Три повести о Малыше и Карлсоне Линдгрен Астрид
– Ну, а тебя, наверно, зовут Август? – спросил Карлсон у Кристера.
– Меня зовут вовсе не Август, – ответил Кристер.
– Хорошо. Продолжим!.. – сказал Карлсон.
– Их зовут Гунилла и Кристер, – объяснил Малыш.
– Да, просто трудно поверить, до чего иногда не везёт людям. Но теперь уж ничего не попишешь. А кроме того, не могут же всех звать Карлсонами!..
Карлсон огляделся, словно что-то ища, и поспешно объяснил:
– А теперь я был бы не прочь немного поразвлечься. Может, пошвыряем стулья из окна? Или затеем ещё какую-нибудь игру в этом роде?
Малыш не считал, что это будет очень весёлая игра. К тому же он твёрдо знал, что мама и папа не одобрят такой забавы.
– Ну, я вижу, вы трусы. Если вы будете такими нерешительными, у нас ничего не выйдет. Раз вам не нравится моё предложение, придумайте что-нибудь другое, а то я с вами не буду водиться. Я должен чем-нибудь позабавиться, – сказал Карлсон и обиженно надул губы.
– Погоди, мы сейчас что-нибудь придумаем! – умоляюще прошептал Малыш.
Но Карлсон, видимо, решил обидеться всерьёз.
– Вот возьму и улечу сейчас отсюда… – проворчал он.
Все трое понимали, какая это будет беда, если Карлсон улетит, и хором принялись уговаривать его остаться.
Карлсон с минуту сидел молча, продолжая дуться.
– Это, конечно, не наверняка, но я, пожалуй, смог бы остаться, если вот она, – и Карлсон показал своим пухлым пальчиком на Гуниллу, – погладит меня по голове и скажет: «Мой милый Карлсон».
Гунилла с радостью погладила его и ласково попросила:
– Миленький Карлсон, останься! Мы обязательно что-нибудь придумаем.
– Ну ладно, – сказал Карлсон, – я, пожалуй, останусь.
У детей вырвался вздох облегчения.
Мама и папа Малыша обычно гуляли по вечерам. Вот и теперь мама крикнула из прихожей:
– Малыш! Кристер и Гунилла могут остаться у тебя до восьми часов, потом ты быстро ляжешь в постель. А когда мы вернёмся, я зайду к тебе пожелать «спокойной ночи».
И дети услышали, как хлопнула входная дверь.
– А почему она не сказала, до какого часа я могу здесь остаться? – спросил Карлсон и выпятил нижнюю губу. – Если все ко мне так несправедливы, то я с вами не буду водиться.
– Ты можешь остаться здесь до скольких хочешь, – ответил Малыш.
Карлсон ещё больше выпятил губу.
– А почему меня не выставят отсюда ровно в восемь, как всех? – сказал Карлсон обиженным тоном. – Нет, так я не играю!
– Хорошо, я попрошу маму, чтобы она отправила тебя домой в восемь часов, – пообещал Малыш. – Ну, а ты придумал, во что мы будем играть?
Дурное настроение Карлсона как рукой сняло.
– Мы будет играть в привидения и пугать людей. Вы даже не представляете себе, что я могу сделать с помощью одной небольшой простыни. Если бы все люди, которых я пугал до смерти, давали мне за это по пять эре, я мог бы купить целую гору шоколада. Ведь я лучшее в мире привидение! – сказал Карлсон, и глаза его весело заблестели.
Малыш, Кристер и Гунилла с радостью согласились играть в привидения. Но Малыш сказал:
– Вовсе не обязательно так ужасно пугать людей.
– Спокойствие, только спокойствие! – ответил Карлсон. – Не тебе учить лучшее в мире привидение, как должны вести себя привидения. Я только слегка попугаю всех до смерти, никто этого даже и не заметит. – Он подошёл к кровати Малыша и взял простыню. – Материал подходящий, можно сделать вполне приличную одежду для привидения.
Карлсон достал из ящика письменного стола цветные мелки и нарисовал в одном углу простыни страшную рожу. Потом он взял ножницы и, прежде чем Малыш успел его остановить, быстро прорезал две дырки для глаз.
– Простыня – это пустяки, дело житейское. А привидение должно видеть, что происходит вокруг, иначе оно начнёт блуждать и попадёт в конце концов невесть куда.
Затем Карлсон закутался с головой в простыню, так что видны были только его маленькие пухлые ручки.
Хотя дети и знали, что это всего-навсего Карлсон, закутанный в простыню, они всё же слегка испугались; а что касается Ёффы, то он бешено залаял. Когда же Карлсон включил свой моторчик и принялся летать вокруг люстры – простыня на нём так и развевалась, – стало ещё страшнее. Это было и вправду жуткое зрелище.
– Я небольшое привидение с мотором! – кричал он. – Дикое, но симпатичное!
Дети притихли и боязливо следили за его полётом. А Ёффа просто надрывался от лая.
– Вообще говоря, – продолжал Карлсон, – я люблю, когда во время полёта жужжит мотор, но, поскольку я привидение, следует, вероятно, включить глушитель. Вот так!
Он сделал несколько кругов совершенно бесшумно и стал ещё больше похож на привидение.
Теперь дело было лишь за тем, чтобы найти, кого пугать.
– Может быть, мы отправимся на лестничную площадку? Кто-нибудь войдёт в дом и испугается до смерти!
В это время зазвонил телефон, но Малыш решил не подходить. Пусть себе звонит!
Между тем Карлсон принялся громко вздыхать и стонать на разные лады.
– Грош цена тому привидению, которое не умеет как следует вздыхать и стонать, – пояснил он. – Это первое, чему учат юное привидение в привиденческой школе.
На все эти приготовления ушло немало времени. Когда они уже стояли перед входной дверью и собирались выйти на лестничную площадку, чтобы пугать прохожих, послышалось какое-то слабое царапанье. Малыш было подумал, что это мама и папа возвращаются домой. Но вдруг он увидел, как в щель ящика для писем кто-то просовывает стальную проволоку. И Малыш сразу понял, что к ним лезут воры. Он вспомнил, что на днях папа читал маме статью из газеты. Там говорилось, что в городе появилось очень много квартирных воров. Они сперва звонят по телефону. Убедившись, что дома никого нет, воры взламывают замок и выносят из квартиры всё ценное.
Малыш страшно испугался, когда понял, что происходит. Кристер и Гунилла испугались не меньше. Кристер запер Ёффу в комнате Малыша, чтобы он своим лаем не испортил игру в привидения, и теперь очень пожалел об этом. Один только Карлсон ничуть не испугался.
– Спокойствие, только спокойствие! – прошептал он. – Для такого случая привидение – незаменимая вещь. Давайте тихонько пойдём в столовую – наверно, там твой отец хранит золотые слитки и бриллианты.
Карлсон, Малыш, Гунилла и Кристер на цыпочках пробрались в столовую и, стараясь не шуметь, спрятались за мебелью, кто где. Карлсон залез в красивый старинный буфет – там у мамы лежали скатерти и салфетки – и кое-как прикрыл за собой дверцу. Плотно закрыть он её не успел, потому что как раз в этот момент в столовую крадучись вошли воры. Малыш, который лежал под диваном у камина, осторожно высунулся и посмотрел: посреди комнаты стояли двое парней весьма мерзкого вида. И представьте себе, это были Филле и Рулле!
– Теперь надо узнать, где у них лежат деньги, – сказал Филле хриплым шёпотом.
– Ясное дело, здесь, – отозвался Рулле, указывая на старинный секретер со множеством ящиков.
Малыш знал, что в одном из этих ящиков мама держала деньги на хозяйство, а в другом хранила красивые драгоценные кольца и брошки, которые ей подарила бабушка, и папины золотые медали, полученные им в награду за меткую стрельбу. «Как будет ужасно, если всё это унесут воры», – подумал Малыш.
– Поищи-ка здесь, – сказал Филле, – а я пойду на кухню, посмотрю, нет ли там серебряных ложек и вилок.
Филле исчез, а Рулле начал выдвигать ящики секретера, и вдруг он прямо свистнул от восторга.
«Наверно, нашёл деньги», – подумал Малыш.
Рулле выдвинул другой ящик и снова свистнул – он увидел кольца и брошки.
Но больше он уже не свистел, потому что в это мгновение распахнулись дверцы буфета и оттуда, издавая страшные стоны, выпорхнуло привидение. Когда Рулле обернулся и увидел, он хрюкнул от ужаса и уронил на пол деньги, кольца, брошки и всё остальное. Привидение порхало вокруг него, стонало и вздыхало; потом оно вдруг устремилось на кухню. Секунду спустя в столовую ворвался Филле. Он был бледен как полотно.
– Прулле, там ривидение! – завопил он.
Он хотел крикнуть: «Рулле, там привидение!», но от страха у него заплетался язык, и получилось: «Прулле, там ривидение!»
Да и немудрено было испугаться! Следом за ним в комнату влетело привидение и принялось так жутко вздыхать и стонать, что просто дух захватывало.
Рулле и Филле бросились к двери, а привидение вилось вокруг них. Не помня себя от страха, они выскочили в прихожую, а оттуда на лестничную площадку. Привидение преследовало их по пятам, гнало вниз по лестнице и выкрикивало время от времени глухим, страшным голосом:
– Спокойствие, только спокойствие! Сейчас я вас настигну, и тут-то вам будет весело!
Но потом привидение устало и вернулось в столовую. Малыш собрал с пола деньги, кольца, брошки и положил всё это обратно в секретер. А Гунилла и Кристер подобрали все вилки и ложки, которые уронил Филле, когда он метался между кухней и столовой.
– Лучшее в мире привидение – это Карлсон, который живёт на крыше, – сказало привидение и сняло с себя простыню.
Дети смеялись, они были счастливы.
А Карлсон добавил:
– Ничто не может сравниться с привидением, когда надо пугать воров. Если бы люди это знали, то непременно привязали бы по маленькому злобному привидению к каждой кассе в городе.
Малыш прыгал от радости, что всё обернулось так хорошо.
– Люди настолько глупы, что верят в привидения. Просто смешно! – воскликнул он. – Папа говорит, что вообще ничего сверхъестественного не существует. – И Малыш, как бы в подтверждение этих слов, кивнул головой. – Дураки эти воры – они подумали, что из буфета вылетело привидение! А на самом деле это был просто Карлсон, который живёт на крыше. Ничего сверхъестественного!
Карлсон выступает с учёной собакой Альберг
На следующее утро, едва проснувшись, взъерошенный мальчуган в полосатой голубой пижаме пришлёпал босиком к маме на кухню. Папа уже ушёл на службу, а Боссе и Бетан – в школу. У Малыша уроки начинались позже, и это было очень кстати, потому что он любил оставаться вот так по утрам вдвоём с мамой, пусть даже ненадолго. В такие минуты хорошо разговаривать, вместе петь песни или рассказывать друг другу сказки. Хотя Малыш уже большой мальчик и ходит в школу, он с удовольствием сидит у мамы на коленях, но только если этого никто не видит.
Когда Малыш вошёл в кухню, мама, примостившись у кухонного стола, читала газету и пила кофе. Малыш молча влез к ней на колени. Мама обняла его и нежно прижала к себе. Так они и сидели, пока Малыш окончательно не проснулся.
Мама и папа вернулись вчера с прогулки позже, чем предполагали. Малыш уже лежал в своей кроватке и спал. Во сне он разметался. Укрывая его, мама заметила дырки, прорезанные в простыне. А сама простыня была такая грязная, словно её кто-то нарочно исчертил углём. И тогда мама подумала: «Неудивительно, что Малыш поспешил лечь спать». А теперь, когда озорник сидел у неё на коленях, она твёрдо решила не отпускать его без объяснений.
– Послушай, Малыш, мне бы хотелось знать, кто прорезал дырки в твоей простыне. Только не вздумай, пожалуйста, говорить, что это сделал Карлсон, который живёт на крыше.
Малыш молчал и напряжённо думал. Как быть? Ведь дырки прорезал именно Карлсон, а мама запретила о нём говорить. Малыш решил также ничего не рассказывать и о ворах, потому что мама всё равно этому не поверит.
– Ну, так что же? – настойчиво повторила мама, так и не дождавшись ответа.
– Не могла бы ты спросить об этом Гуниллу? – хитро сказал Малыш и подумал: «Пусть-ка лучше Гунилла расскажет маме, как было дело. Ей мама скорее поверит, чем мне».
«А! Значит, это Гунилла разрезала простыню», – подумала мама. И ещё она подумала, что её Малыш – хороший мальчик, потому что он не желает наговаривать на других, а хочет, чтобы Гунилла сама всё рассказала.
Мама обняла Малыша за плечи. Она решила сейчас больше ни о чём его не расспрашивать, но при случае поговорить с Гуниллой.
– Ты очень любишь Гуниллу? – спросила мама.
– Да, очень, – ответил Малыш.
Мама вновь принялась читать газету, а Малыш молча сидел у неё на коленях и думал.
Кого же, собственно говоря, он действительно любит? Прежде всего маму… и папу тоже… Ещё он любит Боссе и Бетан… Ну да, чаще всего он их всё-таки любит, особенно Боссе. Но иногда он на них так сердится, что вся любовь пропадает. Любит он и Карлсона, который живёт на крыше, и Гуниллу тоже любит. Да, быть может, он женится на ней, когда вырастет, потому что хочешь не хочешь, а жену иметь надо. Конечно, больше всего он хотел бы жениться на маме, но ведь это невозможно.
Вдруг Малышу пришла в голову мысль, которая его встревожила.
– Послушай, мама, – сказал он, – а когда Боссе вырастет большой и умрёт, мне нужно будет жениться на его жене?
Мама подвинула к себе чашку и с удивлением взглянула на Малыша.
– Почему ты так думаешь? – спросила она, сдерживая смех.
Малыш, испугавшись, что сморозил глупость, решил не продолжать. Но мама настаивала:
– Скажи, почему ты это подумал?
– Ведь когда Боссе вырос, я получил его старый велосипед и его старые лыжи… И коньки, на которых он катался, когда был таким, как я… Я донашиваю его старые пижамы, его ботинки и всё остальное…
– Ну, а от его старой жены я тебя избавлю, это тебе обещаю, – сказала мама серьёзно.
– А нельзя ли мне будет жениться на тебе? – спросил Малыш.
– Пожалуй, это невозможно, – ответила мама. – Ведь я уже замужем за папой.
Да, это было так.
– Какое неудачное совпадение, что и я и папа любим тебя! – недовольно произнёс Малыш.
Тут мама рассмеялась и сказала:
– Раз вы оба меня любите, значит, я хорошая.
– Ну, тогда я женюсь на Гунилле, – вздохнул Малыш. – Ведь надо же мне будет на ком-нибудь жениться!
И Малыш вновь задумался. Он думал о том, что ему, наверно, будет не очень приятно жить вместе с Гуниллой, потому что с ней иногда трудно ладить. Да и вообще ему больше всего хотелось жить вместе с мамой, папой, Боссе и Бетан, а не с какой-то там женой.
– Мне бы гораздо больше хотелось иметь собаку, чем жену, – сказал Малыш. – Мама, ты не можешь мне подарить щенка?
Мама вздохнула. Ну вот, опять Малыш заговорил о своей вожделенной собаке! Это было почти так же невыносимо, как и разговоры о Карлсоне, который живёт на крыше.
– Знаешь что, Малыш, – сказала мама, – тебе пора одеваться, а то ты опоздаешь в школу.
– Ну, ясно, – ответил Малыш. – Стоит мне только заговорить о собаке, как ты заводишь разговор о школе!
…В тот день Малышу было приятно идти в школу, потому что ему многое надо было обсудить с Кристером и Гуниллой.
Домой они шли, как всегда, вместе. И Малыша это особенно радовало, потому что теперь Кристер и Гунилла тоже были знакомы с Карлсоном.
– Он такой весёлый, правда? Как ты думаешь, сегодня он опять прилетит? – спросила Гунилла.
– Не знаю, – ответил Малыш. – Он сказал, что прилетит «приблизительно». А это значит – когда ему вздумается.
– Надеюсь, что он прилетит «приблизительно» сегодня, – сказал Кристер. – Можно, мы с Гуниллой пойдём к тебе?
– Конечно, можно, – сказал Малыш.
Тут появилось ещё одно существо, которое тоже захотело пойти вместе с ними. Когда ребята собрались перейти улицу, к Малышу подбежал маленький чёрный пудель. Он обнюхал коленки Малыша и дружески тявкнул.
– Поглядите, какой славный щенок! – радостно воскликнул Малыш. – Он, наверно, испугался уличного движения и просит меня перевести его на ту сторону.
Малыш был бы счастлив переводить щенка через все перекрёстки города. Должно быть, щенок это почувствовал: он бежал вприпрыжку по мостовой, норовя прижаться к ноге Малыша.
– Какой он симпатичный, – сказала Гунилла. – Иди сюда, маленький пёсик!
– Нет, он хочет идти рядом со мной, – сказал Малыш и взял щенка за ошейник. – Он меня полюбил.
– Меня он тоже полюбил, – сказала Гунилла.
У маленького щенка был такой вид, будто он готов любить всех на свете, только бы его любили. И Малыш полюбил этого щенка. О, как он его полюбил! Он нагнулся к щенку и принялся его ласкать, и гладить, и тихонько присвистывать, и причмокивать. Все эти нежные звуки должны были означать, что чёрный пудель – самый симпатичный, самый распрекрасный пёс на свете. Щенок вилял хвостом, всячески давая понять, что он тоже так думает. Он радостно прыгал и лаял, а когда дети свернули на свою улицу, побежал вслед за ними.
– Может быть, ему негде жить? – сказал Малыш, цепляясь за последнюю надежду: он ни за что не хотел расставаться с щенком. – И, может быть, у него нет хозяина?
– Ну да, наверно, нет, – согласился с Малышом Кристер.
– Да замолчи ты! – раздражённо оборвал его Малыш. – Ты-то откуда знаешь?
Разве мог понять Кристер, у которого был Ёффа, что значит не иметь собаки – совсем никакой собаки!
– Иди сюда, милый пёсик! – позвал Малыш, всё больше убеждая себя в том, что щенку негде жить.
– Смотри, как бы он не увязался за тобой, – предупредил Кристер.
– Пусть идёт. Я и хочу, чтобы он шёл за мной, – ответил Малыш.
И щенок пошёл за ним. Так он оказался у дверей дома, где жил Малыш. Тут Малыш взял его на руки и понёс по лестнице.
«Сейчас я спрошу у мамы, можно ли мне оставить его у себя».
Но мамы не было дома. В записке, которую Малыш нашёл на кухонном столе, было сказано, что она в прачечной и что он может туда зайти, если ему что-нибудь понадобится.
Тем временем щенок, как ракета, ворвался в комнату Малыша. Ребята помчались за ним.
– Видите, он хочет жить у меня! – закричал Малыш, обезумев от радости.
В эту самую минуту в окно влетел Карлсон, который живёт на крыше.
– Привет! – крикнул он. – Вы что, постирали эту собаку? Ведь у неё вся шерсть села!
– Это же не Ёффа, разве ты не видишь? – сказал Малыш. – Это моя собака!
– Нет, не твоя, – возразил Кристер.
– У тебя нет собаки, – подтвердила Гунилла.
– А вот у меня там, наверху, тысячи собак, – сказал Карлсон. – Лучший в мире собаковод – это…
– Что-то я не видал у тебя никаких собак, – перебил Малыш Карлсона.
– Их просто не было дома – они все разлетелись. Ведь у меня летающие собаки.
Малыш не слушал Карлсона. Тысячи летающих собак ничего не значили для него по сравнению с этим маленьким милым щенком.
– Нет, не думаю, чтобы у него был хозяин, – вновь сказал Малыш.
Гунилла склонилась над собакой.
– Во всяком случае, на ошейнике у него написано «Альберг», – сказала она.
– Ясно, это фамилия его хозяина, – подхватил Кристер.
– Может быть, этот Альберг уже умер! – возразил Малыш и подумал, что, даже если Альберг существует, он, конечно, не любит щенка. И вдруг Малышу пришла в голову прекрасная мысль. – А может быть, самого щенка зовут Альберг? – спросил он, умоляюще взглянув на Кристера и Гуниллу.
Но те лишь обидно рассмеялись в ответ.
– У меня есть несколько собак по кличке Альберг, – сказал Карлсон. – Привет, Альберг!
Щенок подскочил к Карлсону и весело залаял.
– Вот видите, – крикнул Малыш, – он знает своё имя!.. Альберг, Альберг, сюда!
Гунилла схватила щенка.
– Тут на ошейнике выгравирован номер телефона, – безжалостно сказала она.
– Конечно, у собаки есть личный телефон, – объяснил Карлсон. – Скажи ей, чтобы она позвонила своей экономке и предупредила, что вернётся поздно. Мои собаки всегда звонят по телефону, когда задерживаются.
Карлсон погладил щенка своей пухлой ручкой.
– Одна из моих собак, которую, кстати, тоже зовут Альберг, как-то на днях задержалась, – продолжал Карлсон. – Она решила позвонить домой, чтобы предупредить меня, но спутала номер телефона и попала к одному старому майору в отставке, проживающему в Кунгсхольме. «Это кто-нибудь из собак Карлсона?» – осведомилась Альберг. Майор обиделся и стал ругаться: «Осёл! Я майор, а не собака!» – «Так чего ж вы меня облаяли?» – вежливо спросила Альберг. Вот какая она умница!
Малыш не слушал Карлсона. Его сейчас ничто не интересовало, кроме маленького щенка. И даже когда Карлсон сказал, что он не прочь слегка поразвлечься, Малыш не обратил на это никакого внимания. Тогда Карлсон выпятил нижнюю губу и заявил:
– Нет, так я не играю! Ты всё время возишься с этой собакой, а я тоже хочу чем-нибудь заняться.
Гунилла и Кристер поддержали Карлсона.
– Давайте устроим «Вечер чудес», – сказал Карлсон, перестав дуться. – Угадайте, кто лучший в мире фокусник?
– Конечно, Карлсон! – наперебой закричали Малыш, Кристер и Гунилла.
– Значит, мы решили, что устроим представление под названием «Вечер чудес»?
– Да, – сказали дети.
– Мы решили также, что вход на это представление будет стоить одну конфетку?
– Да, – подтвердили дети.
– И ещё мы решили, что собранные конфеты пойдут на благотворительные цели.
– Как? – удивились дети.
– А существует только одна настоящая благотворительная цель – забота о Карлсоне.
Дети с недоумением переглянулись.
– А может быть… – начал было Кристер.
– Нет, мы решили! – перебил его Карлсон. – А то я не играю.
Итак, они решили, что все конфеты получит Карлсон, который живёт на крыше.
Кристер и Гунилла выбежали на улицу и рассказали всем детям, что наверху у Малыша сейчас начнётся большое представление «Вечер чудес». И все, у кого было хотя бы пять эре, побежали в лавку и купили там «входные конфеты».
У двери в комнату Малыша стояла Гунилла; она отбирала у всех зрителей конфеты и клала их в коробку с надписью: «Для благотворительных целей».
Посреди комнаты Кристер расставил стулья для публики. Угол комнаты был отгорожен одеялом, и оттуда доносились шёпот и собачий лай.
– Что нам здесь будут показывать? – спросил мальчик по имени Кирре. – Если какую-нибудь чепуху, я потребую назад свою конфетку.
Малыш, Гунилла и Кристер не любили этого Кирре – он вечно был всем недоволен.
Но вот из-за одеяла вышел Малыш. На руках он держал маленького щенка.
– Сейчас вы се увидите лучшего в мире фокусника и учёную собаку Альберг, – торжественно произнёс он.
– Как уже было объявлено, выступает лучший в мире фокусник, – послышался голос из-за одеяла, и перед публикой появился Карлсон.
Читать бесплатно другие книги:
