Упреждающая акция Тамоников Александр

Шаид встревоженно спросил:

– Вы считаете, русские могут установить за мной наблюдение?

– Почему нет? Хотя, признаюсь, это маловероятно. Но перестраховаться не помешает. Осторожность, Шаид, лишней никогда не бывает!

– Я все понял, босс!

– Вот и хорошо! Жду сеанса завтра в 18.00!

– Да, да, хозяин, обязательно свяжусь!

Эдаев отключил трубу, на всякий случай вновь уложил ее в тайник. Прилег на кошму. Приказал принести зеленого чая и вызвать наверх Кадаева с Бусаловым.

Прапорщик Блошин добросовестно выполнил поставленную ему командиром разведгруппы задачу. Он не сомкнул глаз, с помощью прибора ночного видения наблюдая за особняком Эдаева и прилегающими к нему строительными площадками. Ничего достойного внимания за время наблюдения опытный разведчик не заметил. К семи вечера строители закончили работу на площадках и ушли в пристройку особняка. В самом доме тоже ничего необычного не происходило. Уже в десять часов везде погас свет, и объект наблюдения обезлюдел. Никто на улицу не выходил, никто к дому не подъезжал и не подходил. Собаки, выпущенные на ночь, и те, сначала порезвившись, к полуночи залегли стаей перед центральным входом в дом Шаида.

Ночь прошла медленно и муторно. Все же смотреть двенадцать часов на одну и ту же цель – занятие не из приятных. Но прапорщик выполнил задание, с явным облегчением услышав в пять утра сигнал вызова на своей рации. Ответил:

– Бим слушает!

– Привет, Бим! Я – Балка от Гранита-1. Назови ориентиры, где найти тебя!

Блошин обозначил себя, и вскоре к нему на позицию прибыли три человека из состава первой штурмовой группы майора Есипова во главе с капитаном Павлом Литинским, которого хорошо знал Блошин. Еще совсем недавно Литинский командовал разведгруппой, затем передал ее Волкову. Капитан оценил позицию:

– Неплохо, Бим, устроился. И объект с подходами как на ладони, и сам скрыт кустарником. Узнаю почерк опытного разведчика.

– Менять прибыли?

– Угадал! Введи нас в обстановку и дуй по-тихому в лес. На трассе найдешь тачку отряда.

Блошин доложил капитану о том, что видел на околице поселка Аманкул за прошедшую ночь, а вернее, о том, что не видел, по сути, ничего.

– Короче, дом как дом, строители как строители! Никто особняк не посещал, никто из него не уходил. Но это только с фасада. Что происходило в тылу, сам понимаешь, знать не могу, но по тому, как вели себя сторожевые собаки, и там все было тихо!

Капитан поинтересовался:

– Собаки были только во дворе за забором или их и на улицу выпускали?

– Этой ночью бегали по двору где-то до часу, потом валялись у входа в дом. На улицу не выходили.

– Хорошо! Ну что, пост сдал, пост принял?

– Угу, счастливо тебе оставаться, Паша.

Собравшись уходить, прапорщик только сейчас увидел в наряде Гоголева, или Деда, как все звали в отряде сорокапятилетнего прапорщика.

– И тебя припахали, Иван Иванович?

Прапорщик усмехнулся:

– А куда они без меня?

Гоголев был самым старшим бойцом отряда спецназа. Двадцать семь лет он отдал службе, из них более двадцати в войсках специального или особого назначения. От этого и назвали его Дедом.

Попрощавшись со сменщиками, Блошин балкой направился к лесу. Выйдя на трассу, увидел «УАЗ» командира третьей штурмовой группы. На нем вернулся в расположение отряда. После доклада Волкову отправился отдыхать.

А капитан Литинский, осмотревшись на позиции Блошина, подозвал к себе подчиненных ему прапорщиков Гоголева и Климова.

– Дед! Обойдешь карьер и выйдешь на западную оконечность поселка, вон в ту рощу. – Капитан рукой указал на небольшой лесок, раскинувшийся метрах в трехстах от особняка Шаида Эдаева. – Будешь контролировать тылы.

Прапорщик кивнул головой и неслышно скользнул в балку, по которой наряд и подходил сюда. Она у леса раздваивалась, частью уходя в «зеленку», частью вела к карьеру.

Литинский повернулся к Климову:

– Ты, Стас, по-тихому выдвигайся к кустам, что западнее особняка, и ближе к дороге, подходящей к дому чеченцев. Твой левый фланг, ну и тыл тоже. На тебе также перехват возможных радиопереговоров чеченцев.

– Понял, капитан. Мог бы и не напоминать. На кой черт тогда я тащил бы на себе радиоаппаратуру?

И прапорщик Климов неслышно исчез в высокой траве.

Оставшись один, Литинский расчехлил прибор дистанционного прослушивающего устройства, настроил его, направив длинный и чувствительный микрофон на особняк. В бинокль осмотрел объект, на котором пока все оставалось тихо.

Движение началось в шесть утра с подъема строителей. Семь человек с ведрами, лопатами, мастерками и носилками сразу же двинулись к первому фундаменту. Начали кладку углов будущего здания. Завтрак им доставили две женщины в восемь утра. Далее все пошло так, как и должно идти в мирной жизни. Женщины занимались продуктами, строители строили, трое чеченцев то выходили из дома, то возвращались в здание. Короче, ничего для спецназа интересного. О чем во время первого планового сеанса связи капитан и доложил командиру отряда.

Так прошел день. Офицеры группы наблюдения по очереди отдохнули, отведя на сон по пять часов на брата. К 17.00 все посты находились в полной боевой готовности.

Обстановка изменилась в 18.05, когда Климов вызвал Литинского:

– Балка. Я – Клим!

– Слушаю!

– Только что прошел сеанс связи из дома Эдаева с неизвестным абонентом.

– Не понял! Что значит с неизвестным! Конкретизируй обстановку!

– Не могу! Переговоры велись по спутниковому каналу, а наша аппаратура может лишь констатировать сей факт, не выдавая никакой дополнительной информации.

Капитан выругался:

– Черт! И я прослушку еще не включал! Сейчас врублю, может, и успею что услышать о переговорах. Тебе отбой, Клим!

Литинский включил «Иглу» – прослушивающее устройство, способное весьма эффективно вести акустическую разведку внутри зданий на удалении до километра.

И капитан услышал:

– ...Ну что, Шаид? Встреча подтвердилась?

Скрипучий голос Эдаева ответил:

– Да! Но занимайся своим делом.

– Хорошо, хорошо! Я же просто спросил!

– А я ответил! Иди!

Продолжая слушать дом, капитан задумался.

В переговорах Эдаева с неизвестным абонентом речь шла о какой-то встрече! Но где, когда и кто с кем должен был встречаться? Это было неясно.

До 22.00 Литинский слушал особняк, но ничего, что касалось бы встречи, не услышал. А в 22.02 динамики прослушки внезапно начали выдавать треск, за которым ничего не было слышно.

«Что за черт?» – подумал Литинский.

Он попытался перенастроить систему, выводя ее в различные режимы, но все тщетно. Динамики продолжали выдавать треск.

Чеченцы явно включили постановщик радиопомех. Но почему? Не потому ли, что встреча, о которой было упомянуто в шесть вечера, должна была состояться в ближайшее время и в доме Шаида?

Капитан вызвал прапорщика Гоголева:

– Дед, слышишь меня?

– Слышу!

– У меня прослушка не фурычит!

– Что такое?

– Один треск в ушах!

– Режимы переключал?

– Да!

– И на экстренный выводил?

– На все выводил!

Литинскому показалось, что прапорщик усмехнулся, но услышал серьезный голос Гоголева:

– Сие означает, что в доме включен какой-то вибратор. Помехи постановщика «Игла» пробила бы, а вот волны вибрации обычного бытового перфоратора нет! Против бытовых приборов наши системы бессильны.

– Точно?

– Проверено!

– Значит, в зоне кто-то и что-то долбит перфоратором?

– Все может быть, капитан!

– Ладно, буду слушать треск! У тебя как обстановка?

– Все по-прежнему!

– Ясно! Отбой!

Капитан тихо обматерил чертов перфоратор вместе с чеченом, который так некстати решил им воспользоваться.

Спустя десять минут из дома вышли два человека. И это не были ни строители, ни их подрядчики. Новые лица. Значит, в доме еще есть люди, кроме тех, кого уже заметили наблюдатели? Интересно. К вышедшим из дома присоединились еще трое, на этот раз строители, вышедшие из пристройки. Они разошлись веером к окончаниям заборов и к строительным площадкам. Тут и Гоголев доложил, что и с тыла во двор и сад до самого оврага, разрезавшего равнину до южного от Аманкула лесного массива, вышло несколько человек. Стало ясно, что люди Шаида оцепляют территорию. И под их халатами и широкими куртками вполне могут быть спрятаны короткоствольные автоматы. В наушниках прослушки по-прежнему слышался лишь треск. Он бил по мозгам, и капитан снял наушники, положил рядом с собой. Прекращение треска он и так услышит. Но что означают действия «мирных» чеченов? До планового сеанса связи в 23.00 оставалось 10 минут. Войдя в контакт с командиром отряда, капитану будет что сообщить полковнику. А дальше посмотрим!

Но в одиннадцать часов Литинский не смог вызвать командира и отправил сигнал вынужденного молчания, так как возле особняка стали развиваться интересные события. В 22.52 прапорщик Климов доложил, что со стороны главной улицы к особняку Эдаева движутся два джипа. Капитан перевел прибор ночного видения на левый от себя фланг и увидел внедорожники. Они подъехали к центральным воротам особняка. Встречал гостей сам Эдаев. Капитан вызвал Гоголева:

– Дед, слышишь меня?

– Слышу, Балка, слышу. Гостей вижу, снимаю на камеру, но фон плохой, лиц не разглядеть. Надо бы сместиться правее. Ну, ничего, на выходе всех зацеплю! Ты об этом хотел спросить или будут другие вопросы?

Капитан ответил:

– Об этом! Постарайся заснять визитеров так, чтобы можно было опознать. Ну и машины тоже. Вообще все, что происходит вокруг усадьбы!

– Сделаем. У тебя прослушка по-прежнему хандрит?

– Да, черт бы ее побрал!

– Значит, серьезные люди собираются в доме «несчастного» переселенца Шаида Эдаева.

Литинский спросил:

– Может, вызвать резерв да провести захват гостей?

– А вот об этом у командира отряда спроси.

Гости вошли в здание.

Капитан вызвал полковника Калинина:

– Гроза! Я – Балка!

– Что у тебя, Балка?

– К Шаиду прибыли гости на двух крутых джипах.

– Когда?

– Только что!

– С этим была связана отсрочка сеанса?

– Так точно! Гости серьезные, Гроза! Может, познакомимся с ними?

– Пока нет, слушай, о чем они говорить будут.

Литинский чертыхнулся:

– Рад бы, да не могу!

– В чем дело?

– Обитатели объекта создали такие помехи, что даже наша «Игла» их не пробивает.

– Вот как? И давно поставлена блокада?

– Где-то час назад, а в 18.00 из особняка мы засекли сеанс связи с неизвестным абонентом. Разговор велся по спутниковому каналу, так что перехватить его не удалось, но через еще работающую прослушку я услышал о встрече. И вот она состоялась. Что делать?

Полковник помолчал. Затем проговорил:

– Продолжать наблюдение. Я подошлю к вам легковую машину. Как только джипы поедут обратно, она сядет им на хвост.

Капитан ответил:

– Понял! Выполняю задачу!

Калинин отключился. Немного подумав, он набрал номер начальника Велийского блокпоста. Ему ответил прапорщик. Полковник спросил, какие машины проходили через пост за последние три часа. Прапорщик ответил, что всего за это время, до закрытия поста, то есть до 22.00, границу поста пересекли семь легковых автомобилей, три – в сторону Верхнего Кабаша и четыре – в Чечню.

Калинин специально не стал спрашивать о джипах. Сам прапорщик должен был в первую очередь доложить о крутых иномарках, но он не сделал этого. Почему? Или джипы появились не из Чечни? Тогда откуда? По данным ГИБДД, которые по запросу командира отряда спецназа с утра лежали у него на столе, в Кабаше дорогие иномарки на учете не состояли. А к дому Шаида джипы «Тойоты» подошли со стороны как раз Верхнего Кабаша или от блокпоста. Неужели прапорщик за мзду пропустил через пост внедорожники? Если это так, то и возвращаться иномарки будут через блокпост. Следовательно, надо высылать две машины, одну – прямо сейчас в район поста, другую – в лес на въезд в Аманкул, чтобы последовать за гостями Шаида, когда те отправятся домой.

Полковник вызвал к себе командира первой штурмовой группы майора Есипова.

Но встреча в доме Эдаева заняла всего пятнадцать минут. После чего гости вышли из дома. В это время их и заснял Гоголев. Увидев главного гостя, он в изумлении опустил камеру:

– Не может быть!

Тут же вновь направил объектив на толпу у джипов. Сомнений больше не было, прапорщик не обознался. Он тут же вызвал капитана Литинского:

– Балка! Я – Дед!

– Слушаю тебя, Дед!

– Ты знаешь, кто наведался к Эдаеву?

– Нет! Мне отсюда людей не видно, кроме охраны, естественно.

– Здесь сам Али Асханов!

– Что? Ты, часом, не того?.. Асханов тут, в Аманкуле? Да и как ты его узнал?

Прапорщик чуть не выкрикнул:

– Я не того! Этот Асханов, да будет тебе известно, был у меня ротным в пехотном полку, когда я еще срочную тянул. И сейчас он без бороды, поэтому я и узнал его. Это Асханов, капитан, голову даю на отсечение! Надо что-то делать, нельзя выпускать этого орла отсюда. Черт, СВД бы мне, снял бы его одним выстрелом. Из «Винтореза» не достану. Все, садятся в машины. Да что ж это такое? Капитан! Прикажи Климу обстрелять машины и вызывай помощь!

Ничего не ответив, Литинский вызвал Калинина:

– Гроза! Я – Балка! Срочный вызов.

Полковник ответил немедленно:

– Слушаю тебя, Балка!

– В одном из гостей Шаида Эдаева прапорщик Гоголев, ведущий наблюдение за особняком с правого фланга, узнал Али Асханова.

Калинин выказал такое же удивление, как и ранее сам Литинский. Он переспросил:

– А наш Дед не ошибся?

– Утверждает, что нет, ведь он с этим головорезом срочную служил.

– Об этом я не подумал. Но через столько лет и с расстояния узнать бывшего ротного?

– Дело в том, что Асханов, по словам Гоголева, приехал в Аманкул, сбрив бороду. Поэтому прапорщик и узнал бывшего начальника.

– Так! Что делают гости Шаида?

– Только что отъехали от дома Эдаева, у меня слева Климов, он может обстрелять колонну!

– Бесполезно, джипы наверняка бронированы!

Калинин ударил кулаком по столу:

– Черт! Что ж, пусть уходят! А тебе работать в прежнем режиме! Отбой!

Отключившись, командир отряда прошелся по кабинету. Позвонить на 27-й блокпост? Приказать наряду встретить джипы? Но если прапорщик, старший подразделения, пропустил кровавого Али на территорию сопредельного субъекта Федерации, то он предупредит Асханова о том, что его визит в Аманкул не остался тайным. За определенную сумму, естественно, предупредит. Или, если старший наряда ни при чем, тогда Али выйдет из машины, не доезжая поста, перейдет границу по тропе в «зеленке». Нет, предупреждать блокпост об Асханове не следует. Если бандит узнает, что его представитель и подельник – а в этом теперь не оставалось сомнений – Шаид Эдаев засветился, то соединяющая их нить немедленно оборвется. Этого допустить нельзя. А посему следует оставить все, как есть. Это единственно верное решение.

Полковник вновь вызвал командира первой штурмовой группы. Тот ответил:

– Майор Есипов слушает, товарищ полковник!

– Коля, прежней команде на вывод легковых машин к блокпосту и в лесной массив отбой. Вернуть автомобили и людей на базу! Ясно?

– Никак нет! Но выполняю!

– Выполняй, Коля! Объяснения получишь утром. Когда сменятся наблюдатели за усадьбой Эдаева и прибудут домой. Все. Конец связи!

– Конец, командир!

Калинин открыл холодильник, достал бутылку водки. Командир отряда пил редко, но сейчас ему необходимо было выпить. Спиртное успокоило. Теперь можно и отдохнуть. А завтра, посмотрев кадры, отснятые Гоголевым, и полностью уточнив обстановку, – доложить о произошедших изменениях непосредственному начальнику – генерал-лейтенанту Кучерову. Полковник, не раздеваясь, упал на диван и мгновенно уснул, обдаваемый прохладой мощного кондиционера.

А джипы с Асхановым и присоединившимся к нему Бесланом и охраной, тихим ходом миновав спящий поселок Аманкул, выехали на загородную дорогу. За заправкой остановились. Справа находился холм, на который и поднялись Асханов с Кадаевым. Они около получаса смотрели на Аманкул. Али, как опытный полководец, перед тем как пустить свои армии на захват крепости, активно жестикулировал, показывая то на северную оконечность поселка, то на южную, то на восток, прямо под холмом, то на запад, на околицу, где высился особняк Шаида Эдаева. Все это время он инструктировал Кадаева. Подчиненные терпеливо ждали у иномарок. Наконец главарь с Кадаевым спустились к шоссе, сели в джипы, и внедорожники продолжили путь на запад, к административной границе с Чечней.

На Велийский блокпост колонна вышла в 1.10. С 22.00 пост считался закрытым и охранялся внутренним караулом, рассредоточенным в четырех долговременных огневых точках и двух скрытых в капонирах бронетранспортерах. Уже дорожные знаки, запрещающие движение, выставленные за 200 метров до поста, а также широкий и видный издалека щит с надписью, указывающей на наличие блокпоста и предупреждающей о том, что при пересечении границы поста по нарушителям без предупреждения будет открыт огонь на поражение, должны были заставить джипы остановиться. Но водители «Тойот» не обратили на предупреждения ни малейшего внимания, остановившись непосредственно у шлагбаума, между капонирами бронетранспортеров. От шлагбаума к переднему внедорожнику подошел прапорщик, временный начальник этого блокпоста. Водитель открыл окно со своей стороны, и прапорщик метнулся к нему. Бородач, сидевший за рулем, спросил:

– У тебя все в порядке, начальник?

– Так точно! Вы-то сами съездили нормально? На ментов не нарвались?

– Мы нормально. Я спросил, как у тебя дела?

– Тоже все в порядке, правда...

Водитель внимательно посмотрел на прапорщика:

– Что «правда»?

– Правда, звонили мне непонятно откуда, но не из нашего штаба!

– И что?

– Интересовались, какие машины прошли через пост за три часа до закрытия блокпоста.

– И что ты им ответил?

Щербатый прапорщик как-то по-шакальи усмехнулся:

– Сказал, две легковушки в одну сторону ушли, три или четыре – в другую. Но про ваши джипы ни-ни.

К оконцу водителя наклонился сам Асханов, но так, что начальник поста его не видел. Спросил:

– Тут и поблизости ничего подозрительного не произошло?

– Нет, помощник мой ходил, смотрел округу, все чисто.

– Ну, гляди!

В разговор вновь вступил водитель, спросил прапорщика:

– Деньги ждешь?

Тот замялся:

– Да не мешало бы получить обещанное!

– За автобусы мало получил?

– Нет! Нормально! Всегда бы столько!

– Ха! Будешь себя хорошо вести, заработаешь за месяц столько, сколько за всю службу тебе твое сраное правительство не заплатит. Держи!

Чеченец протянул начальнику блокпоста пачку долларов:

– Здесь три штуки. Половину возьми себе, остальные среди своих контрактников раздели, чтобы молчали. И запомни, с нами следует дружить. Ведь получать баксы лучше, чем пулю в живот или нож в горло, да?

Водитель рассмеялся.

Сидевший рядом Асханов одернул подчиненного:

– Хватит базарить, поехали!

Чеченец скомандовал прапорщику:

– Открывай шлагбаум.

Тот подбежал к металлической трубе, за трос поднял ее. Джипы, пройдя пост, скрылись в темноте. Установив шлагбаум на место, прапорщик быстро отсчитал свою долю, положил деньги в боковой карман. Из укрытия к нему подошел сержант-контрактник:

– Ну как, Василь, рассчитались чурбаны?

– А куда бы они делись?

Голос прапорщика звучал грозно и браво.

Он передал сержанту оставшиеся деньги:

– Пятьсот тебе, остальное раздели среди своих, понял?

– Базара нет! А эти, черномазые, не говорили, трахнули они проституток в Кабаше?

– А сам-то как думаешь?

– Трахнули! У них бабла немерено. А за бабки любая даст. Эх, и что за жизнь? Черные трахают наших молоденьких шлюшек, а мы с тобой санинструктора Машку, и то по очереди!

Объяснение для сержанта: прапорщик пропустил чеченцев, чтобы те посетили проституток в Верхнем Кабаше.

Контрактник облизнулся:

– Ну, ничего, теперь и у нас деньжата появились. Слышь, Вась, а давай я завтра в поселок слетаю да блядей на пост привезу. Хоть ночь, но оторвемся. По сотке кинем – и все дела!

Прапорщик отверг предложение подчиненного:

– Ты это брось, гигант половой мысли. Никаких блядей. Вернемся в часть, тогда топчи, кого и когда хочешь, а здесь бардак разводить не дам! Есть Машка, ее и долби. Короче, я спать... А ты неси службу бдительно, чтобы ни один Казбек к блокпосту не подошел.

– Не волнуйся. С капустой, – сержант похлопал себя по накладному карману, – и служба веселей пойдет!

Начальник поста скрылся в блиндаже. Там, в своем отсеке, в тайник меж бревен положил только что заработанные полторы тысячи долларов и лег в постель. Тут же кусок палатки отодвинулся, и в темноте прапорщик различил физиономию Машки:

– Василь? Не спишь?

– А ты чего блудишь?

– Так тебя ждала! Примешь?

Прапор вздохнул: