Ветер и искры (сборник) Пехов Алексей
В нос ударил неприятный запах, и дурак понял, что покойные никуда не делись. Он увидел поляну, человеческие тела, порядком объеденные хищниками и вороньем, и чужака, внимательно осматривающего трупы. Смердящий воздух и тысячи мух, слетевшихся на мертвечину, того нисколько не волновали.
Порк от разочарования едва не заплакал! Опоздал! Теперь все заберет этот! Этот! Все деньги и другие вещи. Пропали его вкусняшки и богатство! Мерзкий гад!
Человек стоял к Порку спиной. Высокий. Широкоплечий. В руках посох черного цвета со странным набалдашником, но дурачок никак не мог понять, что в нем не так. Человек оказался одет в длинный белый плащ с капюшоном, подпоясанный широким черным поясом, на котором висел страшный кривой меч.
Да. С ним не поспоришь. У него оружие. Как достанет, как срубит голову, если начнешь просить, чтобы поделился находками.
Расстроенный Порк тихонько заскулил, кулаками размазывая слезы по грязным щекам.
Неизвестный обладал отличным слухом. Он тут же оторвался от изучения покойников, резко обернулся и посмотрел на кусты, в которых прятался пастух. Лицо «конкурента» скрывал капюшон, и Порк видел лишь темный провал. Когда пастух «наткнулся» на тьму под капюшоном и ощутил пронизывающий до костей взгляд, то испытал новый приступ страха. Вжался в землю, затаил дыхание, надеясь, что незнакомец его не увидит.
Но тот и не думал отворачиваться. Все так же стоял и смотрел. Сердце Порка готово было вырваться из груди от страха. Он уже пожалел, что вообще пришел сюда. Лучше бы пас коров. Ну их, эти сокровища. Жил без них и еще сто лет проживет. Сейчас дурачок хотел лишь одного – чтобы жуткий человек ушел.
Он медленно стал отползать назад, и тут «белый» быстро направился в его сторону. Теперь Порк видел, что набалдашник посоха вырезан из цельного куска черного камня, которому придали вид черепа. Пастух замер, пораженный ужасом.
– Выходи, – приказал «капюшон», останавливаясь перед зарослями. – Я не причиню тебе вреда.
Порк не посмел ослушаться. Попискивая от страха, стараясь не смотреть на заговорившего с ним, выбрался на поляну. Какую-то долю уны человек рассматривал его, а затем снял с головы капюшон.
Теперь он перестал казаться ужасающим и зловещим. Ненамного старше Порка. Загорелый, черноволосый, с высокими скулами, тонкими чертами лица, красивыми карими глазами и аккуратно подстриженной бородкой.
На дурачка незнакомец смотрел с любопытством, но без всякой враждебности.
– Ты из деревни?
Порк поспешно кивнул, стараясь показать, какой он хороший.
– Знаешь, что тут произошло?
Вновь кивок. Он не собирался врать.
– Кто их убил?
– Парс, плотник.
– А этих двоих тоже он? – Человек указал на два ближайших к ним тела.
Пастух наморщил лоб, пытаясь вспомнить. Затем отрицательно покачал головой:
– Не-е. Эти уже были мертвые, когда Парс прибежал жену выручать.
– Жену? Это она сожгла им головы?!
– Не знаю, – не стал обманывать Порк. – Я не видал.
– Интересно, – пробормотал неизвестный и задумчиво перебрал пальцами по посоху. – Знаешь, где живет эта женщина?
– Ага. Здесь. Неподалеку.
– Проводишь меня?
Порк согласно кивнул и икнул от удивления. Дурачку показалось, что череп на посохе ему улыбнулся.
В день, когда в мой дом завалилась четверка людей Молса, уйти из Песьей Травки не получилось. Набаторцы при всем своем дружелюбии за выходами из деревни следили бдительно. Предпринятая нами с Лаэн ночная попытка прорваться к лесу едва не окончилась провалом. Два секрета, плюс частота патрулей, плюс смотровые на вышках и освещенные кострами поля. Пришлось вернуться несолоно хлебавши. Во дворе мы нарвались на Кнута. Тот не удивился возвращению вооруженных и по-походному одетых хозяев. Лишь многозначительно хмыкнул, дожевал репу и, так ничего и не сказав, тихонько насвистывая, ушел в отведенную «гостям» половину.
Все последующие дни я ходил хмурый и злой. И только Лаэн, давно привыкшая к подобным всплескам дурного настроения, могла меня успокоить. Я был готов кидаться волком на любого. Ничегонеделанье выводило из себя. К тому же я чуял грядущие неприятности и ощущал себя загнанным в ловушку зверем.
Кнут старался лишний раз на глаза нам не попадаться. Остальные также вели себя тише воды ниже травы. Даже Шен и Гнус перестали цапаться, хотя в первый вечер только этим и занимались. Сейчас они заключили нечто вроде временного перемирия, «не замечая» присутствия друг друга. Гости видели нас дважды в день – за обедом и ужином. Все молчали, быстро съедали предложенную снедь и уходили восвояси. Правда, Гнус ни с того ни с сего взял себе за правило наполнять огромную бочку у сарая водой из колодца. Впрочем, никто против такой самодеятельности не возражал.
Спустя неделю после появления набаторцев Кнут решился на разговор:
– Мы через пару дней уходим.
Я в этот момент мрачно ковырялся ложкой в похлебке и насмешливо поинтересовался:
– Планируешь за это время подготовиться?
– Да. Надо уточнить маршруты патрулей, смену постов.
– Это я могу тебе рассказать и сейчас.
– Тогда что вас останавливает?
– Желание жить долго и счастливо.
– Ясно, – процедил он и надолго задумался. Затем, почему-то посмотрев на Гнуса, спросил:
– Никаких шансов?
– Ну… шансы есть всегда. – Я оставался ехидно-насмешлив. – Но тихо слинять не удастся. Это я гарантирую. А с боем прорываться не очень разумно. Во всяком случае, на данный момент.
– Неужели до леса не добраться? – изумился Шен.
– И что потом? Здесь единственная дорога до Альсгары. Леса на лиги вокруг. А дальше топи. Блазги со своими плотинами постарались. Не пройти. Единственный приемлемый путь – тракт. А за ним наблюдают.
– И все же мы рискнем. Дольше здесь оставаться опасно.
– Воля ваша. – Я безразлично пожал плечами.
– Ты боишься? – язвительно спросил Шен. Кнут предостерегающе зашипел на него, но лекарь и бровью не повел.
Я, вопреки ожиданиям всех присутствующих, не вспылил, а лишь лениво потянулся:
– Вот что я тебе скажу, щенок. В тот день, когда я куплюсь на столь глупую уловку, можешь потребовать с меня сто соренов. Если, конечно, ты не испугаешься.
Гнус заржал от восторга, что его противника так ловко отбрили. Хлопнул рукой по столу. Но, прежде чем Шен успел сказать ответную гадость, его прервали:
– Эта… У нас гости! – предупредил Бамут, все это время сидевший у окна и строгавший из деревянного обрубка некое подобие человечка.
Увидев вошедшего во двор, Лаэн стала белее, чем одежда незнакомца, и грязно выругалась.
– Никому не дергаться. Ведите себя смирно, – сказал я, убирая под стол топорик.
– Он же один, – удивился Гнус.
– Гнус, сиди тихо! Я не собираюсь отскабливать твои кишки со своего потолка. Кнут, надень на него поводок. И на этого молокососа тоже.
Шен на «молокососа» не обиделся и, кажется, даже не услышал. Он был так же бледен, как мое солнце. Гнус немного присмирел и спросил с жалобной ноткой:
– Да объясните мне, наконец, что это за хмырь?!
– Просто сиди тихонько, а? – Даже всегда спокойный Бамут начал нервничать. – Мы можем уйти в другую половину дома.
– Толку-то? Он нас все равно учует, – с какой-то безнадежной тоской произнес Кнут. – Приперся, гад! Вот ведь вляпались! Что ему здесь надо?
– Сейчас узнаем. – Лаэн отбросила упавшую на глаза светлую прядь и вышла навстречу некроманту.
Уну они смотрели друг другу в глаза. Лаэн надеялась, что выглядит достаточно испуганной.
Некромант оказался молод. Лет двадцать пять, не больше. Но судя по посоху – мастер Четвертого круга[22]. Для такого возраста – это чрезвычайно много. «Значит, мальчик талантливый – нечего сказать. – Лаэн старалась принять правильное решение, понимая, что главное – не переиграть. – И, наверное, умный. С ним может возникнуть множество проблем. Как некстати он пришел! Неужели у колдуна талант Ищущего[23]?! Почуял Дар?»
Она поспешно поклонилась, пряча глаза, чтобы Белый не прочел в них ничего лишнего. Быстро, глотая слова, затараторила:
– Что привело доброго господина в этот дом? Он желает заказать что-то из дерева? Не извольте сомневаться, добрый господин, все сделают, как вы захотите, а если что не так, так у любого спросите, каждый ответит, что тут живет лучший плотник в деревне. На прошлогодней ярмарке, что в Ельничьем броду проводилась, то…
– Помолчи, – негромко оборвал ее гость. Весь интерес в его глазах пропал. Теперь он обшаривал двор. – Мне сказали, здесь живут Анн и Парс-плотник.
У Лаэн больно кольнуло сердце.
– Вам правильно указали дорогу, добрый господин, – подобострастно ответила она, про себя пожелав проклятым болтунам удавиться на собственных кишках. – Это здесь.
– Я хочу их видеть. Немедленно.
– Я Анн. Мой муж в доме.
Цепкие карие глаза впились в ее лицо. Черные густые брови удивленно поползли вверх. Неожиданно некромант усмехнулся:
– Или меня обманули, или ты умней, чем кажешься.
Лаэн постаралась сохранить угодливое лицо. Смотреть на сдисца она больше не решалась. Боялась, что взгляд ее выдаст.
– Веди в дом! – не дождавшись ответа, резко бросил он.
– Пожалуйте, пожалуйте, – заторопилась она. – К столу проходите, добрый господин. Чем богаты, не побрезгуйте.
Некромант вошел в дом, увидел пятерых мужчин. Хмыкнул:
– Много же у тебя мужей.
– Я – муж, – негромко отозвался я, поднимаясь со стула. – А это родичи. Погостить приехали.
– Гости – дело хорошее. – Сдисец поправил висящий на боку кривой меч, сел за стол. – Да ты садись, не стой, плотник. Знаешь, кто я?
– Знаю.
– А твои… родичи? – Последнее слово он произнес с усмешкой.
– Знают.
– Это хорошо. Значит, не будут делать глупости и избавят меня от труда портить вашу избу. Хозяйка, ты, кажется, обещала накормить. Я с дороги голодный.
Спустя несколько мгновений перед ним появилась тарелка с сытной куриной похлебкой, ломоть ржаного хлеба, масло, лук, крынка со сметаной и кружка с холодным мятным шафом.
Колдун, ни на кого не обращая внимания, начал с явным аппетитом есть. Все молчали. Бамут, словно ничего не произошло, продолжал строгать из деревяшки смешного человечка, но его выдавали вспотевший лоб и некоторая нервозность в работе. Я видел, что он волнуется, рука с ножом едва заметно подрагивала, и четырежды стружки были толще, чем требовалось. Шен и Гнус сидели у печки. Первый со скучающей физиономией пытался рассмотреть сквозь потолок небо. Второй, наконец-то поняв, кто заявился к нам в гости, сплел пальцы на руках и бормотал себе под нос то ли молитву от злой магии, то ли проклятие.
Я вяло жевал хлеб. Мы с женой успели переглянуться, и она подала знак «молчание». Лаэн не знала, сможет ли некромант услышать мысленный разговор, и не хотела это проверять.
– Вкусно готовишь, – сказал незваный гость, отодвигая от себя опустевшую тарелку. – Сядь.
Она, поколебавшись, подошла к столу и села напротив колдуна. Рядом со мной.
– Слышал я, что в лесу, неподалеку, убили кого-то. Знаете об этом?
– Нет, добрый господин.
Некромант улыбнулся, кивнул. Было непонятно, поверил он ей или нет.
– Странные убийства, хочу сказать, – ни к кому толком не обращаясь, произнес он. – Есть среди мертвецов двое. Можно подумать, что бедняг сунули головами в кузнечную печь. Об этом вы, конечно, тоже ничего не слышали?
– В лес редко ходим. Мелот миловал, мертвых не видели. Да и в деревне о них не болтали, – ответил я.
– А тебе я слова не давал! – Карие глаза нехорошо блеснули. – Так что, Анн? Знаешь ты что-нибудь об этих несчастных?
– Нет, добрый господин.
– Не ври мне, – мягко предупредил он ее.
– Я говорю правду, – произнесла Лаэн.
А я только вспомнил о Порке, который нас видел. Проклятого болтливого дурака следовало утопить в реке, пока была такая возможность! И вот, пожалуйста, – оставили болтуна в живых.
– Посмотри на меня. – В голосе колдуна слышалась все та же обманчивая мягкость. – В глаза.
Она собрала волю в кулак и сделала то, что он просил. Некромант смотрел долго. Невыносимо долго. Я напрягся, готовясь, если что, перевернуть на эту тварь стол. А там уж как получится.
Неожиданно сдисец расхохотался:
– А у тебя талант, девочка. – Слышать «девочка» от куда более молодого, чем она сама, человека – почти смешно. Я видел, как мое солнце сдержала едкую фразу, готовую вот-вот сорваться с языка. – Врешь ты умело. Или не врешь?
– Мне незачем врать. Да и как бы я посмела обманывать вас?
– О! Это было бы очень… неосмотрительно с твоей стороны. Ложь ни к чему хорошему не приводит. Ты должна это понимать. И знаешь, наверное… я верю тебе. Что делать такой хорошей хозяйке, как ты, в лесу, где что ни поляна – покойники?
Некромант явно издевался. Он знал! Знал, что она была там, почувствовал остатки магии. Такое ведь возможно.
Но отчего-то продолжал игру.
Кнут небрежно подтянул под себя ноги, чтобы удобнее было прыгнуть колдуну на спину. Я понял его задумку, но, наоборот, расслабился и положил руки на колени, поближе к у-таку.
– Откуда приехали «родичи»?
– Из Альсгары, – негромко произнес Шен.
Белый расцвел в счастливой улыбке, словно они с лекарем оказались земляками.
– Хороший город. Говорят, красивый. Я и мои братья намереваемся туда со временем заглянуть. Очень интересное место. Многие из Альсгары обладают Даром. У тебя он есть, Анн?
– Нет, добрый господин. Я не из этого города.
– Печально. – И, продолжая рассуждать вслух, закончил: – На Ходящую ты не похожа. Огонек? Я не ощущаю твоего жара. Кто ты? Самоучка? Если да, то как ваши Ищущие упустили такую силу?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, добрый господин.
– Может, и не понимаешь, – не стал спорить он. – А может, и понимаешь. Мне, увы, не узнать. Это очень печально, знаешь ли. Поэтому вскоре мы продолжим наш разговор. Но в присутствии еще одного… человека. Я сегодня же сообщу ему о тебе. Думаю, ты будешь польщена оказанной честью.
Он встал из-за стола, дошел до двери, обернулся:
– Я вернусь с новыми вопросами, и лучше бы вам… всем приготовить ответы, которыми я останусь доволен. Будет очень неприятно разрушить столь милый моему сердцу родственный круг. Скоро прибудет тот, кого я жду. А пока, чтобы вы не вздумали со страху сбежать, я нашел для вас надежную охрану. До скорой встречи, Анн.
Неспешной походкой колдун вышел за ворота. Плотно притворил за собой калитку. Ожидавшая его пятерка мортов зашевелилась.
– Охраняйте дом, – бросил некромант. – Следите за людьми. Никто не должен уйти. Если попытаются – верните. Но не калечить. Женщину даже пальцем не троньте. Она нужна мне целой.
Анн оказалась умна и отнюдь не робкого десятка. Сдисцу нравились такие. Врала, конечно, когда говорила, что не была в лесу. Ее выдал стук сердца. Но вот когда он упомянул о Даре, женщина и вправду ничего не понимала. Никаких намеков на ложь. Жаль, что он не умеет ощущать силу, пока ее не призывают.
Можно, конечно, и самому справиться. Снизойти до банальных пыток в крайнем случае. Но он боялся ошибиться. Если Анн умрет и с ней умрет ее способность, Вышестоящие его по голове не погладят. Так что придется просить помощи. Колдун не любил этого, но другого выбора не было. Приказ был предельно ясен – при нахождении людей, у которых может быть «искра», сообщать незамедлительно.
Концом посоха сдисец начертил на прокаленном зноем песке волнистую линию. Заключил ее в треугольник, произнес короткую формулу вызова. Из скудных теней соткался вестник, сердито зашипел, получил указания и растаял. Он знал, кого следует искать и что передать.
Оставалось ждать.
Глава 7
Га-нор оказался хорошим учителем. За последние дни Лук узнал о лесе больше, чем за всю жизнь. Северянин по мере сил и возможностей обучал спутника правилам следопытов. Опыт тот перенимал медленно, но успехи были налицо. Во всяком случае, солдат перестал ломиться через сухой кустарник и топтаться по влажной почве. Старался идти по краю тропинки, чтобы не повредить натянутые над ней паутинки, ступать след в след за сыном Ирбиса. Сопел значительно тише, говорил вполголоса, слушал лес и внимательно смотрел по сторонам. А, главное, – не путался под ногами.
Спустя несколько суток подобного «натаскивания», Га-нору приходилось следить за товарищем куда меньше, чем в первое время. Расстояния, пройденные в дневные переходы, возросли на порядок.
После встречи со Сжегшим душу людей никто не преследовал. Кажется, наконец-то враги потеряли след беглецов. Но Га-нор осторожничал и спешил, словно за ним гнались все Шестеро[24].
Поначалу пробирались по заросшим лесом предгорьям, которые довольно быстро сменились холмами. Спустя еще три дня, началась лесистая равнина со множеством озер, речушек и ручьев в балках – непролазные заросли бредняка и еловых завалов, темные овраги и мрачные чинаровые рощи.
Спутники бойко двигались на запад. Дорог сторонились. Поначалу, когда местность была неровной, двигались параллельно тракту, затем ушли далеко влево, и Лук вообще потерял всякую ориентацию в пространстве. Он не понимал, как северянин определяет, куда идти. Пытался ориентироваться по солнцу, но не получалось. Солдат не верил, что петли и спирали, которые они ежедневно наматывают по лесу, приведут их к Песьей Травке. Однажды Лук попытался вслух высказать свои сомнения по поводу правильности пути, но наткнулся лишь на многозначительное хмыканье. Га-нор не собирался ничего разъяснять.
Стражник тяжело вздохнул. После бесконечно утомительной ежедневной ходьбы он разуверился в том, что они доберутся до нужного места. Деревня не город. Шанс пройти мимо, не заметить ее среди буковых, сосновых и дубовых рощ – велик. А если заблудиться, в лесах можно бродить до скончания жизни. Как бы еще в Сандон[25] не загреметь. То-то Высокородные будут счастливы встрече с чужаками. Впрочем, кажется, следопыт движется на запад – в противоположную сторону.
По глупости Лук решил уточнить у Га-нора, в каком направлении они идут.
– На восток.
– Как на восток? Ты уверен?
– Уверен, – невозмутимо ответил тот.
– Но нам надо на запад, лопни твоя жаба!
– А сейчас идем на восток, – рассеянно бросил северянин.
Он остановился и, присев на корточки, стал осторожно ощупывать пальцами землю.
– Как на восток?! Почему на восток?!
– Не паникуй. Дорога верная. Пришлось сделать крюк. Нехорошее место было. Надо вернуться в обратном направлении. Брать восточнее.
– Вернуться… – недовольно заворчал Лук. – А чем тебе та тропка не угодила? Шли нормально.
– Говорю же, место нехорошее. Берлога гова. Неужели запаха не почувствовал?
– Ну… да. Пахло как-то странно. Я думал, это трава какая-то цветет.
– Трава… Интересно было бы на тебя посмотреть, если бы ты тут без меня пошел. Трава! Так лесной демон пахнет во время линьки. Поэтому я и решил не лезть. Связываться с ним – себе дороже. Уж лучше лишний день потерять…
– Ну, если гов, тогда понятно, – перестал возмущаться Лук. – Но ты мне скажи, когда мы придем? Прем и прем. Прем и прем. Меня от этих елок-палок уже тошнить начинает. В город хочу. Шафа. Еще немного, и я сдохну.
– Шафа! – хмыкнул охотник. – Твой шаф, брат, сейчас набаторцы хлебают.
– Но это не значит, что я не могу о нем мечтать.
– Выпей воды из ручья и заткнись. – Га-нор закончил ощупывать землю и встал.
– Только и знаешь, что «заткнись», «тише», «не ори»…
– Не ори.
– Да кто нас здесь услышит?!
– Дурень, сколько раз повторять?! – прошипел сын Ирбиса. – Лес тишину любит. Твои вопли за лигу слышны. Говори шепотом, я не глухой.
Лук обиженно засопел, но голос понизил:
– Ты так и не сказал, когда мы доберемся до этой клятой деревни.
– Скоро. Считай, уже добрались.
– Никакого жилья поблизости нет.
– Под ноги посмотри. Видишь следы?
– Нет.
– Отпечатки старые. Уже оплыли, и земля к пальцам не липнет. Суток двенадцать – пятнадцать.
Га-нор повел рукой над участком тропинки. На взгляд Лука, тот ничем не отличался от других.
– Следы еще ни о чем не говорят.
– Еще как говорят. Особенно, если это крестьянские лапти. Кто-то из деревни охотился. Не советую идти дальше. Там волчья яма.
– Где? – Солдат остановился как вкопанный.
– В пяти шагах от тебя. Прямо.
– Да нет здесь ничего, лопни твоя жаба!
Земля была как земля. Если там и есть ловушка, то отлично замаскированная.
– Ты вообще ничего не видишь, – начал злиться сын Ирбиса. – Но это не значит, что этого нет. Давай за мной. След в след.
Он сошел с тропинки и обогнул опасное место.
– И зачем ее тут поставили?
– А я знаю? Может, на гова. Может, на зверя. В любом случае идти нам осталось от силы четыре нара.
– И отдохнем! – У Лука сейчас была лишь одна мечта.
– Если все тихо. А нет, придется дальше идти. До Альсгары. Западное направление это не север. Больше никакого жилья по дороге не встретим. Ждут тебя леса и блазгские болота. И переть нам через них еще недели две, если не больше.
Солдат громко застонал, выражая этим звуком всю степень своего отчаяния и недовольства.
Когда перевалило за полдень и тени от деревьев начали удлиняться, спутники вышли на берег реки.
Га-нор уселся на землю и распустил шнуровки на сапогах. Лук вообще разулся. Подошел к прогретым солнцем камням и, щурясь, словно объевшийся простокваши кот, опустил ноги в холодную воду.
– Застудишь, – предупредил его сын Ирбиса.
– Я закаленный, – возразил солдат и тут же громко чихнул.
Сын Ирбиса, грызя травинку, понимающе усмехнулся:
– Похоже, осталось всего ничего. Пойдем по течению. Вон, за излучиной начинается светлый лес. Не очень большой. Пройдем его, и окажемся у деревни.
– Ты что? Здесь был?
– Нет.
– Тогда откуда знаешь?
Следопыт пожал плечами.
– Ладно… поверю на слово. В чем вам, северянам, не откажешь, так это в чутье. Уф! Уж думал, мы никогда не доберемся. Только сейчас я понял, как ненавижу лес. – Он выбрался из воды, взялся за портянки. – До счастья – рукой подать.
– Рано радуешься. Еще неизвестно, что там происходит.
– Да нужна набаторцам эта глушь! Окни и Гаш-шаку – вот куда они попрут. Если полезут к Альсгаре, то оставят Лестницу Висельника открытой и получат удар в спину. Нет. Они вначале возьмут юг, обложат перевал, перекроют отход на север и только потом вернутся и возьмут Зеленый город. Я бы так сделал. Вначале перегородил Лестницу, а уж потом начал резвиться.
– Стратег… Набаторцам все нужно. Может, они и пропустят деревушку, та для них вправду особой ценности не представляет. А может, нет. Не хочу спорить. Через нар увидим.
– А я вот готов поспорить. – Лук хитро прищурился. – Ставлю сорен против того, что я тебе задолжал, что никаких набаторцев мы не увидим.
– Надеешься отыграть долг? – усмехнулся сын Ирбиса и подкрутил ус.
– Вот-вот.
– Идет. Если все будет так, как ты сказал, я с превеликой радостью забуду о том, что ты мне должен.
Солдат довольно хохотнул, посчитав, что победа уже в кармане.
Лук шел по лесной тропинке и думал о том, что даже в такой глуши должен быть трактир. Вроде ребята из третьей роты, когда мотались вместе с капитаном в Альсгару, останавливались в трактире Песьей Травки. Следовательно, можно ожидать шафа, вкусного жаркого, горячей воды и отдыха на приличной кровати. На двоих у них даже есть один сорен, зашитый в сапог стражника. Пригодилась заначка. Хорошо, что не успел проиграть ее в кости. Совсем скоро эта монета даст ему и Га-нору возможность почувствовать себя нормальными людьми. Интересно, а у следопыта есть деньги?
Раньше этот вопрос Лука не тревожил. Не до того было. Он бросил быстрый взгляд на идущего впереди северянина.
Вряд ли у него есть хоть что-то. В рейды по Приграничному краю деньги не берут. С кем там торговать? С горцами? Так что если у рыжего и были какие-нибудь сбережения, то они остались в крепости, а, следовательно, сейчас перекочевали в карманы набаторцев, будь они неладны.
– Лук, не отставай, – не оборачиваясь, скомандовал Га-нор.
– Да бегу уже почти, лопни твоя жаба! – возмутился бывший стражник. – Потаскал бы топор с мое…
Следопыт ничего не ответил. Присев на корточки, стал изучать землю. Лук, уже давно привыкший к этим неспешным процедурам, терпеливо ждал.
Солдату пришла в голову мысль о том, как несправедливы к северянам жители Империи. Особенно центральных и южных провинций. Детей Ирбиса считали варварами. Дикарями. Тупыми, вспыльчивыми и грубыми людьми.
Одетые в шерсть и кожу, щеголявшие в килтах, вечно бряцающие оружием, они, по мнению многих, были годны лишь на то, чтобы умереть во славу Империи. Бирюки, жрущие сырое мясо. Рыжеволосые берсерки, раскрашивающие лица красной краской и делающие себе страшные татуировки на спинах. Да еще и поклоняющиеся странному и непонятному богу-воину Угу. Еще надо разобраться – не враг ли он всеблагому Мелоту?
Это конечно же самые глупые сплетни. Пожирание родившихся в клане слабых младенцев, взятие в жены собственных внучек, купание в растопленном снегу, щедро сдобренном горячей вражеской кровью – вот то немногое, что говорят о Детях Ирбиса, когда они этого не слышат.
Раньше Лук многое считал правдой. Конечно, в такие глупости, как кровавые ванны, он не верил. Но в то же время был согласен, что все северяне грубы, неотесанны и непроходимо тупы. Даже после того как стражник приехал служить к Вратам Шести Башен и там впервые увидел Детей Ирбиса, он не изменил своего отношения. Краткое общение лишь убедило в правдивости множества слухов. На него пару раз рыкнули и чуть не дали в морду. Больше Лук с «варварами» старался не беседовать, что, в общем-то, было несложно. Гарнизонные стражники все время крутились на стенах и возле ворот или пыхтели на тренировках под надзором сержантов, а северяне ходили в разведку. Шастали по Приграничному краю, вновь возвращались, отдыхали, отъедались и опять уходили в горы.
Путешествие с Га-нором заставило его пересмотреть свои взгляды насчет северян. Солдат, при всем желании, не мог назвать спутника дикарем. Возможно, таким он показался бы большинству жителей просвещенной Империи, но не Луку. Следопыт не был тупым, грубым или вспыльчивым. Наоборот. Опытен, умен, расчетлив, хладнокровен, умеет просчитать ситуацию и никогда не совершает поспешных поступков.
Читать бесплатно другие книги:
