Слепцы Золотько Александр

Но вождь опоздал. Перепуганные светлячки облачком снялись с насеста. Наступила кромешная тьма. И мгновение спустя со всех сторон на людей бросилась стая кусающихся, хлопающих крыльями существ.

Зал Анакопия превратился в преисподнюю.

Летучие мыши яростно шипели, били людей кожистыми крыльями, царапали когтями. Не обращая внимания на град ударов, полчища тварей, получивших с легкой руки Алекса название «москвичи», упорно шли в атаку. А из мрака слышалось шуршание новых и новых крыльев. С каждой минутой тварей становилось все больше.

Но Афанасий не потерял присутствия духа. В кромешном аду битвы, в непроглядном мраке, наполовину оглушенный, вождь старался не упускать общей картины происходящего.

Тяжелее всего приходилось Проше. Несмотря на недюжинную силу, проворства ему всегда не хватало. Москвичи легко уклонялись от могучих, но неточных ударов, и скоро облепили помощника вождя с ног до головы. Истошно вереща, летучие мыши кусали, били Проху, лезли в глаза, в уши, зарывались в волосы…

А вот юркий, ловкий, несмотря на возраст, Арс дал тварям достойный отпор. Он хватал летунов и швырял во все стороны, ломал им кости, рубил на куски… Ряды атакующих редели, но битва не прекращалась.

И Афанасий понял: пришло время для резервного оружия, иначе им крышка. Он торопливо сунул в рот костяной свисток и отрывисто дунул в него.

Тонкий противный писк, напоминающий визг испуганного ребенка, огласил поле сражения. От этого оглушительного свиста заложило уши и у Прохи, и у Арса. Вождю и самому каждый раз становилось дурно от этого ультразвука, но он продолжал дуть в свисток до тех пор, пока стая не отступила.

Узнав на своей шкуре, каким грозным и опасным врагом может быть человек, скрылись крылатые хищники во мраке подземелья, вернулись в зал «Москва». И долго доносились издали их крики…

Немало времени прошло, прежде чем Афанасию удалось оправиться от ультразвука, привести в чувства Проху и собрать часть разлетевшихся светлячков… В пещере снова стало светло.

К огромному удивлению вождя, ни пришельца, ни Лады здесь не оказалось.

* * *

Лада, видимо, не разобрала, кто ее схватил. Начала так яростно брыкаться, что я чуть не выронил ее. Объяснить что-то в таком шуме все равно бы не получилось, поэтому я легонько стукнул дикарку по голове. Сопротивление тут же прекратилось.

Куда теперь бежать? Туда, где светлее, ясное дело. Свет убегает от меня. Это стайка светлячков. Последую за ними.

«Бежать! – стучит в голове. – Бежать без оглядки! Куда угодно, только прочь!»

Следуя за жуками-фонариками, вбегаю на станцию. Она немного похожа на ту, где валялись кости. Только тут нет костей. Зато есть ржавый поезд. Секундная заминка, и вот я уже мчусь вверх по туннелю.

В ушах, подгоняя, не давая ни на миг остановиться, звучат смех и радостные возгласы: «Гип-гип! Гип-гип!»

Но это уже бред. Реальность еще страшнее. Что-то гонится за нами; несется следом, не издавая ни единого звука, никак не выдавая свое присутствие. Но от этого «что-то» исходит невероятная сила. Будто взрывная волна, сметая все на своем пути, преследует меня по пятам, нагоняя с каждой секундой.

Обливаясь потом, икая от ужаса, я мчусь вперед до тех пор, пока не падаю от изнеможения. Напрягая последние силы, подползаю к Ладе и закрываю ее собой.

Мгновение спустя тьма меркнет в моих глазах.

* * *

– Ты-ы-ы что-что-что, сви-свихнулся-я-я?! – от тряски Лада едва могла выговорить два слова.

Герман не отвечал. Он мчался так, словно за ним гнался сам черт. Лада отбросила все лишние мысли. Повернулась назад, напряглась…

«Нет, не черт гонится, – поняла она мгновение спустя, холодея до костей и покрываясь липким потом. – Мрак гонится. Вот и встретились снова».

Пришлось идти на крайние меры.

– Спи, Герман, спи, – приказала она космонавту. – Тебе не годится видеть то, что сейчас будет. Это – моя работа.

Лада ловко вскочила на ноги. Собрала в кулак всю волю. Выставила перед собой непробиваемый заслон. Сконцентрировала все силы, которые у нее еще оставались.

– Я не боюсь тебя! – крикнула Лада в темноту.

– Боюсь тебя! Боюсь тебя! – отозвалось эхо. Крик Лады пронесся по туннелю и замер вдали, точно там промчалось какое-то живое существо.

Лада никогда не верила сказкам про Владыку Мрака и Госпожу Тьму. Она знала, что это бредни, и даже столкнувшись с этим воплощением ужаса и боли сама, не изменила мнения. Она знала: никаких духов и демонов нет, не было и быть не может. Зато есть Безумие и Отчаяние, которые рано или поздно охватывают здесь, в катакомбах, всех людей. Есть темная сторона разума, его «чердак», и когда рассудок оказывается бессилен, из этого чердака выползают химеры, перед которыми меркнут любые твари из плоти и крови.

И еще одну вещь знала Лада: бороться с этой напастью можно одним лишь способом. Нужно превозмочь себя. Собрать в кулак все мужество, заставить работать парализованный рассудок и крикнуть прямо в оскаленные морды всем эти монстрам и чудовищам: «Вас нет!» И молиться Богу. Тогда все кошмары рассыплются в прах.

Просто.

Легко.

Но почти ни у кого не получалось. Не хватало то ли веры, то ли воли. А тем, у кого получалось один раз или два, на третий приходилось тяжелее.

Девушка терпеливо ждала, не смея ни на миг расслабиться. Ничего не происходило. Вокруг не стало светлее, мрак все так же клубился вокруг. Но Лада чувствовала: это уже совсем не тот мрак. Темная сила, присутствие которой Лада ощущала с того самого момента, как разогнала светлячков в гроте, отступила. Великая битва, битва разума с безумием, на этот раз снова закончилась ее победой.

Выжатая как лимон, Лада упала на колени рядом с бесчувственным Германом, и слезы водопадом хлынули из ее глаз.

В таком виде и нашли их примчавшиеся на выручку соплеменники Лады и осторожно перенесли обоих в пещеру.

Глава 6

Последняя экскурсия

В карстовых пещерах Нового Афона начиналась очередная ничем не примечательная экскурсия. Таких Ханифа Эшба проводила по шесть-семь в день. Иногда и больше.

Все шло как обычно. С грохотом ворвался на станцию «Зал Апсны» поезд – голубой с белой полосой, битком набитый народом.

– И это в такую рань, – тяжко вздохнула женщина. В час пик бывало, что все желающие осмотреть пещеры не помещались в один состав. Впрочем, жаловаться Ханифа должна была в первую очередь на себя: по злой иронии судьбы невиданный аншлаг она сама же и вызвала.

Туристы, высыпавшие из вагонов на перрон, вырядились, точно на пляж: коротенькие рукава и глубокие вырезы; на ногах – у кого туфельки, у кого вьетнамки.

– Сейчас будут ходить, зубами стучать. А ведь специально написали при входе: температура одиннадцать градусов! Дураки, – Эшба глубже засунула руки в карманы новенькой, только что выданной форменной куртки. Но все же она оказалась не совсем права. Двое молодых людей, девушка лет семнадцати и мальчишка, оделись именно как надо: кроссовки, брюки, куртки. Было тут еще человек десять в кофтах и длинных брюках. Правда, прочие посетители косились на одевшихся «по погоде» соседей, точно на клоунов. Даже посмеивались.

«Посмотрим, что вы минут через десять будете думать», – злорадно усмехнулась экскурсовод Эшба. Эти мысли не мешали ей приветствовать дорогих гостей и с улыбкой приглашать следовать за собой. Имелся у нее еще один секрет: Ханифа никогда не проговаривала каждый раз один и тот же текст. Старалась импровизировать, нарушать регламент. Иной гид получил бы за такое нарушение правил по первое число, но ей, как отличному сотруднику, многое сходило с рук.

* * *

Ханифа Эшба начинала работать в Новоафонском заповеднике младшим научным сотрудником, лишь спустя пять лет переквалифицировалась она в гида. Это решение никого не удивило: платили экскурсоводам не в пример лучше. Никто не догадывался, что главной причиной, заставившей Ханифу пойти в гиды, было желание… спасти пещеры от туристов.

Наблюдая за наглеющими посетителями, которые то и дело норовили отломить кусочек сталактита «на память», оставляли после себя кучи мусора, а после любого замечания начинали качать права, Ханифа прониклась стойкой неприязнью к «уважаемой публике». Она молчала, она вежливо улыбалась, она терпела. Но в душе Ханифы бушевал ураган. А тут еще стали с невиданной скоростью распространяться в пещерах плесень, мхи и лишайники, медленно, но не-умолимо разрушая уникальную подземную экосистему.

– Антропогенное воздействие, – говорили исследователи на совещаниях. В переводе на человеческий язык это значило: туристы убивают пещеры.

Увы, туристы – это деньги; ради них были построены метро, пешеходная тропа и все остальное. Ученым удалось закрыть для посещения часть залов, но на полный запрет туризма нечего было и надеяться.

Однако, подумав, Эшба поняла, что спасти пещеры можно. Пытливый ум молодой женщины искал выход, и в итоге на свет появился экскурсионный проект «Ужасы наших пещер». Никакой чиновник не одобрил бы такое, а директор заповедника, узнай он об этом безобразии, тут же выкинул бы женщину с работы. Но Эшба действовала осторожно.

– Дорогие коллеги, – начала Ханифа совещание экскурсоводов, на которое администрация отправила всех сотрудников Новоафонских пещер, – посетители все чаще жалуются на то, что в пещерах много мест, кажущихся страшными и даже опасными. Люди там чувствуют себя неуютно, бывает – паникуют. Есть опасения, что это может вызвать отток клиентов.

Именно эти последние слова открыли перед Ханифой и ее «проектом» все двери и обеспечили полное содействие.

– В связи с этим, – продолжала говорить экскурсовод Эшба взволнованным голосом, – необходимо произвести детальный осмотр доступных для туристов залов. По возможности все опасные места нужно либо закрыть для осмотра, либо не включать в них освещение.

Двадцать минут спустя, когда ее коллеги, вооружившись фонарями и планшетами, отправились совершать мониторинг, Ханифа с блаженством растянулась в кресле.

– Мне даже не придется лазать там самой, ха-ха-ха! – счастливая Эшба едва не пустилась в пляс.

– Грот Олень, – объявила Амра, сверившись со списком, – не представляет опасности.

Ханифа кивнула, но сама при этом размышляла, как бы лучше поставить лампу.

«Это сейчас не представляет, – включила она воображение. – Немного поработаю, и это уже не олень выйдет, а динозавр, хе-хе-хе».

В конце Кораллитовой галереи, где ступеньки вели вверх, нависала над головами женщин зловещая каменная глыба, непонятно каким чудом державшаяся до возведения опор.

– Вероятность падения? – спросила Ханифа, и ей самой стало на миг не по себе. А ну как рухнет, в самом деле.

– Нулевая, – заверила Амра, но про себя Эшба уже решила поведать группе по большому секрету, что бетонные столбы, удерживающие плиту, каждый год сдвигаются на миллиметр.

– Зал Апсар, – продолжала Амра, – вызывает опасения. Причина: летучие мыши.

В зал Апсар, он же «Москва», он же «Храм», к великому сожалению Ханифы, туристов водить никто и не разрешал. А ведь там обитали самые полезные для нее представители фауны подземелья: летучие мыши.

«Ничего, фонариком посвечу – все увидят», – на ходу придумывала обходной маневр Ханифа.

В бесконечно длинном зале-каньоне Аюхаа все пространство заполняли забавные коренастые сталагмиты. Оранжевые, красные и даже полупрозрачные. Сотни маленьких, аккуратных столбиков. Одни выстроились вдоль стен, другие сбегали по склонам холмиков, почти залезали на экскурсионную дорожку, словно стремясь подобраться ближе к ногам посетителей.

«Расскажу легенду о пещерных троллях, которые раз в год оживают и нападают на любого, кто осмелится войти в пещеры, – решила Ханифа. – Раз в Скандинавии есть, пусть и у нас будут. Взрослые – те только посмеются. А вот дети еще как испугаются».

Так зал за залом шли они через пещеру, и уже к концу осмотра план был в общих чертах готов. До исторического события оставалось совсем немного.

Первая экскурсия из серии «Ужасы наших пещер» прошла блестяще.

Чтобы исключить любые осложнения, Эшба заставила остаться на станции Амру. Пусть это было грубейшим нарушением, но Ханифа на все махнула рукой – выгонят так выгонят. Теперь туристы оказались целиком в ее власти.

Лампы в светильниках она заменила на красные и ртутные оранжевые, чтобы придать подсветке инфернальный вид. Вместо нейтральной музыки, обычно звучащей в пещере, поставила «Реквием по мечте». Все милые сюрпризы Новоафонских пещер, начиная со зловещего шатающегося моста и кончая натечным образованием «Череп», были использованы на полную катушку. А сама Эшба отстраненным голосом вещала продрогшим до костей, перепуганным людям о том, что здесь стоять опасно – можно провалиться, а там может случиться обвал; рассказала легенду о Белом Спелеологе, и так далее, и тому подобное.

Эффект превзошел все ожидания: дети плакали, женщины охали и ахали, мужчины тихо ругались. О том, чтобы мусорить или пытаться отломить кусочек от сталагмита, никто в этот раз и подумать не смел. Ханифа ликовала. Ее план работал.

В вагон поезда группа садилась, бурно обсуждая увиденные ужасы. Поезд умчал напуганных посетителей назад, в тот привычный, спокойный мир, где светило солнышко, пели птички… Выжатая как лимон, утомленная самой сложной в своей жизни экскурсией, но счастливая Ханифа сидела одна на станции «Зал Анакопия», блаженно улыбаясь.

– Дело пошло. Лед тронулся. Несколько подобных экскурсий, – готова была плясать от счастья Эшба, – и об этих пещерах пойдет такая дурная слава, что придется доплачивать людям за то, чтобы они сюда ехали!

И она не ошиблась. Дело пошло. Поток туристов, прослышавших о том, что в Новом Афоне почти бесплатно можно пощекотать нервы, побил все мыслимые рекорды.

* * *

Была у Ханифы тайная сокровенная мечта: выключить в пещере электричество прямо в разгар экскурсии, а самой, надев прибор ночного видения и спрятавшись где-нибудь рядом с туристической тропой, смотреть, как будут реагировать люди на этот сюрприз.

Дальше мечтаний и вздохов дело так и не пошло. Но каждый раз, когда закрывалась за экскурсионной группой тяжелая дверь, ведущая в метро, чертик в душе экскурсовода нашептывал: «Сделай какую-нибудь гадость… Настоящую гадость, чтобы они икали от ужаса, чтобы обделались все!»

Но и в этот раз всё, как обычно, шло своим чередом. Лишь несколько мгновений стояла притихшая группа в темноте, потом включился свет, и прогулка по подземелью началась.

– Зал Апсны похож на спокойного, полного величия могучего исполина, погруженного в тысячелетний сон! – декламировала Ханифа, а про себя лишь презрительно фыркала: «Кто писал этот бред? Какой еще могучий исполин? Ангар напоминает».

Да, зал Апсны был громаден. Насчет того, что тут «могли бы летать птицы», текст не врал. Да вот только разве что размерами и мог он поразить туристов. Строгий, суровый, аскетический – в самом деле ангар. Никаких чудес. Никаких безумных красот. Впрочем, публику восхитил и этот, самый скромный, зал.

«Пришло время их немного напугать», – решила Ханифа. Собственно, за этим многие туристы сюда и явились.

Напротив них, в низине, окруженное местами пологими, местами отвесными склонами, раскинулось озеро Анатолия. «Главный изумруд в Новоафонской диадеме» – так говорилось в путеводителе.

В свете прожекторов, расставленных вокруг смотровой площадки, вода его отливала ультрамариновым оттенком, и поэтому озеро Анатолия в самом деле казалось гигантским изумрудом. Все вокруг навевало спокойствие и умиротворение…

– Обратите внимание на темно-коричневые горизонтальные полосы, протянувшиеся почти до самого потолка пещеры, – обратилась Ханифа к туристам.

Те, рады стараться, дружно принялись крутить головами, и скоро все, что надо, заметили.

– Это следы мощных наводнений, – продолжала она. – Во время катастрофических паводков зал затапливало почти полностью.

Тут же на лицах посетителей восторг сменился у кого растерянностью, а у кого ужасом.

«Ха-ха-ха, вот так вот, – упивалась триумфом Ханифа, – а вы думали? В сказку попали?»

– А сейчас тут случаются наводнения? Вот бы посмотреть! – произнес мальчик, прибывший в пещеру одетым «по погоде».

Этот вопрос застал Ханифу врасплох. В такой форме ее про навод-нения никто пока не спрашивал. Она немедленно сообщила, что теперь сброс лишних вод происходит за пределы пещер, но по глазам любознательного мальчугана видела: не верит.

«Правильно делает. Кто их, эти пещеры, знает», – на миг посерьезнела Ханифа.

– Как тебя зовут? – обратилась она к любознательному мальчику, улучив время, пока вся группа дружно фотографировалась на фоне озера.

– Афанасий Лобашов! – с достоинством представился парнишка серьезным до смешного тоном, и добавил после секундной паузы: – Михайлович. А это моя подруга, Сорокина Наталья. Игоревна.

Подруга мальчика, годившаяся ему в старшие сестры, прыснула в кулак, услышав это официальное представление.

– Приятно познакомиться, господа! – рассмеялась Ханифа и добавила, заговорщически подмигнув: – После экскурсии не спешите. Я вам расскажу кое-что сверх программы.

Юный Афанасий Михайлович чуть не запрыгал от радости. Он хотел что-то еще спросить у Ханифы, и наверняка промучил бы ее с час, но гид вовремя ретировалась. Группу пора было вести дальше, к одному из главных чудес подземелья – Белой горе, месту зарождения сталагмитов.

– Натечные образования, которые вы видите вокруг, как будто сделаны играющим мальчиком из мокрого песка, – говорила Ханифа, и это было уже лично ее новшество. Автор стандартного текста до такого сравнения вряд ли бы додумался.

Зал Апсны остался позади. Люди, толкаясь и наступая друг другу на ноги, шли по пешеходной тропе в сторону зала Спелеологов. На старых схемах второй зал Нового Афона по-прежнему именовался «Грузинских Спелеологов». Кое-где встречалось и третье название – «Зал Махаджиров». От этой путаницы у неподготовленного человека начиналось головокружение.

– Политика, – коротко отвечала Ханифа на все вопросы, – как выгоднее называть зал в данный момент, так и называют.

Так же она отвечала и сейчас, услышав от любопытного Афанасия Михайловича стандартный вопрос.

– Они что, дураки? – поморщился мальчишка.

Ханифа отмолчалась. Сама же подумала: «А устами младенца-то глаголет истина. Можно подумать, те грузины, которые сюда по шахтам спустились, в чем-то виноваты».

Однако подобные политически незрелые суждения вслух Эшба не изрекала никогда. В глубине души женщины иногда ураган бушевал, когда она читала об очередных идеях правительства, и своего, родного, и любого иного. Но чем сильнее хотелось ей ругаться, тем плотнее сжимала Ханифа губы.

От невеселых мыслей отвлекли ее крики и вопли, огласившие пещеру.

– Тьфу ты, как я могла пропустить?! – сокрушенно покачала она головой.

Как раз в эту минуту группа подошла к самой любимой Ханифой природной скульптуре – натечному образованию «Череп». Не проходило ни одной экскурсии, чтобы кто-нибудь не схватился за сердце рядом с этим милым пещерным феноменом. Оскаленная морда, искаженная немым криком, удачно подсвеченная расставленными вокруг прожекторами, выплыла из мрака внезапно. Взорам туристов предстали темный провал глаза, распахнутая пасть, утыканная огромными «зубами», массивный подбородок. Каменный череп был великолепен.

– Господи, что это?! – взвизгнула нервная девушка, явившаяся в пещеру на шпильках и в коротенькой юбочке.

– Уберите чудовище! – потребовала боевая бабуся, хватая в охапку внучка и закрывая ему лицо ладонью.

«Как вы предсказуемы», – покачала головой Ханифа. Туристы, их поведение и реакция давно уже не вызывали у нее не только смеха, но даже и злости. Лишь скуку и равнодушие.

Отличился юный Афоня. Он деловито подошел ближе к скалящейся роже, присмотрелся, фыркнул и двинулся дальше. Для того, чтобы испугать юного смельчака, явно требовалось что-то посильнее.

«Ничего, эти пещеры еще не раскрыли всех секретов», – Эшба почувствовала, как в душе ее закипает азарт.

Что касается остальных посетителей, то они, убедившись, что чудовище не настоящее, дружно принялись на его фоне фотографироваться.

– А теперь меня, Анют! Да в полный рост, в полный! Ну кто так фоткает?!

– И нас с Васьком тоже. И чтобы эта рожа вся влезла. А ты куда лезешь, мелкий?!

– Скажите: «Чи-ииз!»

Ханифа зевнула. День ничем не отличался от череды других черно-серых рабочих будней.

– Кальцитовый, кружевной пол местами разрывается, и в отверстия можно разглядеть второе дно, по которому почти бесшумно бежит прозрачный ручей! – с чувством рассказывала гид.

Тут и она каждый раз замирала в почти неподдельном восхищении. А вот все остальные, разумеется, стали толкаться, пытаясь рассмотреть этот самый ручей, и ничего не услышали. А тут еще Амра удружила: стала подгонять застрявшего около «Черепа» фотографа.

«Если бы только это стадо слонов перестало шаркать! – вздохнула Ханифа. – В тишине шелест воды, падающей на вершину горы, просто завораживает…»

Увы, сто человек стоять тихо не могут. Впечатление от Белой горы вышло смазанным, экскурсовод чувствовала это.

«Ладно, и так все стоят, рты открыли! – решила она. – Пес с вами».

Шуршание ручья люди заглушили, зато смолкли почти все, когда группа вступила на галерею: шаткий узкий мостик, зловеще раскачивающийся и поскрипывавший, когда по нему двигалась толпа людей.

«Тут обычно теряются даже самые толстокожие», – вспоминала Ханифа, уверенно шагая вперед. Остальные замедлили шаг – и трудно было людей не понять. Когда идешь под мрачными, давящими сводами на высоте почти двадцати метров по качающемуся мосту, немудрено испугаться.

– А это не обвалится? – с опаской спросила девушка в туфельках, которая начала попискивать от страха, едва попав в пещеру.

«Интересно, какого ответа ты ждешь? – размышляла Ханифа, уверяя напуганную туристку, что это совершенно исключено. – И так ведь всем ясно, что все тут надежное и прочное. Иначе б не приехали».

И, на миг взглянув на того самого мальчишку, она с удивлением прочла свои мысли.

– Редко таких встречала… – удивлялась снова и снова Ханифа, ведя туристов в зал Нарта.

Там она хотела рассказать им про местную фауну: колонии полупрозрачных рачков из озера Безымянное и безглазых жуков-трёхусов, но в последний миг передумала. Группа и так была сильно напугана, да и замерзли люди крепко: стучали зубы, ноги в босоножках зябко переступали.

«Поведу-ка я их быстрым маршем в Кораллитовую галерею, – решила она, – пусть успокоятся. И согреются».

И в этот миг случилось что-то странное. Все, что было в пещере, до последнего камешка, слегка дрогнуло, как будто от подземного толчка. Тут и там посыпались с потолка обломки скальной породы – к счастью, никого серьезно не задев.

– Это землетрясение? – спросил с искренним интересом мальчишка.

– Землетрясение?! – завизжала пугливая барышня.

– Нет-нет, что вы. У нас их не бывает! – Ханифа поспешно принялась успокаивать туристов.

Толчки не повторялись, и постепенно люди немного успокоились.

«Надо срочно развлечь публику», – поняла Ханифа, и выбрала отрывок, неизменно привлекавший внимание: как рождаются знаменитые натечные образования.

– Капля за каплей в течение столетий медленно растут навстречу друг другу пещерные братья. С потолка, сверху вниз – сталактит, с пола, снизу вверх – сталагмит! – распиналась она.

Но всем своим существом ощущала – люди не слушают. И в этот миг случилось то, что Ханифа всегда мечтала сделать, но чего никак не ожидала: разом во всех залах, точно по мановению волшебной палочки, погас свет. Пещера погрузилась в первозданную тьму.

Перепуганные люди стояли, прижавшись друг к другу, на бетонном полотне туристической тропы. Замыкающий гид Амра включила фонарь, помчалась к ближайшему пульту, начала щелкать кнопками – безрезультатно. Шли минуты, но свет не загорался. Зато в наступившей тишине отчетливо стали слышны чьи-то неторопливые шаркающие шаги.

Кто-то приближался к ним из пучины мрака, торжественно, величественно, уверенно…

Глава 7

Резня

Даша Кружевницына осторожно перевернулась на бок и приоткрыла один глаз.

Слепой обходчик в форменной куртке и шапочке, похожий то ли на ходячего мертвеца, то ли на сумасшедшего, все так же стоял рядом.

В тусклом свете, который лился снаружи, были видны седые волосы, рассыпавшиеся по его плечам, и внушительных размеров вещевой мешок за спиной. Приглядевшись, можно было рассмотреть и лицо обходчика, застывшее, словно маска. Бельма вместо глаз придавали облику Кондрата Филипповича настолько жуткий вид, что Даша холодела до глубины души, едва взглянув в его сторону.

– Ты уйдешь или нет, хрен старый?! – закричала она, поняв, что Кондрат не оставит ее в покое.

Кондрату Филипповичу было лет пятьдесят, но Даша все равно называла его «стариком». Отчасти потому, что он был тут одним из самых старших, отчасти из-за пепельного цвета давно поседевших (видать, не от хорошей жизни) волос.

– Нет, – произнесла темная фигура, – я уйду только с тобой вместе.

Даша икнула от ужаса.

«Вот принесла нелегкая слепого ублюдка… – простонала она. – Мало того, что кишки крутит от голода и от холода колотит. Еще этот ходячий мертвяк явился. Ну какого черта ему от меня надо?!»

– Слушай, козел, – зашипела Даша, сжимая кулаки, – вали отсюда, пока цел! Я не шучу. Так отделаю, мать родная не узнает.

Слепой обходчик не шевелился. Он стоял посреди вагона, почти касаясь головой потолка, широко расставив ноги, и повторял время от времени, точно заведенный:

– Уходи сейчас или будет поздно. Я и так теряю время. Ты нужна нам.

– Кому, кому «нам»?! – схватилась Дарья за голову. – Объясни толком, истукан!

– Нам, – отозвался обходчик. – Тем, кто уходит в пещеры.

– Скатертью дорожка, – бросила через плечо Даша.

Она знала, что группа людей, человек пятнадцать, возглавляемая бывшими сотрудниками заповедника, собралась уходить из метро в пещеры. Уже два часа ходили эти люди, потерявшие надежду на спасение, по станции, агитируя народ следовать за ними.

Над «паникерами» все посмеивались. Даже после того, как стало ясно, что самостоятельно люди из подземной ловушки выбраться не в силах (мешал обрушившийся туннель), никто не сомневался: рано или поздно к ним пробьются с другой стороны, надо лишь ждать.

– Шагайте-шагайте. Будете камушки глодать. А когда придут спасатели, мы скажем, что больше нет никого! – говорили им, хихикая, другие люди.

– Они не придут, – отвечал на это Николай Степанович, второй по старшинству после Кондрата.

– Посмотрим, что вы сами жрать будете, – стреляла глазами пещерный гид Ханифа. – Точнее, кого.

А слепой обходчик ничего не говорил. Он просто стоял в стороне, напоминая статую командора. Как поняла Даша, Кондрат давно бы уже увел свою группу в пещеры, но его уговорили подождать, пока соберутся еще люди.

Дашу происходящее на станции интересовало мало.

Она лежала в поезде, на узком диванчике, сжавшись в комок, пытаясь согреться. Даша спустилась в пещеры, считай, прямо с пляжа, на ней были короткая юбка, топ, босоножки. На вывеску: «Температура в пещерах 11 градусов!», она как-то не обратила внимания. Табличка, к сожалению, не обманула. Мерзнуть девушка начала еще в очереди за билетами. Но тогда казалось, что еще немного – и снова будут солнце, жара, пальмы… А вот как все повернулось. Ни одеждой, ни едой с Дашей никто не поделился. И вот она забилась в угол, стуча зубами от мороза и проклиная весь белый свет. Лишь мысль, что скоро придут спасатели и истязание прекратится, немного согревала девушку.

Несколько минут Даша лежала, поджав коленки почти к самому лицу, стараясь успокоиться и уснуть.

Тщетно. Голод и холод не давали покоя.

Она приподняла голову, чтобы посмотреть, не ушел ли слепой обходчик.

И обомлела.

Старик стоял в двух шагах от нее и тянул к девушке руки в синих перчатках.

– О Боже! – вырвалось из груди девушки.

Даша слетела с диванчика. Отскочила к стене вагона и застыла, лихорадочно соображая, что делать.

– Пшел вон, или я позову на помощь! – завизжала она.

Даша могла постоять за себя, ходила в секцию каратэ, и в шестнадцать лет получила награду на соревнованиях. Но она не знала, хватит ли у нее сил противостоять крепкому мужчине.

Дарья умела чувствовать силу других людей. Она понимала: в теле слепого старика заключена недюжинная сила.

– Зови, – тихо, спокойно отвечал Кондрат Филиппович, убирая руки в карманы. – Никто не придет. Им не до тебя. Там, – он кивнул в сторону перрона, – как раз делят последнюю еду.

Со станции в самом деле давно слышались крики: «Куда, ур-р-род?! В очередь!!! Не тронь, мое!» Бросив взгляд за окно, Даша увидела, что люди сгрудились у скамейки. На нее выложили все запасы продовольствия, какие удалось найти. Еду пытались делить поровну, но кто-то норовил пролезть вне очереди или отнять чужое. Метались тени, плакали дети, ругались взрослые. Происходящее на станции все больше походило на агонию.

– А теперь подумай, что будет, когда все кончится, – продолжал обходчик, отступая на шаг. – Когда сядут аккумуляторы поезда. Когда будут съедены последние крошки.

– Придут спасатели! – закричала в ответ Даша. На глаза ее навернулись слезы.

Умом она поняла давно: если к ним до сих пор никто не спустился, а прошло уже не меньше суток, значит, вероятность спасения невелика. Но сердцем принять ужасную истину она не могла. Все ее существо восставало против этой истины.

– Не придут! – оборвал ее Кондрат Филиппович. – Никто не придет. Ты не дура, ты понимаешь это. Так вот, представь, что тогда будет. У тебя молодой голос. Ты юна. Наверняка хороша собой.

– Вам-то откуда знать?! – скривилась Дарья.

– А разница есть? – жестко отозвался слепой. – Когда начнут насиловать женщин… А это начнется, и очень скоро. Если уже не началось… Так вот, когда это начнется, никого не будет волновать, красива ты или нет. Подойдут и возьмут.

– Пусть попробуют, – сжала Дарья кулаки.

– Ну-ну. Это ты попробуй подраться с дюжиной крепких мужиков. Удачи.

На это девушка не нашлась, что ответить. В самом деле, среди запертых в подземелье было немало мужчин. И некоторые давно уже засматривались на Дашу.

По ней было видно, что девушка она крепкая, боевая. К тому же недавно, когда трое хулиганов, доставшие за последние часы всех, подошли «познакомиться» и стали домогаться ее, за Дашу заступился Николай Степанович, один из немногих людей, пытавшихся организовать в метро порядок.

– Но это только начало. Мелочи. Потом станет ясно, что ни еды, ни воды взять неоткуда. Тогда падут все табу, все запреты, и люди мигом забудут, что такое цивилизация. Тогда твое молодое, полное жизни тело станет уже не игрушкой, о нет. Оно станет пищей, Даша. Пищей. Его разорвут на куски, чтобы насытиться.

– Нет! – закричала Даша.

– Да, – отвечал Кондрат Филиппович.

– Нет!!! – завизжала она еще громче.

– Да! – слепой в первый раз перешел на крик.

Даша попыталась заткнуть уши, но голос старика проникал, казалось, всюду. Он заполнил воздух, он вытеснил все прочие шумы, он заставлял тело и душу Дарьи трепетать и сжиматься в комок от ужаса и дурноты.

– Но возможно и иное. Ты сама съешь кого-то. Своими руками убьешь другого человека. А потом еще одного…

– Хватит! Довольно! – завопила Даша. Она упала на колени, сжимая руками пульсирующую от боли голову, едва сдерживая рвущуюся наружу рвоту.

Несколько минут тело ее сотрясали судороги.

Потом Даша перестала стонать и рычать сквозь стиснутые зубы.

И тогда на плечо ее медленно опустилась сильная теплая ладонь слепого обходчика. От этого прикосновения спазмы, душившие девушку, как-то сразу улеглись, дыхание выровнялось.

– Но есть другой путь, – все тем же ровным, величественным, как полноводная река, голосом продолжал говорить Кондрат Филиппович. – Ты можешь пойти с нами. В пещеры. Я выбрал тебя потому, что чувствую в тебе силу, Даша. Ты умеешь драться, но не это главное. Ты из тех, кто борется до конца. Мне нужны именно такие.

– Мне и семнадцати нет, я мелкая еще, – прошептала Даша сквозь слезы.

– Не имеет значения. Сильным можно быть в любом возрасте. Дальше. Я не обещаю, что ты выживешь. Жизнь в пещерах будет кошмаром. Придется есть мокриц и улиток, а на десерт – тритонов. И то если поймаем. Но пещеры – это шанс. Один из тысячи, из миллиона, но шанс. А тут… Тут ты обречена. Но я вижу: силком тебя не уведешь, поэтому спрашиваю в последний раз: ты с нами?

Даша подняла мокрое от слез лицо и прошептала, глядя в пустые глазницы обходчика:

– Я с вами!

– Чудесно, – выдохнул Кондрат Филиппович.

Суровое, покрытое морщинами лицо старика озарила улыбка.

Страницы: «« 12345 »»

Читать бесплатно другие книги:

Кого боятся черные маги? Богатырей? Нет. Светлых конкурентов? Опять не угадали. По крайней мере, оди...
Если бы вам сказали, что через год вы станете бароном? Если бы намекнули, что вы будете участвовать ...
Покоренный магами мир застыл на перекрестке дорог. Удастся ли спасти то, что уцелело? И удастся ли с...
Тебе всего двадцать пять, и ты перспективный боевой маг, одна из самых талантливых выпускниц Боевой ...
Молодой парень «попадает», иначе не скажешь, в ученики мага. Начало обучения до поры не приносит при...
Боевым магам не привыкать попадать прямо в эпицентр столкновения сверхъестественных сил. Однако лесн...