Армагеддон. Книга 1 Перумов Ник

Предисловие

Моему дорогому читателю: предуведомление

Эта книга отличается от всех прочих, написанных мною. Необычна она хотя бы тем, что писалась в соавторстве с Алланом Коулом, американским фантастом, хорошо известным у нас по НФ-романам «Стэн», «Волчьи миры», «Флот обречённых», «Месть обречённых» и ряду других. Предлагаемая вашему вниманию книга изначально писалась по-английски, поэтому не стоит удивляться тому, что язык и стиль в ней существенно отличаются от моих обычных. Не стоит дивиться также и некой её «космооперностью» – труд предназначался для публикации прежде всего в Америке, то есть предполагалось, что он будет соответствовать требованиям тамошнего рынка. Для меня это был прежде всего рискованный эксперимент по работе в чужой языковой среде, да ещё и подчиняясь достаточно обширному списку «правил», предложенных нам редакторами. До сих пор я помню разговор на ВорлдКоне-97 с Шелли Шапиро, тогдашним ответственным редактором издательства «Дель Рей», которая очень чётко определила требования, предъявляемые этим издательством к фантастике. Так что не стоит удивляться некоей «облегчённости» сюжета или конфликта. Я ещё и ещё раз подчеркиваю, что данный труд очень специфичен, и я долго колебался, выпускать ли его вообще на русском языке или нет.

Тем не менее книга состоялась. Как уже указывалось, изначально она писалась по-английски, и перевод на русский выполнял уже не я. Работа над книгой заняла достаточно долгий срок, мы начали её в 1996 году. Мне лично писать её было достаточно интересно, разбираться в хитросплетениях американского книгоиздания, но я не ставлю данный труд в один ряд с другими моими книгами, прежде всего с тетралогией «Хранитель мечей», над третьим томом которой, «Одиночество мага», как раз сейчас я заканчиваю работу.

Меня неоднократно спрашивали, зачем я вообще полез «не в свою область», какой многие почитают космическую фантастику. Отвечаю – никакой автор, даже сколь угодно успешный в «своём» жанре, не может вечно оставаться в раз и навсегда очерченных границах. Эксперименты, даже спорные, более чем необходимы. Они позволяют проработать какие-то вещи, которые впоследствии, разумеется, в изменённом виде, появятся на страницах книг «основного» направления.

Тем не менее данная книга кажется мне всё-таки достаточно интересной, и я представляю её на ваш суд, мой дорогой читатель.

Что я могу ещё сказать?..

С уважением,

Ник Перумов

Часть первая

СМЕРТЕЛЬНОЕ ЗАКЛИНАНИЕ

Глава 1

Он был чёртом, старым, изрядно подуставшим чёртом, гнавшим космический корабль сквозь вихри гиперпространства и думавшим в основном о предстоящем отпуске, который в этом сезоне ему основательно подзадержали.

Этот рейс должен был вскоре закончиться, максимум – через несколько земных дней. Даже приступая к первым фазам заклинания приземления, старый чёрт не забыл прикинуть, сколько ему начислят премиальных за мягкую швартовку в порту. В любом случае сумма обещала быть более чем достаточной для оплаты заклинания мгновенного возвращения. Достаточной, чтобы собрать лучших космопортовских колдунов, закрыть глаза и…

Раз! И ты уже на Авалоне!

Звали старого чёрта Старым Чёртом. Именно под этим именем он был известен духам навигации, домовым управления и гоблинам технического обеспечения.

Старый Чёрт принадлежал к классу моторных бесов, его обязанностью было гнать лайнер со сверхсветовой скоростью в пустоте космоса. Он словно сдирал шкуру, вспарывал, пронзал, раздирая на куски, пространственно-временной континуум. Повинуясь его воле и его заклинаниям, сотни тысяч младших бесов скручивали в спирали и прогоняли сквозь бронированные камеры сгорания мощные жгуты высокотемпературной плазмы. Проклятием моторных бесов было то, что запас топлива им всегда выделяли в обрез. Впрочем, сколько ни дай, топлива всё равно будет мало. Как бы то ни было, каждую секунду каждого рейса Старый Чёрт проводил, осыпая проклятиями и сожалениями каждый джоуль энергии, толкающей корабль к далёкой цели.

Но сегодня (именно в данный конкретный земной день) мысли Старого Чёрта были заняты не только прямыми обязанностями беса, отвечающего за функционирование двигателей корабля. Сам корабль – круизный лайнер – назывался «Холидей Первый». «Стар-Фан Инкорпорейтед», компания-работодатель Старого Чёрта, собрала на распродажах шесть налетавших немало парсеков лайнеров и, подремонтировав их, гоняла свой флот по всей Галактике, эксплуатируя корабли на износ. «Холидей Первый» был самым старым и наименее фешенебельным из шести лайнеров, что, однако, не мешало ему оставаться добротным, надёжным кораблём, прошедшим вполне качественный ремонт. На данный момент лайнер был задействован под ежегодно устраиваемый компанией тур «Незабываемый медовый месяц». На борту судна находилось более тысячи пар, в основном молодых, здоровых, энергичных и счастливых.

Время от времени Старый Чёрт обнаруживал, что краснеет несколько сильнее, чем положено в обычном температурном режиме внутри работающего двигателя. Это происходило, когда он невзначай попадал внутренним слухом в мысли новобрачных или оказывался свидетелем их тайных речей и шёпота. Видеть он ничего не мог – мощные заклинания блокировали его всепроникающий взгляд. А вот негодники-домовые, без всякого толка шатающиеся по кораблю, не упускали возможности подсмотреть что-нибудь этакое, а потом, сдобрив изрядной долей вымысла, пересказать самые зажигательные истории туповатым, доверчиво развешивающим уши гоблинам.

Охраняя честь мундира и доброе имя компании, Старый Чёрт порой рявкал на бесстыжих хулиганов, но… Но ничто не могло оторвать его от мыслей об Авалоне.

Авалон… Огонь, жара которого достаточно, чтобы выжечь проклятый холод гиперпространства. Старый Чёрт представил, как первым делом он пойдет в Огненный Дом, где проваляется неподвижно несколько дней (не земных – бесовских). То-то погреются промёрзшие старые косточки! При одной мысли об этом суставы и мышцы Старого Чёрта начинали блаженно ныть в предвкушении удовольствия. Даже для моторного беса триста лет в космосе (неважно – в линейном пространстве, гипер– или подпространстве) – это не шутка. К тому же никогда нельзя быть уверенным, хватит ли зарплаты с премиальными на всё, что планируешь на отпуск. Главбух компании был неподражаемым мастером тайной магии финансовых махинаций. К концу полётной вахты даже самый дисциплинированный демон толком не знал, сколько кредиток будет начислено на его счёт или списано с него.

Старый Чёрт отогнал вызывающие депрессию мысли и заменил их видением самой большой (теоретически возможной) премии и подсчётом того, что можно будет купить на эту сумму.

Самое главное – попасть на Авалон!

Лучший друг Старого Чёрта из мира нечисти – Ашгарот – вернётся на Авалон через пару орбит. Старик расплылся в блаженной улыбке, представив, какой добротный дебош устроят они вдвоём у «Трёх повешенных монахов» – в любимом кабаке всех моторных бесов сектора 666. На дверях заведения красовалась вывеска, гласившая (к неизмеримому удовольствию всей нечисти): «Эй, мягкокожие! Поберегись! Попробуй сунься! За последствия администрация ответственности не несёт».

Впрочем, вряд ли мягкокожие, то есть люди, ощутили бы удовольствие, оказавшись даже на мгновение за дверьми «Трёх повешенных монахов». В этом заведении не было ни столов, ни стульев, ни стойки бара – ничего из всей той ерунды, которая необходима мягкокожим, чтобы влачить их жалкую жизнь в том, что они называют комфортом. В заведении не существовало и времени в его земном, человеческом понимании. Заказ здесь выполняли быстрее, чем распадаются самые короткоживущие изотопы, а бесценная тишина, окутывавшая посетителя после первой же рюмки, могла длиться сотни земных лет.

Моторные бесы были гордой расой и презирали всё, что так или иначе связывалось с их мягкокожими повелителями. И всё же бесы служили повелителям, служили хорошо. Бесы и черти должны подчиняться людям – гласил древний закон, провозглашённый Великим Заклинанием на заре веков. Проклятое заклинание! Ничего, ну ничегошеньки с ним не поделаешь! Крутись, вертись, служи. Фрахты и чартеры, консаменты и страховые полисы, премиальные и оклады, грузовые терминалы и ремонтные доки…

  • Заклятья, заклятья, заклятья,
  • И отпуска нет на войне!

Чертовски хороший поэт – как там его? – Редьярд Киплинг. Даром что мягкокожий. Несмотря на всё презрение к людям, Старый Чёрт скрасил немало минут жизни, перебирая в памяти строчки Киплинга. Но никто, даже лучший друг старика Ашгарот, не знал об этом тайном пороке.

Да, «заклятья, заклятья, заклятья…». Заклятья и заклинания. Те, что двигают корабль сквозь Космос. Отдельный набор заклинаний – чтобы управлять ордой младших моторных бесов и прочей нечисти. Заклинания, оберегающие заумное и чертовски дорогое оборудование от разрушения в гиперпространстве. И ещё тысячи тысяч заклятий и заклинаний. Каждое из них – капля за каплей – выжимало силы из Старого Чёрта. Подчас он начинал ненавидеть свою работу, в чем боялся признаться даже самому себе. Частенько он вспоминал родной дом – Преисподнюю. Да-да, тот самый ад, те самые нижние миры, чьё гордое могущество было сломлено мягкокожими тысячелетия назад. Великий огонь погас, и теперь рядовому моторному бесу (или суперпроцессорному бесу, или электрогенераторному) приходилось вкалывать от зари до зари, чтобы заработать себе на частичку хотя бы суррогата – секторного пламени. Ангельё бы побрало всю эту вымороженную работу в горние выси, так их раздери!.. Раскудрить её с орбиты сквозь десять могил, сраных серафимов, херовых херувимов в тибетского ламу и чёрную дыру всем скопом! Вспоминая о своём подчинённом положении, Старый Чёрт непременно начинал ругаться. Немудрено, что ругань была его привычным состоянием, и именно она сделала его знаменитым.

Старый Чёрт был знатным мастером по части ругани. Он постоянно брюзжал, нецензурно выражался, кощунствовал, бурчал, проклинал всё на свете, охаивал всех и вся и ругался на чём свет стоит. Проклятия и крепкие слова были для него своего рода бронёй, защищавшей его от некомпетентности капитанов и штурманов, портовых колдунов и хозяев кабаков. Жаловался старина на всё, что вонзалось острыми шипами в шкуру любого моторного беса. Но именно он, став лучшим проклинателем всех времён и народов, умел ставить мучителей на место. Некоторые из его забористых проклятий вошли в легенды, как и послужившие для них поводом выверты бюрократии. Старого Чёрта просто переполняла раскалённая лава упрямства, духа противоречия и жажды спора; многие члены экипажа впадали в депрессию, едва прочитав его имя в бортовом списке.

Был у Старого Чёрта и ещё один тайный, никому не ведомый порок помимо слабости к Киплингу. Старый Чёрт ненавидел свою работу и… любил её одновременно. Ему нравилось мерцание звёзд, переливы их пылающих корон и гигантские выплески протуберанцев. Нравились ему бури жёсткого рентгеновского излучения, бушующие в районах чёрных дыр, нравились разноцветные планеты – синие, пурпурные, жёлтые, багровые, зелёные… Любил он голоса далёких друзей, приносящиеся на крыльях космических скоростных заклинаний, как любил и многое другое, любил саму жизнь моторного беса.

А Авалон… На Старого Чёрта вновь нахлынули приятные воспоминания. Да, «Три повешенных монаха». Высшее блаженство. Густая завеса дыма и чёрные камни, висящие в воздухе, пронзённом застывшими молниями, бесчисленными громовыми раскатами и насыщенном упоительным теплом Истинного Огня. Куда этим гуманоидам выдержать такое! Заклинания, перелетающие от одного посетителя к другому, обжигающий хлопок по плечу, искры, танцующие и кружащиеся вокруг моторных бесов сектора 666.

Старый Чёрт вздохнул, предвкушая удовольствие. Скоро, очень скоро он вновь окажется на Авалоне.

Нужно всего лишь закончить работу, привести корабль в космопорт.

* * *

Билли Иванов был влюблён.

Ему было десять лет, и она – объект его чувств – танцевала перед ним во всей своей красе. Она была стройной, с пышными формами – знойная уроженка юга. Правда, всего лишь наполовину, ибо родилась она в смешанном испано-американском браке. Звали черноокую красавицу, улыбкой переворачивающую душу мальчишки, Люпе Моррис. В данный момент она танцевала ни с кем иным, как со своим недавним женихом, а теперь – мужем, который, по мнению Билли, на вид был обезьяна обезьяной. Имя этого орангутана Джо Моррис, и он был американцем от макушки до пяток. Этот здоровяк-тугодум оглушал, казалось, весь корабль до нижних трюмов, когда разевал пасть, чтобы ласково произнести имя своей дражайшей Люпе.

Гремела горячая, зажигательная музыка, и Люпе, в костюме тореадора, изящно обтягивающем её стройную фигуру, извивалась в ритме танца, пробуждая в душе Билли незнакомые, но весьма приятные чувства. Одна из стен его каюты представляла собой огромный экран, который на данный момент был целиком занят глазами Люпе, танцующей в карнавальном зале несколькими палубами ниже одинокой «холостяцкой» каютки Билли. Мальчишка прошептал очередную команду, и видеоэльф, прошипев в ответ: «Есть, сэр», дал общую панораму зала.

Центральный салон корабля был заполнен новобрачными, пришедшими на традиционно устраиваемый в конце рейса костюмированный бал. Многие костюмы были смелы и даже вызывающи: молодые женщины выходили танцевать в чём-то прозрачном, а их мужья присоединялись к ним в одеяниях куда более скудных, чем у античных скульптур. Встречались и более скромные костюмы, но в основном так одевались пары среднего и даже старшего поколения, проводящие на корабле второй, а то и третий медовый месяц. На борту «Холидея Первого» отдыхал стопроцентно средний класс. Некоторые пассажиры годами откладывали деньги или влезали в долги, чтобы прокатиться экономическим классом; кое-кому из молодых поездку оплатили в складчину старшие родственники. Практически для всех это было единственное в своём роде впечатление – на всю жизнь. Путешествие к порочным огням и безудержному веселью курортов Пограничной Зоны. Впрочем, по правде говоря, сами курорты вовсе не были столь уж скандальными и порочными. Но «Стаp-Фан Инкорпорейтед» хорошо знала рынок и своё дело. Многим туристам, весьма добропорядочным и консервативным, не понравилась бы откровенная, шокирующая атмосфера порока и необузданной страсти. Но сидящие в большинстве из них лицемерие и ханжество притягивались как магнитом к возможности прикоснуться к порочной жизни и брезгливо отдёрнуть руку, заглянуть в замочную скважину борделя, а затем презрительно кривиться. Чтобы заполнить все каюты и не упускать прибыль, компания предлагала тур как в Новой Америке, так и в Новой России. Как бы ни был полон танцевальный зал во время карнавала, он был чётко разделён на две части быкообразными охранниками, зорко следившими, чтобы представители двух долго враждовавших стран не смешались друг с другом и не испортили обще-раздельное веселье.

Билли снова произнёс команду, и видеоэльф послушно приблизил лицо Люпе, чьи жемчужные зубы ярко отражали гирлянды карнавальных фонарей.

– Эй! Эй! Ну и ну! – призвал внимание Билли видеоэльф. – Да вы только посмотрите сюда, хозяин! Честное слово, стоит того!

Билли и самому надоело смотреть на улыбку Люпе, но он не стал менять крупного плана. Впрочем, когда музыка сменилась и послышалось что-то спокойно-романтическое, Билли приказал эльфу дать средний план. К своему огорчению, он увидел Джо – американскую обезьяну, – прижимающего Люпе Моррис к своему омерзительному телу.

– Вырубай! – скомандовал Билли.

Эльф всхлипнул и выключил камеру. Большой корабельный салон исчез с экрана. Заменили его медленно изменяющие форму и расцветку нечётко очерченные разводы – вид в гиперпространство. Билли был образованным мальчиком и знал, что на магических скоростях ничего не видно, а изображение на стене лишь иллюзия, представление о том, как мог бы выглядеть космос на сверхсветовых скоростях. Разумеется, при том условии, что глаз смертного проник бы, не разрушившись, в искривлённое пространство-время. Посозерцав немного изящные переливы красок, Билли тоскливо зевнул и отвернулся от экрана.

Слов нет, поначалу полёт мальчику нравился, поражая массой новых впечатлений. Билли Иванов был полукровкой – полуамериканцем-полурусским, – что в глазах ребенка было равносильно страшному пятну позора на всю жизнь. На лайнер, летящий в Пограничную Зону, его взяли дедушка с бабушкой, решившие провести таким образом второй медовый месяц. Билли был сиротой, и в Новой России у его дедушки и бабушки не нашлось достаточно близких и надёжных друзей, чтобы оставить им мальчишку на время полёта. На корабле он старался по возможности развлекать себя сам, предоставляя «молодым» максимум свободы и уединения, чтобы они могли насладиться давно задуманным приключением.

На всём лайнере Билли оказался единственным ребёнком, что вызывало всеобщее любопытство. Мальчик пользовался этим в своих целях, обследуя корабль вдоль и поперёк. Он побывал в кубриках экипажа, в офицерской столовой и почти во всех загадочных коридорах и отсеках, наполненных чудесным запахом колдовских механизмов и оборудования. Ему даже позволили подняться на мостик, где оказалось разочаровывающе скучно. Ведь люди принимали не слишком большое участие в управлении кораблём, передав почти все функции разного рода нечисти. Билли усмехнулся, вспомнив седовласого капитана и мужественного старпома, деловито расхаживающих по мостику с таким видом, будто они и вправду за что-то отвечают, а не являются всего лишь одетыми в яркие парадные мундиры руководителями бригады официантов и прочей обслуги для оплативших тур пассажиров.

Билли хотелось стать моторным бесом. Вот это сила так сила! Мальчик водил в воздухе руками, что-то бормотал про себя, представляя, как он ведёт космический корабль. Разумеется, его корабль ни за что не был бы потрёпанной летучей гостиницей. Нет, это будет непременно нечто огромное и обязательно военное! Например… например, космическая крепость.

Тут Билли пришлось взять на себя командование воображаемой артиллерийской башней. Указав пальцем в то место на стене, где ему виделся Джо Моррис в американской военной форме, мальчик как мог громко произнёс, срываясь на фальцет:

– Получай, грязная американская свинья!

Воображаемые снаряды вонзились в стену каюты.

Глава 2

Старый Чёрт в эти минуты был занят подготовкой тормозящих и снижающих мощность заклинаний.

«Холидей Первый» входил в Пограничную Зону с её сотнями недавно сформировавшихся планет земного типа. Эти планеты были вкраплены в пространство, как острова в Тихом океане на старушке Земле. Зона была заселена всеми разумными расами галактики – как людьми, так и негуманоидными типами. Некоторые планеты отличались жарким климатом, на других царил холод. Одни утопали в воде и зарастали плавучими лесами, другие выглядели сухими пустынями. Найти здесь работу было нелегко, но, с другой стороны, жизнь в Пограничье не отличалась дороговизной, если, конечно, поселенец не желал непременно получить на новом месте все привычные удобства родного мира, ставшие здесь непозволительной роскошью. В последние годы администрация Зоны решила поправить финансовые дела, привлекая в Пограничье туристов, «клюнувших» на дикую военную историю этих мест. Рекламная кампания была проведена удачно, и в Зону валом повалили туристы из старых колоний, из Новой России, Новой Америки и даже с матушки-Земли. Сработало на успех кампании и то, что во всех объявлениях указывалось: мрачные времена войны остались для Пограничья в далёком прошлом.

Старый Чёрт уверенно вошел в Зону и направил «Холидей Первый» к космопорту.

Осторожность приходилось соблюдать, только чтобы не столкнуться с одной из военных баз, дрейфующих в космосе. Эти вооружённые до зубов фабрики смерти были по договору поровну поделены между недавними противниками: Соединёнными Штатами Галактики и Российской Галактической Федерацией. Американские и русские бронированные сферы остались в Пограничной Зоне немыми свидетелями былого кровопролития.

Старый Чёрт имел полное право чувствовать себя здесь уверенно и спокойно.

Все капитаны неофициально, но единогласно давно перенесли Пограничье в разряд «секторов пониженной опасности».

* * *

Что-то не так!

Билли проснулся и сел в кровати.

Его прошиб холодный пот, сердце бешено колотилось в груди, в животе ныло. Мальчик оглядел почти тёмную каюту. Молодожёны ещё не возвращались с карнавала. Раздвижная дверь, отделявшая их спальный отсек, была открыта, кровать пуста.

Билли не мог понять, что же так обеспокоило его. Никаких кошмаров ему не привиделось, но при всём этом чувство безотчётной тревоги не покидало его. Если не считать далёкого гула двигателей, то корабль был тих, и эту тишину не нарушал ни один посторонний звук. Так обычно и было во время искусственной ночи, когда пассажиры спали. Билли повернулся к носу корабля. Он знал, что там, за несколькими чередующимися слоями особых сплавов керамики, волокон и плазмы, составляющими сотовидный корпус лайнера, нет ничего, кроме пустоты космоса, а точнее, гиперпространства. Оттуда не могла исходить никакая угроза. Не могло там спрятаться никакое чудовище, никакой праздношатающийся маньяк, одержимый страстью пытать маленьких мальчиков. Так успокаивал себя Билли, ощущая в то же время, как нечто неведомое следит за ним. Нет… не за ним…

Оно следило за кораблём!

Нечто зловещее. Нечто грозное, опасное и пребывающее в весьма мрачном настроении.

Билли опустил ноги на пол и слез с кровати. Шаг вперёд, к дверям… Но неожиданно ощущение чужого присутствия исчезло!

Мальчик вздохнул с облегчением.

– Ну и дурак же ты, Билли. Нет там никого и быть не может, – заявил он вслух, подсознательно используя голос, чтобы разорвать последние нити паутины страха.

Через минуту Билли уже спал, как и подобает детям в это время суток. Ему снился сон: Люпе и их первое свидание.

…Она была одна в огромном зале казино; в задумчивости она перекидывала над столом колоду электронных карт, порхавших как живые от одного её прикосновения.

В нескольких шагах от неё замер Билли, заворожённо следивший за каждым движением первой увиденной им американской женщины. Больше в зале никого не было, и Билли мог разглядывать её, не опасаясь, что за ним кто-то подсмотрит. Десятилетнего ребёнка никто не воспринимал как угрозу. Несмотря на взаимную ненависть, терзавшую как русских, так и американцев, для детей делалось исключение, этого требовала, во-первых, политкорректность, а во-вторых – нормальные человеческие чувства и инстинкты.

– Играть, – скомандовала американка, и карты мгновенно легли перед нею, сложившись узором для игры солитер.

Никогда в жизни Билли не слышал такого очаровательного, такого мелодичного голоса. Шаг в её сторону, и на него обрушился аромат её духов, притянувший его ещё сильнее. Билли внимательно следил, как она играет, как её пальцы командуют послушными картами, раскладывающимися в нужные ряды и колонки. Вдруг девушка нахмурилась, задумалась, покачала головой и огорчённо вздохнула.

– Можно походить семёркой пик, – буркнул Билли по-русски.

Она обернулась, явно смутившись. По-русски она не понимала; не знала она и того, насколько Билли очарован её красотой. Ей было чуть за двадцать, с миленького личика глядели на мир огромные таинственные, как космическая бездна, глаза. Полные губы не нуждались ни в какой помаде, а идеально гладкая кожа по цвету напоминала какое-то редкое тропическое дерево.

Заметив её замешательство, Билли понял, что натворил, и побыстрее перешёл на английский. Как все дети от смешанных браков, он немало времени посвятил всему, что было связано с Америкой. Особенно он налегал на язык, которым владел намного лучше, чем предполагали его школьные учителя.

– Извините, я не хотел вас беспокоить, – сказал он. – Но семёркой пик можно накрыть восьмёрку червей.

– Действительно, – согласилась девушка.

Еще несколько ходов, и партия была выиграна, а девушка наградила Билли улыбкой, от которой у того на миг замерло сердце.

– Благодарю вас, мой юный друг, – сказала она с лёгким, неуловимым для Билли испанским акцентом. – А вы довольно наблюдательны.

Билли пожал плечами.

– Просто люблю карты, – буркнул он под нос.

Девушка рассмеялась и заговорщически подмигнула ему:

– Боюсь, казино в опасности. Такой игрок может и разорить заведение.

Билли оценил комплимент и скромно заметил:

– Да что вы, я ещё маленький. Кто же разрешит мне играть на деньги.

В тот же миг он пожалел о сделанном признании, но исправлять что-либо было уже поздно.

Девушка протянула ему руку.

– Меня зовут Люпе, – сказала она. – Люпе Моралес… То есть Люпе Моррис. Извини, я ещё так недолго замужем, что никак не могу отвыкнуть от своей девичьей фамилии.

Билли словно укололи шпагой в сердце при этих словах. Затем он понял, что ведёт себя глупо. Замужем она или нет – какая разница. Он-то всё равно останется мальчишкой десяти лет от роду. В первый раз в жизни Билли не на шутку возненавидел свой возраст. Впрочем, эти мысли не помешали ему пожать протянутую руку и представиться:

– Меня зовут Билли Иванов.

Люпе удивлённо вскинула брови, сохранив тем не менее улыбку на лице.

– Русский? – переспросила она. – Никогда раньше не встречала ни одного русского. Кстати, ты очень хорошо говоришь по-английски.

– Я только наполовину русский. А наполовину – американец. Как и вы.

Да, теперь то, что раньше было его величайшим стыдом и позором, превратилось в предмет его особой гордости.

– Рада познакомиться, господин Билли Полуамериканец-Иванов. Что ж, может быть, сыграем? – Она кивнула в сторону стола.

Ещё бы! Билли немедленно влез в кресло по другую сторону стола. Через мгновение оба уже погрузились в игру. Час шёл за часом, Люпе демонстрировала неплохое чутьё игры, в общем, Билли пришлось действовать предельно осторожно, чтобы она не заметила, как он поддаётся, вежливо позволяя ей выиграть.

Сам не понимая, как и почему так происходит, Билли всегда знал, какие карты на руках у соперника. Водились за ним и другие необычные таланты. Например, он мог чувствовать присутствие людей, не видя и не слыша их, мог без труда разыскать потерявшиеся вещи. В общем, сам того не зная, Билли был от природы одарён магическими способностями.

Не знал он об этом только из-за своего происхождения. Будь он чистокровным русским или американцем, он давно попал бы под одну из программ, проводимых каждой из сверхдержав, нацеленных на поиски и отбор будущих магов и колдунов и обучение их начиная с возможно более раннего возраста.

Маги были редкостью. Колдуны, на порядок превосходящие магов по силе, встречались ещё реже. А ведь именно маги и колдуны делали галактику сносным местом для жизни людей. Именно они управляли демонами, чертями и прочей нечистью. Соединение магии с новейшими технологиями позволяло строить космические корабли, создавать оружие для войны, компьютеры для науки и бизнеса, наконец, помогало мгновенно приготовить еду на кухне в каждом доме.

Всё это в будущем предстояло освоить и Билли, но при одном условии: если этому будущему вообще суждено было состояться.

Во сне он вздрогнул. Ему снилось, что они с Люпе играют в карты – как тогда, в тот раз. Вот он позволил ей выиграть, и в знак признательности она наградила его поцелуем – ласковым и теплым. Вздохнув во сне, Билли поплотнее завернулся в одеяло. В его сне Джо Моррис не прервал их игру, не сказал жене, что уже поздно и что он хочет спать. Во сне он не пялился на Люпе, не лапал её за плечи с видом хозяина, похлопывающего принадлежащую ему вещь. А ещё во сне он не повернулся и не припечатал Билли к креслу своими пустыми американскими глазами и идиотским пожеланием: «Спокойной ночи, малыш».

Нет, во сне всё было по-другому. Во сне Билли был высоким, сильным и, видит бог, солидным и значительным.

А Люпе обнимала и целовала Билли, повторяла его имя, смешно деля имя Билли на слоги, словно превращая в два имени, на восточный манер: «Бил-ли, Бил-ли…»

* * *

Старый Чёрт был доволен: всё шло нормально.

Последнее заклинание удачно вписалось в водоворот континуума, и плазменные вихри вырывались из спиральных дюз двигателя, словно из ноздрей самого Левиафана.

Моторный Бес позволил себе немного передохнуть.

И тут…

Что?!

Не мелькнуло ли что-то на самой границе сферы его колдовского зрения? Словно лёгкая дрожь, едва уловимая вибрация пробежала по стальному каркасу корабля. Одно мгновение, а потом… потом всё вернулось на место.

Старый Чёрт вздохнул. Нет, это переутомление. Слишком много дней проведено в космосе. Слишком много сил потрачено на заклинания, ругань и воспитательную работу среди подчинённых. Отдых – вот что теперь нужно ему больше всего.

И вновь…

Чёрт побери! Опять это ощущение присутствия чего-то за гранью зрения или слуха.

Старый Чёрт покачал головой, покрытой блестящей чешуёй. Это наверняка проделки мерзавца Тоба. Ну этого, разгильдяя из бригады домовых управления.

В обязанности Тоба входили контроль и коррекция режима работы предварительного нагнетателя плазмы. Но ленивого домового редко можно было застать в огнедышащих челюстях вверенного агрегата. Зато в отношении зажигательных историй этому ничтожеству равных не было. Старый Чёрт заподозрил, что Тоб втихаря наложил любопытствующее заклинание на дюжину-другую кают новобрачных и теперь за соответствующее вознаграждение передавал пикантные картинки охочим до таких зрелищ тупоголовым гоблинам. Гоблинов Старый Чёрт не осуждал. По-своему он даже жалел их. Ведь им доставалась самая тяжёлая, самая грязная и хуже всего оплачиваемая работа, что на корабле, что в порту. Но вот поганец-домовой!

– Тоб! – рявкнул Старый Чёрт. – Чтоб тебя ангелы с эльфами пережарили в дьявольский пепел! Где ты шляешься? За пассажирами надумал подсматривать?!

Ответа не последовало.

– Тоб! Оглоблей тя перекрести в нос и в анус восемь раз подряд!

Командирское заклинание вызова пронеслось по всем закоулкам лайнера, сдобренное и усиленное нешуточной злостью моторного беса.

Наконец раздалось привычное, положенное по уставу:

– По вашему приказанию прибыл, господин моторный бес!

Перепуганный вполне вероятным наказанием за промедление, домовой настороженно выглядывал из горящей глотки нагнетателя плазмы.

– Доложить обстановку!

– Есть! Все параметры в норме. Напряжение генерирующих духов: плотность – двенадцать мегапризраков на одну маго…

– Отставить! Всё, свободен, – буркнул Старый Чёрт, отключая связь с Тобом.

Странно, думал он, тем более странно. Тоб действительно на месте и обстановку держит под контролем… Значит, это не он. Тяжело поднимая и опуская плечи, моторный бес с протяжным вздохом произнёс про себя: «Устал ты, чертяка, ой устал! Отдохнуть тебе надо, дьяволёнок ты мой. От-дох-нуть». А пока что следовало быть повнимательнее. Не хватало только, чтобы кто-нибудь из подручных великого заклинателя пронюхал, что он – Старый Чёрт, твёрдый и надёжный как скала, моторный бес, всегда безупречно приводивший корабли на базы, – стал страдать галлюцинациями.

Да, спишем то, что было, на эти самые глюки.

То есть ничего не было. И заруби себе это на носу, чертяка. Ни в общем, ни в частностях – ничего не случилось!

И – марш за работу!

Заклинание. Заклятие. Заклинание на заклятие. Заклятие заклинаний. Вперёд, вперёд, сквозь сверхплотное, сверхсжатое гиперпространство. Ещё одно заклинание. Очередной доклад домовых управления. Подогнать команду гоблинов обеспечения, поддерживающих необходимую для дюзовых привидений температуру плазмы.

Часть экипажа, напрямую подчинённая Старому Чёрту, управляемая его железной волей, работала в полную силу, слаженно и точно, как единый, хорошо отрегулированный механизм. А ощущение опасности не исчезало.

Не исчезало, глубоко спрятанное на самое дно памяти Старого Чёрта.

Пустота, в которой нёсся «Холидей Первый», была обычным открытым космосом, сжатым в гиперпространство, пронзаемым бесчисленными энергетическими течениями и потоками магических энергий. Бурлящие, сталкивающиеся, перетекающие один в другой, они были невидимы для мягкокожих, за исключением самых могучих магов и колдунов.

И снова…

Словно острый укол боли. Боли, которая пронзила весь корабль – от киля до мачты, от одного борта до другого. Опасные колебания нарушили равновесие внутренних энергетических потоков главного двигателя и внешних защитных полей лайнера. Перепуганная, мелкая нечисть в панике металась по кораблю, не зная, что предпринять. А вибрация продолжала сотрясать каркас судна – словно само пространство, сгустившись, мелкой дробью, лёгким песком осыпало зеркальную гладь пруда – защитных полей лайнера.

Возмущения пространства, энергетические вихри эхом донеслись до укромных уголков космоса, где на дальних подступах к Пограничью несли бессменную вахту стремительные, юркие, оснащённые первоклассным разведывательным и локационным оборудованием дозорные корабли. Их антенны вздрогнули, ощутив выбивающийся из привычного космического фона сигнал.

Ещё раньше, чем Старый Чёрт успел прекратить панику среди подчинённых и вернуть их на рабочие места, закодированные сигналы тревоги уже пронзили пространство Пограничной Зоны.

Глава 3

Тревога прозвучала ну как нельзя не вовремя.

Форменная юбка Кати как раз задиралась всё выше, выше, выше. А форменные брюки молодого красивого русского офицера опускались всё ниже, ниже, ниже…

– Чёрт! – только и смогла произнести Катя.

Сигнал тревоги бесцеремонно разодрал не только бушующие в её душе страсти, но и серьёзно нарушил самые сокровенные мечты, которые мгновение назад, казалось, были так близки к осуществлению. Воплощением Катиных грёз был тот высокий, с роскошной копной блестящих волос и с ещё более блестящими перспективами офицер. Его звали Игорь Долгов, и на подбородке у него была видна самая настоящая боевая отметина – тонкий «украшающий мужчину» шрам, бледнеющий, когда Игорь начинал волноваться. Вот и сейчас, едва сигнал тревоги пронёсся по помещениям огромной космической крепости «Бородино», этот шрам стал белым, как полоска свежевыпавшего снега. Высокий лоб офицера покрылся мелкими серебристыми капельками пота.

– Чёрт побери! – в сердцах повторила Катя.

Сама она, вольнонаёмная, приписанная к команде шифровальщиков, была обыкновенной девушкой из Пограничной Зоны. Невысокая, стройная, впрочем, не без некоторой основательности в фигуре. Как говорится, идеальная подружка для катания на лодке. Но всё, что обещало сладость скольжения по лёгким волнам, всё это на глазах испарялось вместе с каждым новым звонком, молотом бьющим по голове, и с каждой долей секунды, в которую шрам на лице Игоря явственно становился всё более белым.

В больших тёмных Катиных глазах отражалось разочарование. Она давно уже выделила Игоря среди всех остальных. Ей казалось, что именно он, и только он среди всего экипажа и персонала базы должен оказаться достаточно тонким и деликатным, чтобы исполнить свой долг и жениться на ней – обыкновенной девушке из Пограничья. «Он – мой пропуск из этих скучных, убогих мест», – думала Катя. Он увезёт её отсюда в прекрасную, развесёлую жизнь Новой России, и порукой их счастью будет солидная безвозвратная ссуда, полагающаяся вступающему в брак офицеру, проходящему службу в Пограничной Зоне. Однозначный, прямолинейный и мрачноватый, как все офицеры, Игорь всё же был из хорошей семьи, и приличная карьера ему явно была на роду написана. И если только Кате удастся заполучить его, тогда конец жалкому существованию, которое она влачит здесь, в окрестностях своей родной планеты.

Сердце её ёкнуло, и надежды рассыпались как карточный домик – так энергично отстранился от неё Игорь, чтобы подтянуть брюки.

– Что за чертовщина?! – воскликнул он. – Что случилось? Ложная тревога? Или учения?

Катя поняла, что этот раунд ею проигран. Но – настоящий игрок, поставивший всё на одну карту, – она была готова сражаться до конца и превратить временное поражение в трамплин для последующего броска.

– Всё хорошо, Игорёк, всё в порядке, – проворковала она, вставая на цыпочки, чтобы поцеловать его. – Ничего страшного, в следующий раз всё успеем…

В ответ Игорь вздохнул:

– Эти задницы из командования, похоже, задались целью не дать нам…

Чего именно решили не дать сделать старые задницы из командования, Игорь не уточнил и лишь покачал головой, осуждая несправедливость происходящего.

Пробормотав Кате дежурные извинения, Игорь, на ходу заправляясь, выскочил из выбранного ими в качестве любовного гнёздышка крохотного отсека на забитой всякими машинами и оборудованием энергогенерирующей палубе крепости.

– Это ж надо! – раздосадованно бормотал Игорь. – Именно тогда, когда я должен быть у пульта!

Это значило, что тревога прозвучала в то время, когда Игорь был дежурным офицером, отвечающим за боеготовность вооружения и оборонительных систем огромной станции. Сотни людей и сотни тысяч существ из потустороннего мира ждали его команды, чтобы приступить к выполнению тех или иных инструкций. Выбегая из отсека, он последний раз оглянулся на Катю, и в его голове промелькнуло: «Бедняжка. Неужели она всерьёз думает, будто я такой болван, что позволю ей женить меня на себе? Нет, подружка, всё, что мне от тебя нужно, – это лёгкое приключение, минуты удовольствия… А она – она…»

Коридоры крепости «Бородино» были наполнены шумом шагов бегущих к боевым постам людей, слышались крики, какие-то распоряжения, отдаваемые по громкоговорящей связи. «Свистать всех наверх!» – бессмертная боцманская команда на миг перекрыла все остальные звуки.

Окунувшись в эту круговерть, Игорь решительно приказал себе выбросить из головы мысли о Кате. Да чтоб её моторный бес побрал! Говорят, черти с удовольствием берутся за такие дела… Загнав в глубь сознания личные проблемы и начиная мысленно настраиваться на работу, Игорь понёсся по трапам и переходам крепости к её сердцу – примыкающему к штабу залу, где назначенные офицеры несли боевое дежурство.

* * *

Зал дежурной смены представлял собой большое помещение со стенами из лучших бронированных сплавов. Добротность металлов и композитов подкреплялась надёжными заклинаниями: на борту крепости находилось одиннадцать магов (как и положено по штату – не ниже пятого разряда) и три настоящих колдуна. Ворвавшегося в зал Игоря вся эта мощь немного успокоила, придала ему уверенности, и он уже шагом – энергичным и стремительным – подошёл к своему креслу. Глянув на огромный стенной экран, где изображения и ряды цифр, графиков и символов выдали ему обстановку и предварительную задачу, офицер от души выругался.

Проклятые американцы подошли слишком близко. Чересчур близко. На какой-то миг даже сверхпрочная броня, сверхмощное силовое поле, сверхсильные оборонительные заклинания – вся эта сверхзащита вдруг показалась Игорю отчаянно уязвимой.

Словно пасть огромного хищника, поглотило его тело анатомическое кресло дежурного офицера. Игорь поймал себя на том, что молится, сам не зная кому, пока стальные и пластиковые обручи охватывают его тело и с лязгом тюремных ворот и решёток защёлкиваются замки и подключаются контакты. С потолка опустился боевой шлем, накрывший своей сферой его голову. Экран на внутренней поверхности шлема засветился синими и красными вспышками. Лишь белые линии перекрестия прицела горели неярко, но ровно и постоянно.

Теперь Игорь мог точнее оценить, что происходит на подступах к его космической крепости.

Так, шифрованное сообщение, передаваемое на секретной волне, длина и частота которой меняются каждую секунду. Только он – тот, кто знает ключ-дешифратор, – может выудить бесценную информацию из потока беспорядочных импульсов. Итак, настроиться, подключить предварительный дешифратор, ввести пароль и ждать, когда в сознание ворвутся столь нужные сейчас конкретные, точные сведения.

Вот оно! Есть!

Игорь печёнкой учуял то, что передавали на центральный пост корабли далёкого дозорно-разведывательного дивизиона.

Разумеется, Игорь вовсе не был особо умным и проницательным с житейской точки зрения. Ему ведь только казалось, что Катю он видит насквозь. В конце концов он наверняка уступил бы ей. Но сейчас дело заключалось не в этом. В своём боевом кресле Игорь был просто гением. Даже опасаясь этого своего орудия-оружия, офицер немедленно забывал о страхе, попав внутрь кресла-скафандра, становясь словно его частью. Лучший выпускник курса, Игорь играл на клавиатуре пульта управления, словно на старомодном музыкальном инструменте. Взлетали над клавишами и сенсорами пальцы, в приставленные к горлу микрофоны летели команды, – офицер исполнял сочиняемую каждый раз заново Песнь Смерти.

Далеко в глубине оружейных отсеков и палуб тысячи обитателей потустороннего мира напряглись, готовые исполнить приказ дежурного по базе.

Телепатия – прямая, непосредственная передача мысли – действует быстрее, чем звучат слова или работают пальцы. Именно это средство использовал Карвазерин, главный колдун крепости «Бородино», принимая команды Игоря и передавая их ордам своих подчинённых.

Карвазерин не зря муштровал свою команду. В мгновение ока все его разведчики получили задание и приступили к исполнению.

* * *

– Ур-ра! – взвыл Чивайст, маленький призрак смерти.

Клубясь кольцами белёсого дыма, он на миг выплыл из приведённой в боевое положение ракеты.

– Эй, ребята! Веселее! – кричал он. – Вот попируем-то! Цель вижу, к бою готов!

– Эй, кто-нибудь. Заткните этому сопляку глотку! – прорычала в ответ Гомула, огромная, великая дочь смерти.

Гомула бесформенной тучей выплыла из отведённого ей в походном положении сектора оружейного отсека. Дочь смерти была матерью и кормилицей ненасытных призраков смерти. Получив приказ, она прикинула оставшееся до пуска время. Почти пять секунд – для обитателей бесплотного мира это более чем достаточно, чтобы поговорить, обсудить ситуацию, всё взвесить и оценить.

– Стоило бы сначала разобраться в этом деле, – осторожно сказала Гомула, обращаясь скорее к сенсорам, воспринимающим и передающим информацию из оружейного отсека на центральный пульт.

– Чего там разбираться? – запротестовал Чивайст, в гневе обретая цвет запёкшейся крови. – Приказ получили? Ну и всё! Вперёд! А чуть промедлишь, того и гляди… как перехватят… как закрутят к чертям собачьим… как… – От избытка чувств маленькому призраку явно не хватало слов. В клубах красно-коричневого дыма мелькнуло его перекошенное от злости, жестокое личико. В конце концов, он ведь был всего лишь старым, засидевшимся без дела призраком смерти, и глупо было бы ждать от него плодотворного, непредвзятого участия в дискуссии.

– Ох мы их и поджарим! – подал голос ещё один боевой призрак.

Ни один из бесплотных бойцов и техников русской космической крепости ни на миг не задумался о судьбе своих собратьев, снабжающих энергией и защищающих вражеский корабль. Девизом потустороннего мира было: пусть слабейший погибнет. Что ж, законы, по которым живёт нечисть, жестоки и беспощадны. Кое-кто из исследователей полагает, что именно эта всесильная жестокость и неспособность пожалеть слабого оказались причиной поражения могущественных, но слепых в своей ярости демонов в войне против мягкокожих заклинателей.

– Что ж, удачи вам, – вздохнула Гомула, насыщая своих детей-подопечных особой боевой энергией.

Как любая мать, она со страхом ждала каждого боевого пуска. Она произвела на свет и выкормила свою команду: при этом ей было дано право осознавать, что каждый бой может стать последним для любого из её подопечных. Вот и сейчас она просто извелась, гадая, есть ли на корабле проклятых «штатников» настоящий колдун или нет.

– Всё, хватит болтать. Пора! – сообщил напоследок жгут красно-коричневого дыма, втягиваясь в боеголовку ракеты.

Второй дымный вихрь пропыхтел:

– Есть, босс! Я готов.

– Удачного попадания, – пробурчал Чивайст, входя в хоровод призраков – общий информационный канал для общения всех бесплотных обитателей крепости. Теперь все бесы, домовые и прочая нечисть могли быть в курсе того, что происходит на поле боя.

Скрутив плотной спиралью своё чёрное дымное тело, Гомула, издав ещё один тяжкий вздох, присоединилась к компании, уже устроившейся в боеголовке.

* * *

Информационный канал призраков был создан в общем-то не для того, чтобы баловать лихими картинками с поля боя трюмных гоблинов и боцманов-домовых. На данный момент он использовался в первую очередь для передачи изображения с боеголовки ракеты на мониторы центрального пульта.

Игорь ещё раз запросил информацию с главной базы данных крепости…

Затем проверил её…

А затем… затем…

* * *

– А ну, за работу! За работу, вы – жалкое отродье! – бубнил старый бородатый гном.

Он сгорбившись сидел в середине драйвера оптических дисков в главном суперкомпьютере космической крепости.

– Эй, ты что делаешь? Не надо, прошу тебя!.. – Эта реплика была обращена к карлику по имени Летучая Мышь Преисподней – гонцу, приносящему дурные и добрые вести, а на данный момент взявшему на себя труд побуждения к работе посредством применения телесных наказаний.

Несмотря на то что и гномы, и карлики были весьма невелики размерами (так, например, Летучая Мышь Преисподней мог едва-едва сравниться ростом с длиной человеческого ногтя), страсти в их компании горели нешуточные.

– Ты смеешь указывать, что я должен делать? – вопил карлик.

Длинный кнут взвился в воздух.

– Запрос информации! Пароль представлен! А ну, пошевеливайтесь, горбатые, живо-живо, а не то я вам бороды по клочкам выщиплю!

Дополнительные заклинания растянули поток времени, замедлили его бег. То, что для Игоря, пославшего мысленную команду, представлялось тысячной, десятитысячной, миллионной долей секунды, для обитателей драйвера оптического диска оборачивалось полновесными минутами. Осыпая всех и вся проклятиями и ругательствами, обитатели драйвера бросились по рабочим местам. Огромный – в их представлении – диск начал вращаться. Болтаясь над его поверхностью в специально подвешенных колыбелях, гномы принялись считывать информацию. Вторая бригада сосредоточенно приводила диск в движение посредством хитроумного механизма.

– Так, так, – довольно потёр руки Летучая Мышь Преисподней, и на его омерзительной физиономии мелькнуло подобие улыбки. – Вот так-то лучше. Продолжаем, продолжаем работать!

* * *

Вот это да!

Игорь не мог ошибиться. Американский военный код на дисплее шлема он не перепутал бы ни с чем на свете. Можете поцеловать его в задницу или обозвать Батенькой Лениным, если электронный код, высветившийся перед глазами, был чем-то иным. Неотесанные янки, ублюдки вонючие, да как у них наглости хватило?! Это ж надо – замаскировать первоклассный, напичканный самым современным оружием ударный крейсер под обшарпанный пассажирский лайнер! И, судя по красным точкам в секторе информации о противнике, все эти новейшие системы были приведены в боевую готовность и в любую минуту могли обрушить свою мощь на «Бородино».

Игорь принял угрозу близко к сердцу. Нет, не по крепости готовились выстрелить проклятые «штатники», они готовились убить лично его!

Ответ на эту неслыханную дерзость и подлость был ясен. Нанести удар первым! Дождаться нападения противника означало обречь себя на немедленную гибель или, в лучшем случае, на короткий бой, результатом которого явится неминуемое уничтожение обоих противников. Но сам Игорь нанести упреждающий удар не мог. Не дежурный офицер, а куда более высокое начальство имело право на принятие столь серьёзного решения. Игорь ждал, продолжая получать информацию, анализировать её и отдавать корректирующие команды, задействовав лишь периферию мозга и подсознание. Офицер превратился в подобие древнего оружия типа лука или катапульты: заряженный, напрягшийся, он ждал. Всем телом, всем разумом он был готов воспринять лишь одну команду и тотчас же немедленно распрямиться, выстрелить, нанести удар. Его не удивило, что столь долгий мир в Пограничной Зоне оказался-таки непрочным и сейчас вот-вот был готов обернуться войной. Спроси его, и он не задумываясь ответил бы, что от подлых гадюк американцев только и следовало ждать такой пакости: подосланного после долгих лет мира замаскированного под круизный лайнер крейсера. Разве этим ублюдкам есть дело до договора, заключённого почтенными людьми в торжественных одеждах, где Пограничная Зона объявлялась зоной мирного сосуществования?

В ушах дежурного офицера послышался требовательный голос:

– Что у тебя, Долгов?

Игорь вздрогнул, кожа его покрылась мурашками. Голос принадлежал главному колдуну крепости!

Страницы: 1234 »»

Читать бесплатно другие книги:

«Сердца трех» — жемчужина творческого наследия Лондона. ...
Чтобы оценить эту книгу, надо забыть о том, сколько раз ее называли «величайшим американским романом...
Ученый-палеонтолог, мыслитель, путешественник Иван Антонович Ефремов в литературу вошел стремительно...
Книги Ивана Ефремова, в корне изменившего своим романом «Туманность Андромеды» лицо советской и миро...
В твоей квартире живут чужие люди....
Это – сказка, рассказанная зимней ночью. Веселое и грустное повествование о вражде и дружбе, магии и...