Горячие точки на сердце Михановский Владимир

– Ходячий.

– Столько цифр, такая мешанина! Сам сэр Исаак Ньютон ногу сломит, – покачал головой Матейченков.

– Какой еще Исаак? – удивился Сергей Сергеевич. – Не знаю такого.

– Не может быть.

– Новый помощник Бориса Березовского, что ли?

– Нет, это другой.

– Нам Борис Абрамович златые горы сулил, а на деле пока только пшик получается…

– О Березовском в другой раз. Расскажи мне, Сергеич, о вашем высшем эшелоне власти.

– Что именно?

– То, чего в газетах не прочтешь.

– Компромат?

– Упаси бог, – махнул рукой генерал. – Этого добра в прессе как раз полным полно, каждый друг дружку поливает, и в результате – все по уши в помоях… Нет, меня не интересуют их банно-прачечные развлечения. Мне хотелось бы узнать совсем другое. Понимаешь меня?

– Кажется, понимаю. Ну, тут надо начать с Владимира Хубиева.

– Знаешь его?

– Как облупленного. Что о нем сказать? Хитрый и лукавый царедворец. Большой любитель половить рыбку в мутной воде.

– И много наловил?

– Порядком. Люди называют самые фантастические цифры. А я не знаю, в ногах не стоял. Интриган первой гильдии, даром что сейчас не у власти. Главарь хорошо сколоченной карачаевской группировки, мудр как змий. Но его время ушло, хотя он и топорщится изо всех силенок. Есть у него одна гнусная привычка…

– Довольно о Хубиеве, – перебил генерал. – Это отыгранная карта. Давай о других, иначе мы до самых Минеральных Вод с ними не разберемся. Знаешь, Сергеич, раз уж у вас там в КЧР такая куча национальностей, не можешь ты меня просветить, кто есть кто?

– С точки зрения национальности?

– Да.

– Ну, Владимир Семенов – сам знаешь. Отец – карачаевец, мать – русская. А кто он – решай сам. В прошлом – высокий чин занимал.

– Знаю.

– У нас это знают все, даже дети грудные. В быту прост. Скажу так: чистоплотен. Понятно говорю?

Генерал кивнул.

– А человек он какой?

– Хороший, – не задумываясь, ответил Завитушный. – порядочный. Я во многом с ним не согласен. Но знаю одно: нож в спину не всадит, подлости не сделает.

– Это немало.

– Особенно у нас, на Кавказе, где те еще экземпляры попадаются. У нас ведь не то, что у вас в Москве. Нравы, обычаи – все другое. Сам убедишься… Вот с Семеновым я бы пошел в разведку.

– А в контрразведку?

– Тем более!

– Дальше.

– Станислав Дерев – черкес, это ты уже знаешь. Упрям как ишак, но дело свое знает. Черкесск привел в божеский вид.

– Популярен?

– В своей среде.

– Партий много?

– Как собак нерезаных.

– Или необрезанных?

– Можно и так.

– Какая самая большая?

– Коммунистическая.

– Кто возглавляет?

– Михаил Якуш.

– Кто он по национальности?

– Угадай.

После нескольких неудачных попыток Матейченков поднял руки:

– Сдаюсь.

– Белорус.

– Да, брат, винегрет у вас тот еще.

– Между прочим, он депутат Государственной думы.

– Местной?

– России.

– Что можешь о нем сказать?

– Трудности у него в последнее время.

– Из-за национальности?

– Нет.

– Кому же он не ко двору пришелся?

– Видишь ли, Иван Иванович, у нас ведь как? Чуть человек головку поднял над поверхностью – сразу партию свою норовит сколотить. От горшка два вершка – а глядишь, у него уже своя группа единомышленников.

– Точнее, группа поддержки.

– Вот именно, – кивнул Сергеич. – Каждый стремится подражать нашим лидерам. Как говорится, куда конь с копытом, туда и рак с клешней, – так у нас казаки говорят.

– И у нас тоже.

– Ну, вот. Сколотил раб божий свою партию, а что дальше с нею делать, не знает. Политическая партия – это же тебе не хухры-мухры. Тут тебе и тактика нужна, и стратегия единая, общность цели… Да что я тебе буду лекции читать? Для партии нужны в самом деле единомышленники.

– И лидер толковый.

– Вот-вот, а главное – авторитетный. А у нашего деятеля по всем пунктам слабина оказалась. Зарегистрировал свою партию, как положено, а что дальше с ней делать – не знает. Ну, ясное дело, среди его партии грызня сразу началась. Как в детской игре: Я главный! Нет, я! А я еще главней! Фракции, поверишь, образовались.

– Да ну?

– Ага. Грызутся, козни друг другу строят, все как у больших. Потеха, да и только.

– Учтем этот нюанс. Ну, а еще какие у вас там партии?

– Еще у нас имеет некоторый вес судья Конституционного суда…

– Местного?

– Бери выше – России. Некто Борис Эбзеев.

– Черкес?

– Карачаевец.

– Он за кого?

– За себя.

– Самостийный, значит?

– Самостийный. Ну, и тоже свою группку сколотил, как большой. Мужик неглупый. Пока предпочитает держаться в тени, но при некоторых раскладах с ним, полагаю, придется считаться. Некоторые к нему склоняются.

– Сулит много?

– Больше краснобайствует. Но красноречив – не приведи господь! Народ его специально слушать приходит, как народного артиста, какого-нибудь Кобзона.

– Это все ваши главные политические силы?

Сергеич задумался:

– Еще, пожалуй, президента нужно назвать.

– Владимира Семенова? – переспросил Иван Матейченков. – Но ведь мы о нем уже говорили.

– Нет, не Семенова, – усмехнулся Завитушный. – Я имею в виду не президента республики, а всего лишь президента концерна «Камос». Этот хитрюга-карачаевец контролирует в республике многое, очень многое.

– Что у него в руках?

– Экономические рычаги.

– Это важно.

– Вот этого поимей в виду, Иваныч. Будет время – расскажу о нем подробно.

Помолчали.

Ровный однообразный гул турбин навевал дремоту. Уже совсем развиднелось. Судя по времени, полет подходил к концу.

– Пеструю картину ты мне нарисовал, Сергеич, – сказал Матейченков. – Но теперь мне многое стало понятней.

– А куда от пестроты денешься? Вся республика – как одеяло лоскутное, – пожал плечами Завитушный.

– Теперь давай попробуем немножко проанализировать ситуацию. Есть ли, например, хоть какие-то шансы у Владимира Хубиева.

– У Хубиева? – удивился Сергеич.

– Да.

– Никаких, – покачал головой Завитушный.

– Почему так считаешь?

– Видишь ли, этот человек слишком долго олицетворял собой всю власть в республике. И теперь вся негативность, которая накапливалась в КЧР долгие годы, оказалась вдруг навешенной на него.

– Справедливо?

– Это другой вопрос. Так или иначе, на него вешают всех собак. Хубиев оказался во всем виноват. Тут тебе и высокий уровень преступности, и убийства, и грабежи, и похищения людей, а в последние годы – и организованные банды. Добавь к этому дикую безработицу… У нас в республике вообще положение аховое. Основные предприятия, которые государственные, сам понимаешь, стоят. Сырья нет, заказов нет, того-сего, пятое-десятое… Хозяина настоящего нет, так я бы сказал.

– А частные предприятия?

– Этого добра навалом. Но опять же: проблему безработицы они не решают.

– Их недостаточно?

– Не в том дело, Иваныч. Во-первых, они маломощные. Я бы сказал, карликовые. Иногда хозяин сам и ишачит, иногда наймет пару-тройку работников…

– Горе луковое.

– Но дело даже не в этом. Просто каждый хозяин норовит нанимать только своих.

– Соплеменников?

– Или из своего клана. Возвращаясь к Хубиеву: именно при нем клановость расцвела особенно пышным цветом. А вообще-то он надоел у нас всем хуже горькой редьки.

– Неужто другие лучше?

– Хрен редьки не слаще.

– Есть такая хохма, – сказал генерал. – Возьмите хрен, натрите на терке и посыпьте сахаром. Тогда он будет слаще редьки.

– Только и остается, – усмехнулся Завитушный. – Все остальное уже испробовали.

– Много всякого-разного я слышал и читал о Хубиеве. Одни его хвалят, другие грязью поливают.

– Я-то много о нем порасскажу, чего ты не слышал и не читал. Главная черта Хубиева – честолюбие. Этим определяется все его поведение, все действия. Когда кончались его полномочия, он изо всех сил пытался хотя бы на год продлить свои полномочия. Не вышло, зарубили.

– Кто?

– Народное собрание, которое, казалось, было у него в кармане. Народное собрание – это наш парламент, – пояснил Завитушный, перехватив взгляд Матейченкова.

– Знаю, знаю. Так что Хубиев, смирился?

– Держи карман! Такого только деревянный бушлат смирит, как говорят зеки.

– Что же он сделал?

– Умылся с горя да в Москву подался, защиты искать. Ведь он столько лет верой и правдой служил центру.

– Имеет там связи?

– Немалые. Представь себе, Иваныч, умудрился даже влезть в недавно организованный блок «Голос России», хотя ему этот блок как корове седло.

– С Владимиром Хубиевым все ясно, – произнес генерал. – Продолжим разбор позиции на шахматной доске. Теперь давай возьмем такую фигуру, как Станислав Дерев.

– У него тоже есть свои заморочки.

– Например?

– Главный образец в жизни для него – мэр Москвы.

– Юрий Лужков?

– Ну да. И мэр Черкесска во всем желает подражать ему.

– Получается?

– Это другой вопрос. Но мечта у него благородная и для многих привлекательная: добиться, чтобы Черкесск процветал так же, как Москва.

– Замысел неплохой.

– Осуществить бы его!

– Хитер.

– На одном из митингов Станислав Дерев заявил – я слышал собственными ушами: если выберете меня в президенты, у меня вся республика будет процветать, как Москва. Не может одного понять, бедняга. Пусть даже наизнанку вывернется – не станут карачаевцы голосовать за черкеса.

– Чем вообще он занимается?

– В основном – бизнесом.

– А именно?

– Водкой.

– Доходное дело.

– Да, мы уже говорили. Но и на старуху бывает проруха. Выявилась у него одна язва, которая сильно подкосила его акции.

– Слушаю.

– Есть на белом свете некий политик Игорь Пунченко.

– Слышал. – кивнул Матейченков. – Он, по-моему, входит в миротворческую группу генерала Лебедя.

– Точно. И вот этот самый Пунченко – ярый враг Станислава Дерева. Уж не знаю, где их дорожки пересеклись. Так вот этот самый Пунченко распустил в печати слух, что Станислав Дерев ненавидит и презирает русских, за людей их не считает, а уж если за людей – то низшего сорта. Мол, все русские – продажные, любого можно купить за бутылку водки, ну и прочее в том же духе.

– Сильный удар.

– Конечно. Это настраивает русский электорат против Станислава Дерева.

– Возьмем самую сильную шахматную фигуру.

– Семенова?

– Да.

– У него и впрямь много сильных козырей. Прежде всего – смешанное происхождение. Для Карачаево-Черкесии это особенно важно. И карачаевцы, и русские думают, что генерал Семенов, став президентом, будет защищать их интересы. Далее, Семенов имел мудрость и смелость заявить публично, что никогда не станет делить население республики по национальному признаку.

– Думаю, этим он тоже привлек многих.

– И еще один фактор в его пользу. Понимаешь, Иван Иванович. У многих людей понятие «генерал» ассоциируется с понятием «сильная рука».

– Хотя каждый вкладывает в это понятие свое понимание.

– Владимир Семенов не преминул подтвердить это мнение избирателей, заявив, что, как только станет президентом республики, он твердой рукой наведет в ней порядок. А душа россиянина истосковалась по порядку, и не только в КЧР. Что еще могу добавить о генерале Семенове? Человек культурный, образованный, широких взглядов. Верующий, в Евангелии разбирается, в праздниках церковных, Библию знает… И даже ислам.

– Интересно.

– Недавно Семенов участвовал в работе Конфедерации народов Кавказа.

– Да, читал об этом, – кивнул Иван Матейченков. – Это собрание, которое прошло в конце прошлого года?

– Да, в декабре 1998 года, во Владикавказе. Владимир Семенов там выступил с очень интересной идеей: он предложил объединить под эгидой России устремления всех без исключения народов Кавказа.

– С какой целью?

– С тем, чтобы это объединение стало единым посредником в отношениях между Востоком и Западом.

– Сильно.

– Но и тут не обошлось без клеветников. Они объявили, что генерал Семенов камуфлирует свои истинные устремления, а на самом деле он желает… объединиться с Чечней, чтобы совместными усилиями оторваться от России, и в конечном счете превратить Карачаево-Черкесию в самостоятельное государство.

– Чушь?

– Как сказать… Люди думают по-разному. – ответил уклончиво Завитушный.

– Темна вода во облацех, – заметил Матейченков, кивнув в иллюминатор. Там действительно закружились тени. Закурчавились облака – видимо, самолет пошел на снижение.

Вскоре машина пробила слой облаков, показалось низкое солнце, ослепительное, по-южному яркое.

Глубоко внизу показались приземистые аэродромные постройки.

Сергеич объявил:

– Минводы.

Верховный шейх выпил свой привычный утренний кофе по-турецки, прошелся по кабинету. Блик от люминесцентной лампы упал на мраморную фигурку, и показалось, что дервиш улыбнулся ему навстречу.

Шейх подсел к главному компьютеру, решив пробежаться по клавишам.

Сначала включил внешний обзор.

Снаружи бессонно и безмолвно бушевало раскаленное афганское лето. Зелень, еще недавно покрывавшая горные склоны Гиндукушских гор, выгорела и пропала. От нее остались только бурые и рыжие пятна. А от алых маков, прежде заполонивших горные долины, не осталось и следы.

Верховный пробежался с помощью клавиш по нескольким комнатам и залам своего жилища.

Его женщины, совершенно разоблачившись, резвились в бассейне. Они поднимали тучи брызг, так что в свете люминесцентного светила высоко над водой возникла семицветная радуга, опирающаяся на края бассейна.

В некоторых комнатах прислуга с помощью бытовых роботов – подарок Мусульманского института Технического развития – производили утреннюю уборку.

В конференц-зале понемногу прибавлялся народ. Это собирались главные имамы различных стран и регионов, приглашенные Верховным на ежеквартальный отчет.

В ожидании Бен Далена они рассаживались по местам, о чем-то беседовали, обмениваясь важной для них информацией. Некоторые собирались в кучки, другие бродили по залу, разглядывая новые картины, которые появились на стенах за время их отсутствия.

Все ожидали появления Бен Далена.

Когда зал был полон, Верховный появился, как всегда неожиданно. Он мог воспользоваться любым входом – их было несколько, но вошел одним из потайных. Фигура «Дервиш в экстазе» отъехала в сторону, и он появился в образовавшейся раме.

Заседание было долгим, оно прерывалось на обед и ужин.

Верховный слушал внимательно, резким голосом задавал нелицеприятные вопросы, а некоторых и вовсе обрывал. Возражать почти никто не смел.

Затем перешли к обсуждению важного вопроса. Группа технических экспертов внесла предложение, которое сразу показалось сногсшибательным. Захватить несколько самолетов, пользуясь тем, что охрана их довольно расхлябана и беспечна, и с грузом взрывчатки направить их на пару – тройку небоскребов, расположенных в Нью-Йорке, этой цитадели и вместилище христианских, католических и православных пороков.

ВУладыка всего исламского мира сидел на возвышении, в кипенно белой чалме, а в его бороде, прежде черной как смоль, явственно проглядывали белые волоски ранней седины.

Аэропорт в Минводах был практически пуст. В былые времена здесь, помнил Матейченков, было оживленно, причем в любое время года: знаменитые окрестные курорты работали круглогодично.

Сейчас здесь царила, можно сказать, мерзость запустения. Редкие стайки пассажиров только подчеркивали пустынность огромных гулких помещений.

– Служащих больше, чем пассажиров, – отметил Завитушный.

– Лечение многим не по карману.

– Некоторые просто боятся сюда ехать, – вздохнул Сергей Сергеевич. – Опасный регион.

Завитушный быстро отыскал ожидавший их потрепанный газик с видавшим виды брезентовым верхом. Молодой водитель с непроницаемым лицом, сидевший за рулем, ответил на их приветствие, не переставая жевать жвачку.

Много, ох, много придется поездить генералу Матейченкову по беспокойным карачаево-черкесским дорогам!..

– Членовоз подан, товарищ генерал, – проговорил Завитушный, гостеприимно отворяя дверцу.

– Порядок в танковых частях, – откликнулся Матейченков.

Все время накрапывал дождь, холодный, противный. Капли тупо барабанили в брезентовую крышу.

– Дуй в Черкесск, в Управление, – коротко распорядился Сергей Сергеевич.

– Давно дождь у вас? – поинтересовался Матейченков, когда машина выбралась на трассу и лихо понеслась по ней, разбрызгивая лужи. Дворники работали без устали, отжимая толстые жгуты потоков, которые тут же набегали снова.

– За несколько минут до вашего прилета солнце было, – откликнулся водитель и пронзительно просигналил какому-то промокшему безумцу, вознамерившемуся перебежать дорогу перед носом газика. – Вдруг – туча, и сразу хлынуло, как из худого мешка.

– Ничего. Майский дождик – это хорошо для урожая, – улыбнулся Завитушный. – У карачаевцев даже пословица есть на этот счет.

– Я против дождя ничего не имею, – усмехнулся генерал. Пузырящиеся лужи на дороге напомнили ему босоногое владимирское детство, когда он гонял по ним с мальчишками.

Черкесск встретил их не дождем, а проливным ливнем. По гористым улицам бежали бурые потоки.

Полномочного представителя Президента уже ждали. В Доме правительства, в небольшом зальчике собралось все высшее руководство республики.

– Может, желаете отдохнуть с дороги, товарищ генерал? – спросил один из руководителей – Матейченков еще плохо различал их. – Разместим вас в гостинице, вздремнете часок.