Прощайте, колибри, хочу к воробьям! Вильмонт Екатерина

А мне бы чего попроще, подумал Константин.

И еще ему показалось, что она смотрела на него с легким презрением. А он к этому не привык. Но, в конце концов, я уже большой мальчик, злая мачеха мне не страшна, а отцу с ней наверняка будет хорошо, она, похоже, по уши в него влюблена и к тому же отец уверяет, что она отличная хозяйка. Вот и славно! Надо только придумать подарок им на свадьбу. Деньгами тут не отделаешься. И зачем они вздумали устраивать какой-то еще обед, хотели же сначала сразу улететь в Ниццу. Видно, даже такой изысканной бабе охота хоть иллюзию свадьбы… Интересно, она небось наденет какой-нибудь светленький костюм, а может, и шляпку с вуалеткой, как в старых заграничных фильмах. Интересно, есть баба, которой ничего этого не надо? И тут его осенила роскошная идея. Как он понял, жить они будут у отца, а у него телевизор совсем допотопный. Куплю им хорошую плазму, и дело с концом.

Бракосочетание было назначено на субботу.

С самого утра Константин подъехал к дому отца. Достал с заднего сиденья новый телевизор и позвонил в домофон.

– Костя, ты? – раздался голос отца.

– Да, папа, я поднимусь! У меня подарок!

Отец что-то проворчал, но Константин не расслышал. Черт, а цветы? Надо ж было купить цветы! Ох, грехи наши тяжкие! Ничего, успею еще.

– Костя! Что это ты притащил? – Петр Николаевич выглядел замечательно. Очень элегантный темно-серый костюм в тонкую белую полоску, голубая рубашка с темно-красным галстуком. Пышные седые волосы аккуратно подстрижены.

– Папа, пропусти в квартиру!

– Да что это такое?

– Это мой подарок тебе и Анне Михайловне. Телевизор последнего поколения!

– С ума сошел!

– Да нисколько! Но вот из-за этого не успел купить цветы. Но я исправлюсь! А ты впрямь смотришься женихом! Поздравляю, папочка!

А где же невеста?

– А она приедет в загс.

– Так вроде она уже у тебя жила?

– Ах, боже мой, ты что, женщин не знаешь?

– Ага, иллюзия свадьбы. Да?

– Ну, что-то вроде, – добродушно рассмеялся отец. – Да поставь ты эту бандуру. Вон туда, за диван. Вернемся из Ниццы, приедешь, подключишь. Да, кстати, спасибо, Костя!

– На здоровье, папа. А это хорошо, что невесты тут нет. По дороге куплю цветы. Она какие любит?

– Розы.

– О, это проще всего! Ну что, пора ехать. Хоть и суббота, запросто можем попасть в пробку.

– Я готов. Да, а что ж ты на нашей свадьбе даже рюмки не выпьешь? Лучше было взять такси.

– Выпью, папа, как не выпить по такому случаю! А машину отгонит водитель с фирмы. Все предусмотрено.

– А как поживает Пафнутий?

– Нормально. Я теперь никуда его не таскаю. Если уезжаю, консьержка приходит его кормить и убирать. Она любит животных, не обидит, приласкает, так что больше таких экстремальных ситуаций не возникнет.

– Жениться тебе надо, Костя.

– Петр Николаевич, вот доживу до ваших лет, тогда и женюсь, – засмеялся Константин. – А мне и так хорошо. Прихожу домой, никто не зудит, не допытывается, где был, почему задержался, а чей это волос у тебя на плече, а почему от тебя чужими духами пахнет… Нет уж, увольте, сыт по горло. Готовить я и сам умею, получше многих дам, и раз в неделю я готовлю себе обед так, как я люблю, и никто над ухом не пищит: ах, майонез – это гибель! Ах, соль и сахар – белая смерть! Ах, тут столько калорий! Тьфу!

– Ну да, гламурные киски, они только о калориях и думают. А вот моя Аня готовит по старинке. Если б ты знал, какой «Наполеон» она делает, мечта! Вот вернемся, попрошу ее позвать тебя на обед. Тогда и телевизор подключишь.

– Отлично!

– Ты чего затормозил?

– Цветов надо купить, чуть не забыл. Я мигом!

Он действительно вернулся через пять минут с большим букетом белых роз.

– Как считаешь? Сгодится?

– Вполне. Но мы же вечером улетаем.

– Прямо в Ниццу летите?

– Нет, на два дня в Париж, а уж оттуда… Анюта помешана на Париже.

– Ну, по нынешним временам как-то банально – Париж, Ницца… Теперь модно летать на Мальдивы.

– Нет уж, мы для Мальдив несколько устарели, нам и Париж сойдет, – засмеялся Петр Николаевич.

Я с утра валялась в постели и смотрела телевизор, тем самым приобщаясь к жизни в родном городе. И мне многое нравилось. Появилось много прекрасных артистов, а те, кого я помнила, здорово постарели, не менялся только Владимир Зельдин, дай ему бог здоровья. А хорошо иногда полениться, никуда не спешить, я только изредка вскакивала и бежала к зеркалу – взглянуть на свой новый облик. Иногда, спросонья, я забывала о нем и страшно удивлялась, мимоходом взглянув в зеркало. Кто это там? Ах да, это же я, Женя Истомина, московская безработная, одинокая, но почти счастливая. Почему почти? Для полного счастья мне не хватало только Пафнутия!

Зазвонил телефон. И кто это в субботу с утра пораньше?

– Алло, Женя?

Я сразу его узнала.

– С добрым утром, Ванечка!

– Узнала?

– Ты смеешься? Как я могу тебя не узнать?

– Ну да, у тебя же музыкальный слух… Привет, как поживаешь?

– Да хорошо!

– И судя по голосу, не врешь. Жень, а что ты сегодня днем делаешь?

– Ничего. А что?

– Очень хочу увидеться. Может, пообедаем где-нибудь?

– А ты сегодня свободен?

– Ну, раз приглашаю, значит, свободен, – не без раздражения ответил он.

– Да я с удовольствием, Вань! Где и когда?

– Я за тобой заеду в половине третьего.

– Прекрасно.

– Женька, я так рад…

И он повесил трубку. Я тоже здорово обрадовалась. Но тут же вспомнила, что у него двое детей, Колька и Толька. Так при чем тут я? Но, в конце концов, он же не в постель меня тянет, а только в ресторан. В ресторан это можно, это не грех.

И я стала в задумчивости перебирать свои шмотки, что бы такое надеть? Днем можно надеть что угодно, хоть джинсы. Но почему-то хотелось принарядиться. С этим новым имиджем мне теперь все время хотелось наряжаться. Тем более что Ванька, как я успела тогда заметить, одет очень даже неплохо. Надо соответствовать. В результате я выбрала бежевое платье из мягчайшей шерсти с широким замшевым поясом цвета спелой вишни, бежевые замшевые сапожки на шпильках. Здорово! Волосы у меня теперь стали чуть темнее и менее кудрявые, а я еще их немножко разглажу, будет очень стильно! И никто мне сейчас не даст моих сорока. Ванька, конечно, знает, сколько мне лет, но дело даже не в нем, а в том, что я просыпаюсь к новой жизни и, вполне возможно, что в этой новой жизни мне еще захочется любви…

Ровно в половине третьего раздался звонок.

– Жень, я внизу, спускайся!

Я надела пальто. Смешно, ей-богу, иду на свиданку с бывшим мужем и почему-то волнуюсь…

Он ждал возле своей «тойоты». И выглядел как жених. С букетом цветов.

– Привет!

– Жень, это ты? Ты что с собой сделала? – как-то растерялся бывший муж.

– Тебе не нравится?

– Просто неожиданно как-то… Да нет, хорошо, – вдруг расплылся он. – Очень хорошо!

– Вань, это мне цветы?

– Конечно, тебе. Вот, возьми, тюльпаны…

А меня вдруг пронзила страшная боль, я вспомнила, как год назад Антон примчался ко мне с букетом цветов, я спросила, по какому это случаю, а он ответил: «Ох, прости, это Верочке, сегодня День святого Валентина…»

– Что с тобой, Жень? Что-то болит?

– Нет, просто неприятное воспоминание. Ерунда. Спасибо, Ванечка. Обожаю тюльпаны!

– Скоро весна, хотелось поторопить ее. Ну, поехали? Я жутко голодный.

– Я тоже. Едем! А куда?

– Есть один ресторан на Поварской. Там удивительно вкусно готовят. Кухня в основном азербайджанская, уверен, тебе понравится. Женечка моя… – У него дрогнул голос. – Какой я идиот…

– Вань!

– Разве можно садиться за руль, когда едешь в ресторан. Что ж мне, даже вина не выпить с тобой?

Мне показалось, он хотел сказать совсем другое. Ну и слава богу, что вывернулся.

– А я все-таки выпью и оставлю там машину, а завтра заберу.

– Мудрая мысль, мне тоже хочется выпить.

Константин знал, что кроме них будет еще подруга Анны Михайловны. Эта подруга явилась с дочкой. Он сразу смекнул, что это неспроста. Однако дочка ему понравилась. Милая девушка, интеллигентная и даже красивая, если присмотреться. А может, так и надо – присматриваться? Чтобы не шибало в глаза, а постепенно завлекало? Да, в этом что-то есть. Или это уже старость?

Девушка была отлично воспитана, взглянула на него заинтересованно, однако восторга, судя по всему, не испытала. А собственно, с какой стати ей мною восторгаться? Я ж не красавец, не киноактер, да и к чему мне ее восторги?

И имя у нее приятное – Алёнушка. И держится хорошо, и фигурка что надо. Такая точно не подложит свинью. И он начал осторожно ухаживать за милой девушкой. И она с удовольствием эти ухаживания принимала. Но при этом не старалась понравиться, не смеялась идиотским смехом на его шутки, а сдержанно улыбалась…

А что, чем черт не шутит, может, и вправду ценный кадр?

– Петя, по-моему, может что-то получиться, – шепнула Анна Михайловна мужу.

– Ох, как бы я этого хотел, прелестная девочка.

Настроение у Константина было прекрасное. Эта Алёна и впрямь хороша. Надоели мне эти алчные дуры. Бриллиантовый браслетик мне продемонстрировала, коза драная, вспомнил он свою последнюю пассию. А с этой можно говорить… Оказывается, это приятно – говорить с девушкой, которая тебе нравится. Отец когда-то внушал ему, что очень важно, если с женщиной можно еще и поговорить, даже в постели… Раньше я этого не понимал, теперь, кажется, начинаю понимать. Он немало выпил, но не опьянел, а был, что называется, на взводе, и, кажется, Алёне это его состояние нравилось.

– Алёна, есть предложение, – шепнул он ей.

– Какое? – улыбнулась она.

– Когда так называемые молодые свалят в аэропорт, продолжить праздник. Вы сможете уйти от мамы?

– Смогу.

– Вот и отлично! Поедем куда-нибудь кутить, потанцуем, погуляем, нынче погода классная… а может, в кино, а?

– Принимается!

В какой-то момент Петр Николаевич шепнул:

– Костя, выйдем, а?

– Давай! – Он понял: отец хочет ему что-то сказать.

– Дамы, мы вас ненадолго оставим!

– Кость, имей в виду, не стоит сразу тащить девушку в постель.

– Да она, по-моему, не прочь.

– И все-таки, поверь моему опыту.

– Папа, ты забыл, что мне уже сорок два и кое-какой опыт имеется.

– Дело, конечно, твое, но все же… Поверь, так интереснее.

В этот момент из женского туалета вышла дама.

– Ах, хороша! – прошептал Петр Николаевич. – Высокий класс!

– Да, ничего, – вынужден был согласиться Константин. Женщина была как минимум эффектна. И вдруг она ему улыбнулась как старому знакомому.

– Здравствуйте, Константин!

– Здравствуйте… – Он ее не узнавал.

– Как поживает Пафнутий?

– Пафнутий? Ох, Женя, это вы? Простите, не узнал. Он прекрасно поживает.

– Передавайте ему привет! Это лучший кот на свете! Всего доброго!

И она ушла. Вернулась в зал.

– Костя, это та добрая самаритянка?

– Да, она. Но я ее не узнал.

– Ты большой идиот, мой мальчик! Проворонить такую интересную даму, да еще и с добрым сердцем…

– Но она совершенно иначе выглядела.

– Ты просто не дал себе труда вглядеться в женщину, поскольку она не юная блонда. Эх, не будь у меня сегодня свадьбы, я бы за ней сам с удовольствием приударил.

– Что за мысли для новоиспеченного мужа! – рассмеялся Константин. – Ладно, пошли, а то неприлично уже.

Они вернулись к дамам.

А он ничего, этот Константин. Но Ванька лучше. Он родной, как ни дико это звучит. И так на меня смотрит…

– Женечка, попробуй лобио, это так вкусно!

– Правда, вкусно. И вообще тут все вкусно. Знаешь, я первый раз в жизни ем маринованный кизил, прелесть просто. Вань, ты…

– Женя, я хочу спросить. Вот, даже выпил две рюмки подряд для храбрости. Скажи мне, оно того стоило?

– Ты о чем?

– Стоило тогда все порушить, мчаться в Америку… А теперь… разбитое корыто практически… А ведь я любил тебя…

– Но со мной не поехал! – Я рассердилась. – Ванечка, пойми, я не могла остаться. Антону грозила армия. А разве можно скрипачу в нашу армию? И все было не зря. Он стал большим музыкантом, у него мировое имя…

– Антон, Антон, а ты сама?

– А что я? Я рада, что вернулась, что теперь я свободна, и совесть моя чиста!

– А если завтра он позовет тебя?

– Я этого зова просто не услышу. Да он и не позовет. Он же прекрасно понимает, как поступил со мной. Ему смертельно стыдно, и он никогда не сможет через это переступить.

– А я?

– Что ты?

– Ты совсем меня не любила?

– Любила, Ваня. И первое время жутко тосковала. Но ты же сам сделал выбор. И ведь ты не пропал тут, у тебя вроде бы все хорошо, ты преуспеваешь, у тебя сыновья, жена, у тебя все неплохо, Ванечка. Так что твою жизнь я не сломала.

– Ты свою жизнь сломала, Женька!

– Да нисколько! Я профессионал, у меня два высших образования, я исполнила свой долг перед мамой и братом, и я вернулась в родной город. Я еще не старая, у меня, можно сказать, все впереди… Я вот даже имидж сменила… – рассмеялась я.

– Ты просто хорохоришься, Женька!

– Ерунда! Я просто радуюсь жизни и свободе! Ты не поверишь, но сейчас, на выходе из сортира, два мужика чуть шеи себе не свернули при виде меня, у обоих челюсти отвисли…

– И тебя это радует?

– А ты как думал? Конечно!

– Скажи, а почему ты не осталась в Штатах?

– А потому что это все-таки не моя страна. Хотя мне даже предлагали там прекрасную работу. Но я вышла однажды в сад, увидела колибри…

– У тебя в саду водились колибри?

– Да. И я их обожала, а в один прекрасный день вдруг у меня родилась такая строчка в мозгу: «Прощайте, колибри, хочу к воробьям!» И сразу заказала билет во Франкфурт.

– А что, в Америке нет воробьев? – улыбнулся он.

– Почему? Есть. Но в России нет колибри.

– Странная ты, Женька! Но я все равно тебя люблю.

– Вань!

– И не переставал любить. И как только у меня появился Интернет, стал искать всякие сведения о тебе, и многое находил… и в «Одноклассники» вечно лазил…

– И ничего там не нашел. Знаешь, на мой взгляд, эти социальные сети – только иллюзия жизни и общения. А я человек реальный. Я вот посидела тогда у Машки, это было так здорово… И вот сейчас сижу тут с тобой, можно сказать, пьянствую, и мне хорошо. Это реальное общение, я вижу тебя, ты видишь меня, и ты знаешь, что я – это я, а не какая-нибудь придуманная девица с чужой фото– и биографией. Все на чистом сливочном масле, как говорила мама. И поверь, Ванька, я вовсе не несчастная, и не надо меня жалеть… А кто из нас ни разу не сталкивался в жизни с предательством? Это жизнь, Ваня! А таких цыплят табака я сроду не ела, это просто мечта!

Он взял мои руки в свои.

– Жень, я… я хочу тебя.

– Даже и не думай!

– Но почему?

– По кочану!

Константин все время думал об этой странной Жене. Надо же так преобразиться…

– Костя, что с вами? – спросила Алёна.

– Да башка что-то раскалывается, – пробормотал он.

– А вы знаете, я не смогу сегодня с вами кутить.

– Почему? – едва сдержав вздох облегчения, спросил он.

– Я совершенно забыла, что у меня в шесть важная встреча. Просто в первый момент слегка голова закружилась, а сейчас встала на место.

Ох, умная девка, молодец, подумал он. Вот и славно, вроде как она мне отставку дала, выходит, я никого не обижу. Но соблюсти приличия все же надо, не уличное же знакомство.

– Как жаль, Алёнушка! Но, может быть, в другой раз?

– Почему бы и нет?

– Дадите ваш телефон?

– Пожалуйста! – Она вытащила из сумочки визитку. Он достал из бумажника свою.

Обменялись многообещающими улыбками.

А ему нестерпимо захотелось еще разок глянуть на эту Женю. Может, все не так уж и прекрасно?

И стоит приударить за прелестной Алёнушкой? Тем более она намного моложе вроде бы… Он встал и прошел по залу для некурящих, где они и сидели. Ее там не было. Он вышел в другой зал и сразу увидел ее. Она сидела за столиком с элегантным мужчиной.

У него было приятное интеллигентное лицо. Он держал ее руки в своих и что-то страстно говорил ей. Она ласково улыбалась ему, но страсти на ее лице не читалось. Но улыбка у нее завораживающая…

И вообще… Обворожительная женщина! Совершенно не похожая ни на одну из многочисленных красоток, которым он посвятил большую часть своей мужской жизни. Ему вдруг показалось, что он что-то безвозвратно потерял. Что многие годы потрачены зря. Стало вдруг так жалко себя… И встреча с Женей тогда, в кафе, вдруг показалась поворотным пунктом в жизни. Красотка-блондинка сунула ему под нос бриллиантовую браслетку и принесла любимого кота, поставив в безвыходное положение. А другая, настоящая, протянула ему руку помощи, практически спасла, а он ее даже не заметил… Принял предложенное одолжение как нечто само собой разумеющееся…

И вот теперь жизнь ему мстит. А ведь это интересно – посмотреть на женщину другими глазами, разглядеть в ней то, что не видно с первого взгляда…

И дело вовсе не в эффектной внешности, там наверняка еще такие глубины могут открыться… хотя, чего греха таить, не выгляди она столь эффектно, я бы ею все равно не заинтересовался. Потому что дурак. Прав отец. И если бы она сейчас сидела не с мужиком, который только что из штанов не выпрыгивает, а, допустим, с подругой, я бы тоже так не воспламенился. Выходит, я самый примитивный самец. Но это хорошо в ранней молодости, а на пятом десятке как-то неправильно, что ли…

Между тем свадебный обед подошел к концу. «Молодые» спешили в аэропорт.

– Анна Михайловна, папа, от всей души желаю хорошего путешествия!

– Спасибо, Костя! – улыбнулась Анна Михайловна.

А Петр Николаевич обнял сына.

– Позвоните, когда соберетесь возвращаться, если смогу, непременно встречу!

– Мы еще не улетели, а ты уже о возвращении, негодяй! – рассмеялся Петр Николаевич.

Подруга Анны Михайловны взглянула на Константина с плохо скрытым презрением. Потенциальные тещи вообще всегда его терпеть не могли. Видно, точно чувствовали, что так и останутся потенциальными. Алёна слиняла уже час назад. А Женя со своим кавалером по-прежнему сидела за столиком. И сейчас уже смотрела на мужчину даже с нежностью.

«Мы ее теряем» – прозвучала в мозгу фраза из американских медицинских сериалов. Но тут же всплыла спасительная мысль – у меня же есть Пафнутий! Она передавала ему привет. Так что мешает мне, допустим, завтра позвонить ей и передать нежнейший привет от Пафнутия? Еще ничего не потеряно. Наоборот, все еще только начинается! Он вышел из ресторана, поймал машину, вопреки обыкновению сел сзади и закрыл глаза. Черт возьми, как хорошо… Видно, эта Женя мне послана судьбой. Второй раз жизнь сталкивает нас совершенно случайно. И это ведь неспроста…

– Женя, поверь, я на все готов!

– На что ты готов, Ванечка?

– Одно твое слово – и я уйду из семьи, мы опять поженимся и…

– Нет, Ваня, этого слова ты от меня не дождешься.

– Ты такая благородная, да? – Он уже здорово захмелел.

– Дело не в благородстве, просто нельзя дважды войти в одну реку…

– О, это уже совсем другая река!

– Но течет-то по тому же руслу!

– И опять не права… И к чертям все эти веками проверенные банальности! Мы не прожили нашу жизнь, не прожили нашу любовь… И теперь выпадает такой шанс…

– Прекрати! Я не желаю даже слышать об этом!

– То есть ты меня не любишь!

– По-видимому, так, Ванечка.

– Но ты не уверена?

Я промолчала. Мне не хотелось его обижать, но за эти часы я отчетливо поняла, что отношусь к нему с огромной нежностью, но уже не люблю. Выгорела моя любовь. Я никого сейчас не люблю, но, кажется, готова к новой любви… Голос разума говорил мне, что этой новой любви я могу и не встретить, но возвращаться к старой нет ни малейшей охоты. Я ведь все начала заново, с нуля, так при чем тут Ваня?

Утром мне позвонила какая-то женщина.

– Извините, я могу поговорить с Евгенией Истоминой?

– Я вас слушаю.

– Здравствуйте, Евгения. С вами говорит помощник дирижера Фархада Закирова.

– О! – вырвалось у меня.

– Фархад очень хотел бы с вами увидеться, у него есть к вам деловое предложение.