Легенда ночи Лазарева Ярослава

– Можно и в кафе, – ответила я и улыбнулась.

Дима тоже улыбнулся, подхватил Иру под руку и двинулся к выходу из аудитории. Я пошла следом, невольно отметив, какой фурор произвело на однокурсников внимание «звезды» к нашим скромным персонам. Причем на нас неприязненно смотрели не только девушки, но и парни. Мне, по большому счету, было все равно, а вот Ира просто млела от счастья. Я видела, как она оглянулась и окинула замерших ребят торжествующим взглядом, потом подмигнула мне и расплылась в улыбке.

«Кафешкой» в понимании Димы оказался ресторан «Тиффани». Он находился не так и далеко от института на Нижегородской улице, но Дима усадил нас в свою «Тойоту». Ира уже потеряла дар речи от восторга. Она заняла на переднее сидение и не сводила глаз с Димы. Про мое существование она словно бы забыла. Я сидела сзади, думала о Греге и периодически поглядывала на профиль Иры, которая смотрела исключительно на Диму. Мы мгновенно доехали до ресторана. Дима помог нам выйти из машины.

Когда мы оказались внутри, Ира замерла, изучая зал. Множество светильников ручной работы, разноцветные витражные окна, стойка бара с полупрозрачной вставкой из оникса, колонны, мраморно-гранитный пол, пейзажи на стенах, гобеленовые скатерти, мебель из массива бука – все выглядело дорого и изысканно. Когда мы уселись за столик и начали изучать меню, Ира наконец-то вышла из ступора и придушенным голосом заметила, что она никогда не бывала в подобных заведениях.

– А может, мы сейчас всегда будем тут обедать в перерыве между лекциями, – попробовала я пошутить.

Но Ира не уловила юмора и глянула на меня испуганно.

– Ты цены видела? – прошептала она. – Накладно не то что обедать, но и просто чашку кофе выпить.

– Девочки, я вас пригласил, поэтому не волнуйтесь, – немного снисходительно произнес Дима. – За все плачу я.

– Спасибо, – прошептала Ира и начала расслабляться.

– А я предлагаю взять готовый бизнес-ланч для всех, – сказала я. – К тому же это вполне доступно по цене.

– Ну вот, – недовольно заметила Ира, – весь кайф обломала! Я-то уже нацелилась на блюда японской кухни с весьма заковыристыми названиями.

– Милая Ира, не стесняйся, возьми себе, что хочешь, – улыбнулся Дима.

И она залилась краской, но кивнула и уткнулась в меню.

Когда официант принес наш заказ, а я все-таки настояла на бизнес-ланче для себя, мы вначале ели молча. Но во время десерта расслабились и начали болтать обо всем. Я периодически поглядывала на Диму. Мне такой тип внешности никогда не нравился. У Димы были правильные, но мелкие черты лица. К тому же большие темно-карие глаза с густыми загибающимися ресницами – девчонки как-то в аудитории на спор положили на эти ресницы по спичке, и они не упали – чрезмерно пухлые губы и длинные вьющиеся каштановые волосы выглядели слишком женственно. Но Ира так не считала. Она смотрела на Диму, как кошка на миску сметаны. Мне даже показалось, что ее глаза замаслились. Дима общался с нами ровно, никого особо не выделяя, и я недоумевала, зачем он нас вообще пригласил на этот помпезный обед и на кого хотел произвести впечатление.

Дима довез нас до института, помог выбраться из машины и отправился с нами в аудиторию. Когда мы вошли, взгляды девушек были довольно красноречивы и явно враждебны. Но меня это, по правде говоря, мало волновало. А вот Ира смотрела на всех с гордым видом. Она даже попыталась пересесть от меня к Диме, но он сделал вид, что не понимает ее довольно прозрачных намеков, и устроился на последнем ряду, как всегда в одиночестве. Он не особо стремился общаться с сокурсниками, и в этом мы были похожи. Для Иры лекция прошла мимо сознания. Она без конца вертелась, оглядывалась, шептала мне, что еще с осени без ума от Димы и, в конце концов, получила строжайшее предупреждение от преподавателя. Но и это не привело ее в чувство. На ближайшей перемене она все еще пребывала в состоянии неконтролируемого возбуждения, замучила меня разговорами о достоинствах Димы, упорно строила ему глазки и раз сто сказала мне, что приняла твердое решение и с этой минуты находится на строжайшей диете и в кратчайшие сроки сбросит лишний вес. Что не помешало ей съесть плитку шоколада.

«И это тоже, наверное, любовь», – думала я, наблюдая за ее разрумянившимся оживленным лицом.

Я глянула на довольно равнодушное лицо Димы, он в этот момент разговаривал с одной из наших одногруппниц и не обращал никакого внимания на Иру, и в душе пожалела ее. Я отлично понимала, у нее нет никаких шансов. Ира была симпатичной, но простоватой, с милым, но маловыразительным лицом. Одевалась она довольно консервативно, но ее полнота ничего другого и не позволяла. И выглядела она значительно старше своих 19 лет. Я знала, что ее родители разбогатели не так давно, открыв хостел. Ира мне об этом не раз принималась рассказывать с какой-то непонятной для меня гордостью и обязательно упоминала, что ее семья «в престижном гостиничном бизнесе». Они оплатили ее обучение, хотя считали, что это просто каприз, и работу клипмейкера всерьез не воспринимали. У меня тоже вызывало недоумение, зачем Ира выбрала именно эту профессию. Да, она занималась старательно, записывала за преподавателями все лекции, но звезд с неба не хватала. На мой взгляд, творческое начало в ней напрочь отсутствовало.

А вот Дима оказался на своем месте и в своей среде. В третьем модуле у нас появился предмет «Режиссура». Ее преподавал один довольно известный театральный режиссер, и Дима был с ним на «ты». Все знали, что «звездный препод» – лучший друг их семьи, а Диму в раннем детстве чуть ли не на коленях качал. Учился парень отлично, получая удовольствие от процесса и абсолютно не мучаясь над творческими заданиями, как это часто бывало с Ирой.

Я вновь посмотрела на Диму. Он сидел на краешке стола в небрежной позе, картинно откинув на плечи длинные вьющиеся пряди, и по-прежнему о чем-то оживленно разговаривал с одной из девушек. Она активно с ним кокетничала и поглядывала в нашу сторону. Ира злилась и периодически шипела мне на ухо весьма нелестные замечания о Диминой собеседнице. Он в этот момент поймал мой взгляд и вдруг широко улыбнулся. Я растерялась, а Ира глянула на меня с недоумением. Следующую пару она только и делала, что вновь восхищалась вниманием Димы.

– Мы первые, кого он пригласил составить ему компанию, – шептала она. – А может, он всегда там обедает?

– И тебе никто не мешает, – с улыбкой ответила я. – От института рукой подать, а деньги на подобное заведение у родителей возьмешь.

Я хотела подшутить над ней, но Ира восприняла мои слова всерьез. Она округлила глаза, привалилась плечом ко мне и возбужденно сказала:

– А ведь точно! Мне никто не мешает обедать именно в «Тиффани». Место-то не куплено. А предки меня и так регулярно снабжают кругленькой суммой. Главное, создать у Димочки привычку видеть меня постоянно там, чтобы он сам хотел обедать в моей компании.

– Ира! – тихо рассмеялась я. – Да ведь не факт, что он постоянно там питается.

Это, видимо, не приходило ей в голову. И она замолчала, нахмурив брови. Остаток лекции прошел более-менее спокойно.

После окончания занятий я решила сразу отправиться домой. Было уже почти пять вечера. Мама и сегодня дежурила до утра, и я предвкушала, как Грег вновь появится у меня и, возможно, снова останется на всю ночь. Мы ни о чем таком вчера не договаривались, но я уже привыкла, что он возникает из пустоты тогда, когда считает нужным, и так же внезапно исчезает. Но ведь мой любимый это «иная форма жизни», как он сам мне не раз говорил, и я ничему не удивлялась. В конце концов, ко всему привыкаешь. Грег, как и его близкие, создавал видимость обычной жизни. Он ездил на машинах, хотя я уже знала, что ему не составляет труда перемещаться в пространстве методом, похожим на телепортацию, он пользовался Интернетом и мобильным телефоном, но мог читать мысли людей, он имел квартиру, хотя, в принципе, подобное жилище ему не требовалось. Но Грег вынужден был пользоваться видимыми благами цивилизации, чтобы не вызывать подозрения у окружающих. И я знала, что ни он, ни его близкие, не могут долго жить на одном месте, ведь вампиры не старятся и находятся всегда в том возрасте, в котором произошло превращение. И через несколько лет они покидали насиженное место и перебирались куда-нибудь, где их никто не знал. Грегу вечно было восемнадцать, Ренате – двадцать. Я знала, что у них есть еще двое родичей. Их звали Порфирий и Атанас. Но с ними меня пока не знакомили, я представления не имела, как они выглядят и сколько им лет. Грег рассказал лишь, что они стали вампирами из-за родового проклятия, которое наложил на все поколения один из предков. И все самоубийцы этого рода становились вампирами.

Я не застала маму, так как пришла позже, чем рассчитывала. Решила, что неплохо бы придать квартире романтический вид, и заглянула по пути в торговый центр. Я накупила свечей в виде розовых сердечек, потом зашла в отдел нижнего белья и долго стояла возле необычайно нежного воздушного комплекта из белой короткой сорочки на узких бретельках и такого же короткого пеньюара из кружевной бледно-розовой ткани. Я представляла, как появлюсь перед любимым в таком облачении, что он скажет, как посмотрит. У меня дома лежали подходящие белые чулочки с розовой кружевной резинкой по краю. Они идеально подошли бы к такому наряду. Но меня смущала цена. Этот комплект был мне не по карману.

Последнее время денежные вопросы вызывали у меня раздражение. Отец был вполне обеспеченным и состоявшимся человеком, и я гордилась им. Он никогда не жалел для меня денег, но настаивал на секретности, и мама не знала, что он спонсирует какие-то мои покупки. Когда мне исполнилось шестнадцать, он открыл счет в банке на мое имя и положил туда кругленькую сумму. И это сразу решило многие вопросы. Я снимала со счета втайне от мамы, когда в этом возникала необходимость. Но позже я увидела отца совсем с другой стороны. Открытие оказалось настоящим ледяным водопадом, внезапно обрушившимся на меня. Отец в молодости занимался бизнесом, у него было свое концертное агентство. И вот совершенно случайно я узнала о танцовщицах, отправляемых на работу в шоу за рубежом. Но на самом деле девушки попадали в публичные дома. Я пришла в ужас. Отец всегда вызывал восхищение, являлся для меня идеалом. И вдруг этот «бог» превратился в самого настоящего монстра, предателя, «работорговца». Я мгновенно возненавидела его, вернула пластиковую банковскую карточку и отказалась не только от какой-либо помощи, но и от общения. Мама пыталась поговорить со мной, но я ничего не хотела слушать и твердо стояла на своем: у меня больше нет отца.

«Если бы не Грег, – подумала я, поглаживая розовые кружева пеньюара, – я никогда бы не узнала правду об отце… Стоп! – сказала я сама себе. – А ведь именно Грег открыл мне глаза. Но зачем ему это было нужно? Что им двигало? Ведь он не мог не понимать, какую боль мне принесет подобное открытие! Тогда зачем?»

Я впервые задала себе этот вопрос.

– Вам помочь? – раздался над моим ухом голос продавца-консультанта, и я вздрогнула от неожиданности, так как задумалась очень глубоко. – Отнести на кассу? Вы берете? – настойчиво продолжила она.

– Да, – решила я, хотя внутренне сжалась, цена казалась мне непомерной.

Продавец мило улыбнулась и взяла вешалку с комплектом. Я походила еще между кронштейнами с нижним бельем, но уже особо не выбирала, а смотрела на модели скорее машинально. Когда подошла к кассе, то вначале хотела отказаться от покупки, но увидев белую сорочку из натурального шелка и розовые кружева пеньюара и вновь очаровавшись, все-таки оплатила. Потом в задумчивости остановилась возле цветочной палатки, дома не было ни одного букета. А мне хотелось создать особую изысканную атмосферу. Но все-таки решила цветы не покупать, денег практически не осталось.

Оказавшись дома, первым делом бросилась в ванную. Вымыв голову, я высушила и подвила волосы, но косметикой решила не пользоваться. Потом примерила купленный комплект. Он сидел отлично, и я выглядела соблазнительно, но и элегантно. Белая полупрозрачная сорочка красиво облегала мое тело, а розовые кружева пеньюара подчеркивала нежный тон кожи. У меня не было подходящей обуви под этот комплект, и я осталась босиком. А потом все-таки надела белые чулочки. Я стояла перед зеркалом и смотрела на горящий алой кровью кулон на моей груди. Он дисгармонировал с моим воздушным утонченным нарядом, но снимать его не хотелось. Я привыкла к его холодящей округлой тяжести.

Украсив комнату свечами, расставленными довольно хаотично на полу, на журнальном столике, на тумбочке возле телевизора, я зажгла их и выключила свет. После небольшого раздумья поставила диск английской группы My Dying Bride[2], играющей в стиле death doom metal. Я любила именно это направление рок-музыки, и как выяснилось, Грег тоже. Я начала слушать композицию под названием «A Kiss To Remember»[3] и машинально переводить текст с английского: «Раскрой меня, выпей мой пурпур. Поцелуй меня, поцелуй глубоко и люби меня вечно. Кровавая любовь внутри тебя. Проглоти меня…»

Я смотрела на мигающие огоньки. Комната начала наполняться сладким запахом розового масла от ароматических свечей. И я закрыла глаза и начала ждать, сама не зная чего.

Аромат вдруг усилился, по моему лицу скользнуло легкое дуновение и вдруг что-то прохладное коснулось моей разгоряченной кожи. Я, начиная улыбаться, открыла глаза, и увидела, что на меня сверху летит целый ворох мелких цветочных лепестков, похожих на вишневые. Они падали на диван, скользили по ткани сорочки, застревали в моих волосах и розовых кружевах пеньюара. Я тихо засмеялась, увидев улыбающееся лицо Грега.

– Я знала, что ты появишься, – прошептала я и потянулась к его приоткрывшимся губам.

Он осторожно снял с моего локона лепесток. Я тихо вздохнула и закрыла глаза. Поцелуй был легким, словно это продолжали падать лепестки и скользили по моим губам.

– Ты очень красивая, и будто олицетворяешь эти лепестки сакуры. Мне отчего-то захотелось осыпать тебя именно ими, – услышала я шепот.

– Как они пахнут! – улыбнулась я. – Мне кажется, я очутилась в саду с цветущей вишней.

– И мне нравится этот кружевной халатик, – не меняя тона, продолжил Грег.

Я почувствовала, как его пальцы снимают пеньюар с моих плеч… и вот начали сползать тонкие бретельки сорочки… Холодные губы коснулись моей шеи, спустились ниже… Я замерла, впитывая эту легкую ласку. Сорочка соскользнула, обнажая грудь, но я не шевельнулась. Мне так хотелось более откровенных ласк. Грег вздохнул, и я открыла глаза. Он отстранился и не сводил с меня горящих глаз.

– Никогда не видел девушки прекраснее, – прошептал он.

– Люблю тебя, – тихо ответила я и придвинулась к нему.

Я провела пальцами по его холодной щеке, чуть потерлась носом. Его приоткрытые губы невыносимо притягивали, но я заметила, как верхняя губа начинает приподниматься.

– Этому не будет конца! – с горечью произнесла я и отодвинулась от него.

– Я обожаю doom metal. Это ведь My Dying Bride? – уточнил Грег, не ответив на мое замечание. – Но сегодня отчего-то эти композиции наводят на меня черную тоску. И я не хочу, чтобы моя невеста умирала…

Он замер, не сводя с меня глаз, потом обнял и нежно поцеловал. Я ответила более страстно, тут же забыв о его приподнимающейся верхней губе. Чем дольше я знала Грега, тем меньше боялась. Но ослабление чувства собственной безопасности мало волновало, я полностью доверяла любимому и знала, что он всегда сможет вовремя остановиться.

Мы начали целоваться более страстно. Моя сорочка спустилась уже до трусиков, и Грег гладил мое тело, сжимал его. Я начала стягивать его свитер. Он помог мне. Потом прижался обнаженным торсом. И холод его кожи обжег меня. Я начала гладить его плечи, спустилась пальцами ниже по спине, прижавшись к нему и припав к губам. Мы замерли, сцепив объятия. Поцелуй был настолько глубок, а наши тела так плотно прильнули друг к другу, что мне показалось на миг, будто мы превратились в одно существо. Это дико возбудило, и я совершенно потеряла голову. Перевернув Грега на спину, легла сверху, ерзая на нем. Он со свистом втянул носом воздух, его лицо запрокинулось, безупречно прекрасные черты исказила мука, а рот начал раскрываться в такой знакомой мне, устрашающей гримасе. И я с ужасом увидела растущие и заостряющиеся клыки, их кончики вдавились в нижнюю покрасневшую губу, раздалось тихое рычание. Я тут же вскочила и убежала в другой конец комнаты, на ходу поднимая соскользнувшую до бедер сорочку и накидывая лямочки на плечи.

Я забралась с ногами в кресло и сжалась в комочек. Грег лежал на диване и упорно смотрел в потолок. Его клыки не уменьшались, и мне на миг стало страшно. Я вдруг осознала, с каким хищником нахожусь в одной комнате. Моя система безопасности вновь включилась, и я сидела, почти не дыша, не шевелясь и ничем не привлекая к себе внимания.

«Ему так плохо, – думала я, глядя на него с жалостью, – я и представить не могу, с чем ему приходится бороться! Но должен же быть какой-нибудь выход из этой ситуации. Пора что-то делать. Я уже не выдерживаю».

Грег судорожно вздохнул, его рот начал закрываться, лицо успокаиваться. И вот он медленно сел и привалился к спинке дивана. Он выглядел смертельно утомленным.

– Милый, давно хочу спросить, – как ни в чем не бывало начала я, и тут же заметила, как он вздрогнул, поднял на меня глаза, а его верхняя губа вновь дернулась.

Я в испуге замолчала. Но Грег мгновенно справился с собой. В этот момент альбом группы My Dying Bride закончился. Я встала, подняла с пола пеньюар, надела его. Потом поставила диск Leona Lewis. Ее дебютный альбом назывался «Spirit» и состоял, в основном, из медленных романтичных композиций. Нежный чувственный голос певицы завораживал, и я надеялась, что Грегу понравится эта музыка и принесет умиротворение.

– Хорошо, – тихо одобрил он при первых звуках голоса певицы. – Так о чем ты хотела меня спросить?

Я замялась, не зная, как начать. Но необходимо было срочно перевести наше общение в другое русло.

– Давно хотела выяснить, зачем ты открыл правду о моем отце, – собравшись с духом, сказала я.

– Я открыл? – сделал он вид, что не понимает.

Часто наше взаимодействие выглядело так, будто он вводил меня в гипнотический транс. И я волшебным образом оказывалась в настоящей на вид реальности. Правда, оставалась невидимой и неосязаемой для участников событий этого параллельного мира. Грег объяснил мне, что при помощи экстрасенсорных способностей вызывает у меня состояние измененного сознания. И я поверила ему. Несколько раз он оказывался вблизи моего отца. И тут же у меня возникали вполне определенные видения, они навели меня на подозрения. Потом я начистоту поговорила с мамой, и она вкратце рассказала мне правду о темном прошлом отца.

– Видения о моем отце, – пояснила я. – А ведь могла так ничего и не узнать о его мерзких деяниях и любила бы его по-прежнему.

– Но ты сама много раз пыталась выяснить у родителей, почему они развелись, – уклончиво ответил Грег.

И я увидела, что он полностью успокоился и вновь походит на обычного парня.

– Они всегда утаивали от меня истинную причину, – упрямо проговорила я. – Не юли! Говори все, как есть.

Грег вскочил и быстро заходил по комнате. Я следила за ним и в душе не могла не восхищаться звериной грацией его движений. Вдруг он резко повернулся и сделал шаг ко мне. Остановившись напротив кресла, он оперся руками о поручни и навис надо мной. Я сжалась, мне не понравилось выражение его лица. Оно было жестким, и я бы даже сказала презрительно-жестоким.

– Твой отец не заслуживает доверия и любви такой дочери, как ты, – четко проговорил он. – Я не хочу, чтобы ты общалась с подобными людьми… И решил показать тебе… правду. Что в этом плохого лично для тебя? А забраться в его мозг, открыть нужные мне полочки памяти оказалось очень просто. Давно заметил, что именно с тезками проделывать это легче всего. А твоего отца, как и меня, по странному совпадению зовут Григорий. И пусть я считаюсь кровожадным убийцей, существом без жалости, но даже я ужаснулся, увидев жуткие картинки истязания, принуждения и изнасилования этих девушек. Твой отец отлично знал, что с ними происходит, но продолжал продавать «живой товар» ради наживы.

– Не хочу больше ничего слышать! – закричала я. – К тому же я больше не общаюсь с отцом, и ты это знаешь.

– Этого я и добивался, – спокойно заметил он и отошел от кресла.

Он встал посередине комнаты, скрестив руки на груди. Его лицо было мертвенно-бледным, губы – бескровными, глаза горели ярким голубым огнем. Я вновь видела того загадочного странного утонченного парня, в которого влюбилась, еще не зная, кто он. Но сейчас я уже не понимала, какой из его обликов мне нравится больше, и часто склонялась к мысли, что вид милого нежного простого парня мне кажется более привлекательным.

– Я поступил правильно, открыв тебе глаза, – мрачно продолжил он. – И не понимаю твоих претензий.

– Мы с тобой сейчас ссоримся, словно обычные… ну как самая обыкновенная парочка, – заметила я, пытаясь разрядить обстановку, но в душе продолжая испытывать раздражение от его вмешательства.

Я все еще помнила ту боль, которую испытала, когда узнала правду, ведь я с детства обожала отца, считала его примером для подражания. И когда все открылось, появилось ощущение, будто он для меня умер.

– Эх, если бы мы на самом деле были самой обыкновенной парой! – с горечью произнес Грег.

Я видела, что он снова изменился. Его лицо выглядело более… человечным, я бы так сказала, глаза наполнились печалью, губы порозовели и приоткрылись.

– Иди ко мне! – позвала я.

Он приблизился, но сел на пол возле кресла. Я опустила ноги. Грег улыбнулся и провел пальцами по белому капрону чулка.

– Мне нравится, – тихо сказал он.

И тут же стянул чулок до щиколотки и прижался щекой к голени. Потом начал целовать, поднимаясь губами к колену. Я замерла от этой интимной ласки. Но Грег вдруг отшатнулся, встал и ушел на диван. Я смотрела на шевелящиеся огоньки свечей и с горечью думала, что наш романтический вечер определенно не удается. Мне стало отчего-то ужасно обидно. Я натянула чулок, встала и вышла на кухню. Открыв холодильник, достала бутылку сухого белого французского вина, которое подарила маме в благодарность одна из пациенток. Грег не употреблял ничего из обычной «людской» пищи, и я ему не предлагала. А вот сама решила выпить легкого алкоголя. Думала, это поможет мне расслабиться и вернуть безмятежное настроение. Я открыла бутылку, взяла бокал и хотела вернуться в комнату. Но Грег уже вошел в кухню и с удивлением смотрел на вино.

– Решила немного выпить, – сказала я и поставила бутылку на стол.

Грег сел и поднял на меня глаза. Я устроилась напротив, пододвинула к себе блюдо с фруктами, налила в бокал вино. Он молча наблюдал, как я делаю глоток. Я решила, что ему тоже хочется выпить вместе со мной, ему грустно, ведь он не может ощутить головокружения от алкоголя, расслабления и легкого дурашливого веселья. Именно так на меня действовали небольшие порции вина. Я приподняла бокал, тихо произнесла: «За нас!» и сделала еще глоток. Грег молчал. И я начала испытывать неудобство оттого, что пью в одиночку.

– Ты, наверное, все еще помнишь, каков вкус вина, – сказала я, сама не зная зачем.

– Все еще помню вкус плохого самогона, – ответил Грег.

И мне не понравилась его усмешка. Я посмотрела на него более внимательно. Не похоже было, что он о чем-то сожалел и жаждал ощутить состояние опьянения. Но ведь он уже давно перестал быть человеком.

– Я знаю, как наступает опьянение, – сказал Грег. – Хуже всего я даже могу это увидеть, словно сейчас нахожусь у тебя в мозгу.

– И как? – из вежливости спросила я, не понимая серьезности его тона и не желая вдаваться в подробности.

К тому же алкоголь уже начал действовать, я ощутила легкость, захотелось смеяться без причины.

– Я давно обратил внимание, что ты не отказываешься ни от коктейлей, ни от шампанского, хотя, вижу, многие девушки употребляют алкогольные напитки. Это сейчас модно?

Я с недоумением глянула на него, этот, показавшийся мне менторским, тон вызвал недоумение и неприязнь. Грег казался отстраненным и отчего-то чужим. Я с испугом осознала, что он не обычный парень, не просто мой возлюбленный, а нечто глубоко чуждое человеческой природе. Мне стало неприятно настолько, что мурашки побежали по спине, и я невольно передернулась. Но алкоголь действовал все сильнее и, видимо, из-за него я воспринимала все так остро.

– Ну, не так уж и модно, – вяло возразила я. – Да и здоровый образ жизни активно пропагандируется, зожников становится все больше, правильное питание, спорт и все такое… И да, алкоголь ими не приветствуется. Но все мои друзья любят выпить в компаниях… просто расслабиться. Что в этом плохого?

– Я давно живу, ты помнишь, я родился в девятьсот пятом, прошло уже более ста лет. Так что могу отследить какие-то тенденции. И в нашей стране появилась именно мода на алкоголь. Сколько было рекламы того же пива! И хоть в последнее время ее запретили, но все равно пиво пьют повсеместно. А эти коктейли в баночках? Разве не модно пить их в компаниях? Но там сплошная химия, да и спирт низкого качества.

– Ты как-то преувеличиваешь, – нехотя сказала я, удивляясь странному выбору темы разговора. – Знаю многих ребят, выбравших трезвый образ жизни. Но каждому – свое.

– Именно так было написано на воротах одного из концлагерей, – добавил он и помрачнел.

– Да что с тобой? – раздраженно спросила я. – Завелся из-за одного бокала вина…

– Лада, если бы ты видела то, что вижу я, ты бы ужаснулась и немедленно вылила это в раковину.

– Вообще-то это очень дорогое вино, настоящее французское, между прочим! – задиристо произнесла я. – А не какое-нибудь там дешевое пиво! Или баночные коктейли. Я, кстати, пиво не очень-то и люблю.

– Хорошо… Но представь, у тебя же воображение бурное, что вижу я воочию. Твои клетки погибают прямо сейчас. И это не зависит от качества алкоголя.

– Кошмар! – испугалась я и отодвинула бутылку в сторону. – И ты это видишь?

– Да! И думаешь, мне легко смотреть на это? Ведь я люблю тебя! А это происходит всегда, при каждом глотке любого вида алкогольного напитка. Нужно это понимать. По правде говоря, меня мало занимают другие люди, пусть делают, что хотят, хоть насмерть запиваются. Но ты! Ты должна знать такие вещи.

– Хочешь, чтобы я вообще не употребляла спиртное? – спросила я и нечаянно икнула, тут же тихо засмеявшись от неожиданности и прикрыв рот рукой.

– Именно! Никогда! – серьезно ответил он.

– Я подумаю, – пообещала я. – Но ведь столько пишут и говорят о пользе алкоголя в малых дозах, я имею в виду хорошее качественное вино.

– Лада! Это многовековой бизнес, и никто с этого пути уже не свернет, никто правду вам не скажет, слишком велики будут убытки. Ты только представь на минуту, что все люди узнают об истинном воздействии алкоголя на мозг и враз откажутся от употребления. И что тогда станет со всеми этими винодельческими компаниями и прочими сопутствующими предприятиями? Поэтому вам и внушают о пользе вина в малых дозах. Но еще раз повторяю, мне нет дела до других, меня волнует только твое здоровье.

Я смотрела на Грега и понимала, что он действительно заботится обо мне. Грег вновь показался мне близким и понятным, его лицо утратило отстраненное выражение и выглядело милым.

– Я подумаю надо всем, что ты мне сейчас сообщил, – пообещала я. – Но знаешь, я так мечтала о сегодняшнем вечере, представляла, как мы проведем его вместе… мне хотелось романтики…

«А не прослушивать лекцию о вреде алкоголя», – чуть не добавила я, но вовремя прикусила язык.

– Я тоже хотел побыть с тобой, только поэтому оказался у тебя в доме, – ответил он. – Но я ведь не человек, Лада…хотя, я уже сам не могу понять, кто я… все так странно… Ко мне иногда как-то вдруг, проблесками, возвращаются давно забытые чисто человеческие ощущения. Но мне кажется, они ослабляют мои способности вампира.

– И пусть ослабляют! Ведь ты стремишься стать обычным парнем.

– Да! Раньше я этого хотел, испытывал мучения от вечного существования на земле, от этой непрекращающейся борьбы со своей злой сущностью. Потом полюбил тебя. И сейчас хочу этого уже ради нашей любви.

– Но ведь ты только что был в Лондоне. Что-то удалось узнать? – спросила я и пододвинула к себе бутылку с вином.

Но поймав взгляд Грега, тут же заткнула ее пробкой и убрала в холодильник. Его широкая улыбка доставила мне удовольствие.

– Был, – кивнул он. – И даже поговорил с Атанасом. Он самый древний из нас, к тому же когда-то пытался выполнить условия этого поверья.

– И что? – оживилась я. – Что он сказал тебе?

– Он лишь посмеялся, – задумчиво ответил Грег. – Атанас… он… не такой как мы с Ренатой…

Я видела, как ему трудно говорить об этом, и решила помочь.

– Знаю, он питается не только кровью животных, но и…людей, – сказала я, – он жесток, ненавидит юных девушек больше остальных именно из-за неудачной попытки выполнить условия поверья.

– Все именно так, – подтвердил Грег. – Атанас лишь посмеялся над моими вопросами и заявил, что обратное превращение невозможно, Тьма никогда не допустит этого. И меня тревожит то…

Он вдруг замолчал. Я ждала. Но Грег смотрел словно вглубь себя и мне казалось, что он отсутствует в реальности. Напряжение стало невыносимым.

– Что тебя тревожит? – тихо спросила я.

– Его лютая ненависть, – еле слышно ответил он. – Знаешь, Лада, пора тебе с ним познакомиться.

– Зачем это? – испугалась я.

– Увидев, как мы любим друг друга, поняв, что ты необыкновенная девушка и все у нас серьезно, Атанас, возможно, изменит свое мнение и раскроет мне то, чего я не знаю.

– Но разве ты не можешь просто прочитать его мысли? – поинтересовалась я.

– Нет! Я не читаю мысли себе подобных, к сожалению… А может, и к счастью, – сказал он. – Когда у тебя заканчивается модуль?

– Во второй половине марта.

– Вот тогда и поедешь в гости в Лондон. А документами я займусь сам! – решительно проговорил Грег.

Я смотрела на его улыбающееся лицо. С языка рвалось замечание, что я не могу себе позволить подобную поездку, мама ни за что не даст мне нужную сумму, а своих денег у меня не было. Но я испытывала стыд и не могла говорить об этом со своим парнем, пусть и вампиром. Хотя я знала, что Грег к вопросам денег относится совершенно равнодушно. Он никогда не говорил о состоянии его семьи, но я могла себе представить его размеры, ведь они жили веками, имели доступ к любым денежным средствам, к антикварным произведениям искусства, да мало ли еще к каким видам обогащения. Я в это никогда особо не вникала. Но Грег имел несколько дорогих машин, роскошную квартиру в Замоскворечье, эксклюзивные украшения, в основном, из платины с бриллиантами, и он никогда не считал денег и покупал все, что ему нравилось.

– Давай я подумаю пару дней, – уклончиво ответила я. – Нужно решить кое-какие вопросы.

Грег остро глянул на меня. Я мгновенно переключилась и начала думать о красоте его голубых глаз, не позволяя мелькнуть даже тени мысли о денежных затруднениях.

Остаток вечера мы провели мирно. Я поужинала, Грег развлекал меня разговорами, сидя напротив. Потом я вымыла посуду. Мы посмотрели фильм «Кровь и шоколад», вяло обсуждая историю любви девушки-оборотня и художника, она казалась нам далекой от реальности и полностью киношной, затем улеглись спать. Грег в этот раз разделся до нижнего белья. Я со смущением смотрела на его стройное белое тело, широкие плечи, узкие бедра и длинные ноги. Все-таки ему было всего восемнадцать, и фигура выглядела мальчишеской, поджарой, спортивной и, несомненно, в моем вкусе. Мне нравился именно такой тип. Грег нырнул под одеяло и прижался ко мне. Страсть сразу охватила меня, я обняла его и прильнула всем телом. Я не сняла сорочку, но ее ткань была настолько тонкой, что казалось, отсутствовала. Но Грег легко поцеловал меня в щеку, потерся носом о мои губы, потом развернул меня спиной к себе, обнял сзади и уткнулся в шею.

– Спи, любимая, – только и сказал он.

И я улыбнулась и закрыла глаза, поняв, что Грег не хочет больше подвергать нас опасности. Возможно, он решил не возобновлять попыток, пока не узнает точно условия выполнения поверья.

«Но где же мне взять денег? – уже засыпая, думала я. – Ведь он прав, мне пора познакомиться с его близкими. Мало ли! Вдруг Атанас смягчится и именно мне расскажет все тайны древнего поверья».

Утром я не увидела Грега. Занятия сегодня начинались со второй пары, и я могла поспать подольше. Но проснулась оттого, что с дежурства вернулась мама. Она осторожно заглянула в мою комнату. Я вздрогнула и машинально провела рукой по простыне. Но я в постели была одна.

– А ты почему еще не встала? – удивилась мама.

– Мне ко второй паре, – ответила я и потянулась.

– А-а, – протянула она.

– Но уже встаю! – улыбнулась я.

– Я пока чайник поставлю, – сказала мама и закрыла дверь.

Я улыбнулась, поцеловала подушку с той стороны, где лежал Грег, и соскочила с кровати. И тут же заметила на письменном столе конверт. Я с недоумением открыла его. И вытащила пластиковую карточку и записку.

«Лада, я знаю, ты девушка щепетильная, – прочитала я, – но другого выхода не вижу. Ты отказалась от помощи отца и поступила, по моему мнению, совершенно правильно. Я решил, что вместо карточки, которую ты вернула отцу, дать тебе другую. Только прошу, не возражай! Это правильно. И это только твои деньги. Не пугайся. Здесь настолько малая часть моего огромного состояния, что ее можно сравнить с атомом. Ты практически член нашей семьи, я так считаю, и имеешь полное право распоряжаться определенными средствами. Они тебе необходимы. Мало ли куда потребуется ехать или что-то сделать для выполнения нашей задачи. И я не хочу, чтобы отсутствие денег тебе мешало. Кстати, по поводу поездки в Лондон. Мне кажется, ты можешь смело сказать маме, что это я тебя пригласил и купил билеты. Если ты меня действительно любишь, то все поймешь правильно и примешь мой подарок без возражений. Люблю тебя».

Я так растерялась, что поначалу испытывала противоречивые чувства. То мне хотелось немедленно позвонить Грегу и попытаться вернуть карточку, то наоборот поблагодарить его за заботу и принять деньги. Так ничего и не решив, я отправилась умываться, но сама все думала об этом. Думала и когда завтракала. Мама смотрела на меня с любопытством. Потом заметила, что я или очень не выспалась или сильно влюбилась, так как совершенно отсутствую в реальности. Я вздрогнула, чуть не опрокинула чашку с кофе и подняла на нее глаза. Мама улыбалась.

– Просто я решаю, принять ли мне приглашение моего парня, – сказала я.

– Какое? – заволновалась мама.

– После окончания модуля навестить его в Лондоне. Я же тебе говорила, Грег сейчас там с дедушкой.

Мама удивилась и нахмурилась.

– Билеты он оплатит, приглашение пришлет. Он мне вчера звонил и сказал, что сам позаботится о документах.

– Каким образом, если он сейчас в Лондоне? – резонно заметила мама.

– Его сестра здесь, и она всем займется, – на ходу придумала я, хотя понятия не имела, где сейчас Рената.

– Но деньги, Лада? – спросила мама. – Я могу выделить тебе определенную сумму, но не так много, – добавила она.

– Спасибо, но мне они не нужны, если только на какие-то мелочи. Ведь Грег купит мне билеты туда и обратно, а жить я буду у его родственников, – сказала я и окончательно поняла, что приму подарок.

И мне стало сразу спокойнее на душе, я расслабилась и начала улыбаться.

– Ох, дочка! Не хитри, – заметила мама. – У вас что, все так серьезно?

– Пока не знаю, – уклончиво ответила я. – Но Грег мне очень сильно нравится. К тому же, мам, это обеспеченные люди. Считай, семья олигархов. И меня пригласили в гости… в их родовой замок. Почему бы не поехать?

– Да я только «за», если появляется такая возможность побывать в Англии! Вот твой отец удивится, – немного злорадно добавила она. – Он еще от Норвегии все еще в себя прийти не может! А что он думал? Что только он такой богач и может позволить себе возить тебя по заграницам? Я вот тоже могу обеспечить своей доченьке достойный отдых.

И мне стало понятно, почему мама так быстро согласилась на мою поездку. Раньше отец устраивал мне путешествия на каникулах. Мы с ним побывали во многих странах, и, естественно, он все оплачивал. Но как только я с ним прекратила отношения, ответственность за мой отдых легла на плечи мамы. И я понимала, как она переживает из-за этого. Мама не обладала таким капиталом, как отец, и жила от зарплаты до зарплаты. Перед Новым годом она помогла одной сорокалетней роженице, и та в благодарность отправила меня на новогодние праздники в Лиллехаммер, где жила ее дочь. Я отлично провела время, и, по всей видимости, мама не удержалась и сообщила об этом отцу. И сейчас она предвкушала, как расскажет ему о моей поездке в Лондон.

– Я согласна, доченька! – с воодушевлением произнесла мама. – Нельзя упускать такую возможность… Да и такого парня! – добавила она.

Я глянула на нее и заулыбалась.

– А что? – сказала она. – Приятный молодой человек, хорошо воспитан, видно, что из приличной семьи, к тому же не беден, что в наше время немаловажно. И я уже с ним знакома.

«Эх, знала бы ты из какой он „приличной“ семьи!», – подумала я.

Грег больше не появлялся, его телефон вновь был «вне зоны», но я уже не волновалась, привыкнув к его исчезновениям. Я усердно занималась, старалась не раздражать преподавателей, чтобы благополучно сдать все зачеты и спокойно уехать.

По сценарному мастерству нам задали сочинить нестандартный сюжет рекламного ролика пива. И этот сценарий являлся зачетным. Я довольно долго думала, как выстроить действие и преподнести материал. И мне не давали покоя слова Грега о вреде алкоголя даже в малых дозах. Я все еще помнила его суровую отповедь. Конечно, Грег уже давно избавился от навязанных обществом стереотипов, к тому же обладал экстраординарным видением реальности. И я верила ему. Однако все человечество веками употребляло спиртное. Это не давало мне покоя, и я даже обрадовалась, что нам дали «алкогольную» тему для учебного ролика, ведь могла более глубоко изучить материал. Ира приставала ко мне по этому поводу, подобные творческие задания были для нее нереально сложными. Но я посоветовала ей посмотреть стандартную рекламу пива и сотворить что-нибудь подобное.

До сдачи сценария оставалось все меньше времени, и как-то вечером я вплотную занялась его написанием. Для начала изучила в Интернете материалы, касающиеся производства пива, потом стала читать истории его появления в разных странах, затем посмотрела различные варианты рекламы. Но мысли все крутились вокруг того, что сказал Грег, и мешали мне сосредоточиться и придумать увлекательный сюжет «пивного» ролика.

– И чего я мучаюсь? – спросила я саму себя. – Нужно посмотреть, что вообще имеется по данной проблеме. Грег видит, как гибнут клетки. А вдруг он ошибается?

После небольшого раздумья я набрала в поисковике слова «алкоголь и мозг» и углубилась в изучение появившихся ссылок. Их оказалось немало. Я бегло просматривала их, но ничего конкретно пугающего и подтверждающего слова Грега не видела. Пока не наткнулась на книгу Углова Ф. Г. «Правда и ложь о разрешенных наркотиках». Я в ужасе читала, что тяжелее всего страдает мозг и его фатальные изменения вызваны склеиванием эритроцитов при алкогольном опьянении, это в свою очередь приводит к кислородному голоданию, и если оно продолжается более пяти минут, клетка гибнет. Автор писал о том, что при более тонком исследовании выяснили: изменения в нервных клетках такие же резкие, как и при отравлении очень сильными ядами. Автор недоумевал, отчего если бы кто-нибудь начал открыто пропагандировать «умеренное» употребление марихуаны или предложил бы учить детей с ранних лет «культурно» принимать хлороформ, то его бы упекли в тюрьму, но тех, кто продвигает алкогольную продукцию, никто не преследует, хотя алкоголь – тот же наркотик.

Я проглотила текст и все никак не могла прийти в себя. Грег оказался прав. И я поняла, насколько сильно он хотел, чтобы я оставалась здоровой, какую заботу проявлял обо мне. Я схватила телефон и позвонила маме. Она была на дежурстве и ответила довольно скованно.

– Мам, ты занята? – торопливо спросила я. – У меня буквально пара вопросов. Мне для занятий нужно.

– Могу говорить, но недолго. Что там у тебя?

– По поводу алкоголя. Я прочитала статью некоего Углова и пришла в ужас.

– Ты имеешь в виду известного на весь мир хирурга Углова Федора Григорьевича? – уточнила она.

– Наверное. Тут у меня отрывок его книги «Правда и ложь о разрешенных наркотиках».

– Тогда это он! Это великая личность. Он скончался на сто четвертом году жизни и оперировал до последнего, – сказала мама. – И книгу эту я знаю. Она в свое время наделала немало шума.

– А то, что там написано по поводу гибели клеток?

– Гибнут! В результате приема спирта мозг как бы задыхается, и именно это удушение вызывает состояние опьянения.

– Ты меня просто удивляешь! – возмутилась я. – Ведь ты медик, и, оказывается, знаешь, как все обстоит в реальности. А ведь сама иногда позволяешь себе алкоголь, да и мне резко не запрещаешь. И никогда не запрещала. Отец вообще меня пивом поил в Праге…

– Все это намного сложнее, чем ты думаешь, – немного нервно ответила она. – Нам всем необходим релакс, жизнь сама по себе штука сложная, а алкоголь мгновенно расслабляет нервную систему. И мы привыкаем к этому. Других-то способов не ищем, да и не хотим искать. Мы все – продукт системы, с детства верим устойчивым стереотипам.

– Никогда больше не буду пить! – сурово произнесла я. – Никогда и ничего, даже пива. И тебе не позволю.

– Ого! – явно удивилась мама. – Мне это уже начинает нравиться. Хорошо, иду! – крикнула она кому-то. – Все, дочурка, мне пора в операционную. Дома поговорим.

– Удачного дежурства! – пожелала я и положила трубку.

И тут же села писать сценарий будущего ролика. Я сделала его в виде разговора двух мультяшных персонажей – наглой вороны и хитрого кота. Кот уговаривал ворону спуститься с дерева и попробовать пива, соблазняя ее отличным вкусом и последующим кайфом. На самом деле она для него была лишь добычей. Но когда ворона все-таки не выдержала и слетела, они напились вместе, начали вести себя, как законченные идиоты и в результате уснули в обнимку. И их обоих сожрала бродячая собака.

Когда преподаватель разбирал наши работы, то моему сценарию уделил особое внимание. Вначале он сказал, что не знает, ставить ли мне зачет, я не выполнила основного условия проекта и не разрекламировала товар так, что покупатель сразу бы захотел бежать за ним в магазин.

– У Лады получился, безусловно, интересный сюжет, но он скорее подходит для антиалкогольной компании, – сказал он. – Но у нас темой вовсе не социальная реклама… А ты что, против употребления пива?

– Категорически против, – ответила я, и в аудитории зашумели.

– А что? – вдруг вмешался Дима. – Я вот тоже против пива, тем более такого дешевого и некачественного, которое продают на всех углах.

– И я против! – поддержала нас Ира и оглянулась на Диму.

– Однако ваши ролики отлично рекламируют это самое пиво, – заметил преподаватель.

В результате он все-таки поставил мне зачет, правда, заметил, что впредь мне лучше четко следовать поставленной задаче, и я вздохнула с облегчением.

Это была пятница, к тому же последняя пара последнего дня модуля. Мы могли отдыхать всю следующую неделю. Когда мои однокурсники вышли из института, то сразу начали обсуждать, что неплохо бы отметить это дело, и соображать в какую кафешку лучше направиться. Но я хотела пораньше оказаться дома. Утром улетала, и решила не принимать участие в общей тусовке. Было около трех, а я еще хотела забежать в торговый центр возле метро и кое-что купить из одежды. Я с самого утра ужасно нервничала из-за скорой встречи с родными Грега. И решила сменить мой обычный спортивный стиль на элегантный, и предстать перед ними в образе леди, одетой модно и изысканно.

Я быстро направилась к выходу на улицу, но Дима догнал меня. Ира, которая уже распрощалась со мной, сделала вид, что что-то забыла и ринулась к нам.

– Ладка же у нас оказалась трезвенницей – язвенницей, – раздались не вполне дружелюбные выкрики нам вслед. – Так что, Димон, зря стараешься. Она с нами не пойдет!

– А может, у них любовь?! – услышала я звонкий девичий голосок, но не обернулась.

Мне хотелось скорее уйти и остаться одной.

– Лада, может, правда, посидим где-нибудь? – предложил Дима и пошел рядом со мной, не обращая внимания на громкие замечания ребят.

– И я с вами, – встряла Ира, хотя ее никто не приглашал.

Я заметила, как Дима недовольно на нее глянул, но потом мило улыбнулся и кивнул. Ира тут же расцвела и подхватила его под локоть. Мы вышли на улицу, и я свернула в нужную мне сторону, решив отправиться на Таганку. Я вспомнила, что неподалеку от метро имелся бутик итальянской одежды. Но Дима не отставал, и я не понимала, чего ему нужно. Неужели я ему настолько нравилась? Но в данный момент мне было не до выяснения отношений, и тем более не до признаний. Я лихорадочно вспоминала, где еще поблизости есть магазины с элегантной одеждой.

– Куда ты так бежишь? – недовольно поинтересовалась Ира. – И куда мы направимся? – повернулась она к Диме.

Меня все это начало раздражать, я притормозила, глянула на них и сказала:

– Вообще-то я не собираюсь ничего отмечать! К тому же у меня абсолютно нет на вас времени.

Я увидела, как Дима залился краской, а Ира заулыбалась довольно ехидно.

– Но ведь мы не увидимся больше недели, – растерянно произнес он. – Я думал, посидим где-нибудь, поболтаем о том, о сем. А вечерком, может, куда-нибудь в клуб закатимся. Неохота расставаться…, – он запнулся, глянул на Иру и закончил: – с вами, девчонки!

– Вы извините, – более спокойным тоном проговорила я, – но у меня утренний рейс, а я даже вещи не успела собрать. Так что, ребята, идите куда-нибудь без меня.