В сердце Антарктики Шеклтон Эрнест Генри

Дорогие друзья!

Перед вами лучшая книга знаменитого полярного исследователя Эрнеста Шеклтона – человека, обладавшего удивительным талантом руководить людьми в самых отчаянных условиях. Его команда верила в него, как в бога, и он всегда оправдывал эти надежды.

В описанном на страницах книги путешествии на «Нимроде» Шеклтон мог впервые в истории человечества достичь географического Южного полюса, однако повернул назад, не став рисковать жизнями товарищей. «Живой осел лучше мертвого льва» – писал он жене, но жизнь Шеклтона свидетельствует о том, что меньше всего он заботился о личной безопасности. Для него было важно другое: забота о вверившихся ему людях, восторг от встречи с неизведанными местами, слава первооткрывателя. Не был Шеклтон безразличен и к финансовому успеху – однако при этом он в прямом смысле посвятил себя полярным экспедициям, не подразумевавшим никакой прибыли…

Кстати, если не считать лекций о путешествиях, то единственным успешным в финансовом отношении проектом в жизни Шеклтнона была именно эта книга, «В сердце Антартики». Она была впервые опубликована в Лондоне, в 1909, и выдержала множество переизданий на различных языках. На русском полная версия книги выходила лишь однажды – в 1957 году.

Безусловно, труд этот далек от беллетристики. Он весьма обстоятелен: автор подробно описывает снаряжение, организацию и ход экспедиции. Однако мало того, что все это интересно само по себе: с этих серьезных страниц явственно проглядывает личность автора – его неизменная бодрость, любовь к жизни, симпатия к товарищам. И хотя после завершения экспедиции на «Нимроде» прошло больше ста лет, нам по-прежнему есть чему поучиться у Шеклтона. Нам всем – не только любителям путешествий.

P.S. Мы позволили себе дополнить книгу «В сердце Антарктики» еще одним интересным текстом: дневниками австралийца Фрэнка Хёрли, фотографа, участвовавшего в экспедиции Шеклтона на «Эндуранс». Судьба этих дневников причудлива и описана во вступлении к ним. Пока же отметим лишь, что дневники эти, насколько нам удалось выяснить, никогда еще не были обнародованы.

Фредерик Паулсен, издатель

Уважаемые читатели!

Перед вами – вторая книга серии, посвященной легендарным британским первопроходцам-полярникам, которую совместно представляют концерн «Шелл» и издательство «Паулсен».

«В сердце Антарктики» – книга известного британского полярного исследователя Эрнеста Генри Шеклтона, участника четырех антарктических экспедиций.

Личность Шеклтона хорошо известна в Великобритании. Так, в опросе «100 величайших британцев», проводимом в 2002 году, Шеклтон занял 11-е место. Еще при жизни исследователь был известен в России. В 1909 г. по приглашению Русского географического общества Шеклтон посетил Санкт-Петербург, где его удостоил аудиенции Николай II.

«В сердце Антарктики» впервые была переведена на русский язык еще в 1935 году, и лишь единожды переиздана в 1957 году. Спустя больше 50 лет книга выходит вновь и приурочена к проведению Перекрестного Года культуры Великобритании и России.

Отрадно, что книга издается при поддержке Русского географического общества, имеющего давние традиции международного сотрудничества, в том числе с британскими исследователями. Уверен, что книга Эрнеста Генри Шеклтона займет достойное место на книжной полке всех, кто интересуется героическими страницами в истории освоения человечеством полярных областей нашей планеты.

Желаю вам увлекательного чтения!

Оливье Лазар, председатель концерна «Шелл» в России
Рис.0 В сердце Антарктики

Сэр Эрнест Генри Шеклтон

Предисловие

Научные результаты экспедиции не могут быть подробно освещены в этой книге. Статьи специалистов, участвовавших в экспедиции, с обобщающими сведениями о работе, проделанной в области геологии, биологии, магнитных наблюдений, метеорологии, физики и т.д., помещены в приложении[1]. В этом же предисловии я хочу указать на важнейшие стороны работы экспедиции в области географии.

Мы провели зиму 1908 года в проливе Мак-Мёрдо, на двадцать миль (32,2 км) севернее места зимовки «Дискавери». Осенью одна партия совершила восхождение на Эребус и обследовала его кратеры. В течение весны и лета 1908–1909 гг. с зимовки вышли три санные партии. Одна направилась к югу и дошла до самой южной точки, достигнутой кем-либо из людей до сего времени; другая впервые в мире достигла Южного магнитного полюса, третья исследовала горные хребты к западу от пролива Мак-Мёрдо.

Южная санная партия водрузила британский государственный флаг на 88°23’ ю.ш., на расстоянии 100 географических миль (185 км) от Южного полюса. Эта партия из четырех человек установила, что к югу от пролива Мак-Мёрдо между 82-й и 86-й параллелями находится большая горная цепь, которая тянется в юго-восточном направлении. Установлено также, что большие горные хребты продолжаются на юг и на юго-запад и что между ними лежит один из величайших в мире ледников, ведущий в глубь материка к плоскогорью. Высота этого плоскогорья на 88° ю.ш. более 11 000 футов (3353 м) над уровнем моря. По всей вероятности, плоскогорье продолжается и за Южным полюсом, простираясь от мыса Адэр до полюса. Засечки и углы новых гор на юге и большого ледника нанесены на карту приблизительно правильно, учитывая несколько грубые методы определения, неизбежные в тех условиях.

Загадка Великого ледяного барьера нами не разрешена. По моему мнению, вопрос о его образовании и протяженности не может получить окончательного ответа, пока специальная экспедиция не обследует линию гор вокруг южной оконечности Барьера. Нам удалось пролить лишь некоторый свет на строение Барьера. На основании наблюдений и измерений можно сделать предварительное заключение, что он преимущественно состоит из снега. Исчезновение бухты Воздушного шара[2] в результате откалывания части Великого ледяного барьера говорит о том, что отступание Барьера, которое наблюдалось со времени плавания сэра Джеймса Росса в 1842 году, продолжается и до сих пор.

Росс, Джеймс Кларк (1800–1862) – английский полярный исследователь. В 1818–1821 годах участвовал в нескольких арктических экспедициях своего соотечественника Уильям-Эдварда Парри по отысканию Северо-западного прохода – морского пути вдоль северных берегов американского континента. В 1829–1833 годах участвовал в экспедиции своего дяди Джона Росса. Вместе с этой экспедицией перенес три тяжелые зимовки в полярных льдах пролива Ланкастера (архипелаг Парри); в 1831 году открыл Северный магнитный полюс. В 1839–1843 годах совершал плавание в Антарктику на судах «Эребус» и «Террор». Во время первого плавания Росс открыл в южной части Тихого океана далеко вдающееся на юг водное пространство (море Росса), участок побережья Антарктиды – Землю Виктории, два вулкана – Эребус (действующий) и Террор. Дальше к югу путь судам преградила высокая – до 100 м высотой – ледяная стена (Барьер Росса, Великий ледяной барьер). В последующее плавание Росс проследил направление Барьера к востоку на протяжении 200 км и достиг 78°10’ ю.ш. – точки, до него никем не посещавшейся, отметил разрушение ледяного барьера. В третье плавание Росс исследовал берег Земли Луи Филиппа и открыл остров Росса.

На 163-м меридиане определенно находится возвышенная, покрытая снегом земля, так как мы видели там склоны и пики, сплошь покрытые снегом. Однако мы не заметили обнаженных скал и не имели возможности промерить глубину снежного покрова в том месте, поэтому не могли сделать окончательного вывода.

Результатом путешествия, предпринятого Северной партией, является достижение Южного магнитного полюса. По данным наблюдений в самой точке полюса и в ближайших окрестностях, он находится в 72°25’ ю.ш., 155°15’ в.д. Первая часть этого путешествия была проделана вдоль береговой линии Земли Виктории, причем были открыты новые вершины, ледники и ледниковые языки, а также два небольших островка. На всем протяжении пути вдоль берега произведена тщательная триангуляция и на существующей карте сделан ряд исправлений.

Исследование Западных гор, проделанное Западной партией, пополнило сведения по топографии, а в некоторой степени и по геологии, этой части Земли Виктории.

Другой важный результат экспедиции в области географии – открытие нового участка береговой линии протяженностью в 45 миль (72,4 км), идущей от мыса Северного сначала в юго-западном, а затем в западном направлении.

Во время обратного плавания «Нимрода» мы предприняли тщательные поиски, подкрепившие господствующее мнение о том, что Изумрудный остров, острова Нимрода и остров Догерти не существуют. Все же я против удаления их с карты без дополнительных исследований. Возможно, что они расположены где-нибудь по соседству. Поэтому лучше оставить их на карте, пока не будет абсолютно точно доказано, что это ошибка.

Я хотел бы выразить здесь искреннюю благодарность тем великодушным людям, которые поддержали экспедицию в ее начальной стадии. Первые шаги к организации экспедиции стали возможны благодаря мисс Доусон Ламтон и мисс Э. Доусон Ламтон, которые и позднее оказывали экспедиции помощь во всем, что было в их силах. М-р Уильям Бирдмор (Паркхед, Глазго), м-р Дж.Э. Мак-Лин Бакли (Новая Зеландия), м-р Кэмпбел Мак-Келлар (Лондон), м-р Сидней Лисот (Сомерсет), м-р Э.М. Фрай (Бристоль), полковник Эликзендер Дэвис (Лондон), м-р Уильям Белл (Пенделл Корт, Сэррей), м-р X.X. Бартлетт (Лондон) и другие наши друзья оказали экспедиции щедрую финансовую помощь. Мне хочется также поблагодарить тех, кто дал свое поручительство за большую часть расходуемых нами денег, и правительство за его субсидию в 20 000 фунтов, благодаря которой я смог выкупить эти гарантии. Ценной поддержкой мы обязаны сэру Джеймсу Миллсу, главному директору «Юнион стим шип компани» в Новой Зеландии. Симпатия и щедрость, проявленные правительствами и жителями Австралии и Новой Зеландии, останутся одним из счастливейших воспоминаний у всех участников экспедиции.

Я выражаю также признательность торговым и промышленным фирмам, которые пошли навстречу нашим нуждам, обеспечив нас продуктами самого высшего качества и чистоты.

Что касается самой книги, то я считаю себя обязанным д-ру X.Р. Миллю за вводную статью[3], м-ру Эдуарду Саундерсу (Новая Зеландия) за то, что он не только помогал мне в качестве секретаря, но взял на себя значительную часть работы, оказав мне ценную помощь в литературной обработке книги и во многом другом, а также моему издателю м-ру Уильяму Хейнеману за его любезную помощь и содействие.

Я выражаю благодарность членам экспедиции, написавшим статьи для приложения к этой книге. Особо упоминаю профессора Т.В. Эджуорта Дэвида, изложившего историю северного похода, и м-ра Джорджа Марстона, художника экспедиции, которому принадлежат цветные иллюстрации, рисунки и часть таблиц в этой книге[4].

Я воспользовался дневниками ряда членов экспедиции для получения сведений о событиях, происшедших во время моего отсутствия. Представленные в книге фотографии отобраны из нескольких тысяч снимков, сделанных Брокльхёрстом, Дэвидом, Дэвисом, Дэем, Дэнлопом, Харбордом, Джойсом, Макинтошом, Маршаллом, Моусоном, Мёрреем и Уайлдом – зачастую в крайне тяжелых условиях.

Что касается ведения дел экспедиции во время моего пребывания в Антарктике, я хотел бы отметить работу моего зятя, м-ра Херберта Дормана (Лондон), м-ра Дж. Дж. Кинсей (Крайстчёрч, Новая Зеландия) и м-ра Альфреда Рейда, управляющего делами экспедиции, чья работа все время была столь же ревностной, как и эффективной.

Наконец, я должен сказать об участниках экспедиции, труд и энтузиазм которых обеспечили успех экспедиции в той мере, как об этом говорится на последующих страницах. Моя благодарность к ним не может быть выражена словами. Я очень хорошо понимаю, что без их преданности делу, без их товарищеского сотрудничества ни одна из работ экспедиции не могла увенчаться успехом.

Эрнест Г. ШеклтонЛондон, октябрь 1909 г.
Рис.1 В сердце Антарктики
Рис.2 В сердце Антарктики
Рис.3 В сердце Антарктики

Часть I

Цели и задачи экспедиции. Подготовка снаряжения. Участники. Отплытие

Первые приготовления к экспедиции

Люди отправляются в дальние, неведомые страны по разным причинам: одних побуждает к тому любовь к приключениям, других – неутолимая жажда научного познания, третьих, наконец, увлекают с проторенных путей манящие голоса эльфов, таинственность и очарование неизвестного. Что касается меня, то, я думаю, комбинация всех трех этих причин побудила меня еще раз попытать счастья на скованном льдами юге. Перед тем, участвуя в экспедиции на «Дискавери», я заболел и был отправлен домой до ее окончания, потому-то меня не оставляло желание во что бы то ни стало ближе узнать этот огромный континент, расположенный среди снегов и ледников Антарктики. В самом деле, полярные области покоряют сердца живших там людей особым образом, что едва ли понятно тому, кто никогда не покидал пределов цивилизованного мира. Помимо этого, я был убежден, что результаты научных исследований оправдают экспедицию, проведенную по намеченному мною плану.

Экспедиция «Дискавери» привезла в свое время огромный научный материал и в некоторых важных областях науки дала ценнейшие результаты, но я полагал, что следующая экспедиция может продвинуть дело еще дальше. Экспедиции «Дискавери» изучила огромную цепь гор, тянущуюся с севера на юг, от мыса Адэр до 82°17’ ю.ш., но куда направляется далее этот хребет, к юго-востоку или прямо на восток, и продолжается ли он на значительное расстояние, не было выяснено, а потому не были определены и южные границы равнины Великого ледяного барьера. Беглый взгляд, брошенный нами на Землю короля Эдуарда VII с борта «Дискавери», не позволял сказать ничего определенного относительно природы и протяженности этой земли, и тайна ледяной стены Великого барьера оставалась невыясненной. Точно также весьма существенным для науки было бы получить хотя бы некоторые сведения относительно движения ледяного покрова, образующего Барьер. Затем мне хотелось выяснить также, что находится за этими горами южнее широты 82°17 и поднимается ли там антарктический материк также в виде высокого плоскогорья, подобного тому, которое было найдено капитаном Скоттом за Западными горами. Многое следовало еще сделать и в области метеорологии. Эти работы имели особое значение для Австралии и Новой Зеландии – ведь на метеорологические условия этих стран антарктический материк оказывает значительное влияние. При всей бедности фауны Антарктики видами животных зоология этой области также представляла интерес. Особое внимание я хотел обратить на минералогические исследования, помимо общих геологических. Изучение южного полярного сияния, атмосферного электричества, приливных течений, гидрологии, воздушных течений, образования и движения льдов, вопросов биологических и геологических – все эти задачи представляли собою безгранично обширное поле исследований, и организация экспедиции с этими целями вполне оправдывалась бы уже из чисто научных соображений, независимо от желания достигнуть возможно более высоких широт.

Затруднения, встречающиеся большинству людей, которые пытаются организовать экспедицию, это прежде всего затруднения финансовые, и мне с ними пришлось также в первую очередь столкнуться. Снаряжение и отправка антарктической экспедиции трбуют затраты не одной тысячи фунтов стерлингов, притом без надежды скоро вернуть их обратно и даже с полной вероятностью, что их вообще не удастся вернуть. Я составил смету возможно более экономную как в смысле снаряжения судна, так и в смысле личного состава экспедиции, но, несмотря на все мои усилия, мне более года не удавалось получить необходимой суммы. Я обращался за содействием к богатым людям, доказывал, как только умел, всю важность предполагаемых исследований, но денег получить не мог. Одно время мне даже казалось, что придется совсем бросить это предприятие. Однако я продолжал настойчиво хлопотать и в конце 1906 года получил некоторые обнадежившие меня обещания финансовой поддержки от нескольких своих личных друзей. Тогда я сделал еще одну попытку, и к 12 февраля 1907 года мне было обещано уже достаточно денег, чтобы я мог заявить окончательно об отправлении экспедиции на Юг. На деле, впрочем, некоторые из этих обещаний не могли быть выполнены, и как раз к моменту отплытия экспедиции из Англии мне пришлось столкнуться с большими финансовыми затруднениями. Только когда я прибыл в Новую Зеландию и правительства Новой Зеландии и Австралии с готовностью оказали мне щедрую помощь, финансовое положение экспедиции стало более удовлетворительным.

В марте 1907 года я набросал в статье, напечатанной в лондонском «Географическом журнале», общий план работ экспедиции. Позднее этот план пришлось во многом изменить, как того потребовали обстоятельства. Замысел был таков: экспедиция должна выйти из Новой Зеландии в начале 1908 года; судно доставит ее на антарктический континент, где предполагалась зимовка, выгрузит весь состав экспедиции, запасы и затем вернется. Устраняя зимовку на судне во льдах, я, таким образом, делал ненужной организацию вспомогательной экспедиции с особым судном, так как то же самое экспедиционное судно могло прийти на следующее лето и забрать нас.

«Береговой отряд экспедиции, – писал я, – состоящий из 9–12 человек, обладая надлежащим снаряжением, должен разделиться на три отдельные исследовательские партии, которые отправятся в путь весной. Одна из них пойдет на восток и, если будет возможно, выйдет к земле, известной под названием Земли короля Эдуарда VII. Далее партия должна будет пройти на юг вдоль берега, если он поворачивает в этом направлении, или соответственно – на север, и вернется, когда признает это необходимым. Вторая партия направится на юг тем же самым путем, каким шла Южная санная партия экспедиции «Дискавери». Ей надо будет держаться километрах в 25–30 от берега, чтобы избежать передвижения по неровному льду. Третья партия пойдет к западу через горные хребты, но не прямо на запад, а по направлению к Магнитному полюсу.

Главная особенность снаряжения заключается в том, что для санных путешествий в восточном и южном направлениях будут взяты маньчжурские лошади, а для путешествия на юг, кроме того, специально приспособленный автомобиль. Я не собираюсь жертвовать научными целями экспедиции, но, говоря откровенно, вместе с тем приложу все усилия к тому, чтобы достичь Южного полюса. Обязательно буду продолжать также биологические, метеорологические, геологические и магнитные исследования экспедиции «Дискавери»».

Кроме того, я предполагал пройти вдоль берегов Земли Уилкса и получить точные данные относительно этого района побережья.

Земля Уилкса – побережье Антарктиды в австралийском квадранте, приблизительно между 100 и 140° в.д. В 1840 году была скорей угадана, нежели открыта американской экспедицией лейтенанта Чарльза Уилкса. Работами исследователей нынешнего столетия, в частности участниками австралазийской экспедиции 1912–1914 годов на судне «Аврора» под начальством профессора Дугласа Моусона, а также сотрудниками морской части советской комплексной антарктической экспедиции Академии наук СССР на дизель-электроходе «Обь» в 1955–1956 годах доказано, что часть «открытой» Земли Уилкса была воображаемой. Так, например, дизель-электроход «Обь» шел полным ходом по месту, на котором на карте значился Берег Сабрина, и глубины под килем корабля исчислялись сотнями метров. «Несмотря на эту неувязку, – писал ранее Д. Моусон, – работы Уилкса имеют большую ценность. Он оконтурил массив пакового льда в том виде, в каком он был в 1840 году, и промерами установил ряд мелких мест, являющихся более убедительным свидетельством земли, чем его туманные и часто мало обоснованные утверждения» (Д. Моусон. В стране пурги. Изд-во Главсевморпути, Л., 1935). Небезынтересно вспомнить, что подробные инструкции по проведению гидрографических исследований написал для Уилкса русский адмирал И. Ф. Крузенштерн, использовавший богатый опыт русских моряков. – Прим. ред.

Без сомнения, для такой небольшой экспедиции, как наша, программа эта очень смела, но я был уверен, что ее удастся выполнить, и полагаю, что сделанное нами до некоторой степени оправдывает эту уверенность. Перед отправлением из Англии я решил, что по возможности устрою базу экспедиции на Земле короля Эдуарда VII, а не в проливе Мак-Мёрдо, где находилась зимовка экспедиции «Дискавери», – таким образом, будет обследована совершенно новая область. Из дальнейшего описания видно, каким образом обстоятельства заставили меня отказаться от этого плана. Путешествие к Земле короля Эдуарда VII через Барьер не было предпринято, главным образом из-за непредвиденных потерь лошадей до начала зимы.

Все планы были тщательно разработаны на основании моего собственного опыта, приобретенного во время экспедиции на «Дискавери», а также на основании того, что мне было известно о снаряжении спасательных судов «Терра Нова» и «Морнинг» и аргентинской экспедиции, отправленной на помощь шведам. Я решил, что не буду основывать никакого экспедиционного комитета, так как экспедиция эта является всецело моим собственным предприятием, и взялся сам лично наблюдать за всей ее организацией.

Речь идет о шведской экспедиции Отто Норденшельда (племянника известного полярного мореплавателя А. Э. Норденшельда), отправившейся в 1901 году на судне «Антарктик» для исследования моря Уэдделла. Несмотря на неблагоприятные обстоятельства (гибель судна, невольное разделение экспедиции на три группы), исследователи благополучно перезимовали в самодельных хижинах, обследовали ряд островов, собрали ценные коллекции. В 1903 году шведы были подобраны аргентинской спасательной экспедицией на канонерке «Уругвай». – Прим. ред.

Когда я увидел, что некоторые из обещаний поддержки не осуществились, а также, что Королевское географическое общество, несмотря на его сочувственное отношение, не имеет возможности оказать мне финансовую помощь, я обратился к ряду лиц с просьбой о поручительстве в банке с тем, что выкуплю эти гарантии в 1910 году по возвращении экспедиции. Именно таким путем я обеспечил сумму в 20 000 фунтов, составлявшую большую часть денег, необходимых для организации экспедиции. Я не могу не восхищаться доверием, которое оказали мне и моим замыслам поручившиеся за меня люди, зная при этом, что я смогу выкупить их гарантии только благодаря чтению лекций и продаже этой книги после окончания экспедиции. Когда финансовые вопросы были разрешены, я занялся покупкой снаряжения и продовольствия, подыскиванием судна и подбором персонала.

Снаряжение полярной экспедиции – задача, для разрешения которой требуется, помимо опыта в этом деле, еще и величайшее внимание к самым мелким деталям. После того как экспедиция покидает цивилизованный мир, она лишается всякой возможности исправить свои упущения или возместить забытые предметы. Справедливо считают, что исследователь должен быть мастером на все руки, умеющим обходиться теми материалами, которые окажутся в его распоряжении, однако пользование самодельными приспособлениями ведет к увеличению трудностей и дополнительной опасности. Главная цель при организации подобной экспедиции – подготовить ее к любым случайностям. Для меня было большой удачей, что мне в этом деле помогал м-р Альфред Рейд, который обладал уже значительным опытом в связи с подготовкой предшествующих полярных экспедиций. Я назначил м-а Рейда управляющим делами экспедиции, и он оказался незаменимым помощником. К счастью, мне в работе не мешали никакие комитеты. Весь контроль находился в моих собственных руках, и я избежал, таким образом, задержек, без которых не может обойтись дело тогда, когда каждая деталь зависит от решения группы людей.

Первым шагом было подыскать помещение в Лондоне, и мы избрали под штаб экспедиции меблированную комнату на Риджент-стрит, 9. Персонал экспедиции в это время состоял из м-ра Рейда, курьера и меня самого, но на одном этаже с нами помещалось машинописное бюро, поэтому я имел возможность справляться с возраставшей изо дня в день корреспонденцией так же быстро, как если бы у меня были собственные машинистки и стенографистки. Прежде чем публично объявить о своих намерениях, я составил смету стоимости провианта и снаряжения экспедиции, так что когда мы приступили к самой подготовке, никаких задержек не возникало. Нас не устроили бы услуги посредников, потому что для нас было жизненно важным обеспечить себя продуктами и снаряжением самого высокого качества. Поэтому, посоветовавшись с м-ром Рейдом, я наметил те фирмы, которым можно было поручить снабжение экспедиции. Затем мы связались с главами этих фирм, и почти во всех случаях нам охотно оказывали содействие и шли навстречу как в смысле цен, так и во всех деталях изготовления и упаковки.

При выборе провизии для полярной экспедиции необходимо учесть несколько весьма важных требований. Прежде всего, пища должна быть максимально здоровой и питательной. Ужасная болезнь – цинга – считалась раньше неизбежным следствием продолжительного пребывания в полярных областях. Даже участникам экспедиции «Дискавери» во время их работы в Антарктике в 1902–1904 годах пришлось страдать от этого недуга, который часто развивается вследствие питания недоброкачественными и плохо сохранившимися продуктами. Теперь признано, что можно избежать цинги, уделяя пристальное внимание приготовлению и выбору пищевых продуктов на научной основе.

И я сразу должен сказать, что наши усилия в этом направлении оказались успешными. За все время экспедиции у нас не было ни одного случая болезни, который бы прямо или косвенно был связан с качеством привезенных нами продуктов. Действительно, если не считать нескольких случаев насморка, по-видимому, вызванного бактериями, завезенными с тюком одеял, во время зимовки никто не болел.

Второе условие – чтобы пища, употребляемая во время санных экспедиций, была возможно более легкой, но при этом нужно помнить, что чересчур концентрированная пища труднее усваивается и поэтому менее питательна. Пищевые экстракты, которые, может быть, вполне подходят для обычного климата, в полярных условиях оказываются малопригодными, потому что при очень низкой температуре воздуха нормальную температуру тела можно поддерживать только жирной и мучной пищей и притом в довольно больших количествах. Затем пища санной экспедиции не должна требовать долгого времени для приготовления, иными словами, чтобы при варке достаточно было только довести ее до кипения, поскольку экспедиция может захватить с собой лишь ограниченное количество топлива. Более того, она должна быть съедобной и без всякой варки, так как может случиться, что топливо пропадет или будет израсходовано.

В выборе провизии для зимнего лагеря возможен больший простор, поскольку можно рассчитывать, что до этого пункта доберется судно и поэтому вопрос о весе не так важен. Я поставил себе целью обеспечить широкое разнообразие в пище, заготовленной на время полярной ночи. Долгие месяцы темноты действуют угнетающе на всякого человека, непривычного к таким условиям, и поэтому надо стремиться нарушить это однообразие всеми возможными средствами. Разнообразие в еде, сверх того, полезно для здоровья, а это особенно важно в период, когда люди вынуждены вести малоподвижный образ жизни и когда порой из-за плохой погоды они буквально по целым дням сидят взаперти.

Все это было принято нами во внимание при выборе продовольствия, важнейшие виды которого перечислены в прилагаемом списке. Я исходил в своих расчетах из потребностей двенадцати человек на два года, но эти цифры были увеличены в Новой Зеландии в связи с увеличением экипажа. Некоторые важные виды продуктов мы смогли получить сразу, другие виды, как, например, сухари и пеммикан (сушеное мясо), были специально изготовлены по моему заказу. Вопрос упаковки был связан с некоторыми трудностями, но, в конце концов, я решил использовать для продовольствия, а по возможности и для снаряжения ящики «Венеста»[5]. Эти ящики изготовлены из особых досок, представляющих собой три слоя березы или другого крепкого дерева, соединенных водонепроницаемой прокладкой. Они легкие, прочные, не боятся плохой погоды и оказались в высшей степени подходящими для наших целей. Заказанные мною ящики были размером 7638 см; всего их было 2500 штук. Экономия в весе была примерно по 1,8 кг на ящик по сравнению с обычной упаковкой, и, несмотря на грубое обращение с ящиками при выгрузке на мысе Ройдс, когда экспедиция достигла Антарктики, у нас не было никаких неприятностей, вызванных поломками.

ЗАПАС ПРОДОВОЛЬСТВИЯ

для берегового отряда на два года

Пшеничная мука тонкого помола от Кольмана 3048 кг

Различные мясные консервы 2722 кг

Бычьи языки 272 кг

Жареные и вареные куры, индееки, куриное мясо со специями 363 кг

Йоркский окорок 454 кг

Уилтширский бекон 635 кг

Датское сливочное масло 635 кг

Молоко 454 кг

Молочный порошок «Глэксо» 454 кг

Свиное сало, говяжье нутряное сало и костный мозга 771 кг

Постный сахар 454 кг

Демерарский сахар-сырец 318 кг

Сахарный песок 227 кг

Рафинад 118 кг

Какао-экстра от Раунтри 227 кг

Чай от Липтона 159 кг

Сыр, в основном сорта Чедер 454 кг

Кофе 32 кг

Различные джемы и варенье 862 кг

Золотой сироп 150 кг

Различные консервированные супы 1542 кг

Различные фрукты: абрикосы, груши и ломтики ананаса 272 кг

Консервированные фрукты 1150 бутылок

Соль 250 кг

Пудинг с изюмом 55 кг

Пеммикан[6] 454 кг

Сухари из непросеянной муки с добавлением 25 % плазмона[7] 1016 кг

Сухари из непросеянной муки 203 кг

Сухари Гарибальди 203 кг

Имбирные пряники 102 кг

Яичный порошок 68 кг

Белковый порошок 9 кг

Мясные экстракты фирм «Оксо», «Лемко» и др. 90 кг

Различные маринады, приправы, специи, соусы и т.д. 960 банок

Консервированный говяжий плазмон 144 банки

Плазмоновый порошок 72 банки

Консервированный плазмоновый какао 72 банки

Рыбные консервы: пикша, сельдь, сардины двух сортов, лосось, макрель, омар, мальга, кефаль 1179 кг

Крупа и мука: овсяная мука и крупа, рис, ячмень, тапиока, саго, манная крупа, кукурузная мука, мозговой горошек, зеленая фасоль, лущеный горох, чечевица, сухая фасоль 1633 кг

Сухофрукты: слива, персики, абрикосы, изюм, кишмиш, яблоки 454 кг

Различные сушеные овощи: картофель, капуста, морковь, лук, брюссельская капуста, цветная капуста, сельдерей, шпинат, шотландская морская капуста, пастернак, петрушка, мята, ревень, грибы, свекла, артишоки[8] 1270 кг

Продовольствием, которое оказалось безукоризненным, нас снабжали следующие фирмы: фирма «Дж. энд Дж. Кольман, лимитед» (Норвич) – 9 тонн пшеничной муки тонкого помола, 508 кг самоподнимающейся муки, 508 кг пшеничной муки крупного помола, 51 кг кукурузной муки, 38 кг сухой горчицы высшего качества, 1 гросса[9] готовой горчицы; фирма «Раунтри энд компани, лимитед» (Йорк) – 771 кг какао-экстра (28 % жира), 90 кг королевского шоколада; фирма «Альфред Берд энд санс, лимитед» (Бирмингем) – 1440 пачек яичного порошка и порошков для приготовления печенья, желе и бланманже; «Либич’с икстэкт ов мит компани лимитед» (Лондон) – «Оксо», «Сервис оксо имердженси фуд», «Лемко и Фрэй Бентос» – бычьи языки; «Ивэн, Санс, Лесчер энд Уэбб, лимитед» (Лондон) – 27 ящиков лимонного сока Монсеррат; фирма «Липтон лимитед» – 159 кг цейлонского чая. – Э. Г. Ш.

Запасы провизии были еще пополнены после прибытия «Нимрода» в Новую Зеландию. Веллингтонская фирма «Натан энд компани» поставила экспедиции 68 ящиков молочного порошка «Глэксо». Этот препарат, приготовленный из твердых частиц свежего молока, явился ценным дополнением к списку наших продуктов. От той же фирмы мы получили 87 кг новозеландского сливочного масла и два ящика новозеландского сыра. Несколько фермеров любезно снабдили нас живыми овцами (32 штуки), которые были заколоты в Антарктике и заморожены для употребления во время зимовки. Пока «Нимрод» находился в Литтелтоне, мы получили еще несколько полезных подарков. Было намечено, что годовой запас продовольствия и снаряжения для 38 человек «Нимрод» доставит вторым рейсом на юг, когда отправится за береговым отрядом. Это было предупредительной мерой на тот случай, если «Нимрод» застрянет во льдах и будет вынужден зимовать в Антарктике, причем и в этом случае мы располагали бы годовым запасом продуктов. Ниже я привожу список основных продуктов вспомогательного продовольственного запаса.

ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЙ ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫЙ ЗАПАС

для 38 человек на один год

Разные сорта новозеландских мясных консервов 1724 кг

Новозеландское сливочное масло 590 кг

Чай 45 кг

Кофе 23 кг

Какао-экстра от Раунтри 454 кг

Консервированные фрукты 720 бутылок

Джем 192 банки

Различные рыбные консервы 100 кг

Сардины 245 кг

Новозеландский сыр 127 кг

Свежие новозеландские яйца, засыпанные солью 653 кг

Сушеный инжир 113 кг

Мука тонкого помола от Кольмана 91 кг

Пшеничная мука крупного помола от Кольмана 254 кг

Сухая горчица от Кольмана 13 кг Готовая горчица от Кольмана 1 гросса

Различные сорта мяса 363 кг

Йоркский окорок 726 кг

Бекон 1179 кг

Говяжье нутряное сало 254 кг

Молоко 726 кг

Сахар 1179 кг

Различные рыбные консервы 1270 кг

Жестяные банки консервированных бобов в томатном соусе 204 кг

Варенье и джем различных сортов 1361 кг

Золотой сироп 227 кг

Разные консервированные супы 476 кг

Груши, абрикосы и ломтики ананаса в сиропе 476 кг

Сухофрукты 680 кг

Различные маринады, соусы, приправы и т.д. 545,5 л

Пудинг с изюмом 109 кг

Разные сушеные овощи[10] 1678 кг

Крупа и мука: овсяная мука и крупа, рис, ячмень, саго, тапиока, манная крупа, кукурузная мука, зеленая фасоль, мозговой горошек, лущеный горох, чечевица, сухая фасоль 2631 кг

После того как были сделаны основные заказы на продовольствие, я отправился вместе с м-ром Рейдом в Норвегию, чтобы получить там сани, меховую обувь и рукавицы, спальные мешки, лыжи и другие предметы снаряжения.

По пути из Халла в Христианию мне посчастливилось познакомиться с капитаном Пеппером, коммодором уилсоновской пароходной линии. Он отнесся к экспедиции с живейшим интересом и в последующие месяцы оказал мне очень большую помощь, взяв на себя присмотр за изготовлением саней. Он приезжал в Христианию каждые две недели и лично следил за оснасткой саней, как это мог делать только моряк.

Мы прибыли в Христианию 22 апреля и там узнали, что м-р К.С. Христиансен, который делал сани для экспедиции «Дискавери», находится в Соединенных Штатах. Это было неудачей, но посоветовавшись со Скотт-Хансеном[11], первым помощником на «Фраме» во время знаменитой экспедиции Нансена, я решил передать работу фирме «Л. К. Хаген энд К°».

Сани заказал по образцу саней Нансена, из отборного дерева и наилучшей работы. Их было сделано 10 двенадцатифутовых, 18 одиннадцатифутовых и 2 семифутовых. Самые большие предназначались для лошадей, одиннадцатифутовые годились как для лошадей, так и для людей, а маленькие сани предназначались для работ около зимовки и для коротких экскурсий, которые придется совершать научным сотрудникам экспедиции.

Материалом для саней служили выдержанный ясень и североамериканский орех. Кроме капитана Пеппера, за изготовлением саней от моего имени следили капитан Изаксен[12] и лейтенант Скотт-Хансен, оба опытные полярные исследователи. Их участие было для меня особенно ценным, потому что они сумели при помощи разных небольших усовершенствований, мало понятных неспециалисту, добиться увеличения прочности и удобства саней. У меня сложилось мнение, для пользования удобнее всего одиннадцатифутовые сани, так как при этой длине они еще не громоздкие, но в то же время достаточно длинны, чтобы свободно проезжать по застругам и торосистому, льду. Фирма «Хаген энд К°» превосходно справилась с работой, и сани обладали всеми качествами, каких только я мог пожелать,

Следующим шагом было обеспечить экспедицию меховыми вещами; с этой целью мы отправились в Драммен и договорились обо всем необходимом с м-ром В.К. Мёллером. Мы выбрали для спальных мешков олений мех, взяв для этой цели шкуры молодых оленей с короткой и густой шерстью, так как этот мех менее подвержен износу в условиях сырости, чем мех взрослых. Заказ на меха был невелик. По опыту экспедиций «Дискавери», я решил применять мех лишь для защиты ног и рук, а также для спальных мешков, тогда как одежду взял шерстяную, плотную, непроницаемую для ветра. Всего заказали три больших спальных мешка, каждый на трех человек, и дюжину односпальных. Внутри каждый мешок был из оленьего меха, швы прочно обшиты кожей. Один борт находит на другой примерно на 20 см, а капюшон пришит. В каждом имелось по три крючка, для того чтобы застегивать мешок, когда человек находится внутри. Расстояние между крючками 20 см. Односпальный мешок в сухом состоянии весил около 4,5 кг, но вес, разумеется, увеличивался, поскольку мешки при употреблении пропитывались влагой.

Обувь, которую я заказал, состояла из 12 пар обыкновенных финских сапожек – финеско[13] – из оленьего меха, 12 пар специальных финеско и 60 пар лыжных ботинок различных размеров. Обыкновенные финеско делаются из шкуры с головы оленя-самца мехом наружу и имеют, грубо говоря, форму очень больших ботинок без шнуровки. Они достаточно велики, чтобы вместить ногу, несколько пар носков и прокладку из сеннеграса[14] и являются на редкость удобной и теплой обувью. Специальные финеско делаются из шкуры с ног оленя-самца (камусов), но их нелегко достать по той причине, что местные жители, не без оснований, предпочитают приберегать лучшее для себя. Я послал человека в Лапландию[15], чтобы он постарался достать финеско самого лучшего сорта, но ему удалось выменять только 12 пар. Лыжные ботинки делаются из мягкой кожи так, что передок сходится прямо под подошвой, а поверх пришивается плоский кусок кожи. Они специально предназначены для лыж, а также пригодны для носки летом. Они не стесняют свободы движений и не пропускают воды. Каблук очень низкий, так что нога твердо стоит на лыжах. Я купил пять готовых оленьих шкур для починки и набор принадлежностей для ремонта: жилы, иглы и вощеные нитки.

Я уже упоминал, что в финеско кладут сеннеграс. Это сухая трава с длинными волокнами, обладающая свойством впитывать влагу. Я купил в Норвегии 50 кг этой травы для экспедиции. Трава продается в виде плотно увязанных пучков. Перед тем как надеть финеско, немного травы укладывается слоем внутри вдоль подошвы. Затем, когда финеско надет, траву набивают еще вокруг пятки. Она впитывает влагу, выделяемую кожей, и не дает носку примерзнуть к подошве, из-за чего финеско трудно было бы снять с ноги. На ночь траву вынимают, перетряхивают и дают ей замерзнуть. Впитанная влага собирается в виде инея, большую часть которого удается стряхнуть перед тем,как утром вложить траву обратно. Трава постепенно расходуется, поэтому следует брать с собой довольно большой запас; она очень легкая и занимает мало места.

Я заказал м-ру Мёллеру 60 пар рукавиц из волчьих и собачьих шкур мехом наружу и достаточно длинных, чтобы защищать запястье. У рукавиц было одно отделение для большого пальца и второе – для всех остальных, они надевались поверх шерстяных перчаток и легко снимались, когда требовалось освободить пальцы. Чтобы не потерять, мы вешали их на шею на ламповом фитиле.

Кроме этого, я заказал в Норвегии также 12 пар лыж фирме «Гаген энд К°». Во время санных экскурсий мы ими не пользовались вовсе, но они были полезны при ходьбе в окрестностях зимовки. Все заказы должны были быть готовы и доставлены в Лондон к 15 июня, так как предполагалось, что «Нимрод» отплывет из Англии 30 июня 1907 года.

В то время я еще окончательно не решил купить «Нимрод», хотя переговоры об этом уже велись. Поэтому, прежде чем покинуть Норвегию, я заехал в Сандифьорд, чтобы попробовать договориться с К. Христиансеном, владельцем судна «Бьорн» – оно было специально построено для работы в полярных условиях и казалось очень подходящим для моих целей. Это пароход 700 тонн водоизмещения, с сильной машиной тройного расширения, во всех отношениях гораздо лучше оборудованный, чем сорокалетний «Нимрод». Выяснилось, однако, что при всем своем желании я не в состоянии купить «Бьорн».

В заключение я сделал специальные заказы некоторым норвежским консервным фирмам на особые сорта консервированных продуктов, таких, как рыбные тефтели, жареная оленина и жареное мясо белых куропаток, которые оказались роскошным лакомством во время зимней ночи на полярном юге.

По возвращении в Лондон я купил «Нимрод», который в это время находился на промысле тюленей и должен был скоро вернуться в Ньюфаундленд. Судно это мало и старо, максимальный ход его под парами едва достигает шести узлов, но, с другой стороны, оно было очень прочно построено и способно переносить самые тяжелые ледовые условия. За свое долгое существование оно не раз участвовало в боевых стычках со льдами.

«Нимрод» вернулся в Ньюфаундленд не так скоро, как я ожидал, к тому же по возвращении он оказался слегка поврежденным от столкновения со льдами, которые сломали ему фальшборт. Специалисты осмотрели (по моему поручению) судно и признали его вполне пригодным, и 15 июня «Нимрод», сделав быстрый переход, пришел в Темзу.

Должен признаться, я слегка разочаровался при первом осмотре маленького судна, которому предполагал доверить надежды и чаяния многих лет. Оно было очень ветхим, насквозь пропахло тюленьим жиром. Осмотр в доке показал, что необходимо его проконопатить, просмолить, а также сменить мачты: судно имело оснастку шхуны, но мачты на нем подгнили. Я же хотел иметь возможность плыть под парусами на случай, если сломается машина или кончится запас угля. Оставалось всего несколько недель до назначенного нами срока отплытия, поэтому было ясно: чтобы закончить работу в срок, придется форсировать ее всеми силами. Тогда я еще не подозревал о многих хороших качествах «Нимрода», и едва ли мое первое суждение о славном старом корабле было справедливым.

Я сразу же передал судно фирме «Р. и X. Грин» в Блэкуолле, знаменитой старой фирме, которая уже выполняла работы по оснащению и ремонту кораблей для других полярных экспедиций. Судно поставили в док, чтобы проконопатить и просмолить. С каждым днем оно приобретало все более приемлемый вид. Следы прошлых столкновений с плавучими льдами исчезли, а мачты и снасти были подготовлены к будущим испытаниям. Даже неотступный запах тюленьего жира ослабел после усиленного мытья палуб и трюмов. В конце концов, я почувствовал, что вид «Нимрода» не наносит ущерба чести экспедиции, а позднее я просто гордился крепким маленьким судном.

Тем временем мы с м-ром Рейдом были поглощены подбором снаряжения, и я начал подыскивать людей для экспедиции.

Как указывалось в первом публичном заявлении об экспедиции, в мои планы не входила зимовка «Нимрода» в Антарктике. «Нимрод» должен был высадить береговой отряд с запасами продовольствия и снаряжения и затем вернуться в Новую Зеландию, где ему следовало оставаться до тех пор, пока не придет время вернуть нас в цивилизованный мир. Поэтому надо было позаботиться о подходящем доме, в котором можно было бы провести полярную ночь до наступления времени, удобного для санных экспедиций. Такой дом должен был служить нам защитой от антарктических снежных бурь и жестоких зимних холодов.

Вначале предполагалось, что дом будет рассчитан на 12 человек, однако позже, когда количество людей увеличилось до пятнадцати, я решил, что внешние размеры дома должны быть 9,9 м в длину, 5,8 м в ширину и 2,4 м в высоту до карниза. Это не очень много, особенно если учесть, что нам требовалось разместить там большое количество предметов снаряжения и часть продовольствия. Но малое помещение означает экономию топлива.

Дом был специально построен по моему заказу фирмой Хамфри в Найтсбридже. После окончания и осмотра его разобрали на части и погрузили на «Нимрод». Остов был сооружен из толстых еловых бревен высшего качества. Крыша, пол и все отдельные части сделаны на шипах и на болтах, чтобы облегчить установку их в Антарктике. Стены усилили железными креплениями, так же как и стропила, поддерживающие крышу. Стены и крыша были покрыты снаружи сперва толстым кровельным войлоком, затем на дюйм[16] врезанными одна в другую досками, а внутри выложены еще слоем войлока с тонкой обшивкой из досок. В дополнение к этому ввиду крайних холодов пространство, примерно в 10 см, между внутренней обшивкой и войлоком было заполнено пробковыми опилками, хорошо изолировавшими от холода. Дом этот устанавливался на деревянных столбах, которые предполагалось врыть в землю или в лед. На гребне крыши укрепили кольца, сквозь которые можно было продеть канаты для дополнительного укрепления против действия сильных ветров. В доме имелись две двери и между ними небольшие сени, так, чтобы открывание наружной двери не вызывало притока холодного воздуха; для сохранения тепла оконные рамы были так же двойными, в потолке находились вентиляторы, выведенные на крышу, открывавшиеся и закрывавшиеся изнутри. Никакой внутренней отделки не было. Мебели взяли очень мало, только несколько стульев, так как я собирался изготовить скамьи, койки и прочие необходимые принадлежности обихода из ящиков. Освещение предполагалось ацетиленовое, и с этой целью были взяты газогенератор, необходимый трубопровод и запас карбида. Печь специально для нас построили «Смит и Уэлстид» в Лондоне – 122 см длиной и 71 см шириной, на ножках, с топкой для каменного угля. Она должна была топиться непрерывно день и ночь и своей большой наружной поверхностью обогревать весь дом. Печь эта служила и плитой; сверху на трубе из оцинкованной стали имелся вращающийся колпак. Кроме того, мы взяли с собой переносную печку на ножках с котлом для горячей воды в задней части очага, соединенным с колонкой на 68 литров. Но так как в ней не было нужды, то мы ее и не устанавливали.

Для санных поездок я взял шесть походных алюминиевых кухонь Нансена того образца, который с незначительными видоизменениями был принят со времени знаменитой экспедиции Нансена в 1893–1896 годах[17]. Палатки – я взял их шесть штук – были сделаны из легкого уиллесденского, не боящегося сырости тика, с входом в виде хоботка из непромокаемого габардина. Они были зеленого цвета, так как этот цвет среди белых снежных равнин успокаивающе действует на глаза. Вес каждой из них – 14 килограммов вместе с пятью шестами и брезентом для пола.

Каждый член экспедиции получил два зимних костюма из тяжелой синей флотской ткани, отороченной егеровским искусственным мехом. Костюм состоял из двубортной куртки, жилета и брюк и весил целиком 6,5 кг. Белье было получено от фирмы «Доктор Егер сэнитери вулен компани». Я заказал следующие предметы:

Фуфайки с двойной грудью 48 шт.

Кальсоны с двойным передом 48 пар

Пижамы 24 шт.

Рубашки с двойной грудью 96 шт.

Набрюшники 24 шт.

Вязаные шерстяные жилеты 12 шт.

Комнатные туфли на подкладке 12 пар

Дорожные шапки с подкладкой из фланели 42

Шерстяные рукавицы 48 пар

Носки 144 пары

Чулки 144 пары

Свитеры 48 шт.

Спальные носки из овечьей шерсти 144 пары

Рукавицы 48 пар

Перчатки 48 пар

Напульсники 48 пар

Бакстонские фетровые сапоги[18] 12 пар

Телогрейки 12 шт.

В полярных условиях нужно иметь верхнюю одежду из материала, непроницаемого для ветра, и я заказал 24 костюма из непромокаемого габардина, состоящих из короткой блузы, комбинезона и капюшона. Для зимовки мы взяли четыре дюжины егеровских верблюжьих одеял и 16 верблюжьих спальных мешков, каждый на три человека.

В качестве транспортных средств я решил взять собак, лошадей и, для помощи в продолжительных путешествиях, автомобиль, но свои главные надежды я все же возлагал на лошадей. Собаки оказались малопригодными на барьерном льду. Делая попытку использовать автомобиль, я исходил из своих наблюдений над характером поверхности барьерного льда, но знал, что ввиду ненадежности условий не следует слишком полагаться на машину. В то же время я был уверен, что маленькие, но сильные лошадки, настоящие пони, которыми пользуются в Северном Китае и Маньчжурии, окажутся вполне пригодными, если их удастся довезти до антарктического материка. Я видел таких пони в Шанхае и слыхал о том, какую службу они сослужили экспедиции Джексона-Хармсуорта[19]. Они могут тащить тяжелые грузы при очень низких температурах, отличаются выносливостью, тверды на ногах и отважны. Как я заметил, они с успехом применялись для очень тяжелой работы во время русско-японской войны, и мой друг, который бывал в Сибири, сообщил мне дополнительные сведения относительно их способностей. Поэтому я связался с управляющим Лондонским отделением гонконгского и шанхайского банков м-ром К.С. Эддисом, который смог обеспечить мне содействие ведущей ветеринарной фирмы в Шанхае.

Человек, знакомый с этим делом, был специально отправлен по моему поручению в Тяньцзинь и выбрал там примерно из 2000 лошадей, приведенных для продажи из северных районов, пятнадцать наилучших для моей экспедиции. Все выбранные лошади были в возрасте не меньше 12 и не старше 17 лет. Это были дикие лошадки, выращенные в Маньчжурии, ростом приблизительно в метр и разных мастей. Все они отличались прекрасным здоровьем, силой, были своенравны и игривы и готовы к любой самой тяжелой работе на покрытых снегом полях. Купленных лошадей перевезли на пароходе в Австралию, причем они свободно перенесли высокие температуры тропиков; в конце октября 1908 года лошади прибыли в Сидней, где их встретил м-р Рейд, и оттуда сразу же были доставлены на пароход, направлявшийся в Новую Зеландию. Правительство колоний пошло нам навстречу, сняв карантинные ограничения, которые иначе повлекли бы за собой необходимость подвергать лошадей действию летнего зноя в течение нескольких недель. Через 35 дней после того, как они покинули Китай, животные были высажены в порту Литтелтон на остров Квэйл, где могли беззаботно носиться или пастись в праздной роскоши. Я решил взять с собой также автомобиль, так как по прежнему опыту знал, что на Великом ледяном барьере мы встретим твердую поверхность, и по крайней мере первую часть путешествия к югу можно будет совершить с помощью автомобиля. По достаточно хорошей поверхности льда машина сможет тянуть большой груз с порядочною скоростью.

Я выбрал 12–15-сильный автомобиль Нью-Эррол-Джонстона, снабженный специально изготовленным четырехцилиндровым мотором с воздушным охлаждением и зажиганием при помощи магнето Симс-Бош. Пользоваться для охлаждения водой было невозможно, так как она неминуемо бы замерзла. Вокруг карбюратора была устроена особая рубашка и туда подведены отработанные газы одного из цилиндров для подогревания смеси в камере. Отработанные газы других цилиндров проведены в глушитель, который одновременно служил для согревания ног водителя. Шасси автомобиля было стандартного типа, но фирма позаботилась о том, чтобы придать ему максимальную прочность, учитывая, что автомобилю, вероятно, придется выдерживать серьезное напряжение при низкой температуре. Я заказал также полный набор всех запасных частей на случай поломок, а для смазки машины фирмой «Прайс энд компани» было специально изготовлено незамерзающее масло.

Бензин мы взяли в обычных жестяных баках. Я запасся колесами нескольких специальных образцов, как и обычными колесами с резиновыми шинами, а также заказал деревянные полозья, чтобы подкладывать их под передние колеса при передвижении по рыхлой поверхности; при этом колеса помещались поверх полозьев в тормозных колодках. В своем первоначальном виде автомобиль имел два сиденья и широкое помещение позади для груза. Он был запакован в огромный ящик и прочно укреплен посередине палубы «Нимрода». В этом положении он благополучно совершил путешествие до Антарктики.

Рис.4 В сердце Антарктики

Термограф – прибор для непрерывной регистрации температуры воздуха, воды и др.

Рис.5 В сердце Антарктики

Анемометр Робинсона – метеорологический прибор для измерения скорости ветра

Рис.6 В сердце Антарктики

Выставку запасов и снаряжения экспедиции на Риджент-стрит посетило несколько тысяч человек

Рис.7 В сердце Антарктики
Рис.8 В сердце Антарктики

«Модифицированные диски (слева); обычные диски с резиновыми шинами, оказались наиболее удовлетворительными» Э. Ш.

Как было сказано, я мало надеялся на собак, но все же считал нужным взять их. Я знал, что у одного собаковода на о-ве Стюарта в Новой Зеландии есть собаки, происходящие от тех сибирских собак, которых брала с собой экспедиция Ньюнса-Борхгревинка.

Подразумевается антарктическая экспедиция норвежского натуралиста Карстенса Эгеберга Борхгревинка 1898–1900 годов на судне «Южный крест», снаряженная на средства лондонского издателя Джорджа Ньюнса. До этого, а именно в 1894 году, Борхгревинк предпринял свое первое плавание в Антарктику в качестве матроса китобойного судна, промышлявшего в море Росса, и первым из людей высадился на материке Антарктиды, на мысе Адэр, где пробыл всего несколько часов. В 1898 году, возглавляя экспедицию на судне «Южный крест», Борхгревинк основал с исследовательскими целями в бухте Робертсона (на мысе Адэр) первую в Антарктиде зимовку. За год пребывания на южном материке он провел серию магнитных и метеорологических наблюдений, нанес на карту часть побережья Земли Виктории. В 1900 году, продолжив плавание на восток вдоль Великого барьера Росса, открыл углубление в Барьере – проход Борхгревинка, полого спускавшийся к морю. Поднявшись на лед, Борхгревинк с двумя спутниками совершил экскурсию на собачьих упряжках в глубь шельфового ледника Росса до 78°50’ ю.ш.

Я телеграфировал ему, что прошу прислать мне, сколько он сможет, этих собак, до сорока штук. Он смог дать мне только девять, но этого количества оказалось достаточно для нужд экспедиции; появление щенков во время пребывания на юге увеличило число собак до двадцати двух.

Я обратился в Королевское общество естественных наук в надежде получить взаймы магнитные приборы Эшенхагена, которыми пользовалась экспедиция «Дискавери», но общество не могло этого сделать, так как приборы были уже обещаны для другой работы. Королевское географическое общество ссудило мне три хронометра, которые к тому же были сначала тщательно отремонтированы и выверены. Один хронометр я купил, еще один мне дали директора «Скиннерc компани», и этот последний оказался самым точным из всех, так что я именно его взял с собой во время путешествия к полюсу.

Географическое общество передало Адмиралтейству мое заявление с просьбой дать мне на время некоторые инструменты и карты. Адмиралтейство щедро снабдило меня следующими предметами:

Инклинаторы Ллойд Крика 3 шт.

Морские хронометры 3 шт.

Шестифутовый протрактор 1 шт.

Комплект мореходных карт от Англии до мыса Доброй Надежды и от мыса Доброй Надежды до Новой Зеландии 1 шт.

Комплект мореходных карт Антарктики 1 шт.

Комплект мореходных карт от Новой Зеландии через Индийский океан к Адену 1 шт.

Комплект мореходных карт от Новой Зеландии в Европу через мыс Горн 1 шт.

Стандартные морские батометры[20] 2 шт.

Глубоководные термометры 12 шт.

Судовая подзорная труба 1 шт.

Стандартный судовой компас 1 шт.

Азимутные зеркала конструкции лорда Кельвина 2 шт.

Глубоководный лот 1 шт.

Страницы: 123 »»

Читать бесплатно другие книги:

Блестящий детективный триллер от одного из лучших авторов Швеции – Хокана Нессера, трижды лауреата п...
В беспечном, пьянящем, праздничном Лас-Вегасе официантка Дарси Пенн и богатый бизнесмен Джефф Нортон...
Книга представляет собой дневник личных впечатлений, переживаний, эмоций, размышлений, интеллектуаль...
Во всей истории мировой философии найдется не много мыслителей, которых можно было бы поставить рядо...
Когда пушки бессильны, работает спецназ. Не удалось в бою уничтожить имама Мураки, который вдохновля...
«Победить даже тогда, когда против тебя все» – таков девиз отряда спецназа ГРУ «Боевой дракон». Этот...