Вверх дном Верн Жюль

Вверх дном

Глава I

в которой рассказывается, с каким извещением обратилась «Северная полярная компания» ко всему свету

– Итак, мистер Мастон, вы полагаете, что женщина не способна содействовать прогрессу точных и опытных наук?

– К моему великому сожалению, миссис Скорбит, я должен признаться в этом, – ответил Мастон. – Среди женщин, в особенности русских, было несколько выдающихся математиков[1] – это я признаю охотно; но считаю, что у женщины такое строение мозга, при котором ей почти невозможно сделаться Архимедом[2] или – что еще меньше возможно – Ньютоном.[3]

– О, мистер Мастон! Позвольте мне протестовать от имени нашего пола…

– Именно потому и полного прелести, что он лишен склонности к отвлеченным наукам…

– Следовательно, по-вашему, мистер Мастон, падающее яблоко ни одну женщину не навело бы на открытие закона всемирного тяготения?

– При виде падающего яблока, миссис Скорбит, женщине никогда не пришло бы на ум иной мысли, как только съесть его!

– Ну для меня теперь ясно, что вы отрицаете в нас всякую способность к умственной деятельности!

Рис.0 Вверх дном

О, мистер Мастон! Позвольте мне протестовать…

– Всякую способность?.. Нет, не скажу этого; но не могу не обратить вашего внимания на то, что мы не знаем случая в истории, чтобы женский ум сделал бы в науке что-либо аналогичное открытиям Евклида[4] и Лапласа.[5]

– Разве это доказательство? Разве прошлое всегда определяет будущее?

– Гм!.. Во всяком случае того, чего не случалось в течение тысячелетий, без сомнения, незачем ждать и в будущем!..

– И потому нам остается сложить оружие и признать, что мы способны быть лишь…

– Нашими добрыми гениями! – подхватил Мастон со всею любезностью, на какую был способен ученый, начиненный всякими иксами. Впрочем, это вполне удовлетворило миссис Скорбит.

– Ну что ж, – продолжала она, – каждому свое. Оставайтесь великим математиком и отдайтесь всецело задачам того великого предприятия, которому вы и друзья ваши собираетесь посвятить свою жизнь. А я займу скромное место доброго гения, придя на помощь вашему делу деньгами…

– Чем заслужите вечную нашу благодарность, – ответил Мастон.

Щеки миссис Скорбит покрылись восхитительным румянцем; объяснялось это тем, что она питала – если не ко всем ученым, то, во всяком случае, к своему собеседнику – глубокую симпатию.

Великое предприятие, на которое эта богатая американская вдова решила пожертвовать изрядную долю своих капиталов, действительно можно было назвать великим. Вот в чем оно состояло и вот каковы были цели его учредителей.

В 189… году у правительства Соединенных Штатов возник неожиданный план – пустить с торгов еще никем не открытую область, лежащую вокруг Северного полюса. Эту арктическую горбушку земного шара хотела купить одна американская компания, специально для того и образовавшаяся. Предполагалось, что затем компания получит у правительства концессию на эксплуатацию этой области.

Правда, за несколько лет до этого на некой конференции в Берлине[6] был установлен специальный порядок для великих держав, которые захотели бы захватить чужие земли под предлогом колонизации или открытия новых рынков. Однако эти правила не были приложимы в данном случае, так как полярные области были необитаемы. И всё же, поскольку то, что не принадлежит никому, в равной степени принадлежит всем, новая компания решила овладеть ими; но, чтобы избежать в будущем каких-либо посягательств на эти земли, было предположено не «захватывать», а «купить» их.

В Соединенных Штатах ни одно предприятие, даже самое дерзкое, почти невыполнимое, не останется без сторонников, готовых взять на себя практическую сторону дела и вложить в него свои средства. Так случилось и тогда, когда несколько лет тому назад балтиморский Пушечный клуб решил отправить на Луну снаряд, в надежде установить прямое сообщение с нашим спутником. Разве не нашлось тогда среди предприимчивых янки людей, которые предоставили огромные суммы, необходимые для этой соблазнительной затеи? И она была осуществлена потому, что двое членов вышеназванного клуба не побоялись сами участвовать в выполнении этого безумного опыта.

Если какой-нибудь новый Лессепс[7] затеял бы прорыть канал глубокого профиля через Европу и Азию, от волн Атлантического океана до китайских морей, или какой-нибудь изобретательный инженер предложил бы буравить землю до самых глубинных слоев, чтобы воспользоваться даровым подземным теплом, или какой-нибудь смелый электротехник захотел бы соединить воедино все рассеянные по земному шару электрические токи для того, чтобы иметь постоянный, неиссякаемый источник света и тепла, или какой-нибудь строитель задался бы идеей соорудить вместилище необъятных размеров для хранения излишков летнего тепла, чтобы передавать его зимой в холодные зоны, – сколько бы возникло «обществ» и «компаний»! В таких случаях американцы всегда окажутся первыми среди вкладчиков, и доллары польются в кассы акционерных обществ, как вливаются воды американских рек в лоно океанов.

Понятно поэтому, что слух о странном намерении сделать полярную область собственностью того, кто предложит за нее на торгах наибольшую цену, – возбудил живейший интерес.

Использовать полярные страны! Поистине эта мысль могла зародиться только в голове безумца!

А между тем проект был совершенно серьезный. В газетах всего мира – в европейских, африканских, азиатских, в газетах Океании и, прежде всего, в газетах американских – 7 ноября было опубликовано волнующее сообщение. Оно обошло весь мир, но ученые и коммерсанты отнеслись к нему весьма различно. Оно гласило:

«К сведению жителей земного шара.

Области вокруг Северного полюса, находящиеся по ту сторону восемьдесят четвертого градуса северной широты, до сих пор не эксплуатируются по той простой причине, что они еще никем не открыты. Это пространство между восемьдесят четвертой параллелью и полюсом, измеряемое в шесть градусов, можно рассматривать как владение, нераздельно принадлежащее государствам земного шара. Его можно сделать частной собственностью, продав с публичных торгов.

Принципы справедливости не допускают, чтобы что-нибудь оставалось нераздельным. Следуя этим принципам. Соединенные Штаты Северной Америки решили заняться отчуждением Полярной области.

В Балтиморе уже образовалась компания под названием «Северная полярная компания», официально представляющая интересы Северо-Американских Штатов. Общество это задалось целью приобрести на правах собственности указанную область со всеми ее островами, материками, скалами, морями, озерами, реками и ручьями и притом независимо от того, будут ли они покрыты льдом вечно или будут в летнее время освобождаться от него.

Приобретенное право собственности ни в коем случае не может быть отменено в силу давности и останется неотъемлемым даже и в том случае, если бы с земным шаром произошли какие-либо изменения в географическом или метеорологическом отношениях.

О всем изложенном извещаются жители обоих полушарий для того, чтобы все государства могли принять участие во всемирном аукционе, причем право собственности останется за тем, кто предложит высшую цену.

День аукциона назначен на 3 декабря текущего года в городском аукционном зале, город Балтимора, штат Мэриленд, Соединенные Штаты Америки.

За справками просят обращаться к Вильяму С. Форстеру – временному агенту «Северной полярной компании» – Хай-стрит, 93, Балтимора».

Конечно, такое объявление можно было считать чистейшим безумием. Но по ясности и точности оно не оставляло желать ничего лучшего, – это тоже несомненно. Серьезная сторона сообщения доказывалась тем, что правительство Северо-Американских Штатов, еще не дождавшись прав собственности, уже заявило концессию на земли Полярной области.

Общественное мнение разделилось: одни считали, что это очередное дутое предприятие, которые так часты в американском коммерческом мире. Но другие отнеслись к делу серьезнее, полагая, что оно заслуживает большего внимания уже потому, что новосозданная компания, не покушаясь на общественный кошелек, рассчитывает исключительно на собственные капиталы. Людям скуповатым казалось, что вышеупомянутая компания должна была просто «открыть» эту область вместо того, чтобы ее покупать. Но в этом-то как раз и была трудность: ни один человек до сих пор не мог добраться до полюса. Поэтому в случае, если бы Соединенные Штаты приобрели эту область, концессионеры и хотели совершить на нее купчую по всем правилам, чтобы никто уже не оспаривал их владения. Несправедливо было бы их бранить. Они действовали осторожно, и поскольку в делах такого рода полагается иметь договор, то предосторожности не могли казаться излишними.

В объявлении была, между прочим, одна довольно загадочная оговорка, видимо имевшая целью устранить недоразумения, могущие возникнуть впоследствии. Этот пункт гласил следующее: «Приобретенное право собственности ни в коем случае не может быть отменено в силу давности и останется неотъемлемым даже и в том случае, если бы с земным шаром произошли какие-либо изменения в географическим или метеорологическом отношениях».

Что означала эта оговорка? На какую случайность она намекала? Какие изменения могли произойти на земном шаре, с которыми пришлось бы считаться и географии и метеорологии? Смысл ее давал повод ко многим толкованиям, чем газеты тотчас же воспользовались. Так, одна газета, издающаяся в Филадельфии, поместила следующую заметку, не лишенную юмора:

«Делая подобного рода оговорку, будущие собственники северной Полярной области тем самым доказали, что им известно о предстоящем в недалеком будущем столкновении земного шара с какою-нибудь кометой, обладающей твердым ядром, а это столкновение вызовет географические и климатические изменения». Фраза была достаточно длинна, но всё же не объяснила ничего. Кроме того, возможность столкновения с кометой людям благоразумным казалась невероятной.

Во всяком случае, невозможно было допустить, чтобы концессионеры всерьез стали бы считаться с таким предположением.

Рис.1 Вверх дном

«Северная полярная компания» задалась целью приобрести на правах собственности указанную область…

Другая, новоорлеанская, газета задала вопрос: «Да почему же, наконец, новая компания так уверена в том, что если такое столкновение действительно произойдет, то оно должно непременно повлиять благоприятно на эксплуатацию ее владений?»

«Действительно, – писало парижское «Научное обозрение», – Адемар[8] в своем сочинении «Возмущения океана» допускает, что предварение равноденствий[9] в соединении с вековым перемещением большой оси земной орбиты, естественно, может иметь влияние на постепенное изменение температуры в различных пунктах Земли, а тем самым повлиять на льды, нагроможденные у полюсов».

«Это далеко еще не доказано, – возразило «Эдинбургское обозрение». – Но, даже допустив возможность подобного явления, необходимо принять во внимание, что потребуется целых двенадцать тысяч лет для того, чтобы звезда Вега сделалась нашей Полярной звездой».

«Ну, что же! Подождем двенадцать тысяч лет, тогда, пожалуй, и рискнем купить одну-две акции, а пока – ни кроны», – вставил свое словечко и копенгагенский «День».

Во всяком случае, прав был Адемар или нет, можно было вполне ручаться, что члены «Северной полярной компании» никогда не возлагали надежд на предварение равноденствий.

Казалось бы, для получения самых верных сведений проще всего было обратиться к председателю, секретарю или вообще к кому-либо из членов названного общества. Но в том-то и дело, что никого из них никто никогда не видел. Они были таинственными невидимками. Неизвестно было даже, от чьего имени исходило объявление. Знали только, что в редакцию «Нью-Йоркского Герольда» оно было доставлено жителем Балтиморы неким Вильямом Форстером, агентом фирмы Ардринель и К° в Ньюфаундленде, торгующим треской, – лицом, очевидно, подставным. К тому же Форстер был нем, как треска, которой он торговал, и ни одному, даже самому ловкому, репортеру не удалось выудить у него ни звука. Словом, «Северная полярная компания», устранив всякую возможность связать с собой хоть одно имя, прекрасно сохранила свою анонимность.

И всё же, хотя учредители нового коммерческого предприятия старательно хранили свое имя в тайне, цель их компании была вполне обстоятельно изложена в объявлении, которое было сообщено населению обоих полушарий. Дело заключалось в том, чтобы приобрести в полную собственность часть Полярной области, центр которой составлял Северный полюс. Область эта, как уже говорилось, не была еще исследована и являлась, так сказать, совершенно девственной территорией. Но она занимала площадь почти вдвое больше площади Франции и представляла довольно лакомый кусочек? Конечно, смежные с ней государства взглянут на эти арктические страны как на продолжение своих владений к северу и предъявят свои требования.

Государств, по причинам близкого соседства, имевших право на указанную территорию, было шесть: Америка, Англия, Дания, Швеция с Норвегией[10], Голландия и Россия. Это, впрочем, не исключало вмешательства и других держав, смелые исследователи которых делали неоднократно попытки проникнуть в таинственную Полярную область. Некоторые другие государства – в их числе Франция и Германия – могли бы притязать на полярные области, потому что их отважные путешественники сделали на Севере немало открытий, но они всё же отказались от полярного пирожного, боясь обломать себе на нем зубы, вероятно. Италия, не имевшая никаких прав на вмешательство в это дело, тоже не стала вмешиваться, хоть это и было вовсе странно!

Наконец, остаются якуты и другие сибирские народы, эскимосы, занимающие обширные территории Северной Америки, туземцы Гренландии, Лабрадора, Берингова Архипелага, Алеутских островов и островов, находящихся между Азией и Америкой; наконец – те, которые под именем чукчей населяют старинную русскую Аляску (она стала американской с 1867 года)[11]. Но эти племена, хотя они-то и есть подлинные жители этих мест, бесспорно владеющие Севером, не могут иметь права голоса в этом деле.

Да и как, чем бы расплачивались эти бедняки на аукционе, объявленном полярной компанией? Раковинами, моржовыми клыками или тюленьим жиром?

Правда, она им принадлежала отчасти, ведь они первые ее «открыли», они по праву владели ею, этой областью, которую сейчас американцы собирались продать с публичных торгов! Но ведь это якуты, чукчи, эскимосы, – их даже никто и не спрашивал…

Глава II

в которой читатель познакомится с делегатами Голландии, Дании, Швеции, России и Англии

Опубликованное сообщение не могло остаться без отклика. Ведь если бы новой компании удалось приобрести полярные земли, то они стали бы полной собственностью Соединенных Штатов, проявляющих в последнее время бешеное стремление к непрестанным захватам. Совсем недавно они получили от России порядочный кусок – от Северных Кордильер до Берингова пролива, что очень округлило площадь Нового света. Другие державы едва ли будут смотреть спокойно, как Соединенные Штаты станут теперь расширяться за счет полярных областей.

Рис.2 Вверх дном

Объявление было доставлено в редакцию «Нью-Йоркского Герольда».

Но, как уже было сказано, большинство стран отказалось от участия в этих удивительных торгах, настолько результаты их казались им проблематическими. Только государства, берега которых достигали восемьдесят четвертой параллели, решили воспользоваться своим правом и послать своих официальных представителей.

Однако, далеко не доверяя сомнительным выгодам этого предприятия, державы оказались не особенно щедрыми на покупку недоступных земель, рыночная стоимость которых была по меньшей мере спорной; и только ненасытная Англия решила предоставить своему делегату широкие полномочия. Следует оговориться, что приобретение области, о которой в данном случае идет речь, никоим образом не грозило нарушением «европейского равновесия».

Вот каковы были основания каждого из государств, претендовавших на участие в торгах.

Швеция и Норвегия основывали свои требования на подвигах норвежца Кейльхау и известного мореплавателя шведа Норденшельда, так много сделавших на поприще географических исследований, и заявляли свои права на всё пространство, начиная от Шпицбергена до Северного полюса.

Дания напоминала об открытиях Иенса Мунка, впервые исследовавшего в 1619 году восточный берег Гренландии. В настоящее время она владеет побережьем Гренландии, а также Исландией и Ферерскими островами, и это утверждает ее неоспоримое право выступать покупателем.

Голландия ссылалась на то, что ее моряки Баренц и Хэмскерк еще в конце XVI столетия посетили Шпицберген и Новую Землю, а несколько позже, в 1611 году, голландец Мэйен присоединил к своему отечеству остров, названный его именем.

Рис.3 Вверх дном

Смелый француз Белло погиб в 1853 году около острова Бичи во время плавания «Феникса», посланного на розыски Джона Франклина.

Россия указывала на ряд имен и сделанных русскими мореплавателями открытий, начиная с первой половины XVIII столетия. Таковы: Алексей Чириков под командой Беринга с Павлуцким, капитан Мартын Шпанберг и лейтенант Вальтон, которые приняли участие в исследованиях пролива, отделяющего Азию от Америки[12]. Больше того, по самому положению сибирских территорий, протянувшихся на сто двадцать градусов до самой Камчатки, этих бесконечных берегов, где обитают якуты, чукчи и другие племена русского государства, не господствуют ли русские над половиной Северного Ледовитого океана? Далее, на семьдесят пятой параллели, едва в девятистах милях от полюса, разве не владеют они островами и островками Новой Сибири и Ляховскими островами, открытыми ими в XVIII веке? Наконец, в 1764 году, раньше англичан, раньше американцев, раньше шведов Чичагов сделал попытку найти новый проход, чтобы сократить путь, отделяющий два континента.

Америка тоже говорила о своих правах. Разве не из этой страны происходили такие путешественники, как Джон Франклин, Кэн, Гриннель, Гейс, Грили, де Лонг? Разве не ей принадлежат целые группы таких островов, как принца Альберта, Виктории, короля Вильгельма, Мельвиль, КокВерн и многие другие архипелаги и острова меньших размеров? Поэтому совершенно естественно, что предложение пустить в продажу околополярные земли исходило от правительства Соединенных Штатов и притом в интересах некой американской компании.

Претензии Великобритании обосновывались тем, что она владеет Канадой и Британской Колумбией и что многочисленные мореплаватели участвовали в арктических экспедициях и даже пробирались на 15" дальше американцев. Этим подкреплялось ее желание присоединить эту часть земного шара к своей обширной колониальной империи. Подумайте только, какой удар будет нанесен самолюбию Англии, если эта область от нее ускользнет!

Следовало предполагать, что самая упорная борьба разыграется между Англией и Америкой, между долларом и фунтом стерлингов.

Все-таки европейские государства созвали совещание промышленников и ученых. В результате долгих споров было решено участвовать в торгах, открытие которых было назначено на 3 декабря в Балтиморе. Делегатам были определены кредиты, которых они должны были строго придерживаться. Что касается суммы, которая будет выручена от продажи, то она будет разделена между пятью менее удачливыми покупателями; это будет возмещением за их убытки, с тем чтобы они отказались на будущее от всяких прав на продаваемую область.

Наконец все вопросы были решены, делегаты, снабженные соответствующими полномочиями, покинули свои страны, отправились в Америку и приехали в Балтимору за три недели до назначенного срока.

Делегатом Северо-Американских Штатов оказался опять всё тот же Вильям Форстер, представитель «Северной полярной компании», имя которого появилось 7 ноября под объявлением «Нью-Йоркского Герольда».

От Голландии явился Яков Янсен, коренастый, краснощекий, небольшого роста мужчина, прослуживший немало лет в голландской Индии, человек положительный, не особенно доверяющий предприятиям, лишенным близкой практической цели.

Со стороны Дании – Эрик Бальденак, бывший вице-губернатор в Гренландии, среднего роста, с необыкновенно большой головой, толстяк, настолько близорукий, что читал всякую бумагу, буквально уткнувшись в нее носом; он не признавал ничьих прав на Полярную область, кроме прав своего государства.

Швеция и Норвегия прислали Яна Гаральда – профессора астрономии в Христиании, бывшего одним из самых горячих сторонников экспедиции Норденшельда, со здоровым, свежим цветом лица и русой бородой, типичного северянина. Он упорно держался того мнения, что скрытая от человеческого взора, таинственная Полярная область представляет сплошное нагромождение льдин, а потому и относился к данному вопросу более чем равнодушно.

От России выступил Борис Карков – полувоенный, полудипломат, высокий, представительный, усатый, бородатый. Его очень интересовал вопрос, нет ли в задуманном «Северной полярной компанией» предприятии какой-либо скрытой цели, могущей впоследствии послужить поводом к международным конфликтам.

Наконец, со стороны Англии выступили майор Джон Донеллан и его секретарь Дэн Тудринк[13] – два делегата, воплотившие в себе все аппетиты, стремления, инстинкты коммерческих и промышленных деятелей своего отечества, с присущей этой нации привычкой считать, по какому-то специально для них существующему закону природы, все северные, южные, экваториальные и прочие области, не принадлежащие еще никому, – своими.

Майор был высокий, худой, костлявый, нервный, но еще вполне крепкий для своих шестидесяти лет старик, энергичный и неутомимый в работе, что он и доказал, прослужив много лет в Индии. Сомнительно, улыбался ли он когда-нибудь в своей жизни. Разве машина или паровоз когда-нибудь смеются? В этом отношении его секретарь Дэн Тудринк представлял резкую противоположность. Шотландец по происхождению, веселый, экспансивный малый, с пышной волнистой шевелюрой и быстрыми, живыми маленькими глазками, он из-за своих острот и шуток был хорошо известен в ресторанах и кафе. При этом он отличался той же односторонностью и непримиримостью, как и майор Донеллан, когда дело доходило до захвата Англией чужих земель.

Рис.4 Вверх дном

Этим исследователям принадлежит честь наибольшего приближения к Северному полюсу.

По-видимому, оба делегата собирались выступить рьяными противниками представителя «Северной полярной компании»: Полярная область с основания мира принадлежит англичанам и никому более, и они сумеют отстоять ее от притязаний янки, несмотря на то, что с долларом, конечно, бороться будет нелегко!

Не мешает заметить, что хотя Франция отказалась от активного вмешательства, все-таки в Балтимору приехал один французский инженер. Якобы из любви к искусству, он хотел следить за общим ходом дела.

Все делегаты приехали отдельно, на разных пароходах. В данную минуту это были только соперники. Все они были снабжены известными средствами, но не в равной степени: один мог располагать миллионом, другой – меньшей суммой, третий – большей и т. д. Впрочем, за такой кусок нашей планеты, до которого, по-видимому, нельзя добраться, никому не хотелось платить втридорога.

С прибытием делегатов в Балтимору газеты опять забили тревогу, стараясь перещеголять одна другую в догадках по поводу пущенной в продажу Полярной области. Какую прибыль можно из нее извлечь? Что там можно делать? Ремонтировать ледники?

Между тем сами уполномоченные, избегавшие даже случайных встреч до приезда в Балтимору, водворившись в городе, быстро познакомились друг с другом. Дело было в том, что каждый надеялся, спустившись с парохода, отыскать представителя таинственной «Северной полярной компании» и осторожно выведать у него подробности затеянного предприятия. Каковы были тайные цели компании? Какие выгоды могло принести это дело? Но оказалось, что Форстер нем, как треска; может быть, он и сам ровно ничего не знал. Поэтому, когда делегаты окончательно убедились в несбыточности своих надежд, они отказались от взаимного недоверия и началось сближение. Делегаты прощупывали стремления и намерения каждого из своих коллег не без задней мысли составить нечто вроде союза против общего, невидимого, но страшного соперника. С этой целью 22 ноября, в гостинице «Уолсли», в помещении, занимаемом майором Донелланом и его секретарем, состоялось нечто вроде совещания делегатов, инициатором которого явился русский уполномоченный Борис Карков, бывший, как уже сказано, очень тонким дипломатом.

Разговор начался с вопроса профессора Гаральда: не удалось ли кому-нибудь из собравшихся коллег раздобыть хоть какие-нибудь сведения о коммерческих и промышленных целях нового предприятия? Вот тут-то и обнаружилось, что все делали попытку что-нибудь разузнать у Форстера, но потерпели полную неудачу.

– Мне совсем не повезло, – признался Эрик Бальденак.

– Да и я не имел успеха, – прибавил Янсен.

– Что касается меня, – сказал Дэн Тудринк, – дело было так: явившись в магазин на Хай-стрите, я застал там какого-то толстого господина в цилиндре, черном сюртуке и длинном белом переднике, закрывавшем его от подбородка до пяток. Отрекомендовавшись, я сказал ему, что пришел от имени майора Донеллана получить кое-какие сведения; на это последовал ответ, что сейчас только пришел из Нью-Фаундленда пароход «Южная звезда» с большим грузом свежей трески и что он может уступить мне большую партию в счет фирмы Ардринель и К°.

– Ну, что ж, – заметил голландский делегат, относившийся очень недоверчиво ко всему делу, – по-моему, лучше купить партию трески, чем бросать деньги на покупку каких-то неведомых ледников.

– Речь идет вовсе не о треске, – резким и высокомерным тоном прервал его майор Донеллан, – а о Полярной области, которую…

– Америка собирается проглотить! – шутливым тоном докончил за него Дэн Тудринк.

– Не поперхнется ли она ею? – заметил Борис Карков.

– Повторяю, – тем же тоном продолжал свое Донеллан, – речь идет не о треске, а о том, что Америка, в лице «Северной полярной компании», собирается купить площадь в 400000 квадратных миль за 84° северной широты…

– Всё это нам уже давно хорошо известно, майор Донеллан, – перебил его на этот раз профессор Гаральд. – Теперь нас больше всего интересует, как именно Америка собирается эксплуатировать эти моря, территории и…

Майор Донеллан начал в третий раз:

– Речь идет не о треске. Некое государство хочет купить часть земного шара, которая по своему географическому положению должна принадлежать исключительно Англии…

– России, – сказал полковник Карков.

– А почему бы не Голландии? – спросил Янсен.

– Скорее всего Швеции и Норвегии, – вставил профессор Гаральд.

– А по-моему, Дании, – сказал Эрик Бальденак.

Делегаты ощетинились, и мирное совещание грозило перейти в горячий спор, но тут на помощь явился Дэн Тудринк.

– Мой коллега, – сказал он самым примиряющим тоном, – коснулся вопроса, который уже давно решен: Полярная область пущена с публичных торгов и сделается собственностью того, кто за нее предложит больше всех. Ввиду того, что каждый из присутствующих здесь уполномочен своим государством распоряжаться известной суммой, не лучше ли будет составить синдикат[14], что даст нам возможность сообща отразить притязания «Северной полярной компании»?

Рис.5 Вверх дном

Форстер сказал, что он может уступить большую партию трески.

Делегаты переглянулись. Синдикат! Что ж, не глупо придумано! Теперь в промышленности и в политике это словцо в большой моде. Хочешь дышать, пить, есть, спать – всем распоряжается какой-нибудь синдикат!

Однако еще не всё было ясно.

– Ну, а что дальше? – спросил Янсен.

– Да, в самом деле… Положим, синдикат купит. Что же ему затем делать со своим приобретением?..

– Мне кажется, что Англия… – начал было майор сухим тоном.

– И Россия, – прибавил полковник Карков, нахмурив брови.

– И Голландия, – поспешил вставить Янсен.

– С тех пор, как существует Дания… – начал Эрик Бальденак.

– Позвольте, позвольте, – вмешался опять Дэн Тудринк. – Из-за чего нам ссориться?.. Вернемся лучше к нашему синдикату.

– Ну-с, а что же из этого будет дальше? – повторил свой вопрос Гаральд.

– Дальше? – ответил Дэн Тудринк, – а вот что: когда вы купите Полярную область, она останется или в общем владении, или четыре державы уступят ее – понятно, за известное вознаграждение – в полную собственность пятой. Во всяком случае этим будет достигнута наша главная цель: окончательное исключение Америки из числа претендентов.

Предложение английского секретаря показалось всем благоразумным; на первое время, конечно, потому что в недалеком будущем, когда дело дошло бы до выбора, того пятого счастливца, которому все остальные четыре собственника уступят свои доли, все делегаты не преминули бы вцепиться друг другу в волосы. Во всяком случае хорошо было уже и то, что, как справедливо заметил Тудринк, Америка окончательно исключалась из числа совладельцев.

– Что умно так умно, – одобрил Эрик Бальденак.

– Да, ловко, – согласился полковник Карков.

– Хитро, – подтвердил Янсен.

– Находчиво, – сказал Гаральд.

– Чисто по-английски, – изрек и сам майор Донеллан.

Каждый вставил свое словцо, тая в душе надежду в удобное время провести своих товарищей.

– Итак, – сказал Карков, – решено: если мы составим синдикат, каждому из государств будет предоставлено в будущем действовать вполне самостоятельно. Правильно?

Все подтвердили.

Предстояло только выяснить, какими кредитами располагал каждый делегат. Деньги предстояло сложить вместе, и сумма, без сомнения, превысит денежные возможности «Северной полярной компании».

Вопрос о кредитах предложил всё тот же Тудринк. Но тут произошло нечто неожиданное.

Воцарилось полное молчание.

Никто не хотел отвечать. Вывернуть свои карманы? Заранее открыть карты и назвать соперникам ту предельную сумму, которой каждый из них может располагать? Нет, благодарим покорно! Ну, а если между членами синдиката возникнут раздоры? Да и вообще разве обстоятельства не могут измениться? Нет, нет, ни за что! Предстоящая игра требует большой осторожности. Показать содержимое своих кошельков – равносильно верному проигрышу.

Очевидно, что ответить Тудринку можно было только двояким образом: или преувеличить свой кредит, что, впрочем, могло создать самое неловкое положение в ту минуту, когда потребовалось бы внести наличные деньги, или, наоборот, настолько уменьшить его, что вся затея синдиката обратилась бы в шутку.

Последняя мысль возникла прежде всего у голландского делегата, который и без того не придавал серьезного значения предложению английского секретаря: остальные, понятно, ухватились за нее.

– К моему крайнему сожалению, – сказала Голландия, – для покупки Полярной области я располагаю суммой всего в пятьдесят риксдалеров.

– А я – всего тридцатью пятью рублями, – сказала Россия.

– А я – двадцатью кронами, – сказала Швеция и Норвегия.

– А я – и того меньше: всего пятнадцатью кронами, – объявила Дания.

– Что же, тем лучше для вас, – произнес майор Донеллан обычным своим презрительным тоном. – Очевидно, Полярная область останется за вами, так как Англия собирается предложить за нее полтора шиллинга.

И на этом закончилось совещание делегатов Старого света.

Глава III

в которой производится продажа арктической области

Почему продажа Северного полюса, назначенная на 3 декабря, должна была состояться в обыкновенном аукционном зале, где продавалась мебель, посуда, утварь, инструменты – одним словом, всякое движимое имущество? Почему, раз дело шло об имуществе недвижимом, аукцион не назначили, как принято в подобных случаях, в конторе нотариуса или в гражданском отделении суда? И, наконец, к чему понадобилось участие оценщика, если вопрос шел о продаже целой части земного шара? Разве можно было Северный полюс – нечто, являющееся самым неподвижным в целом свете, – приравнивать к обыкновенному движимому имуществу?

Это казалось нелепым, но всё же было так. Полярная область продавалась как простая движимость, и купчая крепость нимало не теряла от этого своей силы. Но, с другой стороны, не указывало ли это условие продажи на то, что «Северная полярная компания» смотрит на свою недвижимость, как на нечто такое, что можно переместить? Эти странности очень удивляли проницательных людей; правда, их не так много в Соединенных Штатах.

Необычайность дела привлекла в день аукциона огромную толпу, если и не серьезных покупателей, то во всяком случае любопытных, которым не терпелось узнать, чем всё это кончится. Да и в самом деле, состязание обещало много интересного.

К тому же надо заметить, что со времени приезда в Балтимору европейских делегатов за ними очень ухаживали, их окружали большим вниманием, причем, само собой разумеется, газетные репортеры не оставляли их в покое. Немудрено поэтому, что общественное мнение, как случается всегда в Америке, было чрезвычайно возбуждено. Составились безумные пари – обычная форма, в какую выливается в Соединенных Штатах общественное возбуждение. Хотя граждане всех частей страны разделились на группы, придерживавшиеся каждая своего мнения, но в общем все были, конечно, на стороне соотечественников. Американцы надеялись, что Северный полюс укроется под голубым звездным флагом. Однако эта надежда не мешала им испытывать некоторого рода тревогу. Им не страшны были ни Россия, ни Дания, ни Швеция с Норвегией, ни Голландия, но тут была Англия с ее захватническими претензиями, с упорным стремлением всё присвоить, с ее деньгами, на которые она не скупилась. Одни держали пари за Англию, другие за Америку, как делается на скачках и на бегах, и число стоявших за оба эти государства было почти одинаково. На остальные четыре державы никто не ставил. Хотя аукцион назначен был в двенадцать часов, но скопление любопытных на Болтон-стрит уже с раннего утра мешало уличному движению. Возбуждение достигло крайней степени. Еще накануне телеграф сообщил всем европейским газетам, что большая часть пари, предложенных американцами, была принята англичанами, о чем немедленно, по распоряжению Тудринка, были вывешены объявления на стенах аукционного зала. Среди публики разнесся слух, что английское правительство предоставило в распоряжение майора Донеллана значительные суммы и что арктические области уже внесены лордами Адмиралтейства в список колоний.

Сколько во всем этом было правды, никто не знал, но в этот день даже самые осторожные и рассудительные из жителей Балтиморы решили, что если «Северная полярная компания» будет предоставлена только собственным силам, то в борьбе с Англией она потерпит поражение. Одна возможность чего-нибудь подобного навела такой страх, что некоторые из наиболее горячих янки немедленно же сделали попытку произвести давление на вашингтонское правительство. А сама компания, в лице своего скромного агента Форстера, казалось, вовсе и не замечала охватившего всех волнения и оставалась по-прежнему невозмутимой, как бы заранее уверенная в победе.

По мере того как приближался назначенный час, толпа всё прибывала, и за три часа до открытия аукциона Болтон-стрит был уже настолько запружен публикой, что, казалось, не было никакой возможности пробраться к зданию аукционного зала. А когда двери его распахнулись, то вмиг всё пространство, отведенное публики, переполнилось до такой степени, что негде было упасть яблоку. Осталось незанятым только одно небольшое отгороженное место для делегатов.

Туда прошли пятеро представителей европейских держав. Они стали тесной кучкой, плечо к плечу, точно солдаты, готовые идти на приступ.

Они ведь и в самом деле собирались броситься на штурм Северного полюса!

Со стороны Америки и на этот раз не явилось никого, если не считать агента рыбной фирмы, грубое лицо которого выражало полное равнодушие ко всему, что творилось вокруг него. Казалось, он думал лишь о новых партиях трески, которые должны были прибыть к нему из Нью-Фаундленда. Глядя на него, публика недоумевала, ломая себе голову над вопросом: кто же, наконец, те таинственные капиталисты, представителем которых является этот толстяк, быть может, ворочавший миллионами долларов? Никому и в голову не приходило заподозрить, что Мастон и миссис Скорбит имеют отношение к этому делу. Да и как можно было об этом догадаться? Затерянные в толпе, они сидели среди не принимавшей участия в аукционе публики. С ними были некоторые выдающиеся члены Пушечного клуба, товарищи Мастона. С виду они были просто зрителями, как и все присутствующие в этом зале. Казалось, Форстер даже не знаком с ними.

Само собою разумеется, что, вопреки установившемуся при публичных аукционах обычаю выставлять продаваемый предмет перед публикой, объект продажи выставлен на этот раз быть не мог. Нельзя же было передавать Северный полюс как какую-нибудь безделушку или старинную вещицу из рук в руки, разглядывать в лупу и тереть пальцем, пробуя, не поддельная ли на ней позолота.

Однако если налицо и не было самого полюса, зато на стене за оценщиком висела – предоставленная взглядам присутствующей публики и всех заинтересованных в этом предприятии лиц – огромных размеров географическая карта приполярных стран. На этой карте, на семнадцать градусов выше Полярного круга, была проведена яркая черта, шедшая вдоль всей восемьдесят четвертой параллели, обозначавшая именно ту часть земного шара, которая по инициативе «Северной полярной компании» была пущена в продажу. Область эта, следовало предполагать, представляла собой море, сплошь покрытое толстой ледяной корой. Но это уж, конечно, касалось только тех, кто желал ее приобрести. Во всяком случае обмана не было: всякий видел, что покупает.

Ровно в двенадцать часов из маленькой двери в глубине зала вышел главный распорядитель аукциона Эндрю Джилмор и занял место у стола. Флинт – аукционист, на котором лежит обязанность выкликать цену, отличавшийся необыкновенно могучим голосом, – уже давно расхаживал своей тяжелой походкой вдоль решетки, отделяющей стол аукциониста от публики. Оба заранее предвкушали удовольствие положить в свои карманы солидный процент от предстоявшей продажи. Само собою разумеется, что покупка, согласно американским правилам, должна была состояться на наличные деньги, выплаченные немедленно. Вся сумма, вырученная от продажи, как бы велика она ни была, должна быть сполна передана прямо в руки тем делегатам, которым область не достанется.

В зале раздался звонок, оповестивший открытие аукциона.

Настала самая торжественная минута. Во всем квартале, во всем городе дрогнули сердца, и по всему Болтон-стрит и прилегающим улицам пронесся гул, нашедший себе отклик и в стенах зала.

Эндрю Джилмору пришлось подождать, чтобы шум и волнение немного утихли.

Наконец он встал и обвел глазами присутствующих; затем, сбросив монокль, начал взволнованным голосом:

– По предложению нашего правительства, а также с согласия государств Нового и Старого света, назначена в продажу недвижимость, расположенная вокруг Северного полюса, ограниченная восемьдесят четвертою параллелью и состоящая из материков, морей, островов, островков, ледяных полей, со всем, что там есть твердого или жидкого. Обращаю ваше внимание на карту, – продолжал он, указывая пальцем на географическую карту, составленную на основании новейших исследований. – Площадь этого участка равняется приблизительно четыремстам семи тысячам квадратных миль. Для удобства продажи решено отнести оценку к каждой квадратной миле отдельно. Поэтому каждый цент будет считаться за четыреста семь тысяч центов, а целый доллар – равным четыремстам семи тысячам долларов… Потише!..

Рис.6 Вверх дном

Эндрю Джилмору пришлось подождать, чтобы шум и волнение немного утихли.

Последняя просьба была далеко не лишней, так как в зале поднялся такой шум, что решительно ничего нельзя было слышать. Когда, наконец, благодаря вмешательству Флинта, голос которого звучал, как корабельная сирена во время тумана, спокойствие отчасти восстановилось, Джилмор продолжал свою речь:

– Прежде чем приступить к аукциону, считаю своим долгом напомнить одно из условий этой продажи, а именно: полярная недвижимость сделается полною собственностью того, кто ее купит, и какие бы географические или метеорологические перемены ни последовали в будущем, право собственника навсегда останется за ним неприкосновенным и неотъемлемым.

Опять упоминалась эта загадочная оговорка, которая если у одних возбуждала смех, то у других невольно будила подозрение.

– Аукцион открыт! – объявил дрогнувшим голосом Джилмор и взялся за молоточек из слоновой кости.

Подняв его привычным жестом аукциониста, он выкрикнул гнусавым голосом:

– Торг начался с оценки: десять центов за квадратную милю.

Десять центов, или одна десятая часть доллара, что в общем составляло сумму в сорок тысяч семьсот долларов за всю Полярную область.

Делегат Дании сделал первую надбавку.

– Двадцать центов! – сказал он.

– Тридцать центов! – крикнул Янсен от имени Голландии.

– Тридцать пять! – сказал Гаральд от имени Швеции и Норвегии.

– Сорок! – провозгласил Борис Карков от имени России.

Это подняло первоначальную сумму уже до ста шестидесяти тысяч восьмисот долларов, а между тем аукцион только начался.

Не мешает заметить, что представитель Англии до сих пор не раскрыл еще рта, и его плотно сжатые губы не издали ни единого звука.

Молчал и Форстер, представитель фирмы, торговавший треской. Он держал в руках газету и, казалось, был углублен в чтение коммерческих известий.

– Сорок центов за милю, – повторил, растягивая слова, громогласный Флинт, – сорок центов!

Четыре товарища майора Донеллана переглянулись. Неужели они уже так быстро дошли до предельной суммы своего кредита? Неужели им с этой минуты придется устранить себя от участия в аукционе?

– Итак, сорок центов, – повторил Джилмор. – Кто больше? Сорок центов!.. Ведь, надо полагать, Северный полюс стоит подороже…

Датский делегат не устоял и крикнул:

– Пятьдесят центов!

Голландский делегат надбавил еще десять.

– Шестьдесят центов за милю… – снова раздался голос Флинта. – Шестьдесят центов!.. Кто больше?..

Образовалась уже очень порядочная сумма в двести сорок четыре тысячи долларов.

Надбавка голландского делегата, видимо, произвела благоприятное впечатление на присутствующих, и в зале раздался одобрительный шум. Странная и, тем не менее, обычная вещь: бывшие в зале бедняки без копейки за душой, казалось, были больше, чем настоящие участники, заинтересованы этой схваткой долларов.

Последняя надбавка Янсена возымела некоторое действие и на майора Донеллана: он поднял голову и посмотрел на Тудринка, но тот сделал едва уловимый отрицательный жест, и майор промолчал.

Форстер же по-прежнему был углублен в чтение газеты и изредка делал на ее полях какие-то пометки карандашом.

Стоявший в толпе Мастон переглядывался с миссис Скорбит и одобрительно кивал головой, отвечая на ее улыбки.

– Ну, что же все вдруг замолчали? – продолжал Джилмор. – Нельзя ли поживее?.. Аукцион тянется как никогда!.. Итак, никто не дает больше?.. Можно кончать?..

И, говоря это, он то поднимал, то опускал свой молоточек из слоновой кости, приготовляясь стукнуть им в последний раз.

– Семьдесят центов! – сказал Гаральд уже не вполне уверенным тоном.

– Восемьдесят! – выкрикнул Борис Карков, едва дав окончить своему сопернику.

– Ну-с!.. Восемьдесят центов! – подхватил Джилмор, большие круглые глаза которого разгорались всё больше и больше по мере того, как надбавляли цену.

Дэн Тудринк сделал жест, так подействовавший на майора Донеллана, что тот вскочил, как бы поднятый пружиной.

– Сто центов! – коротко, точно отчеканивая, произнес представитель Великобритании.

Этими двумя словами Англия брала на себя обязательство внести четыреста семь тысяч долларов. Державшие пари за англичан громко крикнули «ура», подхваченное многими из публики; зато другие – державшие пари за Америку – переглянулись и видимо приуныли, разочарованные таким печальным оборотом дела. Шутка ли сказать: четыреста семь тысяч долларов! И добро бы за что-нибудь действительно стоящее такой суммы, а то чуть не полмиллиона долларов за айсберги и ледяные поля! Но представитель таинственной «Северной полярной компании» не издал еще ни звука, не поднял ни разу головы. Неужели он так и просидит всё время молча, не сделав ни одной надбавки?! Если допустить даже, что ему хотелось выждать момента, когда делегаты Дании, Голландии, Швеции и России исчерпают свои средства, то ведь эта минута уже, по-видимому, настала. По крайней мере, судя по тому, как все отнеслись к почтенной цифре майора Донеллана – «сто центов», – ясно было, что они уже готовились к отступлению.

– Сто центов за квадратную милю! – два раза повторил оценщик.

– Сто центов!.. Сто центов!.. Сто центов!..– громко повторял аукционист.

– Кто больше? – спросил Джилмор. – Итак, решено?.. Жалеть никто не будет?

И, говоря это, он поднял молоточек и обвел глазами всех присутствующих, затаивших дыхание от сильного волнения.

– Раз!..– стукнул он молоточком, – два!..

– Сто двадцать центов!..– спокойно произнес Вильям Форстер, перевертывая газету и даже не поднимая головы.

– Гип! Гип! – подхватили державшие крупные пари за Америку.

Майор Донеллан, в свою очередь, гордо выпрямился; его длинная шея механически поворачивалась над угловатыми плечами, а тонкие губы сложились и стали похожи на клюв. Он кинул молниеносный взгляд на представителя американской компании, но безуспешно. Тот даже не шевельнулся.

– Сто сорок! – произнес майор Донеллан.

– Сто шестьдесят! – сказал Форстер.

– Сто восемьдесят! – прогремел майор.

Страницы: 123 »»

Читать бесплатно другие книги:

Когда великая империя стоит на пороге пропасти, когда нищие требуют хлеба, а торговцы – Конституции,...
Когда капризы молодого государя ставят страну на край пропасти, когда доносы становятся законами и з...
Если ваша империя из центра мира превратилась в камешек на краю необъятной Галактики; если ваши чино...
Одна из лучших саг последних десятилетий XX века....
Одна из лучших саг последних десятилетий XX века....
«Трое уже полегли, остальные четверо образовали полукруг около безобразного верзилы в медвежьем полу...