Война на Тихом океане и общество США (1941–1945) Буранок С.

Введение

События Второй мировой войны на Тихом океане традиционно приковывают внимание исследователей. Научный интерес к истории происхождения войны, военному планированию сторон, ходу и характеру операций не ослабевает, и сегодня продолжаются ожесточённые дискуссии, основы которых заложены ещё в 1941–1945 гг.

На современном этапе развития историографии Тихоокеанской войны постановка новых проблем исследования поможет подробнее осветить события военных лет, выявить влияние, которое они оказали на общий ход боевых действий, социально-экономическую и политическую обстановку в США, определить специфику формирования военно-политическим руководством и СМИ образов войны. Тема исследования обращена к проблеме информационной составляющей американского общества времён Второй мировой войны. Важны не только сами события, но и то, как они подавались, перерабатывались и усваивались различными социальными группами (например, профессиональными военными и военно-политическим руководством США).

Таким образом, анализ оценок, сделанных военно-политическими и общественными деятелями США, не только позволит раскрыть особенности представлений о событиях Тихоокеанской войны, но и даст возможность проследить воздействие данных представлений и образов, сформировавшихся в 1941–1945 гг., на последующую историографию.

Изучаемая тема актуальна в практическом отношении – для анализа современных информационных процессов в американском обществе. Многие возникшие во время Второй мировой войны стереотипы восприятия и информационные традиции продолжают функционировать на рубеже XX–XXI вв. и в настоящее время, оставаясь важной частью американского общественного сознания. Следовательно, требуется всестороннее изучение информационного обеспечения Тихоокеанской войны, изучение развития представлений о событиях.

Исходя из изложенных обстоятельств, актуальность и научная значимость темы исследования обусловлена следующими причинами. Во-первых, недостаточной изученностью оценок событий войны современниками, их взглядов на ключевые моменты тихоокеанского противостояния. Во-вторых, необходимостью изучения методов, приёмов и способов информационного воздействия на американское общество военных лет через СМИ. В-третьих, для понимания специфики развития общественно-политических процессов и явлений в США в годы войны важно изучить особенности формирования различных образов войны у военных, политиков и общественности и определить специфику взаимодействия и взаимовлияния их друг на друга. В-четвёртых, важностью изучения опыта использования создаваемых прессой, политиками и военными США образов войны как средств манипуляции общественным мнением.

Историография такой многогранной темы, как Тихоокеанская война, разделяется на несколько направлений и научных школ: 1) историография причин и начала Второй мировой войны на Тихом океане; 2) историография «поворотного момента войны» – сражения за Мидуэй; 3) историография заключительного этапа и победы над Японией.

Научное изучение истории Тихоокеанской войны в американской историографии стало возможным после победы над Японией. Два важнейших фактора способствовали углублению изучения противостояния 1941–1945 гг.: 1) публикация большого количества как американских, так и японских документов в 1945–1947 гг.; 2) издание важнейших мемуаров участников войны в первой половине 1950-х годов. Это существенно расширило источниковую базу для будущих исследований и на новый уровень вывело историографию войны.

В США практически одновременно после победы в войне начинается формирование двух главных научных школ: официальной и «ревизионистской». Историки, сторонники официальной школы, следуя за выступлениями Рузвельта, считали, что только Япония несёт ответственность за начало Тихоокеанской войны. «Ревизионисты» доказывали, что основную ответственность несут президент и госдепартамент, чья политика по экономическому давлению на Японию фактически привела к войне. Поэтому историография причин и начала Второй мировой войны на Тихом океане имеет наиболее обширную и противоречивую историографию.

Восприятие причин и начала войны современниками рассматривалось историками официального направления в рамках истории международных отношений, военной и политической истории США. С. Морисон, У. Лорд, А. Баркер, Р. Волштепер, Дж. Стефан, С. Бэдсэй изучали главным образом возникновение конфликта, нападение на Пёрл-Харбор и японские операции первого этапа в контексте Второй мировой войны[1]. Указанные авторы, опираясь на официальные документы, считают, что США в предвоенные годы проводили в целом противоречивую внешнюю политику, но не стремились спровоцировать японское нападение. Поэтому событие 7 декабря 1941 г. явилось полной неожиданностью как для военных, так и для руководства страны, что и обусловило реакцию.

Большинство исследователей официальной школы описывают лишь общие моменты японского нападения и сделанные высшим военно-политическим руководством США оценки сражения. Так, С. Морисон изучил некоторые суждения американских военных о предвоенной ситуации на Тихом океане, об ответственности за поражение и о потерях. После публикаций С. Морисона в США начинается более глубокое изучение оценок Тихоокеанской войны.

В конце 1980-х – начале 1990-х годов в американской историографии появилось несколько важных трудов, поддерживающих официальное суждение о нападении на Пёрл-Харбор. Так, в труде Дж. Стефана, посвящённом роли Гавайев в войне на Тихом океане, показана реакция высшего руководства США и командования вооружёнными силами на атаку, в плане укрепления обороноспособности Гавайских островов. Такой подход получил развитие в исследовании Стива Горна[2], который описывает не только общие представления американцев о нападении, но и изменения настроений общества после атаки.

В исследовании М. Слэкмана «Цель – Пёрл-Харбор»[3] проанализировано много оценок военнослужащих о ходе и последствии нападения, до этого не введённых в научный оборот. На материале воспоминаний и свидетельств очевидцев автор очень подробно и тщательно описал налёт на Пёрл-Харбор.

Вопрос об атаке Пёрл-Харбора неизбежно затрагивают в своих работах историки, изучающие военно-морские силы США: Д. Брайн, Н. Полмар, П. Браун, Дж. Линдли, П. Сильверстоун[4]. В своих публикациях указанные авторы показывают, какую роль сыграла атака Гавайев в Тихоокеанской войне, как повлияла на характер современной морской войны.

В обобщающих работах, как правило, рассматриваются причины атаки, основные этапы нападения, итоги, представления Рузвельта и высших чинов армии и флота о нападении, а также первая реакция граждан на сообщения о налёте[5].

Вопрос об оценке военных потерь в Пёрл-Харборе разбирался американскими историками не так подробно. С. Морисон, Д. Костело, Н. Полмар, Г. Уоллин изучили главным образом мнения высших офицеров флота о потерях, умолчав, что политики использовали эту информацию для манипуляций общественным сознанием[6]. С. Бэдсэй частично показал особенности восприятия современниками потерь в Пёрл-Харборе, которые не оценивали их как катастрофические[7]. При этом в указанных работах оценки военных не сопоставлялись, механизм влияния представлений друг на друга и на политическое руководство США не был выявлен.

Группа историков (Р. Даллек, Г. Фис, У. Кол, У. Лангер и С. Гилсон)[8]изучала причины и начало войны на Тихом океане в контексте международных отношений, исходя из официальной интерпретации событий. В их работах доказывается, что Пёрл-Харбор рассматривался американскими лидерами и общественностью как поворотный пункт во внешнеполитической доктрине государства, что позволило США приобрести новый международный статус.

Исследователи изоляционизма М. Джонэс, У. Лангер и С. Гилсон отводят Пёрл-Харбору особую роль: поражение способствовало снижению сопротивления изоляционистов, изменило их представления о роли США в международных отношениях.

Различные проблемы истории причин и начала Тихоокеанской войны затрагивались историками, которые изучали общественно-политическую ситуацию в США в предвоенные и военные годы.

Особое внимание в трудах историков официального направления уделено оценке Пёрл-Харбора Ф. Рузвельтом. Дж. Бернс обращает внимание на важность мнения президента, которое сформировало «образ атаки» в восприятии американского общества[9].

Ключевым событием в историографии Пёрл-Харбора явился выход в свет работы Гордона Пранджа, противника «ревизионистской» концепции[10]. В исследовании рассмотрены многие важнейшие оценки хода и характера атаки 7 декабря, сделанные политиками и военными в 1941–1945 гг. Однако механизм их создания и взаимодействия друг с другом и с общественностью остался вне поля зрения историка.

Научное оформление концепция «ревизионистов» впервые получила в трудах Ч. Бирда[11].

Главной проблемой, разрабатываемой школой, является предвоенная внешняя политика США[12]. Вопросы, связанные с нападением на Пёрл-Харбор, здесь играют особо важную роль. «Ревизионисты» доказывали: предвоенная внешняя политика США всецело направлена на провоцирование военного конфликта с Японией, поэтому высшее руководство страны (в первую очередь Ф.Д. Рузвельт), зная о готовящемся нападении, не предпринимало превентивных или укрепляющих обороноспособность страны мер.

В итоге в самом начале научного изучения проблемы (1950– 1960-е гг.) наметилась основная линия противостояния – сторонники официальной версии и «ревизионисты».

Проблема оценки атаки военно-политическими кругами США играла в трудах «ревизионистов» существенную роль. В книгах Д. Толанда и Ч. Бирда доказывается, что администрация Рузвельта после Пёрл-Харбора стремилась скрыть свои «преступления», направив общественное недовольство на военных. Следы этой борьбы историки находят не только в выступлениях президента, но и в деятельности следственных комиссий, т. е. все оценки атаки, по их мнению, определены данным противостоянием. Новое развитие постулаты «ревизионизма» получили в работе Р. Стиннетта, где доказывается не только целенаправленная политика президента по вовлечению США в войну, но и сокрытие от общественности информации о нападении, предвзятость деятелей, ведущих расследования[13].

В последние годы тема восприятия Пёрл-Харбора американским обществом получила новое развитие: популярными стали работы о специфике восприятия в конце XX – начале XXI в. событий 7 декабря. Яркий пример подобного исследования – книга Эмили Розенберг[14], а также работа Кента Ричардсона[15]. В последней книге такая тема лишь обозначена, основное содержание работы занимают записи свидетельств очевидцев 7 декабря 1941 г.

Можно заключить, что в американской историографии накоплен значительный материал по истории причин войны, нападения на Пёрл-Харбор, последующих операций 1941 г. Сформировались общие представления о причинах атаки, её ходе, характере, итогах. Однако остаются неисследованными многие другие важные вопросы: оценка американскими военными причин японского нападения, проблема восприятия общественностью и СМИ предвоенной ситуации на Тихом океане, формирование и эволюция образа японского нападения у военных и общественно-политических деятелей США. Эти проблемы либо только обозначены в историографии, либо описаны в самых общих чертах. Нет детального анализа оценок причин войны и первых «образов 7 декабря» в американском обществе.