Тайны Пушкина Ахадов Эльдар

Британская мифология в сказках Пушкина

Мы выросли на сказках. С упоением слушали когда-то, как сначала бабушки и мамы рассказывали нам самые «простые» народные – «Колобок», «Курочка Ряба», «Репка», «Теремок» (это потом оказалось, что в них заложена такая глубина времени, такая древность, какую мы себе, конечно же, и представить не могли!), а потом слушали или читали сами уже сказки авторские. И, безусловно, в России по популярности авторских сказок соперничать с пушкинскими вот уже почти более ста пятидесяти лет может разве что ершовский «Конёк-горбунок».

Естественно, что память о тех, услышанных и прочитанных в детстве сказках, не выветривается из души человеческой до конца её земной жизни… Вот почему удивительным образом вспомнились мне некоторые их сюжеты, когда нечто сходное стало попадаться на глаза при изучении мифологии британских островов. А когда я сопоставил автора подобных, пришедших на память, эпизодов в сказках, то и оказалось, что он у них один, и зовут его Александр Сергеевич Пушкин.

Аналогии стали возникать поначалу сами по себе, ассоциативно. Позднее, заинтересовавшись вопросом, я начал уже целенаправленно отыскивать схожие моменты в сказках Пушкина с в мифологией древних бриттов, а также ирландских, валлийских, галльских и иных кельтов. И, как говорится, находки не заставили себя долго ждать.

Итак, читаем отрывок из всем известной пушкинской сказки «О попе и работнике его Балде»:

Вообще-то как бы давно уже принято считать, что бесы живут в аду, и сам ад находится под землёй. Так? Вроде так. А здесь: старый Бес, владыка чертей и, глава потустороннего мира проживает… в море. Почему? Откуда у Пушкина такая непривычная для нас информация о Главном Бесе и других обитателях ада?? Может быть, Александр Сергеевич просто пошутил? Отнюдь. И написал он этакое вовсе не по наитию или из желания угодить своему поэтическому воображению.

Более того, чем дольше всматривался я в очертания пушкинских сказок, тем более находил в них отголосков британской мифологии. А один из пушкинских персонажей возможно имел своим прототипом то же самое лицо, которое «роднит» героя сказки русского Пушкина с одним из наиболее известных английских героев Вильяма Шекспира!

Теперь давайте полистаем немного страницы CELTIC MYTHOLOGY, опубликованной на русском языке в 2002 году с любезного разрешения издательства Geddes & Crosset. Итак, здесь мы можем увидеть следующее:

«Вода пользовалась у кельтов особым почитанием; они видели в ней не только источник жизни, но и своего рода звено, связующее этот мир с Потусторонним миром… Посейдоном клана богов Туатха Де Данаан (племя богов ирландских кельтов, примечание Э. А.) был бог по имени Ллир, или Лер, но нам известно о нем очень немногое, Ллир бриттов – это не кто иной, как хорошо известный гэльский бог моря Лир. Имя Ллира, как и имя его ирландского аналога, Лира, предположительно означает «море». Бог моря у бриттов – это тот же самый персонаж, что и его гэльский коллега…

В качестве бога бриттов он послужил отдаленным прототипом для шекспировского короля Лира. Город, бывший в древности центром его культа, до сих пор в его честь носит название Лейчестер, то есть Ллир-честер, а в более давние времена – Кэр Лир…

Он постоянно именуется в валлийской литературе как Ллир Ледиат, то есть «Ллир Чужеземец», а его жену зовут Ивериадд (Ирландия) …«Ирландия» родила Ллиру двоих детей: дочь по имени Бранвен и сына, названного Браном. То немногое, что нам известно о Бранвен Прекрасная Грудь, свидетельствует, что она была богиней любви, была, как и греческая Афродита, дитя моря. Бран, напротив, в еще большей степени, чем Манавидан, являл собою воплощение темного божества из мрачного Аида. Его обычно изображают существом колоссального роста, настолько громадным, что «Мабиноги Бранвен, дочери Ллира» повествует о том, что он не мог вместиться ни в каком дому и ни на одном корабле. Он страшно любил всевозможные битвы и сражения, словно волшебный серый ворон, от которого, по всей вероятности, и происходит его имя. Такое отождествление заурядной земной страны с Подземным, или, лучше сказать, Потусторонним, миром представляется достаточно странной, но для наших предков-кельтов эта мысль, по-видимому, была вполне естественной.»

Итак, прообразом ада, где проживает Старый Бес Пушкина из «Сказки о попе и работнике его Балде» можно считать потусторонний мир кельтской мифологии, находящийся на дне моря, а прообразом самого его правителя – валлийского, ирландского, гэльского Ллира или Лира (того самого, который является королем Лиром в одноименной шекспировской трагедии!).

Кстати, в славянской мифологии владыкой морских глубин и (одновременно!) грозной подземной стихии – считался великий Ящер. В новгородском сказании о Садко богатом госте он назван Царем морским. Живет он со своей женой красавицей Белорыбицей на самом дне морском, владея сокровищами всех затонувших кораблей, повелевая штормами и землетрясениями, управляя всей океанской живностью.

Трансформированный отголосок поклонения древнему Ящеру, владыке морскому Лиру, можно расслышать в сказке Александра Сергеевича «О рыбаке и рыбке». Ясно, что и золотая рыбка появилась не из одного только воображения великого поэта. И подтверждение тому (хотя и косвенное) в окончании сказки:

Спрашивается: почему золотую рыбку настолько возмутило последнее пожелание старухи? Если речь шла о том, чтобы стать «владычицей морскою», то есть Владыкой Потустороннего мира, то понять рыбку можно окончательно. Пожелание старухи было для неё не только оскорбительно (что понимают все читавшие сказку), но и Невыполнимо!

Смотрим дальше. Читаем отрывок из пушкинской сказки «Руслан и Людмила»:

Что за говорящая голова такая здесь объявилась? В честь чего? Зачем? Часто ли мы в русском фольклоре встречаем подобный образ? А если не часто, то в какой мифологии он фигурирует и причем, столь явно и в таком количестве, что не заметить этот образ попросту невозможно?

Правильно. Всё там же. В кельтской мифологии британских островов, где образ живой говорящей головы – стража Британии, вообще говоря, является национальной реликвией и национальной гордостью.

«Кельты считали голову обиталищем души и полагали даже, что голова способна существовать сама по себе, без всего остального тела…

…легенды отражают предполагаемую способность некоторых голов существовать отдельно от тела. Так, например, в валлийской легенде о Бране Благословенном рассказывается о том, что, когда Бран был смертельно ранен в бою с войском Матолвха, короля Ирландии, он сам попросил своих друзей отрубить ему голову и отвести ее на родину, а не предавать земле в Ирландии. На всем протяжении долгого обратного пути голова, по легенде, сохраняла способность есть, пить и даже разговаривать, совсем как тогда, когда она была живой и венчала собою могучее тело

…Сам Бран был ранен в ступню отравленным дротиком и умирал в ужасных муках. Он приказал семерым своим друзьям, оставшимся в живых, отрубить ему голову, отвезти ее на Белый Холм в Лондоне (Это место, названное одним валлийским поэтом XII века «Белой Вершиной Лондона, обителью немеркнущей славы», по всей вероятности, можно отождествить с холмом, на котором сегодня высится знаменитый лондонский Тауэр) и похоронить ее там, положив в могиле лицом в сторону Франции. Далее он пророчествовал о том, каким будет их путешествие. Им придется провести целых семь лет в Харлехе, где они будут непрерывно пировать, а птицы Рианнон будут не умолкая петь для них, и его, Брана, голова тоже будет веселиться с ними, словно она и не думала отделяться от его тела. Затем они проведут еще дважды сорок лет в Гвэлсе. Все это Время на голове Брана не появится ни малейших следов тления, а беседы их будут настолько увлекательными, что они и не заметят, как пролетят эти годы. Но в назначенный час сама собой откроется дверь, ведущая в сторону Корнуолла, и после этого они должны, не медля ни минуты, поспешить в Лондон предать земле его голову».

Не находит ли уважаемый читатель некоторой аналогии с пушкинскими строфами об этом, например?

«…судьба повлекла семерых героев дальше, к месту погребения головы их вождя. Они, как и пророчествовал Бран, прибыли в Харлех и пропировали там целых семь лет, и все это время три птицы Рианнон распевали для них волшебные песни, по сравнению с которыми все прочие мелодии казались дикими и грубыми. Затем они провели еще дважды сорок лет на острове Гвэлс, пируя и упиваясь сладким вином и слушая приятные беседы, в которых участвовала и голова Брана. Впоследствии этот пир, продолжавшийся целых восемьдесят лет, получил название „Забавы Благородной Головы“. В самом деле, любопытно, что голова Брана играет в мифологии бриттов куда более заметную роль, чем сам Бран до того момента, как его обезглавили.»

Последняя фраза наводит на мысль о сказке «Колобок». Чем Колобок не говорящая голова? А сколько приключений ей досталось: и с зайцем, и с волком, и с медведем, и с лисой повстречался. И везде говорящая голова Колобок пела и разговаривала. Древние сказки никогда не возникали на пустом месте. Олицетворением каких именно мифологических сил были собеседники Колобка: ещё только предстоит узнать пытливым исследователям.

Впрочем, не только в народных сказках, но и во взаимствованиях из них, используемых гениями русской литературы, встречаются порой явственные отголоски корневой взаимосвязи культур славянской и кельтской. Вспомним хотя бы Николая Васильевича Гоголя с его «Вием» («Поднимите мне веки!») и обратимся к… Испаддадену Пенкавру – мифологическому герою-великану валлийских кельтов, отцу Олвен, руки которой так упорно добивался Куллвх:

«…у Испаддадена, имя которого означает „Повелитель великанов“, были настолько огромные и тяжелые веки, что их приходилось поднимать прочными металлическими подпорками, чтобы он мог хоть что-то увидеть.» В принципе разница между ними лишь в том, что Вий – это нечто страшное, демоническое, а Пенкавр – обычный хотя и очень большой великан.

А теперь снова обратим свои взоры к сказке Александра Сергеевича «О царе Салтане». В частности для начала освежим в памяти вот этот фрагмент:

Девушка в образе лебеди… То есть лебедь является объектом превращения в неё людей. Один из излюбленнейших приёмов британской мифологии:

«В мифологии и верованиях кельтов лебедь занимал весьма заметное место. Так, в Халльштатте европейские археологи нашли модели повозок, в которые впряжены существа, весьма напоминающие лебедей. На самих повозках стоят странные сосуды. Лебеди нередко встречаются в кельтских легендах; они – один из излюбленных объектов превращений. Так, именно в лебедей превратила детей Лира их мачеха, страшно ревновавшая их к отцу, своему мужу. В другой легенде Мидхир превратил себя и свою возлюбленную Этэйн в лебедей, чтобы спастись от Эохаидха. Еще одна легенда повествует о том, как Кэр, которую полюбил Оэнгус, каждый год превращалась в лебедь, и, чтобы соединиться с ней, Оэнгусу тоже пришлось принять облик лебедя…»

Таким образом, мы можем с достаточной долей уверенности предполагать, что использование классиком русской литературы А. С. Пушкиным при создании им сказок приемов и образов британской мифологии скорее всего носило регулярный и осознанный характер, способствуя воссоединению культур столь отдаленных географически, но близких духом породившего их евразийского исторического пространства.

С другой стороны, вызывают неподдельное восхищение глубина и обширность познаний великого русского поэта в тонкостях истории и культуры древней западной цивилизации, уходящей своими корнями в единую индоевропейскую общность славянских и кельтских культур.

Добрые чувства

Несколько слов о добрых чувствах. Какие они? Чувство радости, чувство сострадания, нежной любви… Это добрые чувства. Ещё и потому добрые, что все их можно и должно в первую очередь обращать к другому живому существу: радоваться за другого, гордиться им, сострадать ему, любить его. Обратите внимание: не себя, а другого (или другую).

И писать следует о добрых чувствах к другим, к миру, если вы хотите, чтобы написанное вами было им интересно. Если же вы любите только себя, испытываете добрые чувства только к себе, говорите и пишете только о себе, то не удивляйтесь тому, что однажды вас перестанут слышать. Не зря великий Пушкин писал когда-то:

Поэту была известна тропинка к народному сердцу – добрые чувства.

В честь поэта

Из сообщений СМИ известно, что с 1 июня 2015 г. на маршруте Нижний Новгород – Москва курсировавший. в течение 5 лет скоростной поезд «Сапсан» будет заменен на скоростной поезд «Стриж». При этом время в пути сократится до 3 часов 35 минут. Этого удастся достичь за счет технических особенностей поезда. По пути «Стриж» будет останавливаться в Дзержинске и Владимире. Прекрасное известие, но хотелось бы дополнить его одним замечанием. 6 июня в России отмечается очередной день рождения Александра Сергеевича Пушкина. И далеко не все знают, что Пушкин был не только гениальным поэтом, но и выдающимся государственником. И сама идея строительства железной дороги из Москвы в Нижний Новгород принадлежит именно ему. Александр Сергеевич первым в России высказал эту идею ещё в 1836 году!

«Дорога (железная) из Москвы в Нижний Новгород еще была бы нужнее дороги из Москвы в Петербург – и мое мнение – было бы: с нее и начать…» (из письма А. С. Пушкина В. Ф. Одоевскому, ноябрь – декабрь 1836 года).

Считаю исторически справедливым в связи с этим, а также в связи проведением в России Года литературы – назвать поезд Москва – Нижний Новгород в честь поэта – «Пушкин».

Сколько зарабатывал Пушкин?

Кто-то когда-то придумал и провозгласил, что поэт для того, чтобы хорошо писать стихи, должен быть голодным и нищим. И такое крайне глупое провокационное мнение, к сожалению, у определённой части населения укоренилось. Каким в большинстве случаев представляют себе образ среднестатистического поэта? Ясно каким. Чудаковатый, вечно голодный, тощий неумеха без гроша в кармане, а зачастую и без крыши над головой. Этакое пугало огородное и нахлебник, проклятье для жены и родственников, неумеющее гвоздя забить. Юродивый, полудохлый нищенка-приживала, пошлый альфонс на шее разоряемой им любовницы. Непутёвый местный Дон Кихот Ламанчский в лохмотьях, бредящий стихами перед нимфетками. Дворовый пьяненький кабысдох поэзии. Блохастый деревенский дурачок, которого подкармливает и одевает вся округа по причине брезгливой жалости. Короче, поэт – бестолочь и требуха, неспособная гроша ломаного заработать, компостирующая мозги всем подряд и маниакально преследующая каждого встречного-поперечного бредовыми стихами. Заикающийся придурок, сбежавший из психушки по недосмотру санитаров, рядом с таким типом – гений.

Глупости всё это. Графоманы с плохими актерскими задатками, изображающие из себя поэтов, может быть, примерно так и выглядят. Чем, увы, и бросают воинственно истерическую, позорную и лживую тень на нормальных поэтов.

И самая первая глупость: «поэты не способны зарабатывать деньги». Обратимся к классическому русскому примеру – Александру Сергеевичу Пушкину. Про его долги тома написаны. А что если мы попробуем рассмотреть его доходы за последние 10 лет жизни: с 1827 по 1836 год включительно? Возможно, что я учёл не все источники доходов поэта, но и те данные, которые нашёл в интернете, достаточно красноречивы.

Итак, имение Михайловское давало поэту ежегодно примерно 3000 рублей, не наших, а царских, между прочим. Гонорары за изданные книги: 1827 год – книга «Братья-разбойники» – 1500 рублей. 1828 год – второе издание «Руслана и Людмилы» – 7000 рублей (вместе со вторым изданием «Кавказского пленника»), 1829 год – первая часть «Стихотворений Александра Пушкина» – 12000 рублей за четыре тома.

1830 год – «Борис Годунов» – 10000 рублей. В 1831-ом царь назначает поэту персональное жалованье – 5000 рублей в год. 1832 – издан «Евгений Онегин» – 12000 рублей. 1835 год: по высочайшему Указу Николая I министр финансов выдаёт Пушкину ссуду в 30000 рублей (которые в итоге просто были потрачены без возврата). При этом, по утверждению поэта, чтобы сносно жить, ему требовалось тратить в год не меньше 30000 рублей на семью. Начинаем считать.

Итого 132500 рублей +80000 рублей долгов, которые Пушкин получил от кредиторов и истратил помимо своих денег, а погасил их царь. Всего получается 212500 рублей за 10 лет или 21250 – в год. Стало быть, остальные примерно 6000 рублей в год (за минусом 4 лет до женитьбы) вкладывала в общее хозяйство супруга, Наталья Николаевна. Мы эти расходы учитывать не будем. Поэт к ним отношения не имел.

Чтобы понять, насколько плотно и качественно можно было бы питаться на эти средства, обратимся к данным газеты «Псковские губернские ведомости» (№40. среда 05 октября 1838 год) о состоянии цен на рынке в мелочной продаже:

Окуней фунт – 0,25 руб., щук фунт – 0,20 руб., язей свежих – 0,10 руб., снетков свежих – 0,25 руб., снетков сухих – 0,50 руб., говядины лифляндской фунт – 0,15 руб., говядины русской – 0,14 руб., гусь живой – 1,20 руб., яиц десяток – 0,23 руб., курица живая – 0,70 руб., цыплята (пара) – 0,60 руб., масла коровьего пуд (16 кг) – 16 руб., меду свежего пуд – 20 руб., муки ржаной пуд – 2,20 руб.-2,10 руб., ржи четверик (26,239 литра) – 2,00 руб. – 1,90 руб., круп гречневых четверик – 3,00 руб. – 2,80 руб., круп ячных четверик— 2,80 руб.-2,70 руб., овса четверик – 0,90 руб., гречи четверик – 1,40 руб., масло постное (пуд) – 16 руб., картофель четверик – 0,50 руб., мыла казанского пуд – 16 руб., свечей сальных пуд – 18 руб., сена пуд – 0,50 руб., соломы пуд – 0,25 руб., сена воз – 4—5 руб., соломы воз – 1 – 1,20 руб.

Чтобы нам было понятней, попробуем сопоставить те рубли с нашими. В 1815 году стоимость 1 ассигнационного рубля в результате инфляции упала до 20 копеек серебром. Позже, изъятием некоторого числа ассигнаций из обращения (их сожгли), а также путем займов, удалось поднять его стоимость до 28 копеек, но не больше. Монета в 25 копеек серебром образца 1827 года весила 5,18 грамм. Международная биржевая стоимость серебра на сегодня, 27 июля 2013г. равна 19,945 доллара за тройскую унцию. Тройская унция соответствует 31,1034768 граммам. Значит, грамм серебра сегодня стоит 0,64124661557 доллара или 3,321657468 доллара за 25-тикопеечную серебряную монету номиналом в 1 рубль ассигнациями пушкинских времён. Официальный курс продажи доллара к рублю на сегодня в ЦБ РФ – 32.6371 рубля. Таким образом, на сегодняшний день 1 рубль ассигнациями пушкинского времени составляет 32,6371х3,321657468=108,40926697 сегодняшних российских рубля.

Итак, считаем. По котировкам сегодняшнего дня (27 июля 2013 года) Пушкин лично зарабатывал в год 13250х108,40926697 = 1436423 (один миллион четыреста тридцать шесть тысяч четыреста двадцать три) сегодняшних российских рубля. Среднемесячный заработок поэта составлял 1436423 / 12 = 119701,90 (сто девятнадцать тысяч семьсот один) наш сегодняшний российский рубль в месяц. Как вы полагаете: можно считать сегодня такой заработок никудышным? Многие ли семьи имеют такой доход сегодня? Это мы посчитали только его зарплату, а не сколько он тратил, ссылаясь на то, что меньше тратить невозможно! Поэт называл минимальную годовую сумму в 30 тысяч рублей, что на сегодня составляет 3252278 (три миллиона пятьсот двадцать две тысячи двести семьдесят восемь) рублей Российской Федерации в год (подсчёт ведется по состоянию на 2013 год). И тратил ведь! Вряд ли всё это соответствует внушаемому расхожему образу нищего обшарпанного поэта. А. С. Пушкин, как всякий нормальный глава семейства, нормально зарабатывал и на себя и на семью. Разве не так? Конечно, так.

Еще одно расхожее ошибочное мнение: рабочий стол поэта. Якобы, приходит поэт, садится за стол, тут же вдохновляется музой и начинает строчить шедевры. Как токарь за станком или ткачиха. Ничего подобного! Идите-ка, сами попробуйте. Ничего нормального находясь в таком положении по 8 рабочих часов сочинить невозможно никому. Разве что – яйца высиживать? Но это к сегодняшней теме, к счастью, никак не относится. Маяковский и Гайдар, как говорят о них, сочиняли на ходу, то есть, во время пешего движения. Многие, как и я сам, сочиняют лёжа: на земле, на полу, в шахтерском забое, как писал в своем стихотворении поэт Анциферов («Я работаю, как вельможа: я работаю только лёжа») – это не важно. Но никак не сидя часами на одном месте, как это почему-то так слащаво любят изображать скульпторы. Впрочем, это моё частное мнение…

2013 г.

А. С. Пушкин. Восемь смыслов одного стихотворения

ЭХО

Смысл первый Физический. Всё, происходящее в воздушном пространстве, обычно порождает определенные звуки. Эхо является подражанием этим звукам, откликом на них. Однако, сам этот отклик не порождает в вызвавших его предметах, ответного отклика. Поэт так же отзывается на окружающую его действительность, создавая стихи. Однако, действительность на его стихи не отзывается никак.

Смысл второй. Духовный. Зверь, рог, гром, дева – все в единственном числе, все одиноки. Эхо – символ их одиночества. Только оно откликается на их зов. В одиночестве мы приходим в этот мир, и в одиночестве покидаем его. Эхо – символ одиночества КАЖДОЙ отдельной жизни, каждого существа и даже каждого явления природы. Таким же символом одиночества является творческая судьба поэта.

Смысл третий. Окружающая нас действительность не способна воспринять (осознать) то, из чего она состоит, саму себя (в лесу каком? Глухом. В воздухе каком? Пустом). Трагедия среды обитания всего живого в том, что среда эта сама по себе изначально инертна, она не располагает возможностью воспринимать себя, не обладает способностью осознавать себя. Такова же и среда обитания поэта. Она невосприимчива к нему, не готова слышать его голос, поскольку ей нечем слышать.

Смысл четвертый. Множественность одиноких миров. Эхо слышит грохот уже не одного грома, а неизвестного количества громов, внемлет не просто голосу морской бури, но различает бесчисленные голоса её валов, прислушивается к всеобщему крику, рождённому неведомо сколькими пастухами! И поэт слышит и откликается на зов не только одной определённой души, нет, он знает о множественности миров! И слышит их одновременно! Поразительное свойство – быть эхом всего мира!

Смысл пятый. Зверь в глухом лесу зовёт не эхо, а другого зверя, рог хочет услышать ответ другого рога, гром – другого грома, дева призывает юношу, пастухи окликают друг друга или свои стада, в конце концов, и вал движется не вслед за эхом, а вслед за бегущим впереди валом. Каждая душа ищет схожую с ней родственную душу. Зверю видится зверь, рогу рог, грому гром, валу вал. Эхо – на уровне подсознания – это нечто желаемое, но не действительное. Поэт пишет стихи о любви, о ненависти, о самых разных чувствах, вкладывая в них реальные чувства, но сами стихи – всего лишь слова, всего лишь эхо чувств, но не сами чувства. И потому нет им отзыва…

Смысл шестой. Мир физический полон самых разнообразных звуков. Мир духовный – самых разнообразных чувств. Эхо является естественным камертоном звуков живой природы. Таким же камертоном человеческих чувств является поэт. Эхо не только издает ответные звуки, но прежде того оно внемлет звукам, достигающим его! То же происходит и с поэтическим творчеством: прежде чем поэт создаёт стихи, он чутко слушает и, главное, слышит других!

Смысл седьмой. Эхо, как явление, невозможно без того, чтобы не воспринимать нечто иное. Поэт не возможен, если он слышит одного лишь себя, он непременно впитывает в себя окружающую действительность, творчеству присуще неравнодушие и сопереживание миру, как реальному, так и воображаемому.

Смысл восьмой. Эхо имеет протяженность во времени и пространстве, поскольку все перечисленные в стихотворении явления практически никогда не происходят в одном месте и в одно и то же время. Поскольку поэт сравнивается с эхом, то и его творчество провозглашается изменчивым как во времени, так и в пространстве. Поэзия – это явление, которому, как и эху, присущи все четыре измерения Вселенной – три пространственных и одно временное.

Вполне возможно, что смыслов, вложенных в такое коротенькое стихотворение его автором, гораздо больше. Присмотритесь. Прислушайтесь… Так и есть. Ведь это – Пушкин! И о чем бы он ни писал, он всегда писал о любви.

Вызов

Пьеса в одном действии

Действующие лица:

Хронограф – современный человек

Пушкин – гений

Геккерн – посланник Нидерландского королевства

Дантес – убийца гения

Натали – жена гения

Хронограф:

Когда-то Александр Сергеевич Пушкин на вопрос своего друга-лицеиста о том, где он служит, ответил просто и ёмко: «Я числюсь по России». «Числиться по России» в устах поэта означало «беззаветно служить своему Отечеству».. Вроде бы обычные, но очень глубокие по содержанию слова. Через великое множество лет и событий значение поэта Пушкина для России да и для всего мира не меркнет и не померкнет. И для России – в особенности. Крылатая фраза Евгения Евтушенко «Поэт в России – больше, чем поэт» известна давно. Кстати, более всего это заметно иностранцам, со стороны. Как сказала одна итальянская исследовательница пушкинского наследия: «Россия – единственная в мире страна, которая не перестает скорбеть по своим поэтам… Только в России убийство Поэта равно Богоубийству».

Но если он служил всей России, то за что же он погиб? «Как это „за что“?» – воскликнет обыватель, – «Он погиб на дуэли за честь своей жены! Пушкин вызвал Дантеса на дуэль. Стрелялся с ним. И был убит. Это известно всем. Стало быть, и спрашивать не о чем».

Возникают поодаль Пушкин, Дантес, Геккерн

Ну, да. Стало быть, не о чем… Что скажете, Александр Сергеевич? Так ли всё было, месье Жорж?.. О чём поведают тени прошлого?…

Геккерн:

– Нет, не так! Пушкина на дуэль вызвал я! Позвольте представиться: Луи-Якоб-Теодор ван Геккерн де Беверваард, полномочный посол короля Нидерландов Вильгельма Первого, приходящегося законным супругом Анне Павловне, родной сестре российского императора Николая Павловича.

Хронограф

А вот и господин посланник! Как же-с, наслышаны и весьма. Например, из дневника графини Дарьи Федоровны Фикельмон, внучки фельдмаршала Кутузова: «Лицо хитрое, фальшивое; здесь все считают, его, шпионом господина Нессельроде»

Геккерн:

Действительно, этого господина (указывает на Пушкина) на дуэль вызвал я. Вот, извольте, моё обращение к нему: Милостивый государь. Не зная ни вашего почерка…

Пушкин:

Ложь!

Геккерн:

ни вашей подписи…

Пушкин:

Враньё!

Геккерн:

я обратился к господину виконту Д’Аршиаку, который вручит вам настоящее письмо, чтобы убедиться, действительно ли то письмо, на какое я отвечаю, исходит от вас.

Пушкин:

Какое лицемерие!

Геккерн:

Содержание его до такой степени выходит из пределов возможного, что я отказываюсь отвечать на все подробности этого послания.

Пушкин (саркастически смеётся):

Конечно, отказываетесь! Возразить-то нечего.

Геккерн

Вы, по-видимому, забыли, милостивый государь, что именно вы отказались от вызова, направленного вами барону Жоржу де Геккерну и им принятого. Доказательство тому, что я здесь заявляю, существует – оно писано вашей рукой и осталось в руках у секундантов.

Пушкин

А как вы оба в страхе умоляли меня об этом, как ваш драгоценный юный друг тут же вместо дуэли решился на брак с Екатериной, сестрой моей жены. Не помните? А почему – тоже не помните? Он же обрюхатил её!

Хронограф

Из письма Екатерины Ивановны Загряжской, тетушки сестер Гончаровых, Жуковскому: «Слава Богу, кажется все кончено. Жених и почтенный его батюшка были у меня с предложением. К большому счастию, за четверть часа пред ними из Москвы приехал старший Гончаров и объявил им родительское согласие, и так все концы в воду».

Дантес

Добрая моя Катрин! Надеюсь, завтра не будет препятствий повидаться с Вами, так как мне любопытно посмотреть, сильно ли выросла Ваша «картошка» с прошлого раза.

Геккерн

Мне остается только предупредить вас, что господин виконт д’Аршиак отправляется к вам, чтобы условиться относительно места, где вы встретитесь с бароном Жоржем Геккерном, и предупредить вас, что эта встреча не терпит никакой отсрочки. Я сумею впоследствии, милостивый государь, заставить вас оценить по достоинству звание, которым я облечен и которого никакая выходка с вашей стороны запятнать не может.

Хронограф

Вот он – вызов! Не Пушкин вызывает на дуэль Дантеса и не Дантес Пушкина, а голландский посол! Таким образом, юридически участником противостояния является отнюдь не Дантес, а полномочный посол Нидерландского королевства в Российской империи барон Геккерен. Лицо, не подлежащее российской юрисдикции. Более того: главное официальное лицо другого государства, лицо, каждое действие и официальное слово которого являются действием и словом того государства, которое он представляет. А это значит, что дуэль Пушкина с Геккерном не может рассматриваться в рамках уголовного права России, ибо российскому подданному господину Пушкину бросило вызов суверенное европейское государство – Нидерланды! Это война! Господа, это война! Месье Жорж, Вы бывали на войне?

Дантес:

Нет.

Хронограф:

Почему?

Дантес:

Папенька не пустили.

Хронограф

Всё верно. 28 января 1836 года Дантес был произведен из корнетов в поручики. И возмечтал отправиться на Кавказ. Ибо все, побывавшие там, «представлены к крестам». Да, крестик на мундире такого красавца смотрелся бы замечательно. Однако, Геккерен не пожелал расставаться со своим юным сокровищем и рисковать потерей личного удовольствия.

А Вы, месье Пушкин, были на войне?

Пушкин:

Да.

Хронограф:

Тоже верно. Из книги «История военных действий в азиатской Турции в 1828 и 1829 годах…» известно не только о присутствии поэта в рядах сражающейся русской армии, но и о непосредственном участии его в боях и перестрелках с противником.

Пушкин

Дорога через Кавказ была скверной и опасной – днем я тянулся шагом с конвоем пехоты и каждую дневку ночевал – зато видел Казбек и Терек. В лагерь я прибыл в самый день перехода через Саган-лу и, раз я уже был там, мне показалось неудобным уклониться от участия в делах, которые должны были последовать. Генерал И. Ф. Паскевич, будущий граф Эриванский, позволил мне въехать вслед за ним в завоеванный Арзрум.

Хронограф:

Пушкин не просто принял участие в турецком походе русской армии, но и принес очевидную пользу русскому военному командованию. Как минимум, своими наблюдениями, записями того, что в иных случаях могло ускользнуть от внимания отцов-командиров. Известно, что на обратном пути из Тифлиса в Санкт-Петербург Пушкин предъявлял подорожную такого содержания: «Господину чиновнику 10 класса Александру Сергеевичу Пушкину, едущему от Санкт-Петербурга до Тифлиса и обратно, предписано Почтовым местам и Станционным смотрителям давать означенное в подорожной число почтовых лошадей без задержания, и к приезду оказывать всякое содействие».

Пушкин:

Дантес:

Кто он такой – этот месье Пушкин? Да, мы с папа его знать не знали до последнего времени! Литератор? Мне не интересна иностранная русская литература! Мой несчастный папа прежде и понятия не имел о подобных субъектах…

Пушкин (хитро улыбается):

Лукавить изволите, месье Жорж. Вас тут ещё в помине не было, да, и я ещё жил холостой жизнью, когда… помните, барон? Зима 1830 года, маскарад, прием в Эрмитаже…

Хронограф:

13 января 1830 года Дарья Федоровна Фикельмон записывает в своем петербургском дневнике: «Вчера, 12-го, мы доставили себе удовольствие поехать в домино и масках по разным домам. Нас было восемь – маменька, моя сестрица Катрин, г-жа Мейендорф и я, Геккерн, Пушкин, Скарятин и Фриц – сотрудник австрийского посольства. Мы побывали у английской посольши леди Хейтсберн, у Лудольфов (семейство посланника Обеих Сицилий) и у Олениных. Мы всюду очень позабавились, хотя маменька и Пушкин были всюду тотчас узнаны, и вернулись ужинать к нам. Был прием в Эрмитаже, но послы были там без своих жен».

Пушкин:

Эх, зима-матушка да вольница холостяцкая! Новый год встретил я с цыганами и с Танюшей, настоящей Татьяной-пьяной. Она пела песню, в таборе сложенную, на голос приехали сани:

Хронограф:

Однако, впереди Вас ожидали радости семейной жизни. Были ли Вы счастливы?

Пушкин:

О, да! Вполне! Мое семейство умножалось, росло, шумело около меня. Казалось, и на жизнь нечего роптать, и старости нечего бояться. Холостяку в свете скучно; ему досадно видеть новые, молодые поколения; один отец семейства смотрит без зависти на молодость, его окружающую. Из этого следует, что я хорошо сделал, что женился.

Дантес и Геккерен посмеиваются в сторонке.

Хронограф:

И супругой своею Вы довольны?

Пушкин (глядя на посмеивающихся):

Жена моя прелесть, и чем доле я с ней жил, тем более любил это милое, чистое, доброе создание, которого я ничем не заслужил перед богом.

Дантес и Геккерн откровенно смеются.

Появляется Натали

Хронограф:

Наталья Николаевна, будьте добры, подтвердите слова супруга Вашего! Отчего Вы молчите?

Пушкин в смятении. Хочет подойти к ней, но между ними словно невидимая стена…

Геккерн:

Мадам, действительно, отчего бы Вам не сказать правду? Если госпожа Пушкина откажет мне в своем признании, то я обращусь к свидетельству двух особ, двух дам, высокопоставленных и бывших поверенными всех моих тревог, которым я день за днем давал отчет во всех моих усилиях порвать эту несчастную связь…

Пушкин:

Какую связь? О чём Вы, господа? Натали! Скажи им, бога ради! Скажи!

Хронограф:

Если госпожа Пушкина так божественно невинна, то отчего ее письма прячут уже без малого двести лет? Отчего письма Пушкина могут быть известны всем, а письма госпожи Пушкиной – ни в коем случае? Александр Сергеевич, повторяю вопрос: Вы были вполне счастливы с самого начала, с момента сватовства? Будьте любезны, повторите то, что Вы сами сообщали об этом 31 августа 1830 года…

Пушкин:

Извольте. У меня на душе: грустно, тоска, тоска. Жизнь жениха тридцатилетнего хуже 30-ти лет жизни игрока. Дела будущей тещи моей расстроены. Между тем я хладею, думаю о заботах женатого человека, о прелести холостой жизни. словом, если я и не несчастлив, по крайней мере не счастлив. Чёрт меня догадал бредить о счастии, как будто я для него создан.

Хронограф:

10 февраля 1831 года

Пушкин

Я женюсь без упоения, без ребяческого очарования. Будущность является мне не в розах, но в строгой наготе своей. Горести не удивят меня: они входят в мои домашние расчеты. Всякая радость будет мне неожиданностью.

Хронограф:

29 октября 1830 г. Из Болдина в Петербург

Пушкин:

Отправляясь в путь, писал я своим, чтоб они меня ждали через 25 дней. Невеста и перестала мне писать, и где она, до сих пор не ведаю. Каково?

Хронограф

30 сентября 1832 г.

Пушкин:

Я только завидую тем из друзей моих, у коих супруги не красавицы, не ангелы прелести, не мадонны. Знаешь русскую песню —

Хронограф:

3 октября 1832 г.

Пушкин:

Видишь ли, что я прав, а ты кругом виновата? Виновата потому, что всякий вздор забираешь себе в голову, и потому, что кокетничаешь со всем дипломатическим корпусом!

Хронограф:

Зато говорят, что она была хорошей хозяйкой в доме, вся в заботах… Так?

Пушкин:

Оба письма твои получил я вдруг, и оба меня огорчили и осердили. Ну, ты и хороша! Ты пляшешь под чужую дудку; платишь деньги, кто только попросит; эдак никакое хозяйство не пойдет. Пожалуйста, не стягивайся, не сиди, поджавши ноги, и не дружись с графинями, с которыми нельзя кланяться в публике. Я не шучу, а говорю тебе серьезно и с беспокойством. Сплетен о тебе много. С тех пор, как я тебя оставил, мне страшно за тебя. Дома ты не усидишь, поедешь во дворец. Если поедешь на бал, ради бога, кроме кадрилей хотя бы не пляши ничего!!!

Хронограф:

Ну, и как? Прислушалась она к советам мудрого мужа?

Пушкин:

Милая моя женка, есть у нас здесь кобылка, которая ходит и в упряжи и под верхом. Всем хороша, но чуть пугнет её что на дороге, как она закусит поводья, да так и несет верст десять по кочкам да оврагам – и тут уж ничем ее не проймешь, пока не устанет сама. Получил я, ангел кротости и красоты! письмо твое, где изволишь ты, закусив поводья, лягаться милыми и стройными копытцами, подкованными у M-me Katherine. Надеюсь, что теперь ты устала и присмирела. Жду от тебя писем порядочных, где бы я слышал тебя и твой голос – а не брань, мною вовсе не заслуженную…

Хронограф:

После этого она сразу одумалась и начала писать Вам длинные нежные письма?

Пушкин:

Милостивая государыня Наталья Николаевна, я по-французски браниться не умею, так позвольте мне говорить вам по-русски, а вы, мой ангел, отвечайте мне хоть по-чухонски. Письмо ваше от 1-го октября получил я 26-го. Оно огорчило меня по многим причинам, но главная в том, что письмо ваше было короче визитной карточки.

Хронограф:

Ну, а как с творческой атмосферой в чертогах домашних? В кругу, так сказать, семьи?

Пушкин:

Нет у меня досуга, вольной холостой жизни, необходимой для писателя. Кружусь в свете, жена моя в большой моде – всё это требует денег, деньги достаются мне через труды, а труды требуют уединения. Замкнутый круг.

Хронограф:

А когда Вы возвращаетесь из творческого уединения к домашнему очагу, встречают ли Вас счастливые домочадцы на домашнем пороге?

Пушкин:

Дома нашел я всё в прежнем порядке. Жены, как всегда, дома не было, она находилась на балу, куда я за нею и поехал, чтобы увезти к себе, как улан уездную барышню с именин городничихи. Денежные мои обстоятельства без меня ещё более запутались…

Хронограф:

Александр Сергеевич! Да неужто Вы не нашли для дорогой Натали убедительных слов? Ведь Вы же – гений русской словесности! Как же так?

Пушкин:

Мой друг, ты, кажется, не путем искокетничалась. Смотри: недаром кокетство не в моде и почитается признаком дурного тона. В нем толку мало. Ты радуешься, что за тобою, как за сучкой, бегают кобели, подняв хвост трубочкой и понюхивая тебе задницу; есть чему радоваться! Не только тебе, но и Парасковье Петровне легко за собою приучить бегать холостых шаромыжников; стоит разгласить, что-де я большая охотница. Вот вся тайна кокетства. Было бы корыто, а свиньи будут. К чему тебе принимать мужчин, которые за тобою ухаживают? Ты не знаешь, на кого нападешь. Прочти басню А. Измайлова о Фоме и Кузьме. Фома накормил Кузьму икрой и селедкой. Кузьма стал просить пить, а Фома не дал. Кузьма и прибил Фому как каналью. Из этого поэт выводит следующее нравоучение: красавицы! не кормите мужчин селедкой, если не хотите давать им пить; не то можете наскочить на Кузьму. Видишь ли? Прошу, чтоб у меня не было этих академических завтраков. Благодарю за то, что ты подробно и откровенно описываешь мне свою беспутную жизнь. Гуляй, женка; только не загуливайся и меня не забывай. Мочи нет, хочется мне увидать тебя причесанную под а ля Нинон де Ланкло, французскую куртизанку; ты должна быть чудо как мила. Как ты прежде об этой старой куртизанке не подумала и не переняла у ней ее прическу? Опиши мне свое появление на балах, которые, как ты пишешь, вероятно, уже открылись. Да, ангел мой, пожалуйста, не кокетничай. Я не ревнив, да и знаю, что ты во всё тяжкое не пустишься; но ты знаешь, как я не люблю всё, что пахнет московской барышнею, всё, что не comme il faut, всё, что вульгарно… Если при моем возвращении я найду, что твой милый, простой, аристократический тон изменился, разведусь.

Хронограф:

Она откликнулась?

Пушкин:

Нет.

Дантес (Геккерну):