Чёрная Луна Ливадный Андрей

Следующая мысль Джедиана, вполне логично, была о Черной луне.

Фрайг… А ведь, похоже, именно в ней крылось все его будущее!

Охваченный нетерпением, как несколько месяцев назад на базе «Черная луна», Джедиан подсел к компьютерному терминалу и вызвал отдел исследований своего личного, находящегося тут же в недрах Стеллара, научного комплекса.

– Анри, поднимись ко мне! – приказал он, как только на экране появилось смуглое лицо начальника головной лаборатории. – Со всеми материалами по «Черной луне» – добавил он, прежде чем отключиться. Потом немного подумал, допил тоник и повторил вызов: – Я передумал. Сейчас спущусь сам.

На панели виртуальной связи просительно мигал огонек.

Главы планетных правительств недоумевали, куда так внезапно исчез председательствующий.

«Пусть поищут…» – раздраженно подумал он, припомнив, как его не услышали за возбужденными поздравлениями в адрес Вербицкого.

* * *

В лабораторных комплексах все сияло стерильной белизной.

Персонал в защитных костюмах с прозрачными шлемами-масками занимался обыденной, рутинной работой. Весело сияли огнями компьютерные терминалы, едва слышно шелестели воздушные насосы, ежесекундно обновляющие воздух в помещениях.

Анри Бейкер ждал Джедиана у дверей зала, куда доступ обычным сотрудникам был не просто запрещен, а физически невозможен. О неукоснительном соблюдении данного правила заботилась все та же автоматика, которой, благодаря природной подозрительности адмирала Воронцова, хватало во всех уровнях Форта Стеллар, начиная от открытых для доступа внешних поселений, расположенных под силовыми пузырями, на поверхности лишенного атмосферы спутника планеты Рори, и заканчивая мрачными подземными казематами специальной флотской тюрьмы, где без следа сгинула не одна сотня неугодных адмиралу людей.

Все это унаследовал Джедиан Ланге. Адмирал Воронцов пришел в систему планеты Рори практически нищим, если не считать имуществом десяток потрепанных в бою кораблей, которые на тот момент составляли весь флот Свободных колоний.

Отсюда Воронцов нанес дерзкий удар по Земле, отсюда же началось возрождение флота, но адмирал в ходе боевых действий за независимость никогда не забывал о себе, и, когда война закончилась, оказалось, что по существующим документам почти вся поверхность Рори и единственный спутник планеты Стеллар, на котором базировался флот новорожденной Конфедерации Солнц, стали его частной собственностью.

Пока был жив Воронцов, чье главенство в космическом флоте никто не посмел бы оспаривать, вопрос о частном статусе Стеллара просто не поднимался, ибо Воронцов, Стеллар и Конфедерация – это были понятия незыблемые и неделимые.

Теперь же, после смерти адмирала, юное содружество планет внезапно осознало, что вся мощь ее боевого флота, то есть гигантская материальная база, без которой немыслимо существование ни одного космического соединения, принадлежит наследнику Форта Стеллар, то есть ему, Джедиану Ланге.

Именно поэтому никто не возражал при утверждении его на должность исполняющего обязанности адмирала флота, но данное положение оставалось весьма шатким, и сегодняшнее выступление Вербицкого служило тому наглядным примером.

«Пройдет еще несколько лет, и будут созданы новые опорные точки для базирования флота… – так думал Джедиан, следуя за своим помощником к толстым бронированным дверям. – И когда насущная необходимость в Форте Стеллар отпадет, все эти Вербицкие, ратующие за всеобщую демократию и независимость, просто оставят меня не у дел…»

Возможно, несколько месяцев назад Джедиан попросту плюнул бы на это. Доходы от экспорта зеркальной древесины с поверхности Рори исчислялись баснословными цифрами, и, таким образом, его благополучию ничто не угрожало, но теперь, когда он вкусил Настоящей Власти, этого не сравнимого ни с чем пьянящего, прямо-таки наркотического чувства, мысль о потере значимости Стеллара становилась для него невыносима, как зубная боль.

Джедиану нравилась власть. Непередаваемое ощущение, когда миллиарды людей на десятках планет вдруг оказываются привязанными к тебе тысячью невидимых нитей. Один взмах руки мог коренным образом менять их судьбы. Стоило ему пожелать, и марионетки начинали корчиться то от горя, то от безмерного счастья, как заблагорассудится ему…

Он вспомнил те дни, когда один вызов в кабинет Воронцова заставлял его бледнеть и трепетать, хотя тот являлся его двоюродным дедом!.. Так что же говорить об остальных, власть над которыми теперь перешла к нему?

Его начинают ненавидеть так же сильно, как Воронцова, но боятся ли его?

«Скорее всего, нет…» – с внезапным ожесточением осознал Ланге.

Над ухом задумавшегося Джедиана тонко пропищал зуммер сканирующего устройства, и на пульте у бронированной плиты вспыхнул зеленый сигнал разрешенного доступа. Выдвинувшиеся было из стены лазерные турели, нехотя жужжа сервоприводами, втянулись назад, за шторки предохранительных диафрагм, а сама многотонная дверь вздрогнула и начала открываться.

«Да… Прессинг со стороны союзных планет начался… – думал Ланге, глядя, как медленно уползает в стену дверь. – Они недовольны наследственной преемственностью власти над космическим флотом, и ясно, на него будут давить, пытаясь добиться добровольного ухода в отставку».

Внезапно Джедиан понял, что ожесточение в его душе растет, словно черная приливная волна, сметая все иные чувства, и он вот уже несколько секунд стоит, глядя в одну точку, на пороге открывшегося проема.

Его помощник, Анри Бейкер, нерешительно переминался с ноги на ногу за спиной Джедиана.

Ланге сделал над собой усилие и, подавив растущее раздражение, шагнул вперед, одновременно подумав о том, что, откажись он от своего положения, и ко многим вещам его доступ был бы просто перекрыт. К таким, например, как информация по «Черной луне»…

Переступив порог зала, он огляделся.

Двойные бронированные створы за его спиной встали на место.

В огромном, залитом ярким светом помещении не оказалось ни души – только приборы и автоматы.

– Сюда, сэр… – почтительно произнес Бейкер, указывая на узкий, освещенный ультрафиолетом проход между двумя рядами подсвеченных изнутри вертикальных столбов, в которых в ленивых струях физиологического раствора плавали доставленные сюда с «Черной луны» тела гуманоидов.

– Положительный опыт есть? – осведомился Джедиан, разглядывая ближайшее тело.

– Да, сэр. Образец номер сто сорок семь. Он жил минуту двадцать секунд, и мы успели за это время отсканировать весь мозг, с шаговым интервалом сканера в десять микрон. Получилась вполне приличная запись.

– Ага… – Джедиан вошел в проход между цилиндрами и направился к сияющему в конце зала компьютерному комплексу. – А остальные?

– К сожалению, они безнадежны, сэр, – покачал головой Анри. – Они ведь не были погружены в криогенный сон, просто замерзли. Нам сопутствовала огромная удача при работе с образцом, который удалось оживить. Остальные годятся только для патологоанатомов, но мы и так достаточно детально изучили их организм.

– Ясно… – Джедиан остановился возле последней полой трубы из толстого стекла. – И что вам удалось выяснить в ходе вскрытий?

– Эти существа обитали в водной среде, – с готовностью ответил Анри. – Их родной мир должен быть полностью покрыт океаном, так как некоторые особенности в строении позволяют с большой долей уверенности утверждать, что они никогда не выходили на сушу… до тех пор, пока не стали настолько развиты, чтобы сознательно колонизировать ее, а затем выйти в космическое пространство.

Бейкер подошел ближе и достал лазерную указку. Маленький красный курсор заплясал по заключенному внутри столба телу.

– Вы видите, господин Ланге, что у них есть пальцы только на верхних конечностях, которые мы условно называем руками, по привычной аналогии. Они явно когда-то были ластами, и появление пальцев на них обусловлено эволюционным развитием. Ноги же, или задние конечности, так и остались в первозданном виде.

– Почему две ноги? – задумчиво переспросил Джедиан. – По логике, туловище должно оканчиваться утолщением в виде хвоста с плавником… так ведь?

– Нет, сэр, тут видна аналогия с земной эволюцией. Конечности этого существа развивались из плавников, расположенных попарно и симметрично по обе стороны туловища. Хвостовой плавник сохранился, но в виде рудимента, как копчик у человека является рудиментом обезьяньего хвоста.

– Хорошо, Анри, ты отлично поработал, – похвалил его Джедиан. – А то, что тебе удалось реанимировать одного из них и отсканировать мозг, вообще стоит выше всяких похвал.

Анри Бейкер остановился и, обернувшись, взглянул на своего босса.

– Спасибо, сэр. Это было не просто интересно, это было здорово… Жаль, что вы не хотите опубликовать результаты исследований. Это был бы настоящий взрыв в ксенобиологии…

– Еще не время… – сухо осадил его Джедиан. – Но публикация будет, обязательно, – тут же успокоил он молодого ученого. – Ты еще получишь свою степень, Анри, и славу первого исследователя братьев по разуму, но… – он сделал многозначительную паузу. – Только в тот момент, который укажу я, – заключил он. – Только тогда. Иначе, нарушив секретность, ты рискуешь потерять очень многое, если не все! – На этот раз в его голосе сквозила неприкрытая угроза.

– Я понял, сэр, – опустив голову, ответил Бейкер.

– Отлично, – вновь похвалил его Джедиан. – А теперь я бы хотел ознакомиться с материалами по дешифровке записей мозгового сканера.

На лицо молодого ученого набежала тень. На этот раз ему было абсолютно нечем хвалиться.

– Дешифровки нет, господин Ланге… – виновато сообщил он.

– Почему? – резко спросил Джедиан, садясь в кресло за компьютерным терминалом, над которым возвышался целый ступенчатый амфитеатр из приборных панелей.

– Наши машины не смогли справиться с дешифровкой, – признался Анри. – Мы перепробовали все алгоритмы, но безрезультатно. Строение их мозга похоже на наше, нервные клетки проявляют похожую активность, но ни один алгоритм дешифровки не работает, мы в лучшем случае получаем бессмыслицу…

Говоря это, Бейкер мучительно краснел, словно его личное тугодумие явилось первопричиной неудачи. Но Джедиан, откровенно говоря, и не ждал ничего другого. Мозговой сканер являлся его детищем, и кому, как не Джедиану, было знать, сколь сложна и непостоянна психика самого заурядного человека. Наличие точной записи электрической и химической активности каждой клетки мозга еще не значит, что эти сведения можно в дальнейшем адекватно реализовать в зрительные или слуховые образы, – такой постулат вывел сам Джедиан в ту пору, когда испытывал свой прибор, предназначенный для проникновения в святая святых человека – его мысли.

В свое время он добился того, чтобы сканеры нейронной активности устанавливались в каждый боевой скафандр, и таким образом он получил миллионы записей, которые УЖЕ ОКАЗАЛИСЬ СОВМЕЩЕНЫ с соответствующим видеорядом, ведь в каждом скафандре, помимо сканера, обязательно присутствовала видеокамера, которая автоматически снимала все, что попадало в поле зрения солдата.

Обрабатывая эти данные на компьютере, Джедиан с помощью специальных программ установил первые несколько сот повторяющихся аналогий, в основном реакции мозга на стресс, вспышки, резкие звуки и т.п.

Затем, по мере накопления материала, были созданы первые алгоритмы расшифровки, которые, обрабатывая полученные при сканировании данные, превращали их в зрительные образы, слова и звуки…

Эта работа длилась десять с лишним лет.

Неудивительно, что у Бейкера не получилось ровным счетом ничего. Наивно полагать, что разум инопланетянина окажется аналогичен человеческому. Для него нужно создавать новые алгоритмы, но…

Тут даже изощренный ум Джедиана вставал перед неразрешимой проблемой. В данном случае у него не оказалось той массы записей, на основе которых можно проводить аналогии, вычленять какие-то понятия и формировать схему алгоритма…

У него в руках была одна-единственная запись, равная полному объему памяти того существа, которое его помощники смогли оживить на минуту двадцать секунд. И больше ничего.

Обширное, точное описание каждой клетки головного мозга чужеродного существа, их химический состав, электрический потенциал, были зафиксированы сканером, но ни одна программа, ни один компьютер не могли сделать на основании этого материала ни единого толкового вывода.

Тупик?

Эта мысль неприятно поразила Джедиана.

Он не хотел даже думать о таком исходе.

– Сэр… – осторожно нарушил его задумчивость Анри. – Мне кажется, что для расшифровки записей их нужно скопировать в кибермозг большой мощности и отдать весь его ресурс на подбор вариантов…

– Стоп!.. – резко оборвал его Джедиан. Одно слово, произнесенное Бейкером, вдруг толкнуло его мысль в верном направлении… Кибермозг… Нет, это не пойдет, ни один суперкомпьютер не может сравниться по своим возможностям с обыкновенным человеческим мозгом…

Мозг! Мозг человека!..

Джедиан едва не расхохотался. Ну конечно, ведь это очевидно, решение плавало на поверхности!

Мозг человека… Вот та среда, куда нужно скинуть, записать статичную пока информацию… И затем ждать…

Ждать, пока она проявит себя, побежит по нейросетям волнами возбуждения, и тогда… На лице Джедиана появилось безумное выражение, такое, что стоящий подле кресла Бейкер инстинктивно отступил на шаг, не понимая, что творится с господином Ланге, глаза которого вдруг вспыхнули тем блеском, что бывает у зверя, уже загнавшего добычу и предвкушающего сладостный миг последнего рокового удара…

«…Тогда разум, не сумев оценить полученной информации, начнет искать к ней ключ, пытаться переварить то, что ему подсунут вместо нормальной человеческой памяти…»

Джедиан чувствовал, что он прав. Тысячу, миллион раз прав!

И тут же он задался новым вопросом: каким должен быть подопытный?

Некоторые критерии напрашивались сами собой: им должен стать мужчина, здоровый, хорошо развитый, не старше сорока лет, с уравновешенной психикой, стойкий к стрессам…

Желательно, чтобы он оказался сиротой.

Поразмыслив над перечисленными в уме пунктами, Джедиан немного поостыл. Найти подходящего кандидата будет трудно. Очень трудно, хотя вокруг живут тысячи сирот мужского пола и нужного телосложения… но не физические данные в конце концов являлись решающими для того, что задумал Ланге.

Он очень хорошо понимал, какой стресс обрушится на подопытного… В свое время он пробовал реабилитировать душевнобольных и преступников, имплантируя им чужую память, но своя собственная при этом никогда не уничтожалась до конца, и очень быстро наступало катастрофическое раздвоение личности и сознания с самыми неблаговидными последствиями для окружающих и самих подопытных.

Только в одном случае ему удалось справиться с проблемой. Тем уникальным человеком был, как ни странно, свежий труп преступника, казненного за многочисленные зверские убийства. В его случае предсмертный шок оказался так сильно закреплен в сознании, что после реанимации вторая, вживленная личность не выступила на первый план, а осталась в тени, постепенно проявляя себя. Только этот эксперимент оказался успешен, но метод «лечения расстрелом», как окрестил его Воронцов, казался столь жесток и бесчеловечен, что адмирал, который в то время был занят построением Конфедерации, запретил своему племяннику упоминать о данном опыте даже в узких кругах.

Значит… ему нужен труп!

– Анри, – он поднял взгляд на ученого, который ровным счетом ничего не понимал во внезапных переменах настроения своего босса. – Скажи, Анри, где больше всего сильных, здоровых, устойчивых к стрессам, волевых личностей?

– В армии, сэр, – не задумываясь, ответил Бейкер.

– Правильно! – Джедиан прихлопнул рукой собственное колено. – В армии… А ведь я знаю… знаю, где много нужных нам людей… У которых нет родственников, которым уже давно все равно… которых никто не будет искать и чью память очень легко заместить экспериментальной информацией!

– Где, сэр?! – оторопело переспросил молодой ученый, до которого медленно начала доходить суть идеи Джедиана Ланге.

– На кладбищах кораблей! Там, где в космосе плавают обломки битв Галактических войн. Знаешь, сколько прекрасно сохранившихся трупов, мгновенно замороженных вакуумом, плавает в пространстве меж обломков боевых крейсеров?!

– Нет, сэр… – признался Бейкер.

– Очень плохо! Свою историю надо знать, Анри. Боюсь, что тебе придется слетать на одно из таких кладбищ и самому посмотреть, есть ли там хорошие крепкие парни, умершие мгновенной смертью, которых ты возьмешься реанимировать на современном оборудовании. Понял?

– Да, сэр… – упавшим голосом ответил Бейкер.

– Вот и хорошо. Я распоряжусь о корабле, а ты тем временем подумай, каким оборудованием он должен быть укомплектован. И не забывай – в любом эксперименте нужно идти до конца.

Анри, потрясенный и сбитый с толку, смог только кивнуть.

Глава 3

В двенадцати световых годах от системы Рори… на траверзе планеты Дабог.

Крейсер Конфедерации солнц приближался к расположенному за пределами системы Дабога кладбищу кораблей.

– Как вас зовут, лейтенант? – Анри Бейкер стоял подле обзорного экрана и смотрел на тысячи серых точек, что кружили в пространстве, изредка поблескивая в лучах прожекторов стальными гранями.

– Нельсон, сэр, – ответил офицер, не отрывая взгляда от бесформенных обломков, что дрейфовали во мраке космоса.

Около века назад здесь произошла одна из космических битв между флотом Земного Альянса и конвоем отступающих из системы Дабога транспортных судов, уносящих на своем борту беженцев.

О трагической судьбе конвоя Q-5 знали многие. Из блокады удалось вырваться лишь малому крейсеру «Игла», на котором начинал свою службу генерал Дорохов. Именно он сумел вывести поврежденный корабль из-под удара земных эскадр, совершив гиперпространственный переход по координатам планеты Кьюиг.

Анри внутренне содрогнулся, наблюдая, как укрупняются обломки, и вот уже не поле бесформенных глыб металла сверкает в лучах мощных прожекторов, а весь космос вокруг вспыхивает и гаснет, вспыхивает и гаснет…

Несмотря на циничное замечание Джедиана Ланге, Анри знал собственную историю.

Глядя на обломки, меж которых плавал различный мусор и мертвые тела, Анри содрогался, но не подозревал, что именно отсюда начнется его падение…

Сейчас мысли молодого ученого оказались заняты совсем иным.

Он думал о том, как горстка людей на утлых кораблях, предназначенных в лучшем случае для каботажных внутрисистемных рейсов, приняла удар могучего флота прародины.

Глядя на тысячи обломков, медленно и трагично плывущих в космосе, образуя бескрайнее поле, Анри с ужасом понимал, что у этих людей не было ни единого шанса остаться в живых.

Мысли Анри прервал лейтенант Нельсон, что стоял рядом и молча наблюдал, как корабль входит в поле исковерканных обломков, раздвигая их своими силовыми щитами.

– Взгляните, сэр, – привлек он внимание Бейкера, указав на одну из изуродованных взрывами глыб, которая казалась больше других в несколько раз и сохранила очертания космического корабля. – Это флагман конвоя, пассажирский корабль «Европа». Я читал о нем в книгах… – Голос лейтенанта внезапно дрогнул. – Он вез беженцев с Дабога…

Анри кивнул, не находя слов для ответа. Об истории Дабога знали все. Этот мир мог соперничать с Элио и Кьюигом по уровню своего развития, но, по злой иронии судьбы, именно он стал первым пунктом, около которого спустя четыреста лет забвения появились корабли Земли.

Как и другие колонии, Дабог отказался признать себя сателлитом Земли.

«Да и чего ради? – вдруг гневно подумал Анри, чувствуя, как в нем просыпаются дремавшие доселе чувства. – Земля ничем не помогла колониям, она просто вышвырнула часть своего населения в дальний космос, через только открытую и совершенно неизученную гиперсферу, и, как следствие, подавляющее большинство колониальных транспортов просто кануло в никуда, а тем немногим, кому удалось в конце концов отыскать кислородные планеты и разгрузиться, пришлось самостоятельно бороться за жизнь!..»

Такова была правда.

На страницах учебников она выглядела весьма интересно. И только теперь, глядя на эти обломки, меж которых в вакууме плавал различный мусор вперемешку с человеческими телами, Анри сумел почувствовать, осознать небольшую часть той безмерной трагедии целых поколений, что крылась за сухим изложением фактов.

Он испытал сопричастность, и от этого ему вдруг стало плохо.

– Вы хотели что-то сказать, лейтенант? – переспросил он, заставив себя отвернуться, не смотреть…

Нельсон оторвал взгляд от экрана и серьезно взглянул на Анри.

– Я думаю, что нам стоит причалить к «Европе». Там наверняка вы найдете искомое.

В голосе лейтенанта прозвучал плохо скрытый вызов. До офицера не доходило, как можно так кощунственно вторгаться в трагический покой этого места.

– Да, лейтенант, – согласился Бейкер. И, секунду помедлив, добавил: – Мне самому не очень нравится затея мистера Джедиана Ланге… Но поверьте, Нельсон, я столь же подневолен, как и вы. Так что давайте не будем осуждать друг друга, а просто сделаем как можно быстрее предстоящую работу и уберемся из этого жуткого места.

– Хорошо, сэр. – Взгляд лейтенанта стал чуть менее жестким. – Я иду в рубку, отдам необходимые приказы.

– Я буду готов, как только причалите, – пообещал Анри, вновь поворачиваясь к экрану. – Мои люди уже экипированы и ждут.

* * *

Поначалу в планы Анри Бейкера не входило личное присутствие при высадках поисковых групп на территорию кладбища кораблей. Стартуя из системы Стеллара на специально подготовленном крейсере флота, он не придавал особого значения этому полету, хотя задание – отыскать среди обломков космической битвы пригодное для реанимации тело – само по себе оказалось весьма необычным. Анри, уже второй год работавший под началом Джедиана, успел привыкнуть к причудам своего босса.

До последнего времени для молодого ученого не имело значения, к каким последствиям приводят его опыты. Главное, он занимался наукой, в то время как многие его бывшие сокурсники разгружали транспортные корабли на космодромах Форта Стеллар или же в лучшем случае занимали операторские кресла на каких-нибудь роботизированных производствах.

Анри очень дорожил самой возможностью вести научные изыскания. Мир, в котором он жил, оказался на поверку достаточно жесток и бескомпромиссен, молодой ученый понимал это ничуть не хуже других и потому просто занимался любимой работой, радуясь, что такой человек, как Джедиан Ланге, обратил на него внимание и, более того, сделал начальником секретной лаборатории.

Так он мыслил еще вчера, но сейчас, стоя у шлюза десантного модуля в тяжелом и неудобном скафандре высшей защиты, снабженном псевдомускулами и эзоскелетом, Анри вдруг подумал, что что-то в его жизни пошло не так. Восторг от новых научных открытий почему-то начал перерождаться в смутную тревогу. Что-то неосознанное ворочалось в его груди. И впервые он почувствовал это именно здесь, в самом центре кладбища кораблей.

Война сама по себе являлась чудовищным извращением человеческих взаимоотношений, но разве о ней задумываешься до тех пор, пока небо над твоей головой не закроет зловещая тень орбитального бомбардировщика?

Конечно же, нет.

Локальные конфликты между отдельными планетами и мелкими союзами возникали и сейчас. Анри, как и любой нормальный человек, регулярно смотрел сводки галактических новостей. И только вчера, впервые побывав на кладбище кораблей, он начал осознавать, что на самом деле значит каждая такая сводка, которую раньше слушал вполуха: «На планете такой-то в результате атаки пиратского флота полностью разрушено пять населенных пунктов… Жертвы… Прерваны коммуникации связи и энергоснабжения… Нападавшие… В неизвестном направлении…»

«Мы требуем вывода космических сил из нашего сектора, в противном случае население оставляет за собой право самим изгнать незаконно вторгшиеся формирования Конфедерации солнц…»

Убийства, террористические акты, продажные правительства, каперские флоты… Трагедии… Переломанные судьбы…

За это ли погибали молодые парни, чьи тела плавали вокруг, замороженные космическим холодом?

Почему о них забыли? Куда покатится тот мир, что оставил их плавать в вакууме, как последних бездомных бродяг? Неужели у людей нет ни памяти, ни совести, ничего?! Только день сегодняшний, сиюминутные радости и обиды? А прошлое? Будущее? Преемственность поколений?

Такие мысли, хоть и вносили смуту в душу Бейкера, но, тем не менее, не мешали ему заниматься делом, ради которого он прибыл. Возмущаться черствостью и цинизмом современников он мог в душе, но на деле все обстояло несколько иначе. Анри продолжал свой кощунственный рейд. Среди тех, кто когда-то спас его, кто прямым или косвенным образом способствовал тому, что он родился, вырос, получил образование и работу, среди этих людей он искал подходящее тело, но не затем, чтобы, оживив его, склонить голову перед солдатом, отдавшим жизнь за день сегодняшний. Нет. Он собирался по указке Джедиана Ланге зомбировать его, лишить памяти, превратить в подопытного кролика.

С одной стороны, все это выглядело ужасно, жестоко и бесчеловечно, а с другой – что он мог поделать? Возмутиться против подобных опытов?

Единственное, чего добился бы этим молодой ученый, так это депортации в нижние уровни Форта Стеллар, туда, где располагались казематы тюрьмы.

Анри внезапно понял, что дверь в большой мир захлопнулась за ним в тот самый момент, как он впервые переступил порог секретной лаборатории номер один.

Этого нельзя было изменить. С существующим положением вещей оставалось только смириться.

И он мирился как мог, уповая на то, что память о посещении кладбища погибшего флота вскоре притупится, сотрется и вернутся те спокойные, рабочие будни, что приносили ему столько радости творчества.

Анри ошибался. Только не хотел признаваться самому себе, что он сделал в жизни доходную, но в корне неверную ставку. У него была совесть, и она, как ни странно, мучила его…

В этот памятный день, после трехчасового лазания меж уродливых обломков, он впервые почти до беспамятства напился в обществе не менее подавленного и сумеречного лейтенанта Нельсона…

…К исходу третьих суток, что поисковая группа Бейкера провела средь обломков космических кораблей, ими было осмотрено около двух сотен мертвых тел. В основном это оказались члены экипажей грузовых кораблей, в которых даже элементарных скафандров хватало далеко не на всех.

Картины агонии уже не резали душу, люди тупели среди парящих в невесомости трупов, их восприятие становилось туманным и безразличным.

Бейкер браковал одно за другим десятки осмотренных тел. Все они, как правило, умерли в результате мгновенной декомпрессии, и кровь от взорвавшихся легких ледяными сгустками парила тут же, вокруг искаженных предсмертной судорогой лиц.

Было, конечно, несколько человек, кто подходил под требования Джедиана, но они не устраивали Бейкера. Он не хотел экспериментировать над солдатами колоний, надеясь отыскать подходящую кандидатуру из числа погибших со стороны Земного Альянса. Анри наивно полагал, что так его будет меньше мучить совесть.

Тщетные мечты.

Земной Альянс обладал в ту пору самой совершенной техникой, и экипировка космических пехотинцев, что составляли основную ударную силу флота, была для своей эпохи попросту превосходной.

Одной из отличительных черт систем жизнеобеспечения боевых скафандров Альянса являлся так называемый «контроль боеспособности». По сути, это был встроенный реанимационный аппарат, который способен выжать из заключенного в защитную оболочку солдата всю его жизнь до последней капли. Стоило бойцу потерять сознание, как включалась соответственная аппаратура, которая стимулировала организм, впрыскивая в кровь соответствующие дозы препаратов.

Да, Анри видел их. Иссушенные тела с глубоко впавшими глазницами в целехоньких скафандрах. Бойцов, погибших от физического истощения, под многократным воздействием стимуляторов .

Ему казалось, он просто сойдет с ума и никогда уже не покинет это страшное место. Отсюда не должно было быть возврата…

Ворочаясь без сна на узкой и жесткой откидной койке боевого крейсера, он вновь и вновь переживал увиденный кошмар…

Нет… Больше не было сил выносить все это, парить среди трупов и чувствовать себя последним ублюдком, оскверняющим могилы, а потом исправно напиваться до полнейшего отупения. Но и тогда, в горячечном, тяжелом полузабытьи сна, они не отпускали его, фантомы парили в порожденном алкоголем и постоянным стрессом бреду, и не было от них ни спасения, ни противоядия…

В конце концов, измучившись, Анри пришел к неизбежному выводу: нужно брать то, что есть, и улетать как можно скорее и как можно дальше.

Таким образом, он остановил свой выбор на одном теле, который поисковая группа под руководством Нельсона обнаружила среди обломков «Европы» еще в первый день их пребывания на кладбище кораблей.

Вернее, тел было три, но одно из них принадлежало молодой женщине, другое – роботу-андроиду неимоверно древней модели, и они, конечно, не могли расцениваться как кандидатуры, подходящие под требование Джедиана Ланге, но Бейкер не мог отделить от них интересующего его мужчину – все трое оказались намертво впаяны в единую глыбу мутного льда. Очевидно, что в момент гибели «Европы» они находились в помещении гидропоники, где в специальных емкостях жили простейшие организмы, снабжающие корабль чистым воздухом и протеиновой массой.

В момент разгерметизации отсеков гидропонический бак лопнул и масса воды низверглась на этих троих, мгновенно превратившись в лед, как только космический холод ворвался в помещение.

Бейкер не сомневался, что мужчину и женщину можно оживить, их легкие не тронул декомпрессионный взрыв, они попросту мгновенно умерли от переохлаждения.

Глыбу льда, содержащую три тела, осторожно отрезали от покореженных переборок и поместили в специальный отсек с отрицательной температурой.

Теперь крейсер мог наконец покинуть кладбище кораблей, но Анри, как ни старался, так и не сумел разделить радость лейтенанта Нельсона.

Он чувствовал, что все еще только начинается и главный ужас ждет его впереди, в стерильных стенах секретной лаборатории номер один. То, что искомое тело оказалось впаяно в лед, как и тела инопланетных гуманоидов, играло на руку задуманному Джедианом эксперименту, но Бейкеру такое совпадение казалось еще и символичным… Временами, думая о том, что предстоит ему совершить, Анри охватывал какой-то полумистический ужас.

Он почти не спал, много пил, только это не помогало, и, в конце концов, измучившись, он начал принимать столько снотворного, что обратный путь до Стеллара полностью выпал из его сознания.

Часть 2.

ДВЕ СУДЬБЫ

Глава 4.

Секретная лаборатория. Форт Стеллар. Неделю спустя

Джедиан Ланге обошел вокруг глыбы мутного льда, внутри которой смутно очерчивались контуры трех человеческих фигур.

– Один из них андроид, да?

Анри Бейкер кивнул. Он сидел за пультом управления. Глыбу льда поддерживали специальные захваты. Все было подготовлено наспех, и лед уже начал таять, отчего тишину лаборатории нарушал звонкий звук капели, а на полу сверкали лужи талой воды.

– Реанимировать будем обоих, – внезапно приказал Джедиан, закончив свой обход. – Ты готов, Анри?

Ученый кивнул, стараясь не выдать предательской дрожи в голосе:

– Да, сэр…

Джедиан еще немного постоял, глядя в мутные глубины наполненного хлорофиллом пресноводного льда.

– Пока просто произведи реанимацию. Память не трогай, этим займемся позже. Мне нужны стабильные жизненные показатели у обоих.

– Сканирование нейросетей? – осведомился Анри.

– Молодец, соображаешь… – похвалил его Джедиан. – Да, я хочу иметь записи их мыслей. Иногда, чтобы манипулировать людьми, очень полезно знать их прошлое, – жутковато усмехнулся он.

– А как быть с андроидом, сэр?

– Поступай как знаешь… – отмахнулся Ланге. – Можешь выкинуть на свалку, а можешь сделать из него слугу. Как хочешь, Анри. Говорят, эти древние модели снабжались псевдоинтеллектом и были трогательно привязаны к своим хозяевам… – Он обернулся: – Как ты думаешь, кому из них принадлежит робот?

– Не знаю… – пожал плечами Бейкер.

– Ладно, работай. – Джедиан повернулся и пошел к выходу из лаборатории. – Держи меня в курсе, Анри, и, если что-то понадобится или возникнут сложности, связывайся с моим секретарем немедленно. Я велю установить на твои вызовы приоритет.

– Хорошо, сэр. Я буду стараться.

Дверь лаборатории тяжко поползла в сторону.

Джедиан вышел, и Анри остался один на один с тремя телами.

* * *

Сознание плыло в черной, болезненной дымке небытия…

Он не ощущал ничего – ни тела, ни одежды, ни каких-то там звуков…

Гробовая тишина и мрак обволакивали его, как саван.

Память Дениса цепко держалась за последний фрагмент жизни. Им был жесткий удар, от которого вдруг начали сминаться переборки корабля, будто они были изготовлены из фольги… потом над головой что-то лопнуло с хрустальным звоном, и на него внезапно обрушилась мутная, дурно пахнущая масса из расколовшегося гидропонического бака…

Холод… Вот то чувство, которое являлось его последним осознанным ощущением.

Дикий, пробирающий до самого сердца холод.

Он даже не успел испугаться.

И вот холод ушел. Ушло вообще все, кроме собственного сознания, которое, лишившись тела, бессмысленно дрейфовало по черным волнам памяти.

Я мертв…

Эта мысль не требовала ни пояснений, ни доказательств.

Отрешенность от мира… Отчужденность… Жизнь после смерти? Возможно ли это?

Денис попытался вспомнить что-то еще, уйти слабым усилием воли от бесконечного, волнообразного скольжения в никуда, и внезапно ему это удалось.

Из окружающего мрака вдруг начало прорисовываться женское лицо. Оно было смутным, зыбким, но знакомым…

Кто она?

Этого Денис не знал. Вместо имени из черноты вдруг начал всплывать радужный мыльный пузырь.

Вот он доплыл до смутных черт женского лица и внезапно лопнул, разлетевшись яркими брызгами воспоминаний…

Черная пелена расступилась, прорисовывая контуры ходовой рубки «Европы»…

* * *

– Сэр, пеленг правого борта, дистанция – триста тысяч километров! Множественные сигналы. Построение в виде атакующего конуса. Это корабли Альянса!

Командир «Европы» капитан Огюст Дюбуа мрачно посмотрел на данные радарного отсека.

– Это флот Альянса… – спустя несколько секунд, прищурясь, заключил он.

– Сэр, еще один пеленг! – доложил оператор радарного отсека. – Тридцать сигналов, построение – ромб. Малотоннажные суда.

– Это наши, – Дюбуа остановился напротив тактической компьютерной карты, что проецировалась на прозрачную стену, делившую надвое ходовую рубку «Европы». – Господа… – Он повернулся к офицерам, что молчаливой группой собрались у операторских кресел в ожидании его команд. – Господа… – немного тише повторил он, и его голос хрипло прозвучал в наступившей тишине. – Дабог пал, и теперь между ударным флотом Земли и обитаемыми системами стоим только мы да вот эта горстка наспех переоборудованных грузовых кораблей.

Он помолчал, поочередно переводя взгляд с одного лица на другое.

– У нас на борту беженцы. «Европа» не боевой крейсер, а грузопассажирский корабль, но, тем не менее… – Огюст остановился, и его голова слегка качнулась на фоне бледной россыпи звезд. – Тем не менее, я буду иметь честь атаковать неприятельский флот!

По рядам офицеров пробежал легкий вздох. Дюбуа ждал, но никаких возражений не последовало. Лишь смертельная бледность выползла на многие лица.

Страницы: «« 1234 »»

Читать бесплатно другие книги:

Что… или кто может остановить продвижение НАТО на восток? Что… или кто может вновь поднять Россию на...
" Место для битвы " – вторая книга древнерусского цикла Александра Мазина....
Сергей Духарев – бывший десантник – и не думал, что обычная вечеринка с друзьями закончится для него...
Великая Римская империя. Третий век от Рождества Христова....
Третий век от Рождества Христова....
Римляне считали их кровожадными дикарями, но сами они называли себя Славными и превыше силы ценили в...