Домик тетушки лжи Донцова Дарья
– Да что случилось?
– Немедленно уезжайте, – сердито продолжал Александр Михайлович, – в коттедж, никуда ее не выпускай, ну, действуй.
В машине Поля успокоилась, вытащила косметичку и стала красить лицо. Видя, что она вновь обрела способность соображать, я сказала:
– Давай заедем в подземный магазин на Манежной.
– Зачем? – пробормотала Полина, размазывая по щекам тональный крем.
– У нас кончилась пена для ванны, потом там можно зайти в ресторанчик выпить кофе…
Честно говоря, пена для ванны не самая необходимая вещь, а наша Катерина печет намного вкуснее пирожки, чем те, которые подают в системе общепита. Но в огромном универмаге всегда полно народа, там весело играет музыка, вокруг мелькают разнообразные красивые вещи. Мне просто хотелось отвлечь Полю, поднять ей настроение.
Поставив автомобиль на стоянку, мы спустились вниз и выбрали в «Сбарро» салат и пиццу.
– Кофе у них мерзкий, – сообщила повеселевшая Поля, – пойду возьму у «Арнольда».
– Лучше давай сначала съедим все, а потом поднимемся в «Эстерхази», – предложила я.
Через час, сидя в кондитерской, я осмелела и осторожно спросила:
– Что произошло?
Полина нахмурилась:
– Дикая жуть. Такое даже и представить нельзя.
Она помешала ложечкой кофе и сказала:
– Слушай.
После первой пары к ней подбежала Лена Рокотова из параллельной группы и взмолилась:
– Полька, будь человеком, дай «Жигули», домой съездить!
Железнова не любит, когда ее машиной пользуются посторонние, и дает ключи от автомобиля только в крайнем случае.
– Зачем тебе? – недовольно спросила она.
Ленка чуть не зарыдала.
– Забыла домашнее задание, прикинь, что со мной Мавра сделает.
Мавра, или Марина Владимировна Маврина, преподает в их институте технический перевод. Абсолютно непреклонная, неумолимая дама, не дававшая никому ни малейшей поблажки. Можно было сколько угодно ныть:
– Ну, Марина Владимировна, ей-богу сделала, на следующее занятие принесу, ну, пожалуйста…
Противная баба только ухмылялась и отвечала:
– Я понимаю, что технический перевод понадобится в жизни отнюдь не всем, поэтому совершенно не настаиваю на выполнении заданий, но, как педагог, не могу простить пренебрежительного отношения к науке. Поэтому минус один.
Студент, попавший в такую ситуацию впервые, как правило, интересуется:
– Минус что?
– Минус один балл на экзамене, – спокойно поясняет злыдня Мавра, – если заслужишь, отвечая, три, поставлю два, если четыре – три… Понятно? Ежели не выполнишь следующее задание, будет минус два, как наберешь минус четыре, на экзамен можешь не приходить.
Глупые первокурсники хихикали, им всем вначале казалось, что Марина Владимировна шутит. Но в первую же сессию выяснялось: Мавра говорила серьезно.
Теперь понимаете, почему забытая тетрадь превращается в катастрофу?
– Ну, пожалуйста, Полечка, – умоляла Ленка, – мне тут рядышком, за пять минут обернусь, а пешком долго бежать…
– Чего на своей не поедешь? – не сдавалась По-лина.
– Так она сломалась! Я сегодня безлошадная…
– Ладно, – вздохнула Поля, – но, если поцарапаешь или помнешь крыло, убью.
– Гореть мне синим пламенем! – воскликнула Ленка, выхватила ключи и унеслась.
Бедная Рокотова не предполагала, что буквально через пару минут и впрямь вспыхнет, как факел.
– Был взрыв? – спросила я.
Поля покачала головой:
– Я ничего не слышала, мне сказали, когда уже пожарные прибыли.
– Когда это произошло?
– Между первой и второй парами.
– Я же тебя просила ездить на метро!
– Ну да, – дернула плечом девушка, – стану я толкаться в вонючем вагоне, нашла дуру!
– Ты приехала в институт утром?
– Конечно, к девяти.
– Все было в порядке?
– В полном, и вообще, «Жигули» только-только из сервиса, а недавно техобслуживание прошла, машина практически новая. Ой, бедная Ленка, – захлюпала носом Поля.
– Послушай, – быстро сказала я, – видишь магазинчик, вон там слева?
– Ну? – перестала плакать Поля.
– Глянь, какой в витрине пуловер, прямо для тебя, пошли, померяешь.
– Дорогой небось!
– Плевать, надо же себя баловать иногда…
Поля кивнула, и мы двинулись в бутик. Девушке понравилось сразу несколько кофт, она набрала вешалок с цветными тряпками и кинулась в примерочную.
Я стала бродить по торговому залу. Честно говоря, магазинчик выглядел бедно и плохо, впрочем, и цены тут оказались ниже некуда, дешевле только на вьетнамском рынке, наверное, потому здесь толкалось невероятное количество народа, в основном тинейджеры и студенты, хватавшие свитерочки, пуловерчики и брюки. Публика вела себя бесцеремонно, люди носились, громко разговаривали и выражали негодование по поводу долго не освобождающихся примерочных. В особенности злилась одна девчонка, стоявшая перед кабинкой, в которой переодевалась Поля.
– Нельзя ли побыстрей? – верещала девица. – Заснула она там, что ли? Эй, пошевеливайся, не одна в магазине.
Полина не отвечала, и правильно делала, с хамами лучше не связываться.
– Ну сколько можно? – подпрыгивала девчонка. – Ей-богу, пора и закругляться.
С этими словами она всунула голову за занавеску. Я хотела подойти и сделать нахалке замечание, но тут от примерочной понесся дикий крик:
– А-а-а-а…
Я рванула на звук и, опередив всех, схватила противную девчонку за локоть.
– Чего орешь?
Девушка застыла с выпученными глазами и начала тыкать пальцем в сторону кабинки.
– Там, там, там…
Подлетевшая продавщица отдернула темно-синюю бархатную шторку и завопила в свою очередь:
– А-а-а!..
– А-а-а!.. – подхватили посетители, оказавшиеся в непосредственной близости от кабинок.
Я глянула внутрь кабинки и похолодела. На полу, скорчившись, лежала Полина, из-под ее тела разливалась темно-красная лужа.
– Милиция! – надрывалась продавщица. – Сюда, скорей, на помощь, человека убили…
Я стала медленно сползать по стене.
– Что случилось? – раздался знакомый голос.
Я вскинула голову и увидела, как из соседней кабинки выбирается Поля.
– Ты? – вскрикнула я. – Но почему в этой примерочной, ведь ты заходила сюда!
По дороге в Ложкино испугавшаяся донельзя Полина рассказала, что случилось. Между кабинками нет стенки, только занавеска. Не успела Поля натянуть понравившуюся кофточку, как из-за драпировки высунулась женщина и попросила:
– Будьте так любезны, поменяйтесь со мной примерочной.
– Зачем? – удивилась Полина.
– Понимаете, у вас тут стоит трельяж, а в моей висит только одно зеркало, – пустилась в объяснения покупательница. – Я же хочу посмотреть на новые брюки со всех сторон, а здесь это невозможно. Сделайте милость, у вас ведь кофточка…
– Пожалуйста, – пожала плечами Полина и, взяв в охапку вещи, прошла в соседнее помещение.
Девушки не выходили наружу, в торговый зал, они передвигались внутри примерочных. Когда раздался крик, Полина стояла голая по пояс. Удивленная, она натянула на себя свитерок и, выглянув в магазин, увидела меня в полубессознательном состоянии.
– Да я чуть не скончалась от ужаса, – воскликнула я, – думала, это ты лежишь в луже крови!
– Ну ничего себе, – возмутилась Поля, – да та девушка в три раза меня толще, к тому же она брюнетка, а я русая…
– Я настолько была уверена, что ты именно в той кабинке, – вздыхала я, – потому ничего не заметила, ни цвета волос, ни фигуры…
Некоторое время мы ехали молча, и только, когда показались ворота, Поля пробормотала:
– Это что же такое творится? За несколько дней столько жутких событий! Сначала по непонятной причине я впадаю в состояние, которое в больнице посчитали за смерть, затем Ленка погибает в моей машине…
– «Жигули» загорелись…
– С чего бы? Все было в полной исправности! А теперь еще этот случай в магазине! Слышала, что сказали милиционеры? Стреляли из пистолета с глушителем прямо через занавеску… Понимаешь, что происходит?
Я нажала на брелок, створки разъехались.
– Нет, честно говоря, не знаю, почему тебя преследуют несчастья.
Полина выбросила в окно окурок.
– Просто кто-то задумал меня убить, но, по невероятному стечению обстоятельств, сначала погибла бедная Ленка, а потом эта тетка, покупавшая брюки. Прикинь, что вышло бы, если бы за руль после занятий села я… Или останься я в той, первой кабинке…
– Но почему тебя хотят уничтожить? – оторопела я. – Ты кому-то сделала плохо?
Полина пожала плечами:
– Сама удивляюсь. Бизнесом я не занимаюсь, врагов не имею… С Костей мы со школы дружим, никаких ревнивых бывших любовников у нас нет… Как сели в девятом классе за одну парту, так и не расстаемся с тех пор, сама знаешь… Ума не приложу!
– Наверное, ты ошибаешься, – протянула я, – это просто стечение обстоятельств, в машине что-то замкнуло, а в примерочной… Ну не знаю… Случай вышел… Ты тут ни при чем…
С этими словами я крутанула руль, въехала на наш участок и обомлела. Вся площадка перед входом была забита машинами. Парадная дверь стоит нараспашку, и туда-сюда снуют люди с какими-то железками и ящиками в руках.
Я высунулась из окна и попросила водителя «рафика», закрывавшего подъезд к гаражу:
– Будьте добры, подайте чуть вперед.
– Еще чего, – ответил тот, – вечно вам, бабам, удобное место уступи. Нет уж, села за руль, сама и крутись. На дороге нет деления на сильный и слабый пол, все равны.
Недоумевая, я бросила «Форд» возле сарая и пошла в дом. Гроб все еще стоял в холле, вокруг высились прожекторы, какие-то треноги, ящики, змеились провода и бегали совершенно незнакомые люди, у которых на головах, несмотря на декабрь, красовались бейсболки.
– Что вы тут делаете? – попыталась я узнать у одного из парней.
– Отвали, – ответил тот.
– Да что происходит? – кинулась я к тетке в кожаных штанах.
– Отстань! – рявкнула та и скрылась в гостиной.
– Дашутка! – раздался радостный крик, и я увидела раскрасневшуюся Зайку, несущуюся со второго этажа. – Ты уже приехала! А мы как раз аппаратуру тащим.
– Какую? – начала заикаться я.
– Ой, – всплеснула руками Ольга, – тебе-то я и не рассказала! У нас в доме будет сниматься сериал.
Я навалилась на гроб и тупо повторила:
– Сниматься сериал? У нас? За что?
– Ты недовольна? – приняла боевую стойку Зайка. – Все, Кеша, Маня, Ирка, даже Катерина в восторге, а ты недовольна?
– Я счастлива, только хочу узнать, почему эта радость приключилась именно с нами?
Зайка с подозрением посмотрела на меня и принялась объяснять.
ГЛАВА 5
У каждого человека бывает мечта, есть она и у Зайки. Моя невестка обожает красоваться на голубом экране. Вообще у нее за плечами хорошее образование, а в кармане диплом прекрасного вуза. Наша Заюшка переводчик, владеет двумя европейскими языками свободно плюс арабским, на котором она практически не может читать и писать, зато болтает вполне бойко. Но работать толмачом Ольге неохота. Ей всегда хотелось вселенской славы, аплодисментов и всеобщего поклонения. Переводчик же по роду свой деятельности всегда находится в тени. Если он синхронист, то стоит за спинами, если работает с книгами, то просиживает день-деньской в кабинете, словом, медные трубы трубят не ему.
Зайка мечтала попасть на телевидение и в конце концов оказалась там. Господь сжалился и дал ей шанс. Надо отметить, что Ольга использовала предоставившуюся возможность на все сто. Она попала в спортивную программу и, не отличая в самом начале карьеры волейбол от футбола, ухитрилась за год взлететь по карьерной лестнице от скромной ассистентки режиссера до «лица передачи». А все благодаря собственному невероятному трудолюбию и упорству. Праздники, выходные, семейные мероприятия… Для Зайки ничего этого не существует. В любой день, в любом состоянии здоровья она едет на работу. Ровно в 18.30 я вижу ее на экране. Улыбающаяся, с великолепной прической, моя невестка говорит:
– Здравствуйте, вас приветствует «Мир спорта» и я, Ольга Воронцова.
Глядя на это светловолосое существо с глазами молодого олененка и бархатной кожей, ни за что не подумаешь, что у него какие-то проблемы со здоровьем. И только я знаю, что два часа тому назад Заюшка слопала две пригоршни таблеток, потому что у нее опять обострилась язва, полученная в процессе восхождения к вершинам славы. Телевидение – это не только голубой экран, на котором возникает очаровательное личико ведущей, нет, это еще постоянная нервотрепка, бесконечная усталость, хронический недосып, невозможность вовремя поесть и отдохнуть…
Но Зайка счастлива всегда, даже тогда, когда ведет передачу, болея гриппом с температурой сорок. Казалось, она своего добилась, теперь ей нечего более желать, но у Ольги есть еще одна мечта, такая тайная, что невестка не рискует ее даже высказать вслух. Заиньке страстно, до дрожи хочется стать актрисой, сняться в кино… И вот теперь судьба вновь подкидывает ей шанс…
Студия «Век» собралась снимать малобюджетный сериал из семейной жизни. Малобюджетный – это такой фильм, на который дали мизерную сумму денег, и съемочная группа экономит на всем. Берет свои автомобили, интерьеры снимает у знакомых на дачах и в квартирах… Вот Зайка и предложила наш дом в качестве съемочной площадки. Абсолютно бесплатно, с одним условием.
Ей, Ольге, дают небольшую роль. Режиссер мгновенно согласился. Зайка хороша, как картинка, очень киногенична и, в отличие от многих современных деятелей экрана, обладает ясной, четкой дикцией. Одним словом, они ударили по рукам.
– Главное, начать, – подпрыгивала Зайка, – а там меня заметят, и понесется…
Я только моргала, раскрыв рот. Сериал! У нас в доме! Катастрофа!
– Просто чудо! – ликовала Ольга. – Здорово вышло, все в экстазе. Кстати, это фильм о семье, о радостях, так сказать, брака, и в массовке обещали занять всех наших: Маню, Аркашку, Ирку, Катерину, собак, и тебя тоже снимут…
Я хотела было вслух ужаснуться, но посмотрела на совершенно счастливое лицо Зайки и промолчала. Хорошо только, что близнецы вместе с Серафимой Ивановной еще две недели тому назад уехали в Киев, к матери Ольги. Надеюсь, до их возвращения все завершится.
– А как долго продлятся съемки? – робко поинтересовалась я.
– Ну, не знаю, может, месяц!
Я содрогнулась. Ужасно! Это еще хуже, чем ремонт, надо постараться пореже бывать дома.
– Что это такое? – раздался громовой голос.
Воцарилась тишина. В холл вошел невысокий плюгавенький мужичонка в длинном шарфе, клетчатой рубашке и джинсах.
– Что это такое? – повторил он, тыча пальцем в домовину.
– Гроб, – ответила я.
– Так, чудесно, – заговорил дядька, – уже добыли, затаскивайте в комнату, порепетируем сцену прощания. Эй, ты, отойди от реквизита…
– Вы мне? – спросила я.
– Тебе, тебе, отойди немедленно и займись делом. Ты кто? Почему не знаю? Кто пустил постороннего? Выгоните ее!
– Я хозяйка этого дома! Дарья Васильева!
– Миль пардон, – расшаркался мужичонка, – страшно рад знакомству. Борис Коваленко, режиссер-постановщик. Ах, душенька, у вас роскошный дом, прелестный, чудесный, надеюсь, хозяин не слишком обозлится, когда узнает, что мы тут решили…
– Хозяин добрый, – сообщил Кеша, появляясь на лестнице, – всегда рад помочь жене.
Глаза Бориса заметались между мной, Ольгой и Аркашкой. Потом он не утерпел и ляпнул:
– Вы, значит, муж Дарьи? Очаровательно!
Кеша хмыкнул:
– Нет, я ее сын, муж Ольги.
Борис расплылся в улыбке так, что я испугалась. Если он еще минут пять постоит с таким лицом, у него заболят щеки или треснет рот в уголках губ.
– Дашенька! А ваш муж где?
– Который? – уточнил Аркадий.
– Их много? – хихикнул режиссер.
– Было четыре, – пояснил Кеша, – и все убежали, мать человек с причудами. Вот видите гроб? Она в нем спит.
– Хватит врать! – обозлилась я.
Но Борис мигом ответил:
– Такая прелестная женщина имеет право на странности. Готов стать вашим пятым супругом!
Я почувствовала себя, словно загнанная в угол мышь. Мало того что на целый месяц мы гарантированно лишимся сна и покоя, так еще этот идиот собрался приударить за богачкой. Желая сменить тему, я быстро сказала:
– Это не ваш реквизит, это наш гроб.
– Да ну? – удивился режиссер. – И зачем он вам? Или правда спите тут?
– Конечно, нет! Просто вышел дурацкий случай. За ним должны были сегодня приехать из похоронной конторы, но отчего-то не явились!
– Так это чудесно, – потер руки Борис, – нам как раз он и нужен. Начнем со сцены похорон Леонида. Тащите гроб в комнату, порепетируем.
– Не пойдет, – сказал парень в зеленой жилетке.
– Почему? – взвился Борис. – Тебе, Федька, цвет не по душе или качество?
– Не, нормальная штука, – ответил Федя, – но Ленька в него не войдет. У парня рост метр девяносто восемь, нужен размер кинг сайз.
– Глупости, влезет!
– Никогда!
– Поместится!
– Ни за что!
– Ой, зачем вы спорите, – влезла Маня, – пусть Кеша попробует, в нем без одного сантиметра два метра.
– А и правда, – пробормотал Борис, окидывая взглядом фигуру сына, – может, и впрямь залезете, а мы посмотрим.
– Куда? – оторопел Кеша.
– В гроб, нам примерить надо, – объяснил Федор.
– Ни за что, – отрезал сын.
Режиссер поджал губы, Зайка умоляюще глянула на муженька. Тот тяжело вздохнул и сказал:
– Ладно, только на минуточку!
Потом он подошел к полированному ящику, влез внутрь и, сложив руки на груди, поинтересовался:
– Похоже?
Мне шутка не показалась смешной, но Маруська взвизгнула:
– Ой, только не двигайся, сейчас фотоаппарат принесу!
– Ну вот, – удовлетворенно протянул Борис, – чудненько уместился, а как эта штука закрывается?
– Очень просто, – ответил Федя и толкнул кры-шку.
Раздался сухой щелчок, и я увидела изображение креста.
– Здорово! – одобрил режиссер.
– Ну, – заныла прибежавшая с камерой Маня, – зачем захлопнули? Откройте.
– Сейчас, – сказал Федя и потянул крышку. – Странно, однако, – она не поднимается.
– Господи, всему-то учить надо, – вздохнул Боря, – ничегошеньки сами не умеете, ну-ка отойди!
Режиссер принялся дергать за ручку, но красивая, полированная крышка даже не дрогнула.
– Не открывается, – пробормотал мужик.
– Дайте я! – заорала Маруся и принялась рвать в разные стороны ручку.
Как бы не так, крышка не поддавалась.
Минут пять мы пытались ее отковырять, но совершенно безрезультатно.
– Ужас, – заломила руки Зайка, – что делать?
– Не знаю, – ответила я, – может, позвонить в похоронное бюро?
– Он задохнется, – нервничала Ольга.
Потом она прижалась к гробу и заорала:
– Кеша, ты как?
Ответа не последовало.
– Он потерял сознание, – заметалась Зайка. – Ну делайте что-нибудь!
– Знаю, – заорала Маня, – надо позвонить ему на мобильник!
Девочка схватила телефон и потыкала пальцем в кнопки. Через секунду из недр ящика послышалась приглушенная музыка, потом Маня радостно воскликнула:
– Кешка, ты как?
– Дай, дай сюда! – взвизгнула Ольга и выхватила у нее «Сименс». – Кешик, дорогой…
Мембрана запищала. Зайка послушала, послушала, потом рявкнула:
– Идиот! – и швырнула трубку на стул.
– Что он сказал? – поинтересовалась я.
– Твой сын в своем репертуаре, – прошипела Зайка, – он сообщил, цитирую дословно: «Мне хорошо, мягко, тепло, темно и уютно. Главное, совершенно не слышу вас, поэтому наконец-то спокойно отдохну. Если повезете в крематорий, не забудьте меня вынуть, очень не люблю жару». Ну и кретин!
– Шутник, – хохотнул Федя.
– А ему хватит воздуха? – поинтересовалась Маня.
Читать бесплатно другие книги:
