Бездарь. Охота на бессмертного Горъ Василий
– Слышь, Толь, а откуда ты все это знаешь? Ну, про то, что мы совершили преступление и все такое?
Он узнал от «языка». Одного из тройки преследователей, сначала расчетливо лишенного Вересаевым способности передвигаться, а затем и допрошенного с пристрастием. Правда, насчет «пристрастия» Толян не сказал ни слова, но Ольга, успевшая изучить реакции своего телохранителя на почти любые раздражители, дополняла его рассказ своими догадками. В результате чего картина, рисуемая им, обретала объем, расцветала оттенками красного и начала попахивать кровью.
Впрочем, о судьбе пленного Фролова думала недолго, так как Коростелев, ответив на ее вопрос, тут же начал рассказывать о магии:
– Кстати, мы узнали не только это. Если верить пленнику, то в Девяти Мирах известны три Великие и три Малые школы магии. К Великим относятся школы жизни, иллюзий и артефакторика. К Малым – магия разума, магия стихий и ритуалистика. Почему именно так, мы особо не разбирались, но у меня сложилось впечатление, что такое разделение как-то связано с теми успехами, которые достигнуты при изучении этих направлений. То, на что способны маги Жизни, просто не укладывается в голове – скажем, маг пятой ступени может инициировать регенерацию утраченного органа или конечности, маг седьмой успешно лечит все известные болезни, а девятой – настолько хорошо контролирует все процессы, протекающие в организме, что в состоянии жить до трехсот лет…
…Не менее потрясающими были успехи и магов других школ: артефакторы создавали не только портальные камни, способные переносить людей между мирами, но и разнообразные бытовые амулеты. Иллюзионисты зарабатывали, демонстрируя сильным мира сего что-то вроде визуальных шоу. Или на пару с ритуалистами подвизались на ниве создания совершеннейших систем охраны. Маги разума возглавляли силовые структуры доменов или целых миров, а также обеспечивали лояльность вассалов своим сюзеренам, а стихийники большей частью воевали.
Само собой, услышав об основной специализации стихийников, Паоло захотел узнать, как они воюют. И получил неожиданный ответ:
– Увы, в этом мы толком не разобрались, так как к моменту, когда мы добрались до этого вопроса, пленник уже почти ничего не соображал. В итоге выяснили лишь то, что боевых магов очень мало, а заклинаний, читающихся мгновенно, не существует…
– Хм… – хмыкнул Дзабарелла. – Значит, маги уязвимы?
– Да… – кивнул Толян. – Именно поэтому их всегда сопровождают Измененные…
– Которые увешаны амулетами с ног до головы и рубят стрелы на лету? – вспомнив сценку из исторического фильма, нервно хихикнула Ольга.
– Насчет амулетов – не знаю, а стрелы действительно рубят… – без тени улыбки подтвердил Коростелев. – Кроме того, при необходимости пробиваются сквозь строй мечников к магам противника или вырезают командиров подразделений…
– Получается, что за нами гнался маг и два Измененных? – задумчиво потерев подбородок, спросил Паоло.
– Это была не боевая, а дозорная тройка… – сглотнув подступивший к горлу комок, ответил Толян. – В ее состав входили маг, Измененный и Нюхач…
– О-о-о, так у них нет поисковой магии?! – сообразила Ольга.
– Не-а! Да и зачем она им при наличии Нюхачей? Острота обоняния, зрения и слуха этих монстров в разы превосходит человеческие…
В этот момент за спиной Фроловой раздался голос Вересаева:
– …именно поэтому я объявляю мораторий на сигареты, духи, антиперспиранты и тому подобную хренотень!
Мгновенно развернувшись на месте, Ольга вгляделась в лицо Костика, довольно бодро идущего за снайпером, не нашла на нем признаков особой подавленности и, облегченно выдохнув, язвительно поинтересовалась:
– Так мы че, будем убивать Нюхачей запахом пота?
– Да, наверное… – ухмыльнулся снайпер. – Если не удастся применить первый прием десантника…
– «Измучить противника бегом…» – увидев непонимание в глазах итальянца, подсказал Костик.
Тот жизнерадостно заржал. А Вересаев еле заметно шевельнул ноздрями, покосился в ту сторону, куда убегал Толян, потом зачем-то посмотрел на стремительно темнеющее небо и дважды щелкнул языком:
– Дамы и господа, минуточку внимания!
Смех мгновенно стих.
– В связи с некоторыми данными, полученными в процессе допроса пленного аборигена, в программу нашего спортивного праздника вносятся изменения. Вместо обещанного шоу под названием «форсирование водной преграды под огнем предполагаемого противника» мы совершим увлекательный марш-бросок к отдельно стоящему строению типа «домик рыбака», отработаем гарантированно надежный способ захвата «языка» и плавсредств, а также бесшумную погрузку оружия и снаряжения на МДК[20] типа «лодка». Те, кто справится со всем вышеперечисленным, отправятся в круиз по одному из красивейших озер домена Неирезис…
– А кто не справится? – зачем-то спросила Ольга.
– Отправится кормить рыб…
Глава 7
Максим Вересаев
…На Плоскогорье Туманов мы поднялись через час двадцать минут после заката. «Бог охоты» – сравнительно бодрым и не особо уставшим, а остальные – выжатыми как лимон и еле переставляющими ноги. Особенно хреново себя чувствовал Бардин – двухметровый амбал, раскачавшийся на химии до воистину устрашающих объемов, всю дорогу боролся не столько с рюкзаком и парашютами, сколько с собственным весом.
– Привал – двадцать минут! – перекрикивая порядком осточертевший гул водопада, скомандовал я. – На камни и землю не садиться и не ложиться – подстилать «пенку». Желающим оправиться – отойти вниз по тропе, но не дальше, чем на двадцать метров…
К моей искренней радости, лекция о правилах поведения на территории предполагаемого противника, которую я прочитал им сразу же после выхода с места нашего первого боя, не забылась: вместо того, чтобы с гиканьем сбросить осточертевший груз себе под ноги и рухнуть куда попало, парни сначала внимательно огляделись, затем выбрали места, которые, по их мнению, могли обеспечить хоть какое-то да укрытие, а уже потом поснимали рюкзаки и начали расстилать туристические коврики. Причем все делали это по очереди, то есть стараясь прикрывать друг друга.
Оружия из рук тоже не выпускали. А еще вертели головами в разные стороны. Хотя в полной темноте особого толку в этом, собственно, и не было.
С принципом посещения туалета тоже разобрались без меня – первыми вниз по тропе прогулялись Костик с Паоло, а когда вернулись, туда же отправились и Коростелев с Фроловой.
Все время их отсутствия Дзабарелла и Бардин находились в полной боевой – стояли с карабинами наперевес и были готовы сорваться с места или открыть стрельбу в любую секунду. Зато когда отсутствующая парочка вернулась обратно, вопросительно уставились на меня.
– Отдыхайте, я покараулю… – удовлетворенно буркнул я. А через мгновение мысленно усмехнулся: вместо того, чтобы рухнуть на коврик и впасть в кому, Ольга подошла ко мне.
– Максим, а можно одним глазком заглянуть в ваши ОНВ[21]? А то гражданскими моделями приборов ночного видения мне пользоваться приходилось, а военными – нет…
«Подход – на два с плюсом… – насмешливо подумал я, поняв, что девушка решила «познакомиться поближе». – Мимика, тембр голоса и жестикуляция – на четверку с плюсом, а выбор момента – на единицу с минусом…»
Естественно, вслух я сказал совсем другое:
– Одним глазком будет неудобно. Предлагаю сразу двумя…
Девушка «радостно» улыбнулась, взяла протянутый девайс, поднесла его к глазам и восхищенно охнула:
– Офигеть! Хочу такой же! Кто выпускает эту модель?! «SIM-RAD»?! «Marconi»?! «Pilkington»?!
Услышав из ее уст названия крупнейших европейских производителей ПНВ, я удивился по-настоящему. Поэтому ответил чуть более развернуто, чем собирался:
– Все вышеперечисленные компании выпускают ПНВ только первых двух поколений, а приборы третьего и выше клепают только америкосы…
– Вывоз моделей четвертого поколения за пределы США жестко ограничен… – подал голос прислушивавшийся к разговору Дзабарелла. – ПНВ с FOM… э-э-э, «Figure of Merit»… выше тысячи шестисот единиц можно вывозить только в страны НАТО, но даже в этом случае приборы должны сразу же поступать к конечному потребителю, то есть в спецслужбы, в армию, полицию…
– Ты мне про это не рассказывал! – возмутилась девушка.
– А смысл? Купить некоторые военные модели частному лицу невозможно!
– Нет ничего невозможного… – ухмыльнулся я. – Если есть правильная мотивация и средства…
– Вот именно! – явно забыв про свои далеко идущие планы, воинственно воскликнула Фролова, а затем двинулась к краю тропы, чтобы посмотреть на склон, по которому мы поднялись.
– Примите чуть правее… – подсказал я. – Вон за тем камнем будет виден водопад…
Послушалась. Чуть ускорила шаг. А через десяток секунд восторженно затараторила:
– Офигеть! Ниагара нервно курит в сторонке!!!
Я согласно кивнул: местный водопад был раза в два выше Подковы, Американского и Фаты[22] вместе взятых и ненамного уступал им по ширине.
– Жаль, что он не на Земле… – после небольшой паузы расстроенно выдохнула Фролова. – Это место однозначно стало бы Меккой для экстремалов!
«Ну его, этот экстрим…» – вспомнив о планах на ближайшие несколько часов, мрачно подумал я, стер со лба мелкую водяную пыль, посмотрел на часы и попросил Фролову вернуться к месту привала.
Послушалась. Дисциплинированно опустилась на свой коврик, но ложиться не стала – обхватила руками колени и вопросительно уставилась на меня.
– Дамы и господа, минуточку внимания! – негромко сказал я, дождался, пока телохранители Фроловой повернутся ко мне лицом, а затем продолжил:
– В данный момент мы находимся на берегу озера Одденмар. Озеро довольно большое: даже с поправкой на «приблизительность» местной карты его длина не менее двухсот восьмидесяти километров, а ширина порядка семидесяти – семидесяти пяти…
– Угу… – прокомментировал итальянец, не отрывая глаз от прицела. – Оно в четыре с лишним раза длиннее Лаго-Маджоре!
– Будь у нас несколько больше времени, мы бы обязательно сравнили его со всеми крупнейшими озерами Земли, обсудили бы туристический потенциал побережья, обдумали бы варианты вложения средств в местную инфраструктуру и даже прикинули бы возможность перевода зарабатываемых здесь средств в наш родной мир. Увы, условия нашего контракта несколько жестче, чем мне бы хотелось, поэтому я на время забуду про лирику и расскажу только о том, что действительно важно…
Напоминание о весьма вероятном финале нашего анабасиса[23] заставило всех четверых помрачнеть.
– Если вы посмотрите на карту, то увидите, что озеро Одденмар – это не только солидная береговая линия с десятками поселений, но и несколько сотен островов и островков…
– Крупных поселений практически нет… – угрюмо пробормотала Фролова. – А мелких – всего четыре…
– Это не соответствует действительности… – усмехнулся я. – Людей там более чем достаточно. Просто все они, как бы это сказать помягче, не в ладах с законом…
Представив последствия визита на местную Тортугу в компании с молодой и довольно привлекательной девушкой, телохранители набычились. Но высказывать свое «фи» не стали. Благоразумно решив, что стоит дослушать рассказ до конца.
– По словам нашего пленного, основной причиной популярности этого места в криминальной среде является его нулевое наполнение. Говоря иными словами, на островах настолько низкий магический фон, что магия там не работает. Причина такой аномалии проста – некоторое время тому назад на островах существовали залежи магически инертного материала под названием «корвидалл». В настоящее время они выработаны практически полностью, но горы пустой породы, оставшиеся с тех времен, все равно дают такой эффект…
– Кому из шести доменов, имеющих выход на побережье, принадлежит архипелаг? – спросил Костик.
– Никому. Поэтому в недавнем прошлом эти острова являлись ареной весьма неслабых войн. Кстати, грызня между Владетелями продолжается и сейчас. Только не так явно: залежей, разработка которых экономически целесообразна, уже не осталось, а те крохи, которые собираются местными «старателями», могут изыматься и без привлечения крупных армейских подразделений…
– Веселенькое место, наверное… – поморщилась Ольга.
– Более чем: кроме шаек джентльменов удачи, «старателей», находящихся в самом настоящем рабстве, и спецгрупп Владетелей, специализирующихся на сравнительно честных способах отъема корвидалла у населения, на островах тусуются еще и лишенцы. То есть маги, насильно лишенные дара и ненавидящие все и вся…
– Боюсь, мне там не понравится… – угрюмо пробормотала девушка.
Я ее «не услышал»:
– Троица, которая за нами гналась, была уверена, что мы уходим на острова. Те, кто рванет следом, вероятнее всего, придут к тому же мнению. Это дает нам неплохие возможности для маневра…
– Ага! Зачем расстраивать уважаемых людей? – поняв, к чему я клоню, хихикнула Фролова. – Мы дадим им возможность убедиться в собственной правоте, а сами тихонечко уйдем куда-нибудь еще!
Телохранители воспрянули духом. Правда, выразилось это по-разному: Костик облегченно заулыбался и успокоенно расслабился, а Толян удовлетворенно кивнул и задумался:
– Насколько я понимаю, ложный след мы оставим у того самого «отдельно стоящего строения типа «домик рыбака», о котором вы говорили?
– Угу…
– И как, по-вашему, должен выглядеть этот след?
Коростелев пытался думать. А его напарник – нет: он не видел в стоящей перед нами задаче ничего сложного и, судя по улыбке, играющей на его губах, в своих мечтах был если не на Земле, то на портальном круге гильдии Ан-Мар. Такой настрой был опасен, поэтому мне пришлось опускать его с небес на землю:
– Пара трупов, обрывки веревок у пустых причалов и еще что-нибудь по мелочам…
Лица телохранителей вытянулись, а Фролова зябко поежилась.
– Массимо, а вам известно, сколько людей проживает в этом домике? – после небольшой паузы негромко спросил Дзабарелла.
– Да. Трое.
– И все мужчины?
– Угу.
– Что ж, я – в деле…
Оба «двустворчатых шкафа», невесть с чего ожидавших от Паоло диаметрально противоположной реакции, впали в ступор. А Фролова, наоборот, задергалась: сначала начала кусать губы и тискать цевье своего карабина, а затем рванула ворот, «мешающий» ей дышать, и… мрачно уставилась на меня:
– Максим, насколько я понимаю, вы почему-то решили, что рыбаки – это люди Владетеля домена Неирезис, работающие под прикрытием?
– Я не «почему-то» решил, а узнал в процессе беседы с «языком».
– Ладно, пусть так! – начиная заводиться, продолжила она. – По-вашему, это достаточная причина для того, чтобы убивать людей, которые перед нами ни в чем не виноваты?!
– За голову человека, разыскиваемого любым Владетелем этого мира, платят два золотых… – намеренно выделив интонацией слово «голова», сообщил я. – Такую сумму зажиточный крестьянин может заработать года за четыре. Вознаграждение за наши головы будет выше как минимум вдвое. Следовательно, эта троица расшибется в лепешку, но сделает все, чтобы нас найти, завалить на ближайший пенек и тюкнуть по шейкам топориками…
Ольгу проняло – она сглотнула, потерла шею и неуверенно улыбнулась:
– А почему платят за головы? Помнится, Толян что-то говорил о четвертовании с последующим сожжением на костре!
– Головы никуда не сбегут… – усмехнулся я. – Можно сэкономить на охране…
– М-да… Вокруг – одни враги… – обреченно пробормотала Ольга, зачем-то подергала себя за мочку уха, а через десяток секунд вдруг решительно тряхнула волосами: – Максим, я тоже в деле! И не смотрите на то, что я девушка: скажете выстрелить – выстрелю. И не промахнусь…
…На подготовку к визиту в рыбацкий домик убили три с лишним часа. Первым делом я соорудил небольшой схрон, в который заныкал все, что не требовалось во время операции, а затем начал гонять всю компанию по лесу, вбивая в них основные принципы боевого просачивания. Естественно, большей частью налегал на соблюдение абсолютной звуковой и светомаскировочной дисциплины. А о таких вещах, как способы обнаружения растяжек, передвижения в такт качанию травы или действия в условиях внезапного освещения местности, даже не заикался. Хотя допускал, что местные жители способны додуматься до аналогов веревок с консервными банками или ловушек, зажигающих факелы.
Несмотря на то, что все четверо действительно старались, получалось хреноватенько. Скажем, при передвижении на четвереньках Фроловой было больно ставить руку на кулак, при движении обезьяньим шагом у Толяна начинало болеть травмированное колено, а Костик настолько добросовестно ощупывал землю перед тем, как ставить на нее конечности, что передвигался со скоростью метр в неделю.
Когда моя РГСН[24] перестала шуметь на весь Иллемар, я устроил небольшой семинар по тактике действий при захвате отдельно стоящих строений, затем объяснил принципы перемещений по жилым помещениям и, убедившись в том, что большая часть информации усвоена, показал, как работать ножом.
Во время водных процедур потряхивало всех, включая Паоло: если стрелять во врагов они были еще хоть как-то морально готовы, то резать спящих «мирных жителей» – нет. Тем не менее, переодевшись в сухую и не пропахшую потом одежду, они без каких-либо возражений двинулись следом за мной и вскоре оказались в двухстах метрах от объекта «Х». Естественно, с подветренной стороны.
Собак или иной живности мне обнаружить не удалось, поэтому после внимательного осмотра домика и вспомогательных строений, окруженных невысоким и донельзя хлипким забором, я оставил бодигардам ночной бинокль, а сам в сопровождении Дзабареллы и Фроловой отправился в лес. Где подобрал подходящие места, оборудовал лежки и прикрыл подступы к ним растяжками с М-84.
Пока я отсутствовал, «двустворчатые шкафы» плющило и колбасило. Но стоило мне материализоваться рядом с ними и жестом приказать следовать за собой, как они послушно встали на четыре кости и довольно плавно двинулись к ближайшему строению. Судя по характерному запаху, вызывающему обильное слюноотделение, коптильне…
…Как ни странно, пробраться во двор удалось практически бесшумно. А потом началось «веселье» – Костик, с упертостью обреченного на смерть сосредоточившийся на контроле за постановкой конечностей, забыл о необходимости смотреть перед собой. И легонечко приложился лбом к тому, что местные называли ограждением поленницы. Трухлявая доска не вынесла такого издевательства и переломилась. Не скажу, чтобы очень громко, но парень запаниковал и попытался поймать падающий обломок.
Поймал. У самой земли. Но в процессе чуть было не вывернул из земли несущий столб и едва не обрушил на землю аккуратно сложенные поленья. Само собой, при этом он здорово расстроился, поэтому скрипнул зубами так, что я искренне испугался за сохранность эмали его зубов, а затем, запоздало вспомнив мои инструкции, замер в неподвижности.
На этом «веселье» не закончилось: Толян, двигавшийся следом, среагировал на треск ломающейся доски, как на выстрел. Метнулся в сторону, перекатился через плечо и занял позицию для стрельбы лежа. Правда, выставив перед собой не пистолет, а нож.
Когда до парня дошло, что он лежит чуть ли не в центре двора, он решил продолжить движение в нужном направлении. В процессе обнаружил, что во что-то вляпался и, перевернувшись на бок, начал соскребать это «что-то» с груди и живота! Причем не рукой, а лезвием своего ножа!!!
Первые два движения получились бесшумными, а то ли на третьем, то ли на четвертом его клинок задел за пряжку ремня. Что он делал после этого, я уже не видел, так как, услышав еле слышный скрип, раздавшийся со стороны открытого окна, прыгнул к стене домика, занял позицию под открытой ставней и вытащил нож. Вовремя: буквально через секунду над моей головой раздался шорох, а через миг – и тихий, на грани слышимости, выдох:
– Двое… Один – у поленницы, второй – рядом с колодцем…
Глава 8
Ольга Фролова
…Птица, неторопливо прогуливающаяся по краю скалы и изредка поглядывающая на меня, выглядела стильно. Ее туловище было настолько белым, что слепило глаза, иссиня-черные голова, маховые перья и хвост казались овеществленными сгустками тьмы, а серо-стальные крылья и ноги выглядели сделанными из металла. Несмотря на это, умиления она не вызывала. И совсем не потому, что ее тяжелый, загнутый вниз клюв и весьма солидные крючковатые когти внушали уважение, а душераздирающий крик, который она периодически издавала, – желание заткнуть уши. Просто она пахла… нет, не так, она ВОНЯЛА! Причем настолько сильно, что меня постоянно мутило. Птичий помет, которым были покрыты окрестные скалы, тоже пах не «Clive Christian Imperial Majesty»[25] – амбре шибало в голову, как нашатырный спирт, и заставляло глаза слезиться. И если бы не слабый ветерок, проникающий в тонюсенькие щели между скальными «стенками» расщелины и художественно раскрашенной плащ-палаткой, я бы, наверное, задохнулась к чертовой матери. Или бросилась со скалы на прибрежные камни.
Кстати, мысли о самоубийстве навевал не только тошнотворный смрад, но и крайняя узость расщелины, необходимость сохранять неподвижность и… «лучшие друзья снайпера» – памперсы для взрослых, выданные нам Вересаевым. Последние – особенно сильно, так как справлять нужду под себя, да еще в присутствии мужчин, было просто невыносимо!
Естественно, я психовала. А еще крыла Максима последними словами и обещала страшно отомстить. Но – про себя. Так как понимала, что он прав. И искать нас здесь, на засиженном птицами и просматриваемом вдоль и поперек куске скалы, торчащем из воды в сотне метров от берега, не будет даже самый добросовестный егерь.
В отличие от меня, мужики относились к «тяготам и лишениям военной службы» философски: Паоло практически постоянно пялился в бинокль, убирая его от лица только для того, чтобы смахнуть со лба капельки пота, а Костик с Толяном беззастенчиво дрыхли. «Услаждая» мое обоняние еле заметным выхлопом от честно заработанных «наркомовских» ста граммов и изредка тихо посапывая. Впрочем, их сон меня не бесил. Наоборот, стоило мне кинуть взгляд на их осунувшиеся лица, как к злости на ублюдочного Арвида ап-Лагаррата, выдернувшего нас с родной и любимой Земли, а затем отправившего на этот долбаный Иллемар, добавлялся страх перед особенностями этого мира. Не какими-нибудь абстрактными, а вполне реальными. Теми самыми, которые так хорошо описал Паоло.
– Не смотри на него так! Массимо делает то, что необходимо…
– Необходимо для кого, для него?! – прошипела я, не отрывая взгляда от силуэта содрогающегося в конвульсиях Толяна.
– Ольга, этот мир живет по правилам Средневековья. А они намного более жестоки, чем те, к которым привыкли мы. Посудите сами, абсолютное большинство современных жителей Европы не знает, что такое пролить кровь! То есть ни мужчины, ни женщины, ни дети не в состоянии перерезать горло даже поросенку. А вот для наших предков это было нормальным. Мало того, в те времена казнь, даже самая жестокая, воспринималась как развлечение, а посмотреть на работу палача шли как на праздник. С родителями, женами и детьми…
– Какое это имеет отношение к нам? – фыркнула я.
– Самое прямое… – вздохнул Дзабарелла. – Мы привыкли к тому, что нас защищает закон. Поэтому для того, чтобы ударить человека ножом, нам нужны ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНЫЕ МОТИВЫ, а жители Средневековья бьют, не задумываясь, и тем, что подворачивается под руку. Увидев, что нашему другу отрубили голову или выпустили наружу кишки, мы впадаем в состояние ступора, а местных этим не удивишь…
– У нас у каждого есть ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ! – перебила его я.
Паоло посмотрел на меня как на умалишенную:
– Нас пятеро. Но убить не задумываясь способен только ОДИН! А один, как говорят у вас в России, в поле не воин!
– Если возникнет необходимость, все мы…
– Не «все»… – угрюмо вздохнул Дзабарелла. – Лично я уверен только в Массимо…
Потом подумал и продолжил:
– Чтобы выжить и вернуться домой, требуется не только носиться по местным лесам с рюкзаками и оружием, но и где-то спать, что-то есть и оставаться здоровыми! Спать, не выставляя часовых, опасно, следовательно, мы будем недосыпать, а через несколько дней недосып начнет накапливаться, подтачивать силы и ослаблять внимание. Употребление в пищу местной еды не менее опасно – даже обычное расстройство желудка, не говоря уже об отравлении, лишит нас способности передвигаться и сделает легкой добычей для охотников. Любая ошибка с выбором направления может привести нас в засаду. А засада – это чьи-то ранения или смерть…
Я сглотнула подступивший к горлу комок и поежилась.
– Попробуйте представить, что вы командуете нашей группой, а мне перебило ногу. Ходить я не в состоянии, бегать – тем более. Оставить меня – значит обречь на мучительную смерть от рук палача. Тащить с собой – обречь на такую же смерть всех остальных…
– Я останусь. А все остальные уйдут… – не задумавшись ни на секунду, ответила я.
– Не получится: вы – синьор Вересаев и подготовлены в разы лучше остальных. То есть, если вы останетесь, они, скорее всего, тоже погибнут. Да, еще одно – среди тех троих, которые должны уйти, находится девушка, которую вы обещали вернуть домой…
Я сжала кулаки и промолчала.
Паоло грустно усмехнулся:
– Один боец на пять человек – это слишком мало. Поэтому Массимо и старается выбить из нас гуманизм и рефлексии…
Часов через пять после восхода солнца ветер практически стих, и светило, зависшее в зените, быстро превратило наше убежище в филиал ада. Вода из фляг, к которым мы прикладывались с завидной регулярностью, выходила потом. У меня и Паоло – обычным. У Костика и Толяна – с примесью какой-то вонючей химии. И новые оттенки естественных «ароматов» острова сводили с ума.
Не менее неприятными были и случайные прикосновения лежащих рядом мужчин: насквозь мокрая одежда омерзительно липла к телу и вызывала безумное желание плюнуть на все и вся, выбраться из-под плащ-палатки и прыгнуть в такую близкую и манящую воду.
А ведь озеро было так близко: от меня до кромки скалы, за которой начиналась полутораметровая «пропасть», было от силы пять шагов! Или три шага бегом! Или два хороших прыжка!
О-о-о, как я хотела их пробежать, оттолкнуться от края, на мгновение зависнуть в раскаленном воздухе и прямо в одежде рухнуть в восхитительно прохладную бездну, а затем, сколько хватит воздуха и сил, скользить над песчаным дном! И как расстраивалась, понимая, что купание светит мне в лучшем случае поздно ночью, то есть через вечность!
В отличие от меня, Паоло думал не о купании… Или нет, не так: духота, жара и неприятные запахи лишили способности соображать только меня. А его – нет: он разглядывал не водную гладь, а далекий берег. И не через солнечные очки, а в бинокль. Поэтому среагировал на появление людей чуть ли не раньше, чем они показались в поле его зрения:
– Солдаты! На два часа! Не шевелимся, не говорим и даже не дышим…
У меня тут же затряслись поджилки, а в спину словно повеяло холодком.
– Вижу двоих… Нет, троих… – еле слышно продолжил он через пару мгновений. – Идут цепью… Вдоль берега…
– До берега километр двести шестнадцать метров… – тут же вспомнила я. – Вроде бы вполне достаточно, чтобы особо не напрягаться. Однако на самом деле это не так: одно неловкое движение – и птицы, живущие на этой скале, поднимутся в воздух, сигнализируя о том, что рядом с ними враг…
– Молчи! Пожалуйста!!! – дождавшись, пока Паоло оторвется от бинокля и посмотрит на меня, умоляюще попросила я. Естественно, не вслух, а едва шевеля губами. Потом на всякий случай показала пальцем вверх и добавила: – Птицы! Услышат!!!
Он улыбнулся, пожал плечами – мол, я знаю, что делаю, – и снова приник к окулярам.
Его самоуверенность испугала меня больше, чем появление солдат. И мне вдруг жутко захотелось оказаться не в этой расщелине, а в той, в которой спрятался Вересаев.
– Для четверых тут слишком тесно! Может, возьмете с собой кого-нибудь из нас?
Услышав вопрос Костика, Максим отрицательно помотал головой:
– Боюсь, вам там будет неуютно…
– Почему это? – удивился Бардин. – Расщелины на одной высоте и одинаково замаскированы…
– Пленник… э-э-э… несколько упрям… – ухмыльнулся Вересаев. – А информация нужна как воздух… Дальше объяснять или не надо?
– Лодка… Еще одна… вернее, две… – минуты через полторы выдохнул Паоло. – В первой – семеро… Во второй – пятеро… В третьей, кажется, шестеро…
– Куда плывут? – одновременно спросили Костик и Толян.
– Первая сюда, вторая и третья – к следующему острову… – ответил Дзабарелла и очень медленно повернул голову в сторону карабинов.
– Что бы ни случилось, оружие без команды не трогать!!! – явственно услышала я.
– Почему? – возмутился Дзабарелла. – Я в состоянии попасть в грудную мишень с расстоя-…
Вересаев нехорошо прищурился:
– Почуять нас нереально! Увидеть можно. Но только в упор, встав перед лежкой на четвереньки… А вот услышать – влегкую! Поэтому зарубаем себе на шнобелях, флюгерах и клювах: НАС ТУТ НЕ БЫЛО, НЕТ и НЕ БУДЕТ!
– Мне кажется, что прятаться надо было в лесу… – угрюмо пробормотал Толян. – Тут мы в ловушке…
– Угу… – кивнул Костик. – Лодки затоплены, значит, случись что, уходить будет не на чем…
Максим дурашливо захлопал ресницами:
– По-вашему, преследователи придут сюда по воде, аки посуху?
– Нет, но…
– Транспорт подгонят… – ухмыльнулся снайпер. – В окопы не попрячутся. Так кто из нас в ловушке?
Последняя фраза Вересаева в том диалоге заставила меня улыбнуться. И я, медленно подняв голову, требовательно ткнула Паоло пальцем в бок. Сработало: буквально через несколько секунд его бинокль поменял хозяина. И позволил мне посмотреть на аборигенов при свете дня…
…На первый взгляд местные вояки выглядели как-то не очень – их спины, обтянутые кольчугами, значительно уступали по ширине бардинской, бицепсы-трицепсы не позволили бы выступить даже на первенстве Москвы, а оружие казалось игрушечным. Но стоило мне присмотреться повнимательнее, как первое впечатление куда-то улетучилось: рукояти мечей были потертыми от долгого употребления, мужчины выглядели жилистыми и ладными, а каждое их движение дышало невероятной мощью. Забавно, но я, смотревшая соревнования по академической гребле только для того, чтобы не обижать фаната-отца, секунд двадцать просто любовалась слитными, отточенными движениями гребцов. И, каюсь, прикидывала, как бы они смотрелись в какой-нибудь восьмерке распашной на гребном канале в Крылатском.
Правда, стоило мне наткнуться взглядом на рулевого, как мне стало не до гребли: мужчина, сидевший на корме, был самым настоящим МУТАНТОМ!!!
Как он выглядел? Да жутко!!! Несмотря на то, что был намного ниже и уже своих товарищей: его абсолютно лысую и сравнительно небольшую голову покрывали безобразные наросты; надбровные дуги, скулы, нос и подбородок выдавались далеко вперед, а глаза, наоборот, прятались в черных тенях под кустистыми бровями. Рта я не увидела – вероятнее всего, из-за расстояния. Или же он был безгубым и очень небольшим. Зато уши разглядела в подробностях. И поежилась: что размерами, что формой они отдаленно напоминали крылья летучей мыши…
Остальное тело тоже было непропорциональным: шея, начинающаяся сразу под ними, была слишком длинной, слишком широкой и слишком подвижной – голова мутанта не останавливалась ни на мгновение, двигаясь как самый настоящий локатор. Плечи Нюхача – а в том, что это именно Нюхач, я не сомневалась ни секунды – были значительно уже, чем у его спутников, но ощущения хрупкости не оставляли. Скорее всего, из-за мощных трапеций и развитых дельт. Грудную клетку, обтянутую кожаным нагрудником, рассмотреть не представлялось возможным, зато перекачанные предплечья и лопатообразные ладони вызывали оторопь…
– Боже, какой же он урод! – потрясенно пробормотала я, опуская бинокль. Как мне показалось, совершенно беззвучно. И тут же услышала такой же тихий шепот Костика:
– Нюхач, что ли?
– Угу…
– Ха! Видели бы вы его вблизи!!!
– Не хочу… – предельно искренне ответила я и тут же заткнулась: в щель между скалой и плащ-палаткой заглядывала птица. Раза в полтора крупнее той, на которую я пялилась с утра…
…Шестерка парная с рулевым[26] шла если не на олимпийский, то на рекорд Европы. Дистанцию в четыре с половиной километра от мыса до нашей скалы она пролетела минуты за четыре с половиной! И это – не особо напрягаясь! Нашим пернатым соседям это очень не понравилось, поэтому, когда лодка приблизилась метров на двести, огромная стая птиц, до этого момента мирно занимавшаяся своими делами, подняла многоголосый ор и взмыла в воздух. После чего по плащ-палатке забарабанил дождь из свежего птичьего помета.
«Финальные штрихи для маскировки…» – краем сознания отметила я, потом вспомнила, что Вересаев убедительно просил нас не пялиться на гостей, если таковые будут, и дисциплинированно уткнулась лицом в коврик.
Лежать и ничего не видеть оказалось намного страшнее, чем следить за приближением мутанта и его товарищей по оружию: птичий ор становился все громче и громче, и в какой-то момент я решила, что гости уже на острове!
«Если бы нам угрожала опасность, Максим начал бы стрелять… – раз за разом мысленно повторяла я и сжимала челюсти, чтобы не клацать зубами. – А раз стрельбы не слышно, значит, нет и опасности!»
Сколько раз я повторила эти два предложения, не скажу – не считала. Знаю, что перестала их долдонить только тогда, когда птичий ор начал стихать. Потом мысленно сосчитала до пятисот, очень медленно подняла голову, радостно повернулась к Паоло и… обмерла: он, бледный как смерть, остановившимся взглядом смотрел в щель между скалой и плащ-палаткой, а по его лицу стекали крупные капли пота!!!
Глава 9
Максим Вересаев
…Сознание возвращалось рывками. Сначала пришла боль. Острая в области затылка и тянущая в суставах и мышцах. Затем появились озноб, тошнота и весьма неприятное жжение под левой грудной мышцей. А когда включились рефлексы и я, еще толком не соображая, попытался пошевелиться, накатила еще и жуткая слабость.
Сфокусировать взгляд на серо-зеленом пятне, появившемся в поле зрения, удалось далеко не сразу: под веки словно насыпали песка, а сами глаза слезились. Впрочем, в какой-то момент изображение стало достаточно четким, и я наконец понял, что вижу лицо злорадно ухмыляющегося Корреса о-Дитара. Того самого «рыбака», которого я использовал как источник информации о мире Иллемар.
– Хорошо смеется тот, кто смеется над трупом врага… – с трудом ворочая пересохшим языком, еле слышно прохрипел я, с трудом оторвал от подстилки совершенно неподъемную правую руку и опустил ладонь в сантиметре от набора подручных средств, с помощью которых не так давно развязывал ему язык.
Радость во взгляде пленного тут же куда-то пропала, уступив место помеси разочарования и ужаса.
– Интересно, а чему ты радовался? Если бы я умер, ты бы тоже сдох. Ибо распутать мои узлы невозможно… – язвительно напомнил я и наконец догадался прислушаться к тому, что происходит вокруг.
На острове было тихо. Если, конечно, можно считать тишиной относительно негромкий птичий гомон, редкие хлопки крыльев и тихий плеск волн, накатывающих на края приютившей нас скалы.
Выждав эдак с минуту и не услышав ни скрипа уключин, ни голосов, я заставил себя приподнять раскалывающуюся голову и оглядел ту часть озера, которую мог лицезреть через щели между куском маскировочной сетки и краями расщелины. Затем поднес к глазам бинокль, вдумчиво осмотрел берег и, не обнаружив ни единого признака пребывания иллемарцев, мазнул взглядом по тому месту, где заныкал своих спутников. После чего вытащил из-за пазухи рабочий амулет:
– Что это такое, знаешь?
Пленный знал. Не только «что это такое», но и как оно работает. А еще очень хорошо помнил наши договоренности, поэтому отвечал быстро, в охотку и без дураков. Отвечал, естественно, не вслух – давать ему возможность поднять в небо весь птичий базар в мои планы не входило, – а очень выразительно кивая, вращая глазами или тихонечко мыча.
Несмотря на то, что такое общение было гораздо менее информативным, чем обычная беседа, уже минут через пятнадцать я проникся глубочайшим уважением и к Арвиду ап-Лагаррату, заставившему нас надеть на себя эти амулеты. Ну, и к тому магу-артефактору, кто их создал. Почему? Да потому, что, кроме невероятной кучи магических приблуд самого разнообразного назначения, в маленький металлический диск, усыпанный драгоценными и полудрагоценными камнями, было встроено что-то вроде… как бы выразиться попонятнее… автономной системы жизнеобеспечения. Причем не дешевенькой, «пучок – пятачок», а дорогущей, доступной лишь самой состоятельной части населения Девяти Миров.
Что интересно, использовать ее можно было как на человеке, так и на любом живом существе: отсканировав организм хозяина в момент активации, она поддерживала его в том же состоянии до момента полной разрядки магических аккумуляторов. Или до механического разрушения. А запаса энергии в них – если, конечно, дежурный маг гильдии Ан-Мар не лгал – должно было хватить на полгода автономной работы.
– Ну, и по какой причине амулет заработал так поздно? – уложив в голове принципы работы плетения Жизни, поинтересовался я. Да-да, именно такими словами. Ибо успел понять, что магический переводчик, вложенный в мое сознание дежурным магом гильдии Ан-Мар, напрочь отказывается переводить на илли-ти отглагольные прилагательные сексуального характера.
Услышав этот вопрос, пленный завис – видимо, пытался сообразить, как на него ответить, используя только «да» и «нет». Мысленно обозвав себя придурком, я нахмурился и… чуть было не расхохотался в голос: решив, что сведенные брови – первый признак моего гнева, о-Дитар смертельно побледнел, вытаращил глаза и принялся старательно показывать мне на скалу, на которой лежал!
– Неужели из-за корвидалла? – спросил я минуты через полторы.
Пленный, успевший вспотеть от страха перед наказанием, чуть было не потерял сознание от счастья:
«Да! Да!! Да!!!»
– Постой-ка… Его же тут практически нет?!
О-Дитар закатил глаза, потом подумал и прищурился. Явно с намеком…
– Есть, но очень немного?
Он торопливо кивнул, затем вытаращил глаза и… резко склонил голову к плечу, одновременно расслабляясь.
Эта пантомима в объяснениях не нуждалась: если бы мы спрятались не тут, а на любом из островов, расположенных ближе к центру озера, амулет не заработал бы вообще. И непонятная зараза отправила бы нас к праотцам.
Читать бесплатно другие книги:
