Реалити-шоу Замок Баштовая Ксения

Глава 11. Много спать вредно

Я лежала, уставившись взглядом в потолок. Гладкие, плотно подогнанные доски казались дорожками, ведущими черт его знает куда.

Круглые пятнышки сучков, золотистые капельки подсохшей древесной смолы.

Я пришла в себя пять минут назад, не больше. И все это время судорожно пыталась сообразить, куда же я, собственно, попала. Повернуть голову и оглядеть обстановку я не могла – несколько секунд назад, когда я сдуру попыталась-таки это сделать, в затылке вспыхнул огненный комок боли, закололо виски.

В общем, я решила не рисковать и сейчас лежала, не сводя взгляда с потолка и надеясь, что все это скоро закончится, – может, кто в дверь войдет или еще что. В любом случае что-нибудь да случится. И надеюсь – случится хорошее, потому как на плохое у меня попросту здоровья не хватит. И так уже…

М-да, Геллочка, что тут говорить, ты у нас уникум. Умудриться при наличии мягкой зеленой травы обнаружить твердокаменный булыжник и долбануться об него головой – это надо уметь.

Справа что-то скрипнуло. Послышались тихие, осторожные шаги.

Предыдущая Хозяйка в последний раз покидала Замок года три назад, не меньше. И, кажется, ездила она тогда именно в эту деревушку. Воспоминаний местным жителям оставила уйму.

Интересно, как они встретят новую Хозяйку?

Замок с интересом приготовился наблюдать.

Я зажмурилась, а потом резко повернула голову, ожидая новой вспышки боли. К моему удивлению, ничего страшного не произошло. Я подождала мгновение, другое. Осторожно открыла глаза.

Ллевеллин стоял на коленях передо мною и осторожно водил рукой над моей головой. Изредка Рыцарь делал короткие странные жесты, словно собирал что-то, сматывал в тугой клубок.

Увидев, что я открыла глаза, юноша встревоженно поинтересовался:

– Вам легче, миледи? – Его ладонь замерла в паре сантиметров от моего виска.

– Д-да, – тихо выдохнула я. – Что произошло?

На мгновение мне показалось, что в зрачках Ллевеллина проскользнул страх, но в следующий момент юноша отвел взгляд.

– Вы потеряли сознание, – опустил глаза Рыцарь. – Моя вина, миледи… Я не успел подхватить вас.

Чудненько. Значит, затылком я действительно долбанулась от души. Иначе все было бы нормально. По крайней мере, все бы ограничилось «я находился рядом, а потому…».

– А где мы сейчас?

– Это небольшая деревушка, миледи. Предыдущая Хозяйка бывала здесь. Пару раз. – Ллевеллин осторожно убрал руку.

Ну-у-у. Зачем он так! Все было чудненько: ладошка уже почти щеки коснулась. Глядишь, так бы еще что-нибудь случилось. У Рыцаря такие глаза…

Забудь, Гелла! Слышишь, за-будь.

– А ты? – осторожно поинтересовалась я. Скорее, для того, чтобы еще раз услышать чарующую музыку голоса Ллевеллина.

Губы парня тронула легкая и какая-то грустная усмешка:

– Нет, миледи, я раньше не покидал Замок. К счастью.

Странно. Сколько ему? Лет двадцать пять? И он радуется, что нигде никогда не был? Славка бы на его месте жаловался на несправедливость судьбы и посыпал голову пеплом. Крайне театрально.

Впрочем, Славочка всегда был мальчиком специфическим, сколько его помню – на публику работал. Ллевеллин не такой. Только я вот не знаю, плохо это или хорошо.

И почему я так от этого Ллевеллина тащусь? Прям как удав по стекловате.

Громкий хлопок вывел меня из задумчивости. Вздрогнув, я отвела взгляд от Ллевеллина и наконец получила возможность осмотреть комнату, в которой лежала. Деревянные потолок, стены и пол. Грубо сколоченный стол, пара стульев, сундук в дальнем углу да кровать, на которой я и лежала. Вместо матраса – тонкий тюфяк. Подушку заменяет сложенная несколько раз куртка – одна из пуговиц впилась в щеку.

Вошедший в комнату плотненький невысокий мужчина остановился рядом с Ллелвеллином, по-прежнему стоящим на коленях, и с трудом склонился в глубоком поклоне, чудом не стесав лбом край кровати:

– Миледи уже очнулась?

Нет, их что, Ллевеллин покусал?! «Миледи», «миледи» – сколько можно?! Сговорились они все, что ли?! Да еще и в третьем лице обо мне говорят. Словно меня здесь и нет! Поубивала бы всех!

Только разогнувшийся мужчина внезапно шарахнулся к двери и, судорожно дергая неожиданно заклинившую ручку, жалобно проблеял:

– Ми-ми-ми-миледи чем-то недовольна?!

Э. Я что-то пропустила?!

– Да нет, – удивленно протянула я, – все в порядке.

– Т-так д-да и-ил-ли н-нет?! – не успокаивался мужчина.

– Все в по-ряд-ке! – четко повторила я, опасаясь, что он сейчас точно не выдержит и вообще выломает дверь.

Мужик, отпустив ручку, расплылся в счастливой улыбке идиота:

– Правда?!

– Ага, – вздохнула я, осторожно садясь на кровати. Несмотря на все пассы Ллевеллина, меня не покидало опасение, что в один не особо прекрасный миг боль все-таки решит вернуться, и вот тогда-то я попрыгаю. Точнее, вообще прыгать не смогу. Как и шевелиться.

К моему глубокому удивлению (и счастью, кстати, тоже), страхам было не суждено сбыться: головная боль не вернулась, а мужик, решив, что хорошенького понемножку, отвесил очередной поклон и скрылся за дверью. Странный он какой-то. Напуганный. Вот только чем? Я вроде ничего плохого не делала.

Может, Ллевеллин ему какую-то гадость сказал? Так на Рыцаря это вроде не похоже.

Ой, Геллочка, какую ты чушь несешь! Похоже – не похоже! Можно подумать, ты этого господина ап Гвидиона знаешь сто лет! Вчера (или сегодня) только увидела, а сама туда же! И это ж еще додуматься надо было: в первый же день попереться с ним черт знает куда, за тридевять земель. Ну не дура ли?

Видимо, все-таки дура. Потому как, посидев некоторое время на кровати, я таки сподобилась встать.

Может, удар по голове оказался слишком уж сильным, может, еще что, но меня та-а-а-ак повело в сторону… Испуганно ойкнув, я схватилась за спинку кровати, чудом не врезавшись в Ллевеллина, который по-прежнему стоял на коленях. Рыцарь дернулся, словно его обварили кипятком, и, подхватив меня под локоток, выдохнул:

– Осторожно, миледи!

Я с трудом выровнялась и внятно, как мне показалось, сообщила:

– Все нормально!

По крайней мере, я на это надеюсь.

Ллевеллин же не отставал:

– Миледи, может, вам не стоит пока вставать?

Нет, стоит! В конце концов, должна же я выяснить, куда я попала и что меня здесь ждет? И вообще. Кто ищет, тот всегда найдет… На свою голову.

В любом случае мне удалось выдавить улыбку, и я уверенным, хотя и чуточку строевым шагом (а я бы на вас посмотрела, после всего хорошего, что мне за прошедшее время на голову свалилось!) направилась к двери. В конце концов, должна ж я выяснить, где я оказалась?!

Короткий, в пять шагов, коридор, стены которого были обиты гладкими деревянными панелями, я преодолела минут за двадцать: жутко подкашивались ноги, да вдобавок ко всему звенело в ушах.

Ллевеллин всю дорогу до лестницы исполнительно поддерживал меня за руку, а на ступеньках, когда я в очередной раз споткнулась и чудом не упала, плюнул на все приличия и вообще подхватил меня на руки. В первый миг я дернулась, собираясь начать спорить (типа, я вся такая сильная, могучая и вообще сама ногами шевелить могу!), но потом попросту махнула рукой и замерла, прижавшись щекой к груди Ллевеллина. А можно я так и дальше посижу?..

Гм. Геллочка, а тебе не кажется, что ты повторяешься?

Ну и фиг с ним.

Я лучше останусь в такой же позе. Лет так на пятьсот.

Ага, как в дурном анекдоте! Выйду на пенсию, куплю кресло-качалку и полгода буду просто в ней сидеть. А потом начну раскачиваться.

Посидеть, половить кайф в лучших традициях женского любовного романа мне не дал все тот же мужик, что до этого ввалился в комнату. Появившись перед нами, как чертик из табакерки, он вкрадчиво поинтересовался:

– Миледи что-нибудь угодно?

На Рыцаря он упорно не обращал внимания.

Мне не оставалось ничего, кроме как спрыгнуть с рук Ллевеллина и вздохнуть:

– Миледи ничего не угодно. Точнее, миледи угодно пройтись. Подышать свежим воздухом.

Новый поклон:

– Но миледи останется на ужин?!

От очередного падения меня спас Ллевеллин, предусмотрительно не выпускающий мою руку.

Какой, на фиг, ужин! Я вон позавтракала. С Ллевеллином. И результат? Поехать черт знает куда на какой-то кривоногой кобыле, которая тут же меня уронила, потерять сознание… Это все последствия этого несчастного завтрака! Я точно знаю!!! Небось или Замок, или Ллевеллин чего-то подсыпали. Цианидику какого-нибудь.

Но дяденька все так же нетерпеливо ждал ответа, не сводя с меня испытующего взгляда.

Рыцарь, как я понимаю, за меня говорить не будет.

Но все-таки. Что ж мне этому гостеприимному хозяину ответить? Согласиться или послать лесом далеко и надолго?

– Ну знаете, – осторожно начала я, – я бы с удовольствием осталась. – Хватка Ллевеллина стала крепче. Это что, он намекает, что оборот «но» здесь неуместен? Ладно, останемся. – А потому принимаю ваше приглашение!

Пальцы Рыцаря ощутимо дрогнули.

Забавно. Весьма забавно. Посмотрим, что же будет дальше. Вот только угадывать мнение Рыцаря она пока так и не научилась. Впрочем, как и все предыдущие Хозяйки.

Мужчина в очередной раз склонился в поклоне и поспешно ускакал куда-то в сторону. Я же… Я же просто повернулась к Ллевеллину:

– Ты что-то хотел сказать?

Юноша поспешно опустил глаза:

– Ни в коем случае, миледи!

– Но ты же… ну… руку… Ты хотел, чтобы мы остались на ужин?

Прямой взгляд:

– Рыцарь не имеет чувств и собственных желаний.

Я подавилась воздухом. Не, нормально, да?! Ничего себе заявочки!

– Ты же вроде говорил, что не можешь ненавидеть меня за смерть твоего отца, а как насчет остального?

Жестоко? Ну извините, сформулировать этот вопрос попроще я не могу!

В голосе Ллевеллина зазвенел металл:

– Рыцарь не из тех, чьи чувства, эмоции и желания должны иметь значение для Хозяйки.

Угум. Новая формулировка, значит. Чувства, получается, есть, но значения они не имеют. Чудненько.

– Ллевеллин, – мягко сообщила я Рыцарю, – я сейчас буду долго и нудно ругаться матом!

– Воля ваша, миледи, – пожал плечами юноша.

Я выдернула руку из его крепкой хватки и направилась к выходу.

Ллевеллин догнал меня возле двери. Благо за лестницей, по которой мы спустились, был всего-навсего короткий коридорчик да пара дверей, за одной из которых скрылся хозяин дома. Как я понимаю, мне – в другую. А Ллевеллин, с его чувствами и их отсутствием, пусть делает что хочет.

Ну-ну…

Глава 12. Вперед и с песней

К моему удивлению, Ллевеллин вместо того, чтобы тихо и мирно оставаться в домике, упрямо шел за мною. Ну это его проблемы! Пусть чем хочет, тем и занимается! Хочет – со мною идет, хочет – дома сидит.

Знаете, как в классической фэнтезюшной (именно фэнтезюшной, а не фэнтезийной) книге описывается не менее классическая фэнтезюшная деревня? Грубо (это – ключевое слово) сколоченные дома, пыльные дороги, стада (именно стада, для стай они слишком многочисленны) гусей, ровными цепочками шатающиеся по улицам, да оравы ребятишек в длинных рубахах и с полным отсутствием штанов. Так вот – здесь всего этого не было!

Улицы – ровные, как по линейке проведенные, и чистые, словно их шампунем каждый день моют. Дома – хотя и выдержаны в стиле «Западная Европа, Средневековье дремучее классическое», но все такие аккуратненькие и одинаковые настолько, что так и хочется подойти сделать какую-нибудь гадость! Граффити там на стене нарисовать, написать что-нибудь доброе и ласковое. Боюсь только, Ллевеллин этого не оценит. А если даже и оценит, так ведь не скажет ничего, гад такой! Хотя и красивый, гад…

Нет, ну вот серьезно, какое он имеет право быть таким красивым?! Правильно! Никакого! Вот только мне от этого не легче.

Так, стоп, Гелла! Тебя сейчас куда-то не в ту степь понесло! Успокаиваемся, концентрируемся. Можно какой-нибудь медитацией заняться.

Отличная, кстати, идея. Вот только…

– Миледи?

Я ж и говорю, кто мне помедитировать даст? Дергать сейчас начнут. Точнее, уже начали. Вернее, начал. Ллевеллин. Гад. Змеюка. Змеюшка. Змеююююнчик. Блин, опять я на какой-то бред срываюсь.

– Да? – я повернулась к Рыцарю.

Ой, ну вот лучше бы я этого не делала. Глаза зеленые-зеленые. Длинные, как у женщины, ресницы…

К реальности меня вернул опять же голос Ллевеллина:

– Миледи… Миледи, вы меня слушаете или нет?! – кажется, в голосе Рыцаря проклюнулось возмущение.

А кто тут у нас про отсутствие чувств говорил?

Я мотнула головой, чтобы избавиться от такого милого наваждения, и вздохнула:

– Слушаю. Что ты хотел?

– Я вас окликал раза четыре, не меньше! – О, теперь еще и легкое раздражение появилось. Глядишь, так вообще на человека станет похожим.

– Извини, я отвлеклась.

Ллевеллин уставился на меня так, словно я таки выполнила свою недавнюю угрозу и послала Рыцаря, как говорит Славка, в бесплатное эротическое путешествие. Очень короткое.

Ладно, забыли.

– Что ты хотел?

– Я… – юноша запнулся. – Если мне будет позволено, я бы хотел узнать…

Я терпеливо ждала. Ждала, когда ж он наконец сообщит, что ж он хочет выяснить, но Ллевеллин, похоже, впал в анабиоз.

– Ну? – не выдержала я.

Господи, а краснеть-то так зачем?! Можно подумать, я ему сказала что-то настолько неприличное, что хоть святых вон выноси!

М-да.

– Мил-леди, я х-хотел спросить. Ужин будет здесь около семи. Что вы собираетесь делать до этого времени? – наконец собрался с силами Рыцарь.

Мне вот интересно. При общении с прежними Хозяйками их Рыцари тоже бледнели-краснели, боялись рот открыть и чуть ли не в обморок падали или это мне такой вот попался? Хотя, надо признать, насчет «что делать до ужина» он совершенно прав.

– А какие есть варианты?

– Н-не знаю. – Судя по выпученными глазам Рыцаря, чем можно было заняться до ужина, он как раз таки знал, но вот сказать почему-то не решался. Стеснялся?

Похоже, на этой пьянке выступать в роли массовика-затейника должна именно я. А жаль. Никогда не обнаруживала за собой таких способностей.

– Тогда – пойдем гулять, – сообщила я юноше. – Дышать свежим воздухом. Возражения есть?

– Нет, миледи! – радостно выпалил юноша.

Похоже, после того, как я взяла бразды правления в собственные руки и указала верные пути развития, к Ллевеллину вернулась уверенность. И кто после этого будет говорить о бесполезности феминизма?

В общем, я окинула взором детишек, чинными парочками прогуливающихся по улице (за ручки держатся, одежда вычищена, шнурки завязаны, сопли вытерты – ужас!), и, вздохнув, направилась вниз по улице.

Странная, что ни говори, деревня. Или это город? Впрочем, в любом случае это не столь важно. Даже для поселка городского типа этот населенный пункт более чем странный!

Да и посудите сами. За те пять минут, пока я в сопровождении Ллевеллина чинно (от детишек заразилась, не иначе!) шествовала по улице, я не увидела ни одного дерева, ни единой лужицы, и даже ни пылинки, ни соринки! Можно подумать, здесь живут не обычные люди, а сумасшедшая тетя Ася с многочисленным семейством и клонами (иначе как она успевает побывать у всех этих Ань, Валь и Зин).

Поломав некоторое время голову над этим совершенно неразрешимым вопросом, я наконец решила, что правильного ответа так и не найду. В конце концов, я ж не Шерлок Холмс, у которого в распоряжении были уйма времени и толпы добровольных помощников типа Ватсона. Я тут на чуть-чуть: прогуляюсь, поужинаю, может, переночую – и домой! Немедленно. Ибо нефиг. Вряд ли здешние неправильные пчелы делают правильный мед. И вообще все это жу-жу-жу неспроста.

Придя к столь более или менее оптимистичным выводам (скорее менее, чем более), я ускорила шаг – может, за следующим поворотом увижу что-нибудь поинтересней, чем эти чистенькие улочки и запуганные жители, вжимающиеся в стены и чуть ли не по-пластунски пробирающиеся, а куда пробирающиеся?.. Скажем просто: из точки А в точку Бэ. Кстати, а почему?

– Ллевеллин, а почему жители так напуганы?

Уж что-что, а сказки о страшных чудовищах, терроризирующих всякие деревеньки, требуя золото и девушек, я читала. Кто их знает, может, здесь именно такой случай? Живет где-нибудь поблизости страшный помешанный на уничтожении микробов Змей Горыныч, наводит на местных жителей страх, наведываясь сюда раз в два-три дня, а я тут, значит, как раз под раздачу плюшек и попала. Ой, мамочки…

Сейчас как окажется, что это все чистая правда и они меня этому самому Змей Горынычу на ужин и оставили…

Рыцарь, на которого я уставилась, с ужасом ожидая ответа, неожиданно закашлялся. Странно, раньше я у него приступов астмы не замечала.

– В-вам показалось, миледи!

Ну вот, опять заикание проснулось.

Неправильный мне Рыцарь попался! Стеснительный как девушка, заикающийся. А уж какой красивый. Глаза, губы. Ой, мама…

Стоп, Гелла! Ты ж вроде его обхаять собиралась, а тут опять! А ну взяла себя быстренько в руки и успокоилась!

На чем мы там остановились? Ах да, показалось мне, показалось. Ну, не знаю, не знаю. Раньше я особенными галлюцинациями не страдала. Неособенными – тоже.

Вот только уточнить насчет монстра-террориста надо. На всякий пожарный. А то мало ли.

– Ллевеллин, скажи, – медленно начала я, пытаясь сообразить, как же это получше сформулировать, чтоб, значит, и Рыцарь мне все-все рассказал, и чтоб я дурой в его глазах не выглядела, – ты ведь здесь все знаешь. Пока я без сознания была, местные жители тебе ни про каких чудовищ, что поблизости обитают, не рассказывали?

– Вы имеете в виду таоте? – флегматично поинтересовался Ллевеллин.

Надо же, как быстро себя в руки взял!

– Кого? – поперхнулась я.

Где-то в глубине души жила смутная надежда, что рыцарь сообщит, что никакого чудища нет.

– Таоте, – повторил Рыцарь и, видя мое недоумение, все тем же спокойным голосом продолжил: – Чудовище-людоед. Живет здесь неподалеку. В паре дней пути.

Ой, бли-и-и-ин. Попала. И зачем я согласилась остаться на ужин?!

Ллевеллин же словно и не заметил моего потрясения.

– Миледи хочет, чтобы я уничтожил это существо? – голос настолько спокойный, словно Рыцарь спрашивает о чем-то вроде: нужен ли дома хлеб.

– Да! – выпалила я.

А то сейчас как пустят меня этой тойоте на ужин.

Рыцарь флегматично пожал плечами:

– Как будет угодно. Боюсь только, придется подождать некоторое время – я не могу покинуть миледи вне стен Замка. – Интересно, а в туалет он тоже будет меня сопровождать? – После возвращения в Замок я привезу вам его голову.

В подарок на день рождения, так сказать. Чудненько. Кот-склерозматик из незабвенного НИИЧАВО Стругацких радостно хлопает в ладоши.

Стоп! Привезу голову. Потом. Не сейчас.

– А если он меня до этого момента съест?!

– Кто?

– Ну этот твой тойота.

– Миледи собирается посетить его логово?

– Н-нет, – не знала, что заикание – это заразно.

– Тогда миледи нечего опасаться!

Успокоил, называется.

Мне вот только интересно. Это одна я из всех существовавших Хозяек при обращении в третьем лице вспоминаю анекдот на тему «мадмуазель спешит»? А вообще… Гусары, молчать!

Конечно, раз мне нечего бояться, пошли, что ли, изучать этот поселок городского типа дальше. Эх. Мне бы сюда баллончик краски, я бы тут такое граффити понарисовала!

Художник из меня, конечно, не очень – дома по ИЗО больше тройки я отродясь не получала, – но что-нибудь по типу «здесь был Вася» изобразить бы смогла!

Глава 13. Контакты с аборигенами

Местные жители, те самые, которые так правдиво изображали напуганных тараканов, общаться со мною отказались, уверенно бледнея, краснея и закатывая глаза в ответ на любой вопрос. Соответственно, предоставить мне план этого хуторка они тоже отказались. В общем, пришлось идти куда глаза глядят.

И вот уж не знаю, то ли я с детства отличалась повышенным косоглазием, то ли еще что, но прямо я шла исключительно до ближайшего перекрестка, ну а после этого наугад поворачивала направо или налево (Ллевеллин, кажется, уже был готов меня прибить), надеясь, что за следующим поворотом я увижу хоть что-то новое. Увы. Если предположить, что создатель мира был художником, то демиург этой деревни, не мудрствуя лукаво, воспользовался ксероксом.

Неожиданная удача ждала меня, когда я уже потеряла всякую надежду. Новый поворот и…

В конце улицы, резко уходившей вниз, блеснула голубая лента реки. Ура! Хоть какое-то разнообразие!

Люди так любят обманывать. Чаще всего – себя.

Честно говоря, я всегда искренне считала, что в наше время, когда космические корабли бороздят просторы Большого театра… пардон, не та опера. В любом случае – в наше время такое словосочетание, как «ручная стирка», давно ушло в прошлое. Ага, щазззз!

Впереди, на полуразрушенных деревянных мостках, молодая девушка полоскала белье. Рядом стояла грубо сплетенная корзина, до краев наполненная вещами. Девица неловко повернулась, и корзина, задетая локтем, бойко ухнула в воду. Прачка испуганно ойкнула, потянулась за вещами. И рухнула вслед за корзиной, с головой уйдя под воду.

Господи, да какая ж здесь у них глубина?! У самого-то берега?!

Ллевеллин, не раздумывая, рванулся мимо меня к утопающей, прыгнул в воду. Всего через несколько мгновений кашляющая девушка была вытащена на берег. Она некоторое время судорожно похватала ртом воздух, затем наконец отдышалась и, не обращая внимания на то, что с нее льет в три ручья, радостно повисла на шее Ллевеллина.

– О, спасибо вам, благородный господин! – завизжала недоутопленница. – Вы спасли мне жизнь, и моя благодарность будет воистину безгранична!

Не поняла?! На что это она намекает?!

Не надо было ее вылавливать.

Покрасневший как маков цвет Рыцарь судорожно пытался расцепить ее руки. Безрезультатно.

Так. Пора мне вмешаться, иначе…

Какая ревность?! Какая, на фиг, ревность, я вас спрашиваю?! Она же просто сейчас задушит моего Ллевеллинчика! Ну, в смысле, не совсем уж моего, но все-таки. Вы поняли, да? Я спасаю Рыцаря от удушения. Не более того!

Я осторожно приблизилась к этой странной композиции под названием «Ллевеллин, застывший статуей и не знающий, куда ему деть руки, мучительно соображает, как вежливо послать даму далеко и надолго» и, похлопав девицу по мокрому плечу, сообщила (она наконец соизволила оглянуться, но на шее у моего Рыцаря висла по-прежнему):

– Девушка, у вас уже все вещи уплыли.

Девица, вместо того чтобы заняться своими прямыми трудовыми обязанностями, смерила меня ледяным взглядом и, не расцепляя рук, холодно поинтересовалась:

– А вы, собственно, кто такая?!

Не, нормально, да?! Вешается на МОЕГО Рыцаря и еще чего-то от меня требует!

– Гелла, Хозяйка Замка, – мрачно сообщила я. Фамилия, я думаю, здесь не требуется.

Девица как-то мгновенно побледнела, став одного цвета с давно уплывшим бельем, и соизволила-таки наконец разомкнуть руки.

– П-п-простите, миледи! – выдохнула она, как-то испуганно уставившись на меня. – Я не знала, и… – Ее взгляд заметался между мной и Ллевеллином. – А в-вы т-тогда…

– Ллевеллин ап Гвидион, – склонил влажную голову юноша, – Рыцарь Замка.

Ух ты, а я думала, он мой Рыцарь. Так, стоп. А ведь я именно об этом и думала, когда девушку отвлекала. Пора завязывать с этими собственническими замашками!

Девица между тем побледнела еще сильнее.

– М-м-миледи, я не знала, клянусь, и я бы никогда не посмела и… и… – начала она, заламывая руки.

– Идите домой, высушитесь, – тихо посоветовала я, – а то замерзнете, простудитесь.

Девицу как ветром сдуло.

Ллевеллин же оглянулся по сторонам, словно проверяя, нет ли кого поблизости. А потом вдруг опустился на одно колено, склонил голову:

– Миледи, прошу простить мне мою дерзость, я не должен был так поступать. Я должен был дождаться вашего приказа.