расстояние, то потом пожалеть придется саму Алену.

Собрав волю в кулак, Алена сквозь зубы сдавленно произнесла:

– Простите, тетя Вера, но сегодня вам придется побыть в обществе горничных. Я очень занята.

– И что же у тебя за дела такие?

– Я расскажу вам о них за ужином. Тогда и увидимся. До встречи!

И Алена упорхнула обратно на второй этаж, где устроилась в библиотеке и под видом редактирования первого выпуска газеты «Дубочки», которую Василий Петрович собирался печатать, принялась перечитывать рассказы о животных Сетон-Томпсона, томик с которыми ей случайно попал в руки. Алена читала эту книжку в детстве и теперь, случайно наткнувшись взглядом на знакомый переплет, невольно потянулась к нему. Книжка погрузила Алену в мир ковбойского Запада, американских хвойных лесов и бескрайних просторов, населенных дикими и домашними животными, ведущими жизнь простую, но в то же время занимательную.

Дочитав о приключениях маленькой самки койота Тито, Алена уронила книжку на колени и задумалась. Чем живут герои, о которых она только что читала? Казалось бы, все у них просто: добыча пропитания, защита от врагов, борьба за выживание. Но если вдуматься, не то же ли самое происходит и у людей? Только, конечно, в куда более изощренных формах.

И снова Алену невольно царапнула мысль, которая не давала ей покоя вот уже который час. Зачем все-таки тетка Вера приехала в «Дубочки»? В то, что она решила вдруг приобщиться к природе, которую всегда от души презирала, Алена не верила. Тетка Вера любой загород называла «глушью», и засесть в этой самой «глуши» ее могло заставить только нечто экстраординарное.

– Но уже хорошо то, что она приехала одна, без Арины.

Впрочем, оказалось, что Алена рано обрадовалась. Уже за ужином тетка Вера проинформировала ее о том, что завтра в поместье пожалует также и «подруга твоего детства». И когда Алена по рассеянности поинтересовалась, кто же это такая, тетка Вера обиженно воскликнула:

– Конечно же, Арина! Или у тебя так много подруг, с которыми ты сохранила хорошие отношения?

Алена только вздохнула в ответ. Тетка Вера была неисправима. Напрасно было бы ей объяснять, что она никогда и не дружила с ее дочерью. Да, они общались, вынуждены были общаться, поскольку дружили их мамы. Но друг к другу симпатии девочки никогда не испытывали. И вообще, трудно было бы найти человека, кроме, конечно, самой тетки Веры, ослепленной родительской любовью, кто бы симпатизировал Арине. Она была крайне эгоистична, хитра, любила подлизываться, но могла и нагрубить, и нахамить, и даже ударить, если считала, что это сойдет ей с рук.

Став взрослой, Алена постаралась избавиться от этого знакомства. И до сего дня ей казалось, что она успешно справилась со своей задумкой.

– Ну как? – допытывалась тем временем тетка Вера у Алены. – Ты рада? Такой сюрприз! Арина с огромным трудом выкроила небольшой отпуск, чтобы провести его с тобой. Но в связи с этим хочу тебе сказать, что комнатку мне можно было бы выделить и побольше.

Кровь бросилась Алене в лицо. Как бы она ни относилась к тетке Вере, она выделила ей самую лучшую гостевую спальню. Можно сказать, люкс.

Но тетя Вера так отнюдь не считала.

– В той, где ты меня поселила, мы вдвоем с Ариночкой не поместимся.

Ну конечно, как же на сорока квадратах-то двум женщинам и поместиться! Совершенно никак, это же яснее ясного.

– Тетя Вера, я уверена, что Арине будет удобнее жить в соседней с вами комнате.

– Она такая же крохотная, как и моя?

Алена стиснула зубы и ответила с любезной улыбкой, от которой у нее прямо скулы сводило:

– Арина там устроится с максимальным комфортом.

В ответ тетя Вера лишь снисходительно улыбнулась:

– Ох, моя дорогая, боюсь, что у вас с моей дочерью совсем разные представления о комфорте.

Алена только глаза вытаращила на тетку, удивляясь степени нахальства этой особы. Приехала, никем не званная, да еще и хает то, что ей предлагают. Но вслух Алена ничего не сказала, решив послушать, что будет дальше.

А тетка Вера, соскучившаяся за целый день изоляции, когда ей ровным счетом не с кем было поболтать, кроме прислуги, принялась с воодушевлением вещать:

– Ты даже вообразить себе не можешь, как высоко поднялась Арина за эти годы. Пока ты прозябала в этой дыре, она делала карьеру. Да-да! Не смотри на меня так, ты не ослышалась! Именно что карьеру!

– Ну да, она ведь закончила торговый колледж?

– Какой колледж! – всплеснула руками тетя Вера, словно бы Алена произнесла нечто неприличное. – Что ты! При чем тут колледж?

– Но чтобы строить карьеру, нужно образование.

– Арину полюбил один очень важный бизнесмен. Он владелец целой сети гипермаркетов, и он взял Арину к себе главой крупного гипермаркета. Вот чего достигла моя девочка, и совершенно самостоятельно!

– Интересно, – сдержанно отреагировала Алена, не поверив в эту историю ни на грош.

Но тетка Вера, когда речь заходила о ее любимой дочери, не нуждалась в поощрении. Ей самой настолько не терпелось рассказать, как продвигаются дела у Арины, что она почти подпрыгивала от нетерпения на стуле.

– Арина пришла устраиваться на работу, а этот человек увидел ее возле отдела кадров и сразу же позвал к себе. Поговорил с ней и предложил сначала место управляющего отделом, а через месяц назначил ее заместителем директора гипермаркета, а еще через месяц уволил директора и на его место поставил Арину!

При этом она стрельнула глазами на Василия Петровича, который невозмутимо поглощал свой ужин, не обращая внимания на болтовню гостьи, и на Наталью Кирилловну, которая также делила трапезу с хозяевами и которая в ответ вежливо приподняла брови, демонстрируя таким образом свое восхищение столь удачным стечением обстоятельств, приведших неизвестную ей Арину к вершине жизненного успеха.

Наталья Кирилловна была женщиной очень воспитанной и выдержанной. К тому же она являлась обладательницей безупречных манер и выглядела в любое время суток истинной леди. Как-то раз Алена столкнулась с ней среди ночи в коридоре. И если сама она шла в разношенных любимых шлепанцах, пошатываясь и зевая, а на голове у нее было настоящее воронье гнездо, то Наталья Кирилловна была свежа, как майская роза, на голове у нее была безупречная прическа, буквально волосок к волоску, и даже ее домашние тапочки были на каблучках, которые отбивали четкую дробь по плитке!

Поэтому Алена всегда немного робела перед Натальей Кирилловной. И еще ее очень занимал вопрос, что забыла в их деревенской глуши такая образованная дама, явно созданная для того, чтобы вращаться совсем в иных сферах. Алена много раз задавала мужу вопрос, что привело Наталью Кирилловну к ним в «Дубочки», но всегда слышала один и тот же ответ:

– Ей некуда больше пойти.

А когда Алена взбунтовалась и потребовала, чтобы муж дал ей более подробные объяснения присутствия в их доме этой еще нестарой и вполне миловидной женщины, Василий Петрович коротко изрек:

– Она вдова моего старого друга.

И еще как-то раз, расчувствовавшись по поводу какого-то праздника, добавил:

– Мой долг – помочь этой женщине излечиться от душевной травмы, которую нанесла ей гибель мужа. К тому же она умеет быть полезной. Так что, считай, я одним махом убил сразу двух зайцев. И доброе дело сделал, вдове своего друга материально помог. И хорошего работника себе нашел. Да еще какого работника! Наталья Кирилловна такой человек… Ей же цены нет!

Что да, то да. С этим утверждением Алена спорить не бралась. С появлением Натальи Кирилловны предвыборная кампания Василия Петровича сделала сильный рывок вперед. Василий Петрович выбился в лидеры, если судить по независимому опросу, который провела все та же Наталья Кирилловна в качестве мониторинга собственной деятельности.

Алена могла сказать, что даром свой хлеб Наталья Кирилловна никогда не ела. И на месте эта женщина почти не сидела, она трудилась не покладая рук. И что самое важное она добивалась результатов. Работа в предвыборной кампании хозяина «Дубочков» требовала от Натальи Кирилловны постоянного присутствия в поместье. Но когда Василий Петрович предложил ей поселиться в одном из домиков, которые он в изобилии строил для своих служащих, Наталья Кирилловна произнесла всего одну фразу:

– Мне будет удобнее жить в главной усадьбе.

Она поселилась в доме вместе с Аленой и Василием Петровичем. И что удивительно, хотя Наталья Кирилловна работала за деньги, но вся прислуга моментально начала слушаться ее наравне с хозяевами. А частенько, так даже и лучше, чем их. Если с Аленой горничные еще смели иной раз пререкаться, отстаивая свою точку зрения на тот или иной предмет, то с Натальей Кирилловной им такая дерзость и в голову не приходила.