Маска, ты мне нравишься! Тронина Татьяна

– О-о-о…

– Не «о», а я ему, оказывается, нравлюсь! – с торжеством произнесла Катя. – Ведь просто так людей в клуб не приглашают, да?

– Вообще-то, да… Слушай, Иволгина, а он прямо так и сказал – завтра идем на дискотеку? – решила уточнить Роза.

– Не именно завтра, а когда-нибудь, в недалеком будущем. Может, он сам пока не знает, когда у него время свободное будет.

– Это еще ничего не значит, – вдруг сурово произнесла лучшая подруга. – «Когда-нибудь» – это еще не приглашение, это… ну, это что-то вроде формы вежливости.

– Какой еще формы? – опешила Катя.

– Иногда человек не знает, как закончить разговор, – принялась терпеливо объяснять Роза. – И говорит – ну, еще созвонимся… или, например – как-нибудь встретимся. Но это вовсе не означает, что человек собирается тебе звонить или встречаться. Просто форма вежливости.

– Ерунда какая! – рассердилась Катя. – Вот я тебе, когда обещаю позвонить, всегда звоню!

– Катька, это же совсем другое…

После разговора с подругой у Кати было странное ощущение. Как будто Роза была права…

Катя стояла в школьном коридоре и нерешительно смотрела на дверь, на которой было написано «1-й А». Младшеклассники учились на втором этаже, куда из старших почти никто и не заходил, поэтому у Кати было такое чувство, будто она попала совсем на другую планету. Она сто раз забирала Сашка с продленки, но группа продленного дня находилась на первом этаже, и руководила ею Элла Витальевна, которую Катя хорошо знала, поскольку сама училась у нее.

Марию Семеновну Катя почти не знала – она видела ее всего лишь несколько раз, да и то мельком.

Но папа был в больнице, и никто, кроме Кати, не мог прийти на родительское собрание. Сначала Катя и не хотела идти – подумаешь, с нее-то какой спрос, ведь она сама еще школьница! А потом решила, что дела на самотек пускать нельзя. Она в ответе за своего брата.

Катя потянула дверь на себя и заглянула в класс. Там сидели несколько женщин и один-единственный мужчина в милицейской форме. «Родители, – догадалась Катя. – Тоже на собрание пришли!»

– Тебе чего, девочка? – спросила одна из женщин в пушистой коричневой шубе, которая с трудом умещалась за партой. – Тут родительское собрание будет.

– Я знаю, – с достоинством произнесла Катя. – Мне именно сюда и надо.

Стараясь держать спину прямо, она прошла по классу и села на заднюю парту. Все проводили ее удивленными взглядами, только милиционер сидел какой-то грустный и вертел в руках свою фуражку.

– Эх… – как-то неопределенно вздохнул он. – Уж лучше бы я еще одно дежурство отдежурил, чем тут сидеть…

– Ничего-ничего! – энергично воскликнула женщина с огромными сережками в ушах, которые были похожи на чайные блюдца. – Все матери воспитанием детей занимаются, надо и отцов к этому приобщать!

Тут в класс вошла Мария Семеновна.

– Добрый вечер… – смущенно произнесла она, поправляя очки на носу. – Извините, что опоздала…

Она села за учительский стол и раскрыла журнал.

– Так, кто у нас тут присутствует… – она пробежала глазами по списку. – Скажите, родители Гриши Куценко здесь есть?

– Есть! – крякнул милиционер. – Я его папа.

– Очень хорошо! – обрадовалась Мария Семеновна. – У вас, гражданин Куценко, замечательный ребенок, но…

– Я не гражданин, я товарищ, – поправил ее милиционер. – Гражданином меня те называют, кто закон нарушает. Для вас я товарищ Куценко.

– Пусть так… Так вот, товарищ Куценко, у Гриши проблемы с дисциплиной. Во-первых, дерется на перемене, во-вторых, дергает девочек за волосы. А вчера он оторвал все пуговицы на пиджаке Вовы Геллера…

– Да-да! – встрепенулась женщина в шубе за первой партой. – Выдрал все. Прямо с мясом! Теперь хоть новый пиджак покупай… А я, знаете ли, деньги не печатаю!

Папа Гриши Куценко побледнел, а потом покраснел.

– Нарушает, значит… – угрожающе пробормотал он. – Ну, я ему задам!

– Ничего задавать не надо, – вдруг строго произнесла Мария Семеновна. – Достаточно одной разъяснительной беседы!

– Есть!

– А теперь обсудим, как они выполнили диктант…

Мария Семеновна долго рассказывала, как кто из первоклассников написал диктант, потом у кого какие успехи по русскому языку, потом вспомнила, что к Новому году надо собрать деньги на подарки.

– Хочу похвалить Сашу Иволгина, – наконец сказала учительница. – Он, хоть и задает много вопросов на уроке, но очень толковый ребенок. Есть родители Иволгина?

– Да! – сказала Катя, вздрогнув. – Я его старшая сестра.

Мария Семеновна поправила очки, с удивлением посмотрев на Катю.

– А что же папа с мамой не пришли? Впрочем, мы это можем обсудить потом…

Неожиданно Катя почувствовала облегчение – очень не хотелось ей при всех этих незнакомых людях обсуждать свои семейные проблемы. Эта Мария Семеновна была деликатным человеком…

Когда все эти папы и мамы разошлись, Катя пересела ближе к учительнице.

– Как тебя зовут? – спросила Мария Семеновна.

– Катя. Я в восьмом «А» учусь…

– А что же ваши родители не пришли, Катя?

– Мамы у нас нет. А папа… папа ногу сломал, он сейчас в больнице, – спокойно произнесла Катя. – Если что хотите про Сашку сказать, то говорите мне.

– А… Что же, вы одни сейчас? – спросила Мария Семеновна. Она была не такой уж пожилой, как сначала показалось Кате. Просто большие очки и старомодная прическа. У Марии Семеновны были светлые гладкие волосы, собранные на затылке в узел. Катя посмотрела на ее руки – тонкие и бледные, которые теребили краешек журнала. «Жалеть сейчас будет. Ненавижу, когда жалеют!»

– Я справляюсь, – холодно ответила Катя.

– Я могла бы помочь…

– Спасибо, не надо.

Мария Семеновна неожиданно улыбнулась. Улыбка у нее была какая-то спокойная и милая, и, кажется, она совершенно не собиралась доставать Катю своим сочувствием.

– Ты молодец, – просто сказала она. – Не всякая девочка в твоем возрасте справилась бы. Но ты не отказывайся от моей помощи. У меня достаточно свободного времени…

– Что, у вас своей семьи нет? – задала Катя довольно бестактный вопрос. Следовало раз и навсегда объяснить все Марии Семеновне.

– Нет. Наверное, и не будет никогда, – пожала плечами Мария Семеновна, ничуть не удивляясь такому вопросу. – Я уже привыкла. А ты с характером, Катя Иволгина… Заходи иногда. Я всегда здесь.

Они вышли из школы вместе.