Свинцовая орда Шахов Максим

Глава 1

Неким чинушам из ЖЭКа понадобилось мое свидетельство о рождении. Я достал ящик с важными и ценными бумагами. Усевшись с ним на диван, начал выкидывать разные счета и квитанции, чтобы добраться до папки с документами, и тут мне под руку попалась пачка фотографий.

Отпихнув ящик в сторону, я разложил фотографии веером. Как быстро пролетели десять лет, с тех пор как я ушел из армии!

Я взял в руки твердое фото, сделанное «Полароидом». Сейчас это экзотика, а тогда возможность получить моментальную фотографию, прямо не отходя от кассы, считалась равнозначной чуду. Вот мы и нащелкали этих фотографий целый десяток. Мне досталась по жребию та, где есть я, Игорь и Витя. Зеленоватые бушлаты, медицинские косынки, повязанные в виде галстуков, как у бойскаутов, одинаковые бородатые и загорелые дочерна лица. Витя напялил еще и черные очки. Я, как сейчас помню, сказал ему: «Какого черта ты их надел? Тебя и так не узнаешь, а через много лет ты сам себя не узнаешь на этой фотографии». Он тогда ответил, что так много не проживет. Накаркал, идиот. Убили его в 99-м в Дагестане, где-то под Ботлихом.

Игорь же из армии сразу после первой чеченской уволился, и след я его потерял. Так сильно дружили, а потом он словно исчез – ни письма, ни звонка. Кто-то мне говорил, что он жив-здоров и даже весьма преуспел в частном бизнесе, но вот старые друзья его как-то перестали волновать.

Хотя чего это я так заврался? Какой я ему старый друг? Я с ним и знаком-то был два года, когда «пиджаком» срочную проходил. Закончил я свой зоофак в 94-м, месяц отдохнул после получения диплома, а тут и повестка. «Сим сообщаем… что согласно подписанному контракту… вы обязаны…» и так далее. Еще до сдачи диплома, помню, вызывают меня на военную кафедру. Ласково так спрашивают: «А не хотите ли вы, новоиспеченный товарищ лейтенант, свое заочное обучение превратить в полноценную службу?» А у меня в голове только госы на тот момент были да защита предстоящая. И потом, такие вопросы с кондачка не решаются. Нужно было подумать, обмозговать… И после учебы пятилетней погулять хотелось. Какая, на хрен, армия?!

Вот я им и ответил:

– Если приказ будет – не откажусь, конечно. Но добровольно не хочу, так как имею перспективную работу.

– Это после зоофака-то? – усмехнулся подполковник Чеченов. Он вообще всякие шутки и приколы любил – большой души человек, я вам скажу.

В общем, я, конечно, нахмурился, губы сжал и промолчал.

– Ладно, ладно, – сказал Чеченов. – Все понятно. Свободны, товарищ студент.

Я откланялся и так – бочком, бочком – и ушел.

Так ведь все равно догнала меня повестка. Но, честно сказать, я не особенно расстроился. Потому что хоть и молодой тогда был, но не такой уж и тупой, как некоторым казалось. С работой по моей специальности стала совсем труба. Скотину в хозяйствах успели всю перерезать, разводить было больше нечего. Без специальности ничего не заработаешь. Коммерческой жилки я в себе сроду не ощущал. А без денег жить было грустно. Не сидеть же на шее у родителей, которые сами с хлеба на квас перебивались и были рады до смерти, что я институт наконец-то закончил. А в армии зарплата плюс казенное содержание. Тем более офицер – не солдат! Ведь не зря я на военную кафедру три года ходил и всю эту муть наизусть учил?

И потом, физически я себя очень уверенно чувствовал. Еще с девятого класса упорно занимался единоборствами. Начал случайно, за компанию, а потом увлекся, так и пошло. Друзья как-то отсеялись, а я наоборот – остался. Тренер у нас был хоть и самоучка, но очень сильный. Я его пятку на своей челюсти до сих пор чувствую – гонял нас беспощадно и бил безжалостно. Клуб был бесплатный при средней школе. Мы по вечерам ходили и в воскресенье в шесть утра. До сих пор помню: темень, безлюдно, снег под ногами морозный хрустит. Дрожишь весь, спать хочется, и единственное выходное утро до слез жалко. Придешь, и сразу начинается: разминка, отжимания на кулаках, приседания, растяжки. Долго, нудно, болит все. А потом сидишь в общем кругу возле матов и ждешь: вызовут тебя для спарринга – или нет. И вроде ничего такого, а все равно сердце екает. Особенно если тренер Заура выставляет. Заур здорово махался тогда: он нас на три года тренировок опережал. И бил беспощадно. Раз так в челюсть мне въехал, что я неделю жевать не мог.

И когда в институте учился, занимался тхеквондо. Раз на внутреннем турнире сошлись с одним азиатом, кажется из Калмыкии, – он мне в голову, я – ему. Он – мне, я – ему. В общем, долго мы так пропускали, потом он упал. А я ничего. Терпимо. Меня еще на один бой хватило. Только голова была как чугунная, соображал плохо. Проиграл поэтому.

Вообще, тренироваться мне нравилось. К сожалению, в профи я бы не прошел. Лучше было в клуб ходить, чем на зоофак наш тащиться.

В общем, отправился я в армию без особой радости, но и без тоски и печали. Служить мне не нравилось ровно до первой зарплаты. Как только ее получил, сразу взглянул на мир другими глазами. Я таких денег никогда не держал в руках раньше. Говорят, в других местах военным плохо платили, но у нас на Северном Кавказе такого не было. Платили почти день в день.

Вот только командир разведроты в нашем батальоне меня отчего-то невзлюбил. Я человек в обычной жизни очень мирный, несмотря ни на что, и от него просто держался подальше. Но он все лез и лез. Шутки у него были неподобающие. Раз порвал мне бушлат на спине, который я за свои деньги купил, так как на вещевом складе «пиджакам» выдавали какие-то недоделанные. За это я его и приложил. Но не слишком сильно. А он этого словно ждал. Глаза выпучил, рот оскалил – и на меня! Я все же не хотел сильно драться. Он по боку мне слегка проехал, терпимо; я думал, он успокоится. А он раз – и в скулу! В каптерке находились два дружбана его: один «пиджак», один – кадровый, они уселись поудобнее. Думали, наверное, сейчас цирк начнется. Но я тот бой вспоминаю с удовольствием. Долго я до этого отрабатывал один хитрый приемчик – три последовательных быстрых удара ногой, не опуская ее и опираясь только на другую. Грубо говоря, сбоку, прямо и вверх. Вот этот третий удар «вверх» у меня плохо получался. То ли энергии не хватало, то ли сил, то ли природных способностей. А тут такая злость меня взяла, что он у меня получился! Влепил я этим третьим ударом серии разведчику нашему в челюсть так, что улетел он у меня через стул и башкой своей тупой об стол грохнулся. Смотрю, и дружбаны ноги резко под себя подобрали, рожи вытянули, пасти заткнули. А бушлат его, что на стуле висел, я порвал в отместку, свой забрал и ушел молча.

С тех пор мы с ним ровно держались. Без улыбок, но уважительно. Недели три вообще не разговаривали, а потом постепенно стали общаться, но только на служебные темы.

Как бы то ни было, но слухи о нашей схватке по части разошлись. У меня, как и у всех почти «пиджаков», были проблемы с личным составом. Они все-таки служить начали раньше меня. Да и местных абреков в роте хватало – эти вообще отмороженные на всю голову. А тут, смотрю, стали тише себя вести. Уже на «вы» все называют, никто тыкать больше не рискует. Хотя, конечно, я расслабляться не собирался. Местные эти очень опасные существа. Могли и провокацию какую устроить запросто.

Мне здорово помогло, что меня в местный «клуб» пригласили тренироваться. Там контрактники были, которые этим делом увлекались, из города какие-то парни приходили. Офицеры были. Менты даже были. Нормальные парни, по крайней мере, с виду. Спокойные, уравновешенные. И мне такая среда была вполне привычна – запахи, звуки, ощущения везде одинаковы.

И я так вошел во вкус, что мне этих занятий пару раз в неделю стало мало. Да и делать мне в части, честно говоря, было нечего. Бойцы по нарядам расписаны, а если я сам не в карауле, то делай что хочешь. Скука. А тут комбат всю плешь проел: «Почему вы не заняты, товарищ лейтенант? У вас то, у вас это». На то и на это люди нужны. Раз он застал меня на спортгородке и опять начал: «Почему вы один здесь, а не с личным составом?» Так он меня допек, что я зашел в казарму, мобилизовал кого смог, и привел их на спортгородок. «Я, – говорю, – кмс по карате. (Приврал, конечно.) Буду делать из вас бойцов – по бразильской системе». Это я из «Ералаша» вспомнил. Был такой сюжет там, когда за вратарем зеркальная витрина была. Но из моего контингента никто, видимо, ничего не понял. Один абрек заартачился. Типа – «Кто ты такой?! Да я пошел». Что мне оставалось делать? Сделал я ему бросочек один. Грохнулся он и лежит. Орет: «Тебе конец!» Я говорю: «Будешь орать, будешь с Дадаем дело иметь». А Дадай в местной ментовке был что-то вроде авторитета. Не поймешь – то ли авторитет из ментов, то ли мент из авторитетов. Он сам как раз боевыми искусствами не занимался, не надо ему было, но в зал иногда заходил. Чего ему там нужно было, не знаю. Дадай молодых местных не любил почему-то, вроде что-то личное. Если какой молокосос к нему в обезьянник попадал, то огребал по полной – неважно, кто там у него родственники.

Остальные, глядя на такое дело, вообще притихли. Ну и, соответственно, начал я их гонять. Тут папоротники подтянулись поглазеть, потом ротный прискакал, потом сам комбат. «Вот, товарищ майор, – говорю я ему, – веду занятия с личным составом по рукопашному бою. Знаю, что не по расписанию, но что могу». Он посмеялся, но ничего не сказал.

Я, честно говоря, думал, что в следующие дни никого не соберу. Будут прятаться от меня по щелям, как тараканы. Но вот ошибся. Местных человек пять сами пришли, наверное, пробили, что я и правда не пустое место; славян я смог еще человек пять отловить по казармам. Мне все равно было, кто из какой роты или отдельного взвода – главное, что не занят ничем. Так как-то и пошло. Я форму держу, они пыхтят, терпят. Комбат, что хорошо, перестал зудеть. А когда пришел новый призыв, то тут у меня вообще проблем не стало: эти мне в рот смотрели, пикнуть не смели, не то что возразить. Я так было приготовился всю службу в таком режиме оттарабанить, а потом, глядишь, и на реальный контракт – лет на пять – посмотреть… Но тут эта чертова война началась…

Мой поток воспоминаний, вызванный случайно попавшим в руки фото, прервал визгливый сигнал домофона.

Глава 2

Я все никак не мог привыкнуть к этому звуку. Железную дверь с домофоном в нашем подъезде поставили совсем недавно, после громких и оглушительных разборок между жильцами. Я сам еще не привык им толком пользоваться, а уж мои друзья, которые раньше приходили в гости как к себе домой, и подавно. Толкнут по привычке дверь ногой, а она – железная. И стоят, смотрят на нее, как бараны на новые ворота: не могут номер квартиры вспомнить.

Откуда у меня собственная квартира? Довольно странная история. В Саратове – в этой квартире – жила моя двоюродная бабка. Видел я ее в жизни – если не соврать – раза три, не больше. И вдруг – нежданно-негаданно – оказалось, что свою однокомнатную, полученную за работу дворником (при советской власти такие квартиры дворникам давали), приватизированную квартиру она завещала мне. Вся родня немного обалдела, потому что, хотя у нее самой детей не было, были родственники и поближе меня. Сестра ее, например. Кто-то сказал, что я похож на бабкиного отца как две капли воды, свою близкую родню она вообще недолюбливала, а нынешнюю власть ненавидела, чтоб оставлять ей квартиру. Вот и не нашла ничего лучшего, чем мне квартиру завещать. Сестра ее пробовала права качать, но на меня где сядешь, там и слезешь. Я скоренько документы оформил: там подарок, там – денюжка. Где – малая, где – побольше. Когда надо, я могу и сам нужную инициативу проявить. Вот и стал я владельцем квартиры.

Оказалось, что в домофон звонил Леха. С ним мы вместе учились в институте, одну кафедру закончили, только он сумел ловко уклониться от призыва. На пятом курсе женился скоропостижно и завел ребенка. У нас с факультета не всех призывали, выборочно. Видимо, решили, что зачем призывать семейного с малым ребенком, когда неженатых и бездетных полно? Только я даже не знаю, кому из нас больше не повезло. Я ни секунды не жалею, что служил. А вот не жалеет ли Леха, что остался дома, – это еще большой вопрос.

Подвела его излишняя любовь к сексу. Как сейчас помню, еще курса со второго его словно заклинило: только о бабах и говорил. Красавцем он не был, чтобы они на него сами вешались, денег не было – все мы, наш круг общения, тогда были бедны как церковные крысы. К слову сказать, в нашей группе пара мажоров все-таки училась. Только круг общения у них свой был, и бабы – соответственно – свои. Так что Леха только мечтал. Но кто ищет, тот всегда найдет. Или так лучше сказать: бойся своих желаний, ибо они исполнятся. Где Леха выкопал эту бабу, я не знаю. Была она его на два года старше, раньше училась в одном с нами институте и жила где-то от Лехи неподалеку. И закрутился у них роман. Леха просто в эйфорию впал. Дорвался, а эта ушлая, видимо, ему ни в чем не отказывала. Мозг у Лехи отрубился напрочь. Только и рассказывал, сколько, как и в каких позах у них вчера было. И допрыгались до беременности и вынужденной свадьбы. У Лехи была мачеха, которой была безразлична его судьба. Отец тоже как-то не особо переживал по этому поводу. Он вообще очень флегматичный мужик был. Просто сказал, что денег на свадьбу нет. Ну нет и нет. Невесте было не до этого. Просто пошли в ЗАГС и зарегистрировались. Я на торжестве тоже был. И как-то я еще тогда подумал, что добром вся эта история для Лехи не закончится.

На свадьбе жених напился до положения риз, что особого удивления не вызвало. Но когда невеста напилась сильнее жениха – гости несколько занервничали. И имя-то какое-то у Лехиной жены оказалось странное – Ядвига. Пьяная, беременная… Я тогда еще решил, что долго эта комедия не продлится. Но Леху я недооценил. Родилась у него дочка – слабенькая и болезненная, – и прикипел к ней Алексей просто без памяти. Ну а там где дочка, там и мама. Жили они все у ее родителей, ну а где же еще? Кто бы стал терпеть Ядвигины загулы, кроме ее матери. Кто был ее папаша, я не знаю, а Леха как-то очень невнятно на эту тему выражался. Я подозреваю, что если он вообще был, то квасил нехило, раз Ядвигу пришлось кодировать.

В общем, оказался Леша примерным семьянином при никакой жене. Вот только после того, как я уволился из армии и осел в Саратове, Леха ко мне зачастил в гости. Я его хорошо понимал: к родителям своим идти было тошно – там его особенно никто и не ждал, в семейном «гнездышке», видимо, просто осточертело. Куда ему было еще идти? Был, правда, общий друг Славик, но он и сам недавно женился на богатой и перспективной невесте, и ему было сейчас не до Леши. А я – один. Обычно я его угощал пивом. Иногда Леха сам приносил трехлитровый баллон.

Но вот как раз сегодня у меня в холодильнике было пусто. Я вообще не люблю убираться в доме. Посуду мыть начинаю, когда она больше не помещается в мойке, пылесосить – когда от пыли начинаю чихать, в магазин тащусь тогда, когда в доме реально нечего пожрать.

Через пару минут двери заскрипели, и возник Леха. Руки у него были пусты.

– У меня ничего нет, – сразу предупредил я без особых церемоний. – Если хочешь пива, надо идти в магазин. Денег я могу дать.

Леха, к моему удивлению, махнул на это рукой. Прошел в комнату и рухнул в мое любимое кресло.

– Что? Опять?

– Ага, – кивнул он. – Опять нажралась. Комп мой уронила, сука!

А вот это было уже серьезно. Еще учась в институте, Леха увлекся компьютерами и программированием. Настолько сильно, что постепенно это стало его основным увлечением. Институт он закончил без особых успехов, зато как спец по компьютерам репутацию себе завоевать успел. Так что сейчас он этим делом как раз и занимался. Ну не скотину же ему лечить, правда? Которой еще и нет к тому же. Компьютеров стало больше скотины, и лечить теперь нужно именно их.

– У меня работа срочная, – выдал, наконец, Леха, скрепя зубами и нервно дергая ртом. – Дай мне на твоем компе поработать. Мне пива не надо.

Я, честно говоря, намеревался и сам побродить в дебрях Всемирной паутины, но раз другу надо…

– Садись, – разрешил я милостиво, сам поражаясь своему благородству.

Леха выпрыгнул из кресла и прыгнул на шар «Торнео», который заменял мне офисный стул. Компьютер включился, Леха заурчал. Они нашли друг друга.

Я же все-таки решил сходить за пивом. Заодно можно было прикупить что-то из еды – дня на два. Но только переоделся в джинсы и безрукавку, достал деньги из тумбочки, отодвинув временно Леху в сторонку, как тут зазвонил мой домашний телефон. Когда автоответчик назвал номер, я громко выругался матом. Это звонили с работы, и это явно был не кто иной, как мой непосредственный начальник. Оставалась еще одна маленькая надежда, что этот звонок не связан с вызовом на работу. Вдруг ему просто хочется что-то спросить?

Я поднял трубку.

– Станислав? – спросил шеф. – Двигай в офис. Есть задание.

Глава 3

Я оставил Леху дома, взяв с него обещание никуда не отлучаться до моего возвращения. Он что-то пробурчал, не отрывая глаз от монитора, но мне этого было вполне достаточно. Дверь у меня защелкивается, и если этот чудик выйдет и ее захлопнет, то просто не сможет попасть обратно. Но это уже его сугубо личные проблемы.

Я прихватил ключи от своего «Форда» и вышел на улицу. Машина стоит около моего подъезда. Не вижу смысла покупать гараж. Машина для меня – это реально не роскошь, а средство передвижения. Я совершенно не понимаю людей, которые ставят свои машины в гараж за пять остановок от дома, а потом едут до дома на общественном транспорте. Мне лично жалко ставить машину даже на ближайшей платной стоянке, потому что оттуда нужно десять минут идти до дома пешком. У меня иногда не бывает этих десяти минут. Я ведь все-таки в ЧОПе работаю. Ну и потому, что я работаю в таком месте, местные вандалы обходят мою машину стороной. Мне, честно говоря, и не понадобилось никому ничего объяснять. Просто как-то раз за мной заезжали коллеги – такие бритоголовые конкретные пацаны с торчащими из-за пояса волынами. И местная шушера, которая грызла семечки на лавке, это видела. И с тех пор они вежливо со мной здоровались и обходили мой «Форд» десятой дорогой.

Хорошо, кстати, что я не успел выпить пива. Конечно, с моей работой в принципе лучше вообще не пить, вызвать могут в любую минуту, даже ночью. Но я ведь не монах, правда? Но я если и пью, то в свой законный выходной день. Имею полное право. Ну а если я выпил с литр пива или рюмки три водки, то могу сесть за руль и доеду куда угодно. Я вожу осторожно, никогда не лихачу. Почему так? Потому что я не так боюсь смерти, как боюсь глупой смерти. Скажем, гибель в бою – это одно. Был молодой, тогда в Чечне – ведь ничего не боялся. Сейчас уже вспоминаю то время и потом покрываюсь. Сейчас кажется страшно, хотя уже, казалось бы, чего переживать? А вот разбиться на машине – это просто тупость. И самое обидное, что ты можешь ехать аккуратно и все ПДД соблюдать, а какой-то олух или пьянь в тебя вмажется со всей дури. Хорошо хоть Гейко научил: «Думай за дураков». Я и думаю. Ну, когда сам совсем трезвый. Когда поддатый, тут только за собой слежу, чтобы не накосячить.

В общем, выехал я со двора, с трудом, правда, потому что благосостояние нашего народа растет на глазах и весь двор уже машинами забили, проехал под аркой и вывернул налево, на проспект. Влился в поток машин. Вроде все хорошо, но, честно вам скажу, не люблю я ездить по городу. Вот сколько уже лет езжу – а все равно не люблю. Потому что не могу расслабиться. Все время – то светофоры, то знаки, то разметка. То придурки на дороге, то менты в засаде.

Вот за город ездить мне нравится. Раз – обгон, два – обгон, и потом, если повезет, можно минут десять, а то и больше просто спокойно и быстро ехать, ни на кого не отвлекаясь и не дергаясь.

Лето, выходной, пробок в городе не было, и до офиса я добрался в рекордные сроки. На часах стоял Ваня Большой.

Большой – потому что реально большой. Ровно два метра. У нас был еще один Ваня, и, разумеется, его называли Маленький. Хотя какой он был маленький, если его рост составлял метр восемьдесят? Но по сравнению с Ваней Большим… Сначала Ваня Маленький злился и психовал, а потом плюнул. Маленький так маленький.

Ваня Большой хотя слегка и напоминал нашего знаменитого боксера Колю Валуева, но такой остротой ума не отличался. Начальство использовало его в основном для устрашения. И взгляд у него был очень тяжелый – посетители робели и трепетали.

– Ты чего? – спросил он, временно оторвавшись от монитора, где раскладывал своими могучими руками очередной пасьянс.

– Дима вызвал, – вздохнул я.

– А, – равнодушно отвернулся от меня Ваня и снова заводил мышкой по столу. – Давай, дуй.

У нас в конторе сотрудников можно условно разделить на три примерно равные части: блатные, менты и военные. Ну, то есть, понятно, на тех, кто пришел из МВД, кто из армии и тому подобного, а кто – из братков. Как мы тут все уживаемся? Менты с братками, например? Ну, во-первых, их уже давно друг от друга отличить трудно, а во-вторых, не пересекались мы никогда. У нас было два главных начальника, и три зама. Один работал с братками, другой – с ментами, и третий – с нами. То есть с бывшими военными.

Наш, то есть мой, шеф, приводил меня в изумление, правду сказать. Маленький, толстый, в очках. Лицо какое-то… Несерьезное, так скажем. Глаза маленькие, губы тоненькие, голос, я бы даже сказал, писклявый, взгляд – вечно настороженный. Никогда он никому не говорил, где и чем занимался. Я думал, что он вообще не военный. Совсем. Кто-то рассказывал мне, что он чей-то родственник из наших учредителей. Закончил вроде бы академию управления какую-то, не служил он нигде сроду. А и зачем? Он же нам только задания раздает. Ему же их выполнять не надо. Блатные или менты его, может быть, быстро бы подставили. А мы – люди военные, дисциплинированные. С нами ему проще всего.

– Добрый день, Станислав! – пропищал шеф, подав мне руку. Несмотря на бешено крутящийся вентилятор, Дима взопрел, а его мокрые руки оставляли отпечатки на лакированной поверхности стола.

– Что случилось? – задал я вполне естественный вопрос, потому что просто так в выходной у нас выдергивать сотрудников из дома все-таки не принято.

– Есть задание. Длительная командировка.

Ну, все ясно. У нас в конторе, как ни странно, не так уж много неженатых сотрудников. По крайней мере, в нашем «военном» подразделении. Как там у братков, я не знаю, но раз дело поручили Диме, значит, браткам его поручить было нельзя. А менты у нас вообще поголовно женатые. Потому, если задание связано с длительным отъездом, обычно оно достается или мне, или Коляну, или Аманату. Я, правда, не сильно расстраиваюсь, потому что чем дальше от боссов, тем спокойнее жизнь, а командировки, грех жаловаться, у нас оплачиваются хорошо.

– Куда? – спросил я, все еще стоя возле стола. Меня еще в армии научили, что без приказа вышестоящего нижестоящему садиться как-то не принято.

Штатский элемент Дима периодически забывал, с кем он имеет дело, и ставил нас и себя в неудобное положение. Но сейчас он на удивление быстро сообразил, почему я стою с каменным лицом.

– Садитесь, пожалуйста.

Я погрузился в мягкое кресло напротив стола. Дима пожевал губами и хлопнул в ладоши. Я позволил себе тонко улыбнуться.

– Дело не совсем обычное. Нужно будет съездить в Ош.

Я только приподнял бровь. Ош? Это, кажется, где-то в Киргизии?

– Ош – это на юге Кыргызстана, – сообщил мне Дима. – Попасть нужно срочно, поэтому полетите самолетом. Сначала – до Бишкека, а там – до самого Оша.

Дима полез в папки и достал оттуда фотографию. Он протянул ее мне. На фото я увидел девичье лицо: холодное, сероглазое. Волосы светлые. Губы крепко сжаты. В целом – не славянское лицо. Дима дал мне вторую фотографию. На ней был парень: черноволосый, лицо круглое, глаза грустные, словно обиженные. Губы большие, и даже на фото я заметил приличную щель между верхними передними зубами.

Я молча ждал продолжения разъяснений.

– Девушку зовут Хельга. Это сейчас. Раньше ее звали Ольга, но в Германии она изменила себе имя. Парень – Игорь. Это ее брат. Их общая фамилия Клаус.

Это было весьма любопытно, но я молчал. Перебивать начальство нельзя. Тем более – Диму, который очень нервничает, думая, что все над ним за его спиной посмеиваются, прикалываются, просто ржут и показывают в карманах фиги. Поэтому я изобразил любопытство только движением головы.

– Их родители – немцы и жили при советской власти в Оше. Затем, в девяносто втором, удачно эмигрировали. Но не все. Деды остались там. Говорят, очень упрямые люди, отказались уезжать из мест, где родились и прожили всю сознательную жизнь. Эти двое – Игорь и Хельга – отправились к ним в гости, чтобы проведать и постараться убедить переехать в Германию. Кажется, в Баварию, но это, разумеется, для нас не имеет никакого значения. В путешествие они отправились на собственной машине. Между прочим – не самой дешевой.

Тут я не удержался и заржал. Дима тоже улыбнулся, но, соблюдая свое начальственное достоинство, только прыснул, пряча от меня глаза.

– Туда они доехали. Как – не знаю, это мне неизвестно. Но, видимо, путешествие было непростым, потому что…

Дима сделал паузу, и я усилил внимание, понимая, что теперь мне объяснят цель задания.

– …потому что они боятся возвращаться одни и без охраны.

– Я должен их привезти? – все-таки я позволил себе опередить начальственную речь.

– Да.

– Я – один?

– А что в этом сложного? Просто помочь людям приехать. Кроме того, свободных людей у меня сейчас нет. Вы же знаете, все на объектах. А с женатыми сами представляете ситуацию.

Я нахмурился. Дима снова пожевал губами.

– Заказчик обещал хорошую премию лично исполнителю, если доставите немцев сюда в целости и сохранности. Если есть желание, можете взять с собой попутчиков, а свои расходы на них покроете за счет этой премии. Других предложений у меня нет. Думайте, Станислав, сами.

Я не индивидуалист, и всякую неприятную работу предпочитаю выполнять в команде: двое работают – один страхует; один работает – двое страхуют. А тащить двух немецких баранов из черта на куличках через две границы одному…

Дима протянул мне приказ.

– Идите в кассу, получайте деньги. Вылететь желательно завтра, сегодня нужных рейсов уже нет. Крайний срок – послезавтра, но тогда придется писать объяснительную на имя руководства – вы же знаете порядок. И еще – неофициально. Заказчик – хороший друг Валентина Петровича (я помнил – это один из наших учредителей), поэтому он и обратился к нам. Так что уж не подведите, Станислав.

– А какой размер премии? – хмуро спросил я.

– Пятьдесят тысяч рублей.

М-да, не особо густо. Я забрал приказ.

– Разрешите идти?

– Ну что вы, Станислав, как… Идите, работайте.

Я вышел из кабинета.

Если вы думаете, что я сразу рванул в аэропорт за билетами, то вы сильно ошибаетесь. В первую очередь я хотел посмотреть, чем там занимается Леха в моей квартире, но, честно говоря, не лежала у меня душа к этой поездке. Я знаю, что там происходит, новости смотрю и по телевизору, и по Интернету, а иной раз даже могу и газету купить. Так что о том, что в Киргизии неспокойно, оттуда выгнали бывшего президента Бакиева, и он теперь околачивается в нахлебниках в Минске, я прекрасно знал. И нетрудно было понять, почему так переживают за свое безопасное возвращение немцы, которые, оказывается, приехали в Ош еще в конце апреля. Почему они так долго там пробыли – это не мое дело. Мое дело – их оттуда вытащить. Но когда я только глянул в приказе, какая машина у этих немцев, мне сразу слегка поплохело – «Порш»! Короче, фрицы отправились к киргизам понты кидать, а я теперь в одиночку должен вытащить этот дорогостоящий и потенциально самоубийственный автохлам? И почему все-таки один? Начальство понимает, что на такой заказ мало кто из наших подпишется? А меня не жалко?

Признаюсь, была у меня мысль, пока я рулил до дома, никуда не ехать, а просто написать заявление об уходе. Но потом я подумал, чем я тогда буду заниматься, и мне стало грустно. Все-таки приличные деньги за несложную работу, которая обычно доставалась мне в ЧОПе… А тренировки в зале и на стрельбище я за работу и не считал, мне это было только в удовольствие.

Так я ничего не придумал, вырулил под арку к себе во двор, поставил «Форд» в тенечке, под огромным кустом белой сирени, открыл ключом квартиру, оттуда послышались голоса.

Глава 4

Вот именно – голоса! Это не были ни радио, ни компьютер, ни телевизор. Это были настоящие человеческие голоса. Но ведь уходя, я оставил в квартире только одного Лешу! Что за чертовщина? Он что – ко мне домой откуда-то бабу приволок? Но ведь это абсурд!

Я вошел в комнату и увидел вытаращенные на меня глаза Славика.

Все стало ясно.

Славик стал моим товарищем еще раньше, чем Леха. Познакомились мы с ним, будучи так называемой «абитурой» на отработке в колхозе – при советской власти это было обязательно, тем более сельскохозяйственный вуз. Слава был будущим экономистом, но жили мы в одной комнате целый месяц, отчего довольно сильно сдружились. Потом наше знакомство продолжалось ни шатко ни валко, но вот в армию мы со Славиком попали в одну бригаду. И вскоре снова оказались в одной комнате, хотя и служили в разных батальонах.

Как и у всех молодых лейтенантов на Кавказе, у Славика быстро начались проблемы с местными гопниками. Я уже говорил, что мне удалось в какой-то степени с этой проблемой справиться и к нам в комнату они ломиться перестали. Для Славика это было огромное облегчение, и, надеюсь, он был мне здорово благодарен.

Но, в любом случае, сдружились мы еще крепче, так что по возвращении домой Славик стал частенько заглядывать ко мне на огонек.

Что мне в Славике не нравилось, из-за чего я остерегался ему полностью доверять, так это его постоянное и неудержимое вранье. Нет, по мелочам он не врал. Его насквозь лживые рассказы касались исключительно его личного благосостояния, его влиятельных знакомых, заграничных поездок, сногсшибательных телок, с которыми он тусовался, и такого прочего. Я уверен, что все это полная чушь. Однажды мне надоело, и я сообщил Славику, что если он не перестанет трындеть о своей крутости, то местные гопники, чтобы не упустить такого жирного баклана, приедут к нему прямо домой. К чести Славика, он сразу сообразил, что я в чем-то прав, и резко заткнулся. До конца службы он держал язык за зубами.

Тем не менее, вернувшись в Саратов, Славик сделал неплохую карьеру в налоговой. Сначала работал в районной инспекции, потом перешел в городскую, а через пару лет оказался в областной. Хотя я, честно говоря, думаю, что столь быстрому продвижению здорово помогла его женитьба. Почему эта девица выбрала Славика – высокого, худого, носатого и частенько заикающегося, особенно при волнении – ума не приложу. Но факт есть факт! Единственная дочь не самого бедного в городе бизнесмена выбрала именно его. То, что выбирал не он – я не сомневаюсь.

Папа – бывший директор треста, выкупивший его у самого себя за копейки, купил молодоженам отдельную квартиру. Живи и радуйся. Они и радовались! Ребенок родился. Но вот прошло четыре года, и Славик Лизе надоел. Обычно бывает наоборот, но Слава не мог позволить себе ссориться с богатым тестем. А вот Лизе бояться было нечего. После декрета она вернулась на работу в городскую администрацию, встретила старых поклонников… С этого момента Слава стал приходить ко мне гораздо чаще и жаловаться на жизнь. Так они ко мне по очереди и приходили – то Слава, то Леха. И даже сдружились между собой на почве тяжелой семейной жизни.

Я смотрел на них, и иногда возникавшая мысль, что время идет, я не молодею, что надо бы жениться, детей завести, вылетала напрочь. Чур меня! Чур!

– Что на этот раз? – спросил я громко и отчетливо, едва перешагнув порог.

Они оба испуганно оглянулись, и вид Славика мне сразу не понравился. Был он какой-то дерганый, с красными испуганными и слезящимися глазами. Да еще и противно сопел. Леха же выглядел озадаченным.

– Ну-ка, колитесь, что тут у вас происходит? – добавил я своему голосу напускной суровости.

– Э-э-э, – сказал Слава, шмыгнув носом. – У меня, как бы сказать, серьезная проблема нарисовалась.

Я рухнул в кресло, вытянул ноги и благосклонно кивнул головой:

– Слушаю внимательно.

Слава присел на краешек дивана, что ему, в общем-то, было несвойственно, и запинаясь начал рассказывать о своей беде.

То, что Слава как заместитель начальника отдела в областной налоговой частенько помогал своему тестю, для меня была не новость. Славик это не афишировал, конечно, но и особо не скрывал. До сих пор все подобные поручения были всего лишь в рамках дружеских услуг. Но теперь тесть потребовал, по словам моего друга, невозможного. Нужно было помочь важному партнеру тестя, проверку которого курировал отдел Славика, причем этот партнер был темным жучарой, но настолько неосторожным собственно в учете, что налоговая недоимка лезла просто на глаза любому мало-мальски разбирающемуся в бухгалтерии человеку.

– Очень жадный тип, экономит на хороших специалистах, вот студенты-недоучки, которых он понабрал по дешевке, ему и состряпали весь учет, – пожаловался Славик.

Раньше это все сходило с рук, потому что у жучары были подвязки где-то много выше уровня Славика. Но того типа, который это все покрывал, взяли на банальной взятке. Рамсы попутал. Не по этому делу – по другому, но из игры он все равно выпал. И вот теперь закрыть эту совершенно внезапно образовавшуюся брешь должен был, по мнению тестя, дорогой зять Славик.

– Ты знаешь, – хрипел Слава, – я дружу с Уголовным кодексом. Все, что я в жизни допускал криминального, всегда тянуло максимум на административку. А тесть хочет втянуть меня в серьезные статьи! С моим-то везением! Меня же обязательно разоблачат и точно посадят!

– А что, – осторожно спросил я, – тестю тебя не жалко? А вдруг и правда посадят? Как же Лизка? Муж – уголовник, ребенок – сирота.

Слава скривился, как будто ему дергали зуб, но мне пришла в голову уже совершенно другая мысль, и я поспешил поделиться ею с окружающими.

– Слушай, друг мой, а не хочет ли Лиза от тебя отделаться? Ты им поможешь, они же на тебя накапают, тебя посадят, и твоя супруга свободна, как вольный ветер! Как вам такой вариант?

Слава впал в прострацию и глотал открытым ртом воздух. Он внезапно осунулся и даже, казалось, на глазах постарел и усох, хотя куда уж больше? Видимо, я поразил его своим предположением в самое сердце. Может быть, я случайно угадал тайные мысли самого Славика, которые в чужих устах выглядят куда более зловеще?

– Мне надо скрыться, – произнес Славик, когда его челюсть опустилась в нормальное положение. – Недели на две, пока все не уляжется. Я все равно отказался это делать и хлопнул дверью. Поэтому я и пришел сюда.

– Почему же не к маме? Я тебе кто – мать Тереза?

Не обратив внимания на мой тон, к которому Слава, видимо, давно привык еще за время службы в армии, он серьезно ответил:

– Маму я беспокоить не хочу. И потом, честно говоря, там нытья будет… Я не выдержу.

– А как ты скроешься с работы?

Славик крутанул головой, словно отмахиваясь от мухи:

– У меня отгулов набралось уже на месяц, наверное. Я напишу заявление.

– А если его не подпишут?

– Подпишут, куда они денутся! Зря я, что ли, по субботам на работу выходил? А не подпишут, все равно скроюсь. Вряд ли меня уволят. Ну а если и уволят, то это лучше, чем идти под статью… Давай я у тебя пока поживу?

Предложение мне не понравилось. У меня что, общежитие имени монаха Бертольда Шварца? Увольте. Если бы они хотя бы в квартире навели порядок… Но никто из них этим, разумеется, не озаботится: будет еще грязнее и гаже, чем даже есть сейчас.

– У меня тебя будут искать в первую очередь, после мамы, конечно. Не забывай, что твоя Лизка прекрасно знает, где я живу и где ты можешь спрятаться.

– А что мне тогда делать? – Славик опустил плечи. Таким растерянным и испуганным я не видел его уже давно, с тех самых времен, когда кавказские гопники обещали посадить его на нож, если он им не заплатит.

– Так, я сейчас сам схожу за бутылкой…

– Бери две, – перебил меня Леха.

– Ладно, – сказал я покладисто, после паузы, когда еле сдержался, чтобы не сказать какую-нибудь гадость, – тогда, Леха, пойдем вместе. Я один не хочу тащить бутылки и закуску. А ты, Славик, блин, тоже не сиди, как потерпевший, а вымой посуду и столовые приборы, будь добр. И рюмки тоже. А то у меня чистых не осталось вообще. Мы вернемся, посидим и что-нибудь придумаем.

Славик безропотно поплелся на кухню, а мы с Лехой легким стремительным шагом отправились в ближайший гипермаркет. Денег у меня сейчас было достаточно, настроение – неопределенное. Ну и раз уж мы все равно собрались все вместе, почему бы нам действительно немного не погудеть?

После некоторого размышления я взял не две бутылки водки, как намеревался первоначально, а три. Моего любимого «Голубого Топаза» почему-то в продаже не оказалось, и я купил местную «Столичную» в надежде, что хотя бы не отравимся. Закуску и квас на запивку выбирал Леша. Я только посмотрел в корзинку и одобрил его выбор. Нагруженные, как два осла, мы добрались до дома, изнемогая от пота.

– Только июнь, а уже как в парилке! – простонал Леша, рубашка которого на спине промокла насквозь.

Я промолчал. Меня это все тоже достало: я чувствовал, как ручейки пота стекают по моему телу. Очень хотелось на речку, но я знал, что сейчас это абсолютно нереально. Моя машина подмигнула фарами, на которые упал луч солнца, я открыл подъезд, и мы вошли в прохладу. Постояли, отдышались и поднялись по лестнице ко мне. Я хоть и жил на первом этаже, но подо мной были огромные полуподвальные помещения, поэтому без лестницы было не обойтись.

Слава, конечно, тот еще фрукт в отношении порядка, но не могу не признать, что на кухне в этот раз он постарался. Бытовая химия ему в помощь! Ее у меня было в достатке, другое дело, что я редко ею пользовался. Хотя покупал регулярно, видимо, по инерции. Слава, как мне показалось, пустил в действие ее всю. Он отчистил даже жаровню, которую я подумывал просто выкинуть. Этот факт меня почему-то напугал. Я решил, Славику так страшно, что он упорно отвлекается любой бездумной механической работой.

– Слава, ты супер! – тем не менее громко одобрил я его работу. – Так, давайте сразу по первой и накроем стол.

Я быстро открыл одну из бутылок, налил по полстопочки, раздал друзьям, и мы выпили. Леха занюхал рукавом, Слава сразу налил себе и тут же выпил квасу, а я после первой не закусываю и даже не запиваю – первая у меня пролетает вообще незаметно.

Из кулинарии мы принесли котлеты по-киевски и несколько разных салатов. И, разумеется, копченую колбасу. Я вообще не представляю себе ни одной пьянки без копченой колбасы. Когда в рот уже ничего не лезет, а водку пить надо и нужно чем-то ее закусывать, я закусываю копченой колбасой. Такая вот у меня выработалась многолетняя привычка.

Мы выпили по второй рюмке и начали есть. Друзья оказались весьма голодными, и у них просто трещало за ушами. Я тоже очень хотел есть, но сначала пришлось навести порядок.

– Не съедайте все так быстро! – предупредил я. – Закусывать нечем будет.

Слава, дожевывая кусок котлеты, согласно закивал головой. Ему явно захорошело. Но разговор пока не клеился. У каждого были свои причины для грусти, а я не мог подобрать тему, чтобы развеселить нашу унылую компанию. Чтобы зажечь разговор за столом, я могу подбросить даже провокационный вопрос, и если бы мои собеседники не знали, что я могу отправить кое-кого в глубокий нокаут, то быть бы мне часто битым. Но пока проносило.

Но даже ничего провокационного не приходило мне в этот момент в голову. Я, уже слегка навеселе, решил, что в этот раз никого шевелить не буду, а расскажу друзьям о том невеселом задании, которое мне подсунул мой писклявый шеф и его начальство. Обычно я помалкиваю о своих делах, но в этот момент мне не казалось, что в этом есть что-то секретное. Да и чего там секретного-то? В конце концов, и Леша, и даже Славик мне много ближе, чем любой из моих коллег на работе, не говоря уже об этом толстом уроде Диме.

И я начал рассказывать. Естественно, я приукрасил все возможные трудности и так распалился, что вскоре и сам в них поверил и ужаснулся. Леха и Славик начали оживленно обсуждать мою предстоящую поездку, развлеклись, повеселели – ведь трудности друзей и знакомых всегда повышают собственное настроение, пусть даже не намного, а потом – после шестой рюмки, я перешел в «контрнаступление». Я напомнил Лехе, что предупреждал его о такой жене, как Ядвига, что экзотическое имя и сексуальная активность – это еще не повод жениться, и все в таком духе. Леша разошелся и начал кричать, что, если нужно будет, он может и уйти от нее. Да! В любой момент уйти! Хотя бы прямо сейчас!

Доведя до белого каления Лешу, я переключился на Славика и его коварную супругу Лизу. Славик перестал улыбаться и снова съежился. Видимо, начал думать, где он будет кантоваться, пока не закончится вся эта мутная и опасная история.

И тут в мою пьяную голову пришла блестящая идея. Вернее, в тот момент она мне казалась таковой. Мы выпили где-то полторы бутылки и были в том промежуточном состоянии, когда в голове уже царит эйфория, а ноги, руки и язык еще работают.

– Братцы! – воскликнул я, стукнув кулаком по столу. – А поехали со мной! И все ваши проблемы решаются на раз! Леха проучит свою жену. Пусть поживет без мужа! Пусть поволнуется! Пусть почувствует, как это – остаться одной! Может быть, протрезвеет наконец и поймет, что так дальше жить нельзя! Что так быть не может! А ты, Славик, скроешься на время. Кто тебя сможет в этой Киргизии найти? Да никто! А потом вернемся, скажешь, что помогал фронтовому другу… Ну, как вам идея?

– А на какие шишы мы билеты купим? – спросил до предела меркантильный Славик.

Даже в пьяном угаре он помнил о своем гешефте.

– Слава! – Я широко и радушно распахнул руки. – Бабло есть. Мне выдали. На билеты точно хватит. Так что насчет этого будь спокоен… Но текущие расходы – за твой счет. Кормить тебя мне не на что.

Разговор как-то сразу зашел в практическое русло, и Слава даже не вспомнил, что он, в общем-то, может никуда и не ехать. Леха, до сих пор хмуро молчавший, внезапно широко улыбнулся.

– Я еду! – закричал он. – Давно я никуда не ездил. Все обрыдло! Имею право!

– Имеешь, – обнял я его. – Конечно, имеешь. Туда – воздухом, оттуда – на «Порше». Прикинь!

Внезапно Леха хитро прищурился:

– Я могу купить билеты прямо сейчас. Через Инет. Прямо домой принесут.

Возможность не тащиться завтра за билетами меня очень обрадовала.

– Давай, – сказал я. – Давай прямо сейчас!

– О’кей, – ответил Леха и с трудом, держась за стол, поднялся. Он ушел в комнату к компу, а Славик помчался в сортир. Я остался за столом, подпер тяжелую голову обеими руками. Хотелось говорить, хотелось убеждать, но никого не было рядом. Я выпил холодного квасу прямо из холодильника. Меня слегка отпустило.

– Паспорта! – крикнул из комнаты Леха. – Мне нужны ваши данные.

Я отнес свой паспорт, а документ Славика позаимствовал из его борсетки. Сам Славик по-прежнему сидел в сортире. Я надеялся, что он там хотя бы не уснул. Впрочем, если бы и уснул, невелика беда. В данный момент меня волновало только Лехино состояние. А он, по крайней мере внешне, чувствовал себя неплохо.

– Я заказал курьера, – сказал Леха, – откинувшись на спинку стула. – Он будет через час.

Я, хотя и был уже довольно пьян, но сразу почувствовал опасность. Если мы сейчас продолжим квасить, то до курьера мы можем просто не дожить. Чтобы предотвратить это, я отправился в ванну и подставил голову под струю холодной воды. Мне это немного помогло прийти в себя. Когда я вышел, за столом на кухне по-прежнему никого не было. Я заглянул в комнату: Леша уже погрузился в дебри Интернета. Он даже закурил. Обычно я выгоняю гостей курить на кухню, но сейчас мне было безразлично. Я принес Лехе пепельницу, тот благодарно проурчал что-то нечленораздельное, но даже не оторвался от экрана. Славик так и сидел в сортире. Меня и это не возмутило. Чтобы убить время, я пошел на кухню и начал мыть грязную посуду. В моей квартире временно стало тихо. В открытое окно вливались шум ночной улицы и тепло остывающего асфальта. Я включил радио. Славик, наконец, вылез из сортира и вернулся за стол.

– Чего не наливают? – сказал он, икнув.

– Мы ждем курьера с билетами, – ответил я спокойно. – Принесет, оплатим, продолжим.

– А водки нам хватит? – обеспокоенно спросил Славик, который, насколько я знал, спиртное пил-то раз в месяц, если не реже.

– У меня есть НЗ, – успокоил я его. – Для самых ответственных случаев в дальнем углу шкафа я держу бутылку «Немирофф». Нам хватит.

Курьер прибыл даже раньше, чем мы предполагали. У паренька был очень современный прикид – длинная осветленная челка, серьга в правом ухе и проткнутая шариками ноздря. Типичный представитель современной молодежи.

Сначала он с большим недоверием посмотрел на наши пьяные рожи, но, когда увидел паспорта и деньги, сразу успокоился. Курьер ушел, и мы, наконец, смогли вернуться за стол. Выпили еще по две стопки, и дальнейшее я помню более чем смутно. Помню, что стелил себе постель, а Леха и Славик укладывались на полу. Помню, что Славик вроде бы включал телевизор, но зачем и что он там собирался смотреть своими собранными в кучку глазами, я точно не знаю. И не узнаю никогда, потому что Слава вообще ничего не помнит ни о каком телевизоре.

Пробуждение мое было ужасным. Мутить меня не мутило, но голова раскалывалась. Я знаю эту свою физическую особенность, но так пока и не придумал способа ее побороть. Кто-то посоветовал мне пить перед пьянкой винпоцетин; я пробовал, но мне не помогло. Я знаю только один приемлемый для себя способ – выпить таблетку анальгина и снова лечь поспать. Я так и сделал. Хотел было зайти в туалет, но он снова был занят, и снова Славиком. Того, видимо, мутило, и выходить он не торопился. Я нашарил в старом бабкином комоде пачку анальгина, выпил сразу две таблетки, чтобы наверняка, и вернулся в постель. Леха, свернувшись калачиком, мирно дрых на полу, не подавая даже признаков жизни.

О Господи! Я хотел быстро заснуть, но вспомнил, что мы сделали вчера. Теперь, утром, это все выглядело не очень перспективно, несмотря даже на билеты, ровной стопкой лежащие на компьютерном столе.

Сейчас я был почти уверен, что Вячеслав решит, скорее всего, от нас срулить. Не сказать, чтобы он был трусоват… Хотя нет, вру. Это как раз и можно сказать. Трусоват. Поэтому постарается слинять. Значит, надо хотя бы взыскать с него стоимость билета. Я благотворительностью не занимаюсь, и деньги мне самому нужны.

Ну а Леха… А чего ехать Лехе-то? Ну, поругался с женой. Ну, разбила ему эта пьяная дура комп. Помирятся, первый раз, что ли? И комп починит. А не сможет, так новый купит. Они сейчас не такие дорогие, как раньше. Зачем ему со мной в Ош ехать?

И если эти двое сейчас сваливают, то придется мне лететь в Киргизию одному. Неприятно…

Здесь я, видимо, уснул, потому что когда снова открыл глаза, то Алексея на полу уже не было, и даже постель он успел куда-то убрать. Головная боль у меня прошла, чувствовалась только неприятная слабость во всем теле, и, можно сказать, легкий тремор.

Я поднялся и отправился на кухню. В ванной кто-то мылся.

– Леха, это ты? – спросил я, постучав по деревянной двери костяшками пальцев.

– Да! – ответил он сквозь шум воды. – А Славик пошел в налоговую. Сказал, через час будет здесь. Заявление начальнику отдаст, вещи в дорогу купит и вернется.

Это было любопытно. Вообще-то я был уверен, что Славу я теперь очень долго не увижу. Но раз он сказал, что будет покупать вещи в дорогу… Зачем он вообще это говорил? Можно, конечно, было позвонить ему по телефону и пригрозить, что если он не поедет со мной, то пусть возвращает прямо сейчас деньги за билет, но у меня не было желания этого делать. Тем более что Слава мог просто отключить свой сотовый, как он очень часто это делал раньше. Вместо этого я решил сделать себе кофе, несмотря на то что в квартиру с улицы уже начинал вливаться наш нестерпимый летний зной.

Хлопнула дверь ванной, и показался Леша. Утренний душ подействовал на него положительным образом: он выглядел явно свежее меня.

– Вылет в три часа, – сказал он. – На чем мы поедем в аэропорт?

– На такси, – пожал я плечами. – А свою машину я сейчас на платную стоянку отгоню. Заплачу, на всякий пожарный, за неделю, а там видно будет. А ты точно едешь?

Леха посмотрел на меня с жалостью:

– А ты думал, я шучу? Если я сказал вчера еду, пусть даже пьяный, значит, еду. Я своих слов на ветер не бросаю.

– Поменьше пафоса, – улыбнулся я. – Но я в тебе никогда и не сомневался.

Мы мирно выпили кофе, доели остатки вчерашнего пиршества. Я почувствовал себя гораздо лучше, а чтобы закрепить успех, да и вообще – собраться перед долгим перелетом, сам отправился в ванну. В это время раздался звонок домофона.

– Это Славик! – стукнул Леша в дверь ванной.

Я откинулся на спину. Ну и дела! Славик вернулся – мир перевернулся. Я мог предположить только один вариант. Дела у Славы реально поганые, и он боится оставаться в городе сильнее, чем лететь со мной в Ош.

Когда я выполз из ванной, до вылета самолета оставалось три часа. Я прикинул время на дорогу, на досмотр и решил, что времени на раскачку больше нет.

– Так, друзья, я сейчас галопом на стоянку. Когда вернусь, будьте в позе первой готовности. По зеленому свистку вызываем такси, и в аэропорт. Операция «Литой свинец» начинается!

– Почему «Литой свинец»? – спросил Слава.

– Ну ладно, тогда «Большой ***», – я неприлично срифмовал. (Леша заржал, Славик надулся.) – Какая разница? Леша, будь другом, закрой все окна на задвижки, выключи воду, газ, и выдерни все, что найдешь, из розеток. Ладно?

Леха кивнул. Я забрал свою борсетку, ключи от авто и отправился на улицу.

Страницы: 12 »»

Читать бесплатно другие книги:

Тайна, которую много веков назад первосвященник Иерусалима Матфей завещал хранить юному Давиду и его...
XXII век. СССР не погиб на пике своего могущества. Великая социалистическая держава триумфально вышл...
Заговоры, которые помогают, существуют!Жительница небольшого городка под Новгородом Наталья Сытина м...
В сборник вошли рассказы, раскрывающие самые потаенные уголки души, обнажающие человеческие страхи и...
На окраине города, среди стандартных новостроек, стоит Серый Дом, в котором живут Сфинкс, Слепой, Ло...
На окраине города, среди стандартных новостроек, стоит Серый Дом, в котором живут Сфинкс, Слепой, Ло...