Тихий остров (сборник) Леонов Николай
Тот же кореец сообщил командиру советской части, прибывшей на Шумбумаи, что царем и богом здесь был адмирал Хаго. Он имел абсолютные полномочия и втихаря от своего же императора начал разработку месторождения золота. Жилу нашли во время строительства туннелей в недрах сопок. Адмирал бросил на добычу драгоценного металла немалую часть пленных. Возможно, именно эта алчба, к счастью, и затормозила исследовательские работы секретных лабораторий.
Золота, по словам бывшего пленного, добыто было много. Возможно, даже десятки тонн. Перед самым бегством с острова адмирал Хаго вроде бы приказал зарыть свои сокровища в нескольких местах. Эту работу выполняли военнопленные, которых потом сразу же расстреляли. Какое-то время спустя советские военные водолазы обнаружили на дне бухты взорванный японский военный пароход, в трюмах которого обнаружилось две сотни трупов в форме.
Боевых действий в этих местах не велось. Не было и налетов советской авиации дальнего действия. Поэтому наши военные эксперты пришли к выводу, что судно взорвали сами японцы. Скорее всего, это было сделано по приказу адмирала Хаго, который избавился от охранников, знавших о месте захоронения золота.
Куда делось «Оокий синдзо» – тоже осталось тайной за семью печатями. По некоторым предположениям, на нем скрылся адмирал Хаго, который увез часть своего золота и документацию по секретным военным разработкам, выполнявшимся на острове. Вероятнее всего, он переметнулся к американцам. С ним же в США бежали и физики-эсэсовцы.
Месяц спустя после появления фальшивых археологов на Шумбумаи прибыл оперуполномоченный из Южно-Сахалинска. Кто-то сообщил о странных ученых областному руководству, и там сразу же заинтересовались подозрительными личностями. Но и эти субъекты оказались не лыком шиты. Они вовремя скрылись с острова, угнав катер одного из местных предпринимателей. Впрочем, в тот же день на море разыгрался мощнейший шторм. Местные жители считали, что беглецы, скорее всего, далеко уплыть не успели, отправились на дно вместе с катером.
Со времени бегства так называемых археологов прошло полгода, может – год. Но с какого-то момента поселок Тихий перестал соответствовать своему названию. Трудно сказать, сумел бы кто-то увидеть в цепи несчастных случаев какую-то закономерность или нет. Но вышло так, что за месяц до упомянутого выше пожара по центральной улице Тихого пробежала местная сумасшедшая Зося Жуть. Она истерично вещала: «Японцы лезут из могил! Жуть!»
Правда, в тот момент на Зосины прорицания никто не обратил никакого внимания. Да и с какой стати беспокоиться-то? Она родилась и жила в Тихом, у своей родни, никому не делала зла, лишь иногда устраивала вполне безобидные чудаческие выходки. Каких-то сверхъестественных способностей за ней никогда не замечалось.
Но когда по совершенно непонятным причинам выгорела квартира, да еще погиб парень допризывного возраста, о Зосе вспомнили очень многие. Пошли слухи, один тревожнее другого. Островитяне шепотком повествовали друг другу о том, что души умерших японцев, потревоженные черными копателями, начали мстить тем, кто поселился после войны на этих землях.
– Тут же вспомнились и все другие случаи, – неспешно продолжал свой рассказ Алексей. – Скажем, прямо около берега отчего-то перевернулась лодка, и рыбак тут же утонул. Он всю жизнь провел на море. Ему даже шторм случалось пережить. А тут – в тихую погоду, и сразу ко дну пошел. Молодая женщина из окна выпала. Вроде собиралась его помыть, стала на подоконник и вдруг рухнула вниз головой. При этом она сломала шейные позвонки и спустя сутки умерла. Пропали без вести несколько человек, ходивших собирать бруснику и шикшу, лекарственную ягоду. Тут уже многие запаниковали не на шутку. Несколько семей уехали на материк. Так что сейчас на Шумбумаи обстановка очень напряженная.
– Скажите, а эти вот подземные лаборатории… что с ними сейчас? – поинтересовался Гуров, внимательно слушавший Зырянского.
– Так их же японцы взорвали перед самым уходом, – пожав плечами, пояснил тот. – Входы в подземелья нашли быстро, но они были завалены так, что сразу же стало ясно – без специальной тяжелой техники там ничего не сделаешь. А сюда ее кто повезет? Это ж какие затраты! Да и ради чего? Наши военные еще тогда сделали вывод, что японцы все самое ценное уничтожили или забрали с собой. Никто не захочет тратить миллиарды ради брошенного хлама.
– А ты что же, считаешь, что в тех подземельях мог спрятаться какой-то камикадзе, который дожил до наших времен и теперь надумал заняться вендеттой? – На лице Станислава отразилась гримаса крайнего сомнения.
– Нет, я так не думаю, но интуитивно ощущаю какую-то непонятную взаимосвязь между тем, что происходило на острове в войну, и теперешними трагическими событиями, – ответил Лев Иванович, о чем-то напряженно размышляя.
В гостиницу опера вернулись ближе к закату, донельзя усталые и голодные, но очень довольные состоявшейся экскурсией. Причем не только тем, что им удалось полюбоваться местными красотами. Алексей снабдил их чрезвычайно ценной информацией.
После ужина приятели посидели перед телевизором. Картинка была вполне качественной, однако иногда на экран вторгались какие-то японские каналы. Гуров одним глазом косился на телеэкран и просматривал местную газету «На рубеже». Это было обычное районное издание, но со своей, островной спецификой.
Сыщик находился на краю света. За пределами Курил на восток простирался только океан. Ему было занятным читать об обычных житейских событиях, таких, как ход ремонта местного Дома культуры, уже давно ставшего долгостроем, юбилеях местных старожилов, а также нравах островного бомонда.
Лев Иванович пробежал взглядом цифры вылова рыбы и иных даров моря – кальмара, трепанга, морского ежа и прочего, выражаемые в тысячах тонн, отложил газету и задумался. Это и впрямь был настоящий парадокс. Исходя из нормальной экономической логики, тот же Кунашир уже давно должен быть застроен виллами. Его жители просто обязаны ходить исключительно в нарядах от-кутюр, а на материк летать на собственных самолетах. На деле же все оказалось с точностью до наоборот.
Спать приятели легли довольно-таки поздно – в двенадцать ночи, четыре часа дня по Москве. Как нарочно, именно сейчас земные глубины решили показать им свой крутой нрав. Опера проснулись часа в два от странного ощущения. Им почему-то казалось, что рядом с гостиницей совершенно бесшумно проходит огромный мощный трактор. При этом подрагивает пол и все, что на нем находится. В том числе и койки с людьми, спящими на них.
– Лева, ты очнулся? Это что за хрень такая? Землетрясение, что ли? – недоуменно спросил Стас.
– Наверное, оно и есть, – откликнулся Гуров, поднялся с постели и направился к окну.
Лев Иванович посмотрел вниз и убедился в том, что никто из постояльцев «Айсберга» и не подумал выбегать на улицу в поисках спасения.
Он вернулся назад, улегся, укрылся одеялом и сдержанно прокомментировал:
– Ерунда. Повода для беспокойства нет. Отбой!
Дрожь и впрямь очень скоро прекратилась. Гуров не досчитал и до ста, как снова ушел в мир снов. Открыв глаза утром, он смог вспомнить только какие-то блуждания по сумрачным подземным лабиринтам и странные тени, возникавшие то вблизи, то вдали.
Сыщики уже умылись и позавтракали, когда в гостиницу прибежал вчерашний сержант погранслужбы. Он сообщил им, что через полчаса к причалу должен подойти сторожевой катер, который и доставит их на Шумбумаи. Приятели быстро уложили сумки и немедленно отправились на берег.
Ждать катер московским гостям пришлось несколько дольше обещанного. Как пояснил сержант, подошедший на причал, по пути к Кунаширу пограничниками была замечена подозрительная моторка, которая попыталась скрыться. Поэтому им пришлось сменить курс и ринуться в погоню. Как оказалось, это были браконьеры с одного из соседних островов.
– Ничего страшного, через час с небольшим вы будете на Шумбумаи. Туда что-то около полусотни морских миль, – пояснил пограничник. – А наши катера летают так, что за ними и на каком-нибудь болиде не угнаться.
Он почти не преувеличил скоростные возможности плавсредства, прибывшего через несколько минут. Катер стартовал в спринтерском режиме, вышел из бухты, резко прибавил ходу и помчался со скоростью машины, бегущей по отличному шоссе.
Глядя на Кунашир, исчезающий в синевато-зеленоватой пучине, Крячко сокрушенно помотал головой и с долей удивления констатировал:
– Ну и занесло нас, ешкин кот! С учетом здешних расстояний, мне теперь уже кажется, что и Сахалин пристроился чуть ли не под боком у Москвы.
– Слушай, есть идея! – хитро улыбнувшись, сообщил Гуров сквозь рев двигательной установки. – Давай скажем Петру, что нам тут очень понравилось, поэтому мы решили остаться на острове навсегда.
– А вот это классная мысль! – обрадовался Стас. – Давай разыграем. Идет! Только вот поверит ли он?
– А это уж как подадим. Но мне почему-то кажется, что Петр клюнет, – убежденно сказал Лев.
Вскоре Кунашир полностью исчез за горизонтом. Менее чем через полчаса прямо по курсу из моря начала выныривать далекая, едва заметная полоска суши. Потом опера разглядели, что это небольшой остров подковообразной формы с весьма разнообразным рельефом.
Виднелись пики скал и плоские холмы, поросшие кучерявой древесной зеленью. Скорее всего, здесь, как и на некоторых других островах южной части архипелага, преобладали пихта и тис, магнолия и каменная береза.
На берегах бухты стоял поселок, издалека казавшийся игрушечным. В этой большой деревне было не более трех десятков двухэтажных домов. Все остальные постройки представляли собой небольшие особнячки на две или три квартиры. Впрочем, поселок, уходящий от причала на сопки, выглядел веселым и живописным.
– Как-то даже не верится, что тут может происходить что-то криминальное, – не отрывая взгляда от близящегося берега и пожимая плечами, вполголоса обронил Станислав.
– А уж это как и у людей. Внешность обманчива, – сдержанно ответил Гуров, тоже осматривая берег.
На причале стояли около десятка человек. Следовало полагать, что они пришли встречать катер. Пограничное суденышко сбавило скорость до минимальной и наконец-то пришвартовалось к причальной стенке.
Вперед вышел представительный мужчина и громко поинтересовался:
– Простите, а господа Гуров и Крячко здесь есть?
– Да, это мы, – вскинув сумку на плечо, лаконично откликнулся Гуров.
Он поблагодарил командира катера, рослого капитан-лейтенанта, и его экипаж, потом шагнул на причал.
Здесь сыщик лаконично, без всякого намека на помпу, представился:
– Полковник Гуров, Главное управление уголовного розыска.
Следом за ним на причал ступил Стас, который просиял дружелюбной улыбкой и простецки объявил:
– Полковник Крячко из той же самой конторы.
Мужчина, встречавший их, сообщил, что он глава администрации данного поселения, по совместительству – комендант острова, а зовут его Склянцев Эммануил Тимофеевич.
Потом к гостям шагнул полицейский с погонами старшего лейтенанта, козырнул и представился:
– Участковый уполномоченный Андронкин. А зовут меня Анатолий.
– Слава богу, дождались мы вас! – утирая лоб и шею носовым платком, со значением в голосе отметил Склянцев. – Вот вышли встречать всем поселковым активом. Хотели было даже с хлебом-солью, но Анна Васильевна, мой первый заместитель, с учетом ситуации, сочла это излишним. Как бы… – Глава администрации замялся, подбирая нужное слово, однако Крячко его опередил:
– Абсолютно верная мысль! Мы ведь не космонавты, вернувшиеся с орбиты. К чему какие-либо церемонии?
– Да, откровенно говоря, мы не сторонники шумных мероприятий, – Гуров чуть заметно улыбнулся. – Наша работа не терпит какой-либо рекламы и излишнего афиширования. Тем более что мы пока еще ничего сделать не успели. Вот когда выполним свои обязанности… нет, впрочем, пусть и тогда все тоже будет тихо и незаметно.
Склянцев согласно кивнул и сказал:
– Приятно видеть, что вы, несмотря на свою известность, люди скромные, не склонные к звездности. Сегодня такое нечасто встречается. Что ж, позвольте представить наш актив. Анатолий Евгеньевич уже назвался сам. Могу лишь добавить, что он очень порядочный и добросовестный человек.
При его последних словах Андронкин смущенно хмыкнул и отвернулся, поправляя форменную фуражку.
Далее глава администрации поселка представил своего зама – Анну Чубарову, видную собой женщину средних лет со строгим, прямо-таки чекистским взглядом. Среди встречающих оказались председатель поселкового совета, а также вполне бодрый дед гвардейского роста, с несколькими рядами орденов и медалей, в том числе и «За победу над Японией».
Он подошел к операм, поздоровался с ними за руку и представился:
– Березин Андрей Афанасьевич, возглавляю здешний совет ветеранов.
На причал пришли редактор поселковой малотиражки, местный краевед с бородкой а-ля Курчатов. Здесь же оказался местный частный детектив – молодой мужчина лет тридцати в клетчатой кепке и темных очках, а также иные представители островного бомонда.
По завершении формальностей Склянцев пригласил всех собравшихся к себе в администрацию. Он заявил, что там, в неформальной, товарищеской обстановке, можно будет коллективно обсудить положение дел, сложившееся на острове, и выработать меры по преодолению негативной ситуации.
Опера переглянулись и одобрили намеченное мероприятие. При этом Гуров добавил, что было бы просто замечательно, если бы оно уложилось в достаточно разумные сроки. Глава администрации поселка с понимающим видом закивал в ответ. Он заверил товарищей из Москвы, что не посмеет злоупотреблять их временем. Беседа едва ли займет больше часа, после чего уважаемых гостей проводят к месту их проживания.
Глава 6
Опера прошли в здание администрации – небольшую, побеленную снаружи аккуратную двухэтажку с большими окнами и позеленевшей шиферной крышей. Они следом за Склянцевым поднялись на второй этаж и оказались в актовом зале. Это просторное помещение было заставлено старыми скрипучими многосекционными креслами. Следом за ними в первых рядах расселись и прочие участники этого актива, собравшегося экспромтом.
Глава администрации поселка в своем вступительном слове обрисовал общее положение дел. Он говорил о серии весьма неприятных происшествий, случившихся на острове и имеющих совершенно непонятную подоплеку. Потом Склянцев предоставил слово Андронкину.
Участковый встал и заговорил, хмуря брови и тщательно выстраивая фразы. По его словам, им была проведена определенная работа по изучению обстоятельств всех происшествий, случившихся на Шумбумаи. Ему не удалось выявить в этом чьего-либо явного злого умысла. Андронкин считал, что все трагедии имели рациональное объяснение. По его мнению, совершенно несерьезно было бы видеть в происходящем что-то криминально-уголовное или тем более иррационально-мистическое.
– Я прошу простить мою, может быть, излишнюю категоричность, но паникерские настроения определенной части жителей нашего поселка выходят за рамки здравого смысла! – с некоторой запальчивостью объявил он под недовольный гул немалой части участников мероприятия. – Разумеется, мое мнение – не истина в последней инстанции. Я сужу, так сказать, глядя со своей колокольни. Понятное дело, я не собираюсь сидеть сложа руки, готов самым активным образом помогать своим куда более опытным коллегам, настоящим профессионалам сыска. Надеюсь, что очень скоро нам удастся докопаться до истины. Но пока что я оцениваю события, исходя из того, чем располагаю.
Следом за участковым выступил председатель совета ветеранов. Этот очень даже неглупый дед во многом не соглашался с участковым.
– Толя, ты подходишь к этому вопросу совершенно формально, шаблонно, – заявил он. – На мой взгляд, в фактах, собранных тобой, ты видишь только то, что лежит на поверхности. А надо бы разглядеть и то, что скрыто гораздо глубже. Знаешь, в войну я был разведчиком и не раз ходил в тыл к японцам. Там, Толя, если мыслишь шаблонно, то проиграешь неминуемо. Цена ошибки непомерно велика. Убьют тебя, погибнут твои товарищи. И наоборот – умение гибко мыслить позволяло нам из пустяка извлекать массу информации. Пошли мы как-то в тыл, пробрались ночью к японскому лазарету. Там мусорка. Залезли мы в нее и нашли кучу пузырьков из-под перекиси водорода. Мой друг Гриша Кульгин, медик по образованию, тут же сообразил, что у японцев множественные случаи газовой гангрены. Что это означало? Их раненые не вылечивались и умирали. Вывод какой? Правильно – им пришлют подкрепление. Именно во время передвижения войска особенно уязвимы. Через пару дней наша авиаразведка засекла транспортную колонну противника. А ее уже ждали! Тут же вылетела эскадрилья пикирующих бомбардировщиков и разнесла колонну в клочья. Улавливаешь, в чем соль? То-то же! Головой надо думать, а не просто носить на ней фуражку.
Участники мероприятия охотно поддержали выступление ветерана. Впрочем, не все. Анна Васильевна в значительной степени разделила точку зрения Андронкина. Она оговорилась, что мнение фронтовика, безусловно, очень ценно и интересно, тем не менее тоже склонилась к мнению, что цепочка несчастных случаев – всего лишь совпадение. Оно может быть обусловлено чем угодно, вплоть до пятен на солнце, но никак не действиями негодяя, личность которого пока еще не установлена.
– У нас тут населения-то всего около трех тысяч человек, – особо подчеркнула женщина. – Здесь каждый на виду. Я практически всех знаю в лицо. Ну и скажите мне, есть ли тут хоть один такой вот зверь, способный заниматься душегубством, замаскированным под несчастные случаи? Кто-то может назвать?.. Нет! Отсюда вывод: причина несчастий – личная неосторожность и фактор случайности.
Местный краевед, представившийся как Евгений Федорович Брыгин, с Чубаровой категорически не согласился. Он заявил, что скорее поверит в злодейские проделки самураев, чудом выживших на острове, нежели в сплошные стечения обстоятельств.
– Не слишком ли много в последнее время стало стекаться этих самых обстоятельств? – саркастично поинтересовался он. – Когда прямо у берега утонул Виктор Ржанов, да еще в ясную погоду, я первый сказал, что это убийство. Да, его лодка по непонятным причинам перевернулась. Да, он в одежде и обуви оказался в воде. Но Виктор же не дите малое, не умеющее плавать! Он в такие шторма ухитрялся выжить, что любой другой на его месте давно бы пузыри пустил. А тут – на тебе! Бульк – и нет человека! А те трое, которые по ягоды пошли и один за другим пропали, буквально рядом с поселком? Тут-то какое может быть стечение обстоятельств?
– Так там, в тех местах, где они исчезли, – серное поле со скрытыми фумаролами! – Чубарова всплеснула руками и сокрушенно покачала головой. – Сколько раз уже говорилось, что выходить на серное поле категорически запрещается! Нет, наши люди разумных слов не понимают, экстремалы хреновы. Если им надо пройти к Западной сопке, всегда идут только напрямую. Дескать, ничего, авось обойдется! Не обходится, как видите!..
Гуров какое-то время все это слушал, потом поднял руку и заявил:
– Прошу извинить за то, что перебиваю. Можно подробнее объяснить, что это за серное поле такое?
Анна Васильевна утвердительно кивнула и рассказала, что упомянутая территория – настоящее адское место. Это широкая долина, вытянувшаяся километра на три меж двух каменистых возвышенностей. Скорее всего, когда-то там было жерло вулкана или что-то наподобие. Реальные извержения прекратились давно, может, даже уже миллионы лет назад! Но вся эта местность, покрытая обильными отложениями кристаллической серы, по-прежнему остается раскаленной, как гигантская сковорода. Даже если человек идет по ней в обуви, он всегда ощущает жар глубин.
По своей непредсказуемости и степени опасности для всякого, кто на него ступил, это поле было сродни минному. В тех или иных местах в его недрах вдруг непонятно почему образовывались скрытые фумаролы. Так называются круглые или овальные трясины, наполненные раскаленной жидкой грязью, замешенной на серной кислоте. Выбраться из такой жуткой западни невозможно, даже если кто-то находится рядом.
– Наступишь на такую мерзость и сразу улетишь с головой в эту кипящую грязь, – заявила Чубарова и сочувственно вздохнула. – Человек погибает практически мгновенно. Там же температура градусов под сто пятьдесят! Да еще едкие сернистые соединения. Если тело погибшего не вытащить в течение суток, то потом его искать уже бесполезно. Оно то ли растворяется без остатка, то ли уходит в какую-то бездну.
Одним из факторов, осложняющих ситуацию, было то, что как раз за этой долиной и находились лучшие ягодники острова, раскинувшиеся на склонах сопки Западной. Так-то, в принципе, серное поле обойти можно. Но придется делать крюк километра на четыре, а то и побольше. Да еще по сплошному каменистому неудобью. Вот некоторые торопыги и рисковали жизнью, чтобы срезать угол. Такие прогулки по серному полю не всегда заканчивались благополучно.
– Секундочку, Анна Васильевна! – Краевед снова поднялся со своего места. – У нас есть люди, которые всю жизнь ходят через это поле и до сих пор живы-здоровы. Например, я всегда хожу по этому полю и могу сказать заранее, что мне такая участь не грозит. Почему? Потому, что я его изучил досконально, а трясины чую за десятки метров. Со мной всегда ходят наши посельчане. Они знают – я куда не надо не заведу. Месяц назад на серном поле пропал Роман Шорохов. Он был настоящий ас, чувствовал его лучше меня. По сути, я его ученик. И вот, глянь-ка, с ним случилось такое несчастье – пошел и исчез. Я в жизни не поверю, что он мог ошибиться! У него чутье на трясины было, как у травленого волка на капкан. Никто не скажет, что он мог пойти туда пьяным. Роман вообще не пил! Как же тогда объяснить его исчезновение? Опять стечением обстоятельств?!
– Позвольте и мне добавить! – Вальяжно поправляя очки, с места поднялся мужчина и представился: – Эдуард Рыдалов, детективное агентство «Улика». За последний год в Тихом зафиксировано пять случаев смерти от внезапной, ничем не объяснимой остановки сердца. Все умершие на сердце до того никогда не жаловались и отличались отменным здоровьем. Все пятеро почему-то умерли с десяти вечера до двенадцати ночи. Не правда ли, это весьма странно?
Гуров постарался избежать даже намека на иронию и с абсолютно серьезным видом поинтересовался:
– Вы официально оформлены как частный детектив или это, скажем так, своего рода хобби?
– Скорее хобби. – Эдуард изобразил улыбку Шерлока Холмса, знакомую всем по известному телесериалу с Василием Ливановым в главной роли. – Вообще-то я по своей основной специальности стоматолог. В частном порядке лечу и вставляю зубы. Ну а детективом стал просто для того, чтобы не помереть со скуки.
– Ну и как, это удается? – спросил Стас и приятельски улыбнулся.
– В какой-то мере. Да и не только мне. Мои расследования дают пищу для массы пересудов, народу не скучно, поэтому все довольны. Кстати, у меня уже есть последователи. Трое старшеклассников местной школы тоже обзавелись клетчатыми кепками и темными очками. Надумали было и трубки курить, но я им запретил и думать об этом. Ничего, послушались.
– А вы не могли бы предоставить нам результаты своих исследований в письменном виде? – снова спросил Лев Иванович, игнорируя недоверчиво-снисходительные улыбки кое-кого из присутствующих.
– Сегодня к вечеру будет готово! – охотно пообещал Эдуард.
Участники мероприятия, оживившись, разом загомонили и загалдели. Судя по этой реакции, частный детектив и в самом деле был неординарной личностью. Кто-то хохмил по поводу не совсем удачного расследования, проводившегося Эдуардом в плане проверки супружеской верности какого-то местного коммерсанта, кто-то требовал в официальном порядке наложить запрет на деятельность Рыдалова. Поскольку время шло, а участники актива все никак не могли наговориться, Склянцеву пришлось призывать их к порядку.
Слово взяла редакторша малотиражного издания «Край света». Она выдвинула предположение о том, что происходящее может быть следствием террористической деятельности японских националистических организаций, яро требующих возвращения Курил, да и криминального сообщества якудза, которое тоже одержимо подобными настроениями. Дама заявила, что якудза уже пыталась через подставных лиц прибрать к рукам контрольный пакет акций местного предприятия по переработке рыбы и иных морепродуктов.
На саркастичное междометие Анны Васильевны редакторша, уязвленная недоверием, ответила так:
– Я знаю человека, который видел аквалангиста в японском легководолазном костюме у Кривого мыса. Когда он там рыбачил, из воды у самого берега вынырнул какой-то тип, хотел было выбраться на сушу, но заметил постороннего и тут же снова ушел на глубину.
– Этому вашему знакомому пить надо меньше! – Склянцев язвительно хохотнул. – Петя Косячок рассказал, да? Известная байка! Пограничники все потом досконально проверяли и даже близко не нашли хоть какого-то намека на присутствие чужаков. К тому же этот Петя шесть разных мест показывал, где якобы видел аквалангиста. Везде валялись кучи бутылок, оставленных им самим. Что же касается предприятия по переработке рыбы, то привлечение иностранного капитала и вправду планируется. Уже сейчас прорабатывается соглашение с японскими фирмами о продаже им сорока процентов акций.
– Эммануил Тимофеевич, вы говорите о тамошнем бизнесе, а я – об организованной преступности! Может быть, официально зарегистрированные компании потому и подключаются к делу, что за ними стоит якудза? – парировала редакторша, не желая сдаваться.
Слушая ее суждения, Лев Иванович мысленно отметил, что не такие уж они и бредовые. Наверняка стоило бы связаться со старым знакомым, полковником ФСБ Вольновым. Не исключено, что есть тут моменты, находящиеся в его компетенции. Кстати, а когда же конец заседания? Вроде бы замахнулись на час, а тут уже второй на исходе!
Как будто прочитав его мысли, глава поселка взглянул на часы и объявил:
– Закругляемся, уважаемые коллеги! Я считаю, что дискуссия, прошедшая здесь, как нельзя лучше показала нашим уважаемым гостям проблематику, тревожащую нас. Я думаю, нам предстоит увидеться еще не раз, чтобы обсудить назревшие вопросы. А пока я попросил бы Анну Васильевну показать Льву Ивановичу и Станиславу Васильевичу апартаменты, отведенные им. Спасибо за внимание и за участие в работе нашего актива!
– Да-да, идемте! – Чубарова поднялась со своего места и изобразила приглашающий жест. – Сейчас мы разместим вас в нашем гостевом домике. Рядом находится столовая. Она принадлежит предприятию «Палтус», но у нас с ними есть договоренность о том, чтобы уважаемые гости не затрудняли себя расходами на питание.
Лев Иванович вскинул сумку на плечо, потер лоб кончиками пальцев и осведомился:
– А удобно ли это? В принципе, мы получили командировочные, так что жить нам есть на что.
– Лев Иванович! – Стас толкнул его в плечо. – Есть хорошая русская народная мудрость: дают – бери, бьют – беги. Так что давай будем соответствовать правилам, неоднократно проверенным жизнью.
– Станислав Васильевич, вы абсолютно правы! – просияв обаятельнейшей улыбкой, заявила женщина. – Здесь у нас народ душевный, простецкий. Если что не так – скажут в глаза, без заугольных шепотков. Даже если кто что-то и не по-нашему сделает, гостей у нас, конечно же, уважают, тем более таких значимых для нашего поселка. Надеюсь, вам у нас понравится!
Выходя следом за ней на крыльцо, Крячко с интригующими нотками в голосе негромко сообщил:
– А мне у вас уже очень нравится. Здесь такие красивые островитянки – просто фантастика! Разумеется, в самой полной мере это относится и к вам!
– Ой, ну что вы! – Анна Васильевна приятно порозовела и смущенно рассмеялась. – Мне уже давно никто не делал комплиментов.
– Ну и ну! – укоризненно возмутился Стас. – Это что ж у вас тут за мужчины, если не замечают то, чего никак нельзя не увидеть – красоты, обаяния, изящества?!
Лев Иванович шагал следом и слышал разговор, доносящийся до него, который моментально вошел в русло откровенного флирта и явно был по душе обоим собеседникам.
«Ну и чертяка! Ему бы только юбку увидеть! Сразу, как говорится, не отходя от кассы, начал охмурять дамочку. Вот ведь бабник!» – не мог не отметить Гуров.
Они минут пятнадцать шли по живописной местности. То здесь, то там между домами высились скальные глыбы самого разного размера. В глаза бросалось обилие всевозможной зелени. Уроженцы субтропиков мирно соседствовали тут с представителями сибирской тайги.
У калитки белого домика с красной крышей из металлочерепицы орудовала метлой какая-то женщина почтенного возраста. Наверное, она прибежала сюда совсем недавно.
Увидев гостей и поселковую начальницу, работница приветливо поздоровалась с ними и громко доложила:
– Уже доканчиваю мести, Анна Васильевна! Сейчас пойду в дом и быстренько все там расставлю. Я на днях убиралась. Так, кое-что по мелочам не успела.
– Хорошо, Валентина Семеновна, занимайтесь! – заявила Чубарова и благосклонно кивнула. – Давайте, дорогие гости, позволим ей закончить работу. Пока наша комендантша будет убираться в доме, мы можем посидеть вон там. – Она указала на ажурную деревянную беседку в небольшом яблоневом саду.
Тот был разбит с задней стороны дома и огорожен оцинкованной железной сеткой.
Проходя мимо яблони, увешанной поспевающими плодами, Стас не удержался и сорвал самый крупный.
– Какая вкуснятина! – восхитился он, с аппетитным хрустом впиваясь в яблоко зубами.
– Сад в вашем распоряжении, – пояснила Анна Васильевна, тоже запасаясь краснобоким даром природы. – Какой-то японский сорт. Лев Иванович, берите, пробуйте!
Сидя на лавочке и демократично хрустя яблоками, собеседники вновь вернулись к тем событиям, из-за которых московские гости и появились на острове Шумбумаи. Собственно говоря, первым об этом упомянул Гуров. Он попросил Чубарову рассказать о самых первых здешних чрезвычайных происшествиях.
– С чего же, по вашему мнению, началась эта черная полоса? – осведомился Лев Иванович.
Анна Васильевна немного подумала и с некоторым сомнением в голосе произнесла:
– Какой же трудный вопрос вы мне задали! Как же вам сказать-то? В памяти отложился приезд тех жуликов, прикинувшихся археологами, и его последствия. Знаете, я человек не суеверный, но с того времени и в самом деле многое изменилось далеко не в лучшую сторону. Теперь чаще налетают сильные ветра и шторма, зимы стали холоднее. С людьми происходит больше несчастных случаев. Но по-настоящему я поняла, что у нас и в самом деле не все ладно, в позапрошлом году. Тогда у нас один за другим пропали без вести три человека.
Как далее рассказала Анна Васильевна, все эти исчезновения пришлись на летний сезон и происходили примерно через месяц. Разумеется, жители Тихого этим были очень встревожены. Глава администрации поселка Склянцев и участковый Андронкин организовали поисковые группы, которые прочесали весь остров. В итоге удалось выяснить, что двое пропавших, скорее всего, стали жертвами фумарол, бесследно канув в их раскаленные кислотные недра. Поисковая группа, возглавляемая Брыгиным, оба раза находила проломы, исходящие кислотным паром в серовато-желтой корке серного поля. А вот куда делся третий – никто так и не смог понять.
– Это Борис Цымасов, сын завуча нашей местной школы, – Чубарова чуть приглушила голос. – Ее единственный ребенок. Правда, парень отличался большими странностями. Его в поселке крепко недолюбливали. Он был весь из себя, эдакий принц датский, который на всех чихать хотел. Кстати, иные его так и звали. С подначкой, конечно.
По словам Анны Васильевны, после школы Борис поехал во Владивосток, хотел поступить в университет, но не прошел по конкурсу. А в те вузы, куда его брали, он не пошел сам. Дескать, учиться вместе с плебеями – ниже его достоинства. Борис растратил деньги, взятые с собой, и вернулся в поселок.
Но в Тихом делать ему было нечего. Здесь имелось только небольшое профтехучилище при рыбоперерабатывающем предприятии. Он о нем и слышать не желал. Так Цымасов и шалберничал в одиночку, целыми днями без дела шлялся по поселку и его окрестностям. Иногда парень коротал время со своей подружкой Маришкой Кусако. Анна Васильевна сказала, что эта молодая разведенка была по-собачьи предана своему Борюсеньке. Настоящих друзей в Тихом у него никогда не было. Ранее он поддерживал кое-какие приятельские связи с двумя одноклассниками, но те уехали учиться.
И вот в позапрошлом году, через двенадцать месяцев после возвращения из Владивостока, Борька Цымасов куда-то пропал. Искали его почти неделю, но без всякого результата. Последний раз парня видели на берегу у Кривого мыса. Такой же скучный и угрюмый, как и всегда, он сидел с удочками в весельной лодке. Хотя потом кто-то говорил, будто заметил, как Борис якобы взбирался на одну из ближних сопок.
– Пока жив был – недолюбливали, как пропал – жалеть начали, – припоминая события той поры, неспешно рассказывала Чубарова. – Его матери люди очень сочувствовали. Отца у них нет давно. Где он и что с ним – никто не знает. Приезжие они. Алла Фоминична одна его растила. Люди собирались написать коллективное письмо на телепередачу «Битва экстрасенсов», чтобы хотя бы те сказали, что же с Борькой произошло. Но Алла Фоминична возражала. Мол, не надо. Сын погиб, и ничего с этим не поделаешь. Что было еще?.. Той же осенью истопник поселковой котельной сам себя без видимых причин истыкал ножом. Когда его нашли, он уже умер от кровопотери. Потом, зимой, молодой работник «Палтуса» упал, можно сказать, на ровном месте и разбил себе голову. Через три дня умер. Санитарную авиацию мы вызвали, но из-за штормовой погоды она добраться до нас не смогла. Ну и дальше, раз в два-три месяца, а то и чаще, кто-то погибал, кончал с собой или пропадал без вести.
– Да уж, тут поневоле невесть что начнешь думать, – выслушав Анну Васильевну, заявил Станислав и сокрушенно вздохнул. – Поверишь и в неупокоенные души, и в пришествие злых инопланетян, и в японских диверсантов.
В этот момент к беседке подошла уборщица и громко сообщила:
– Анна Васильевна, все готово! Гости могут размещаться.
Опера прошли в домик и с удовлетворением отметили, что там чисто прибрано и вполне уютно. Они распаковали сумки и следом за Чубаровой отправились в столовую.
Минут через пятнадцать гости острова подошли к достаточно просторной постройке с большими окнами, рассчитанной не менее чем на сто пятьдесят посадочных мест. Столовая была возведена рядом с длинным двухэтажным кирпичным бараком, в котором и размещалось предприятие по переработке рыбы. Об этом же свидетельствовал и интенсивный специфический запах, разносящийся по всей округе.
Обед в столовой уже закончился, но для гостей острова нашлось и первое, и второе, и даже отличный компот не совсем обычного вкуса. Заведующая столовой, которая оказалась дочерью Ржанова, того самого погибшего рыбака, лично принесла гостям обеденные приборы и заверила их в том, что местные жители в них верят и готовы помочь чем угодно. Лишь бы они смогли выявить истинные корни бед, свалившихся на островитян.
После обеда приятели расстались с Анной Васильевной, которая отправилась по своим служебным делам. Они решили для начала еще раз хорошенько расспросить участкового обо всех бедах, свалившихся на жителей поселка, а затем встретиться с краеведом Брыгиным. Да и с частным детективом Рыдаловым тоже.
Прямо из столовой сыщики отправились в служебный кабинет Андронкина, обустроенный в угловой квартире двухэтажного дома, с выходом прямо на улицу. Тот уже собирался уходить оттуда, увидел гостей, с некоторой неохотой достал из кармана ключи и отпер дверной замок, только что защелкнутый. По его кисловатому виду было трудно судить, рад он прибытию своих коллег или, наоборот, расстроен этим обстоятельством.
Опера прошли следом за ним в кабинет, увешанный должностными инструкциями и разными наглядно-агитационными материалами. Там стояла пара скамеек, стол с парой стульев, шкаф для бумаг и сейф. На столе был раскрыт потертый ноутбук. На сейфе пылилась старая пишущая машинка «Москва».
Стас посмотрел на нее, усмехнулся и заявил:
– Какой раритет! Еще годится для работы?
– Работает! – Андронкин махнул рукой. – Электричество-то у нас здесь от своей дизельной станции, а лет ей уже много. Как сломается – все, начинается каменный век, без света сидим. Документы оформлять приходится на этой штуковине. Жаль, красящих лент к ней сейчас нигде уже не достанешь.
– Анатолий, нам нужна вся полнота информации по каждому несчастному случаю и по любому человеку, пропавшему без вести, – деловито произнес Гуров, присаживаясь на скамейку.
– Вас понял. – Участковый кивнул и подошел к шкафу. – Часть материалов дам вам прямо сейчас, остальные найду к завтрашнему утру. Так пойдет?
– Вполне! – согласился Лев Иванович и тут же спросил: – Скажите, Анатолий, вы давно здесь работаете? Вы вообще местный?
– Нет, я с Итурупа. – Андронкин ностальгически улыбнулся. – По тутошним понятиям, это почти как для вас материк. Я после учебки года два работал там. Потом здешний участковый вышел на пенсию и уехал с семьей в Корсаков. Вот меня и направили на Шумбумаи. Уже четыре года здесь. Тут и женился. У нас двое детей, ждем третьего.
– Не тянет в родные места? – спросил Станислав.
– Тянет, но уже привык и в Тихом. Жена у меня домоседка, с острова ее буксиром не вытащить. Пробовал с ней завести разговор, мол, а не махнуть ли нам на Итуруп? Так она сразу в лоб: «Езжай! Я с детьми останусь здесь!» Вот так, что хочешь, то и делай!
Читать бесплатно другие книги:
